26

Глава 11. НАРОДЫ АФРИКИ ЮЖНЕЕ САХАРЫ

201

ности к единому целому и формировалось общеэтническое и общегосударственное самосознание. Через города распространялось египетское и ближневосточное влияние в древности и Средневековье, греческое, индийское, армянское, а затем и воздействие общемусульманской и, конечно, европейской культуры.

Влияние иноземцев было заметно и внешне. Горожане начинали носить мусульманские и европейские одежды, что было особым знаком престижа (появились сапоги, головные уборы, плащи и т.п.). Образцы их можно видеть на средневековых европейских гравюрах. Путешественники-арабы описывали индийскую и иную восточную мебель, ковры, светильники, китайский фарфор в домах правителей Сеннара, Эфиопии, восточноафриканских городов.

Немалые изменения под влиянием иноземных культур происходили в городской архитектуре. Специалисты считают, что из арабской архитектуры пришли стрельчатые арки, из индийской — луковичные купола, аркады галерей

скилевидными очертаниями и т.п. Еще заметнее эта пестрота стала в колониальный период.

Вэпоху колониального раздела Африки большинство ее древних городов либо исчезло с карты континента (Аудагост, Ниани и др.), либо потеряло прежнее значение. Лишь немногие (Момбаса, Малинди) развились в крупные современные центры или стали столицами современных государств (Уагадугу, Могадишо).

Наряду с этим появились новые центры. Уже в XVII—XVIII вв. торговля

севропейцами — сначала слоновой костью, пальмовым маслом, специями, а затем рабами — стимулировала развитие таких городов в землях народов, живущих на побережьях. Позднее города нового типа стали вырастать из европейских фортов, миссий, торговых факторий, центров горнодобывающей промышленности, плантационного хозяйства или железнодорожного строительства. Среди новых горожан были, естественно, представители разных народов той или иной колонии и соседних земель (вследствие несовпадения границ колоний и этнических территорий). Создавались зоны притяжения и миграций, сначала — временных, а затем — и постоянных (на юг Ганы и Кот-д’Ивуара — народов из лежащей севернее полосы саванн; в ЮАР — из Мозамбика и Ботсваны; на юго-восток Демократической Республики Конго, Замбии и Зимбабве — из Анголы и сопредельных стран и т.п.). Чаще это происходило стихийно. Однако велась и целенаправленная политика. Крупное железнодорожное строительство и создание плантационного хозяйства в Уганде и на Юге Африки потребовало ввоза туда больших партий так называемых законтрактованных рабочих из Британской Индии. Эти переселенцы стали постоянным элементом городского населения Восточной и Южной Африки, пополнив старые торговые общины. К ним добавились индийцы из числа служивших в колониальных частях британской армии, составлявших большинство в ее гарнизонах в Восточной Африке — от Сомали до Занзибара.

Европейцы вели строительство в городах своих африканских владений. Во многих из них и теперь можно увидеть «голландские», «немецкие» и иные здания и храмы. Европейские черты стали появляться и в старых, исконно африканских городах, меняя их облик. Прежняя застройка становилась «старым» городом в рамках нового, европеизированного. Менялась и функциональная направленность городов: они все больше превращались в административные

202	Раздел II. НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ

центры новой власти, где появлялись чиновники, священнослужители, работники сферы обслуживания, мелкие служащие, рабочие (вначале только европейцы, а затем и африканцы). До ликвидации расистского правительства белого меньшинства в Южной Африке африканцам — жителям этой страны — жить

вгородах не разрешалось. Так вокруг южноафриканских городов возникли особые поселки — «тауншипы». Для «тауншипов» типичны стандартные одноэтажные дома под железной крышей, «бидонвили» и бараки.

Города стали ядрами формирования нового колониального общества. В колониях, заселенных разными народами, находившимися на неодинаковых ступенях социально-экономического развития, существовала единая система управления, для них устанавливали общий язык, открывали школы с единой программой, вводили общие правовые нормы, правила поведения в быту и т.д. Принятие этих норм считалось образцом. Постепенно складывался и единый, независимо от этнической принадлежности, тип поведения. Первые попытки осмысления традиционной культуры, создание кружков интеллигентов с целью возрождения ее — все это явления городской культуры.

Теперешние города Африки стали еще пестрее, чем ранее. Они все больше притягивают мигрантов из сельской местности. Засуха, имевшая место в Западной Африке, привела к бегству в города даже кочевых народов — в городах Гвинейского побережья оказались туареги.

Недавние мигранты стараются селиться в городах рядом со своими соплеменниками. Так, в Дуале (Камерун) до сих пор существует квартал «Конго».

Всовременной Африке именно города формируют и аккумулируют общегосударственное сознание и общегосударственную идеологию. Города издавна служили «котлами» этнического смешения. Однако сегодня явственно выступает двойственная роль города в этом процессе. С одной стороны, рабочийотходник — вчерашний деревенский общинник — чувствует здесь себя одиноким, затерянным, инстинктивно тянется к соплеменникам. Создавались разнообразные культурные ассоциации, сплачивавшие единоплеменников

вчуждом окружении, из которых со временем нередко вырастали политические партии («Союз детей Одудува» в Нигерии, АБАКО — «Ассоциация народа баконго» — в Демократической Республике Конго и Анголе и т.п.). С другой стороны, совместная жизнь, работа на современных заводах, борьба за свои права — все это размывало изолированность, создавало новый тип горожанина. Сама жизнь в городе, постоянное столкновение с представителями различных народов приводили и приводят к постепенному преодолению чувства этнической обособленности, нарушению изолированности отдельных земляческих союзов, к культурному сближению.

Еще нет ни одной страны Африки, где можно было бы говорить об общей, единой этнокультурной среде. Однако происходит процесс взаимовлияния разных этнических культур.

Выработка общих стереотипов быстрее и заметнее происходит в материальной культуре. Наблюдается быстрая стандартизация жилища, одежды, орудий труда, пищи. Именно в этой сфере бытовой культуры сохраняется все меньше не только этнических особенностей, но и вообще африканского элемента. Стремление современных архитекторов возродить и закрепить в городе традиционные черты народной архитектуры касается в основном лишь общественных

Современная одежда женщин йоруба. Нигерия

Глава 11. НАРОДЫ АФРИКИ ЮЖНЕЕ САХАРЫ

203

зданий — банков, дворцов, офисов, туристских комплексов и т.п. Проекты строительства целых городских кварталов в духе традиционной застройки хотя и отмечаются премиями на международных конкурсах, обычно остаются лишь проектами. Орудия труда, утварь и проч. используются только фабричного (нередко европейского) производства.

Несколько иначе обстоит дело с одеждой. Интернациональная одежда европейского образца, конечно, вытесняет национальную. В Африке есть страны (например, Мозамбик), где народная одежда уже утрачена. Но имеет место — особенно с последних десятилетий ХХ в. — и другой процесс: широкое распространение некоторых типов традиционной одежды (или модернизированной на основе традиционной). Так, кенте в Гане носят не только ашанти; шамму — рубаху или платье с характерной вышивкой — в Эфиопии — не только амхара. В Демократической Республике Конго элементами церковного облачения католических священников — независимо от этнической принадлежности — стали парадные шапочки куба.

Во всей Западной Африке широко распространены свободные одеяния типа «бубу» (по происхождению — одежда фульбе и хауса) или типа «агбади» (по происхождению — йоруба). В Центральной Африке длинные платья или юбки с блузами воспринимаются как традиционный костюм, хотя на деле для народов этого региона была характерна поясная, а не плечевая одежда.

Некоторые виды народной одежды особенно популярны в Западной Африке. Складывается новый «африканский» тип. Основу мужской одежды нового типа составляют два варианта просторной рубахи хауса. Первый из них — это длинная, по щиколотку, свободная одежда, поверх которой носят либо традиционные накидки, либо европейские пиджаки. Другой — рубаха с короткими или длинными рукавами и свободные брюки из той же ткани. Женская одежда («гвинейский костюм») состоит из узкой длинной юбки — сшитой или несшитой, — кофточки и полотнища, обвертываемого вокруг талии, которым также привязывают за спиной ребенка. Последний элемент этого кос-

204	Раздел II. НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ

тюма — причудливо повязанный головной платок, часто из той же ткани. В некоторых странах традиционным мужским костюмом объявлен легкий костюм с курткой типа китайского кителя. В обыденной жизни часты сочетания элементов традиционной и европейской одежды: мужская юбка и пиджак, брюки

исвободная рубаха «бубу» и т.д. Все чаще традиционная одежда (не обязательно своего этноса) становится торжественной или престижной и принимает надэтнический вид «африканского» костюма.

Значительные изменения претерпевает в городах бытовая обрядность. Основные обряды жизненного цикла (рождение, наречение имени, инициация, свадьба, похороны) постепенно утрачивают былое значение либо видоизменяются. Современная антропонимия (система личных имен) десакрализована (утеряла свое ритуальное значение). В ней видно влияние и европейских, и арабских систем именословия. Под явным влиянием европейской традиции протекает процесс образования фамилий.

Под воздействием социально-экономических изменений ряд народов Африки утратил в городах и обряды инициации. Там же, где они сохранились, они существенно изменились. В городах со смешанным населением они уже не имеют замкнутого, узкоэтнического характера. Так, наблюдения в Замбии показали, что обряды инициации у девушек-горожанок в Лусаке проводятся по единому ритуалу (народа бабемба), хотя участницами их являются все девушки квартала, независимо от этнической принадлежности. Для обрядов обрезания, долее других элементов инициации сохранившихся у народов континента, приглашаются знаменитые целители из других этносов; зачастую они проводятся хирургами в больницах без соблюдения какой-либо обрядности. Еще соблюдается (хотя уже реже) традиция отправлять детей на лето к деревенским родственникам, где обрядность соблюдается более строго.

Свадебные и похоронные обряды, даже при принятии христианства или ислама, сохраняют свою традиционную специфику. Так, для признания брака законным в глазах общества помимо его регистрации или венчания необходима уплата выкупа общине и устройство пира, перед захоронением — поиски колдуна, наславшего смерть. Местные ученые полагают, что многолюдные и сложные церемонии свадеб и похорон, несмотря на «непроизводительные» траты, являются почти единственным этносохраняющим элементом в условиях городской жизни.

Нарушается локальный, узкоэтнический принцип традиционных верований, что особенно часто заметно в экстремальных ситуациях.

Городская жизнь с ее этнической и конфессиональной пестротой породила

иверотерпимость. Нередки случаи сосуществования мусульман, христиан и приверженцев местных культов в рамках даже одной семьи.

Значительные изменения происходят и в сфере обычного права. Нормы, регулирующие жизнь определенного этноса, расширяют сферу своего действия или, напротив, сужают ее, теснимые нормами других, соседних народов. Особенно четко это проявляется у народов, еще сохраняющих материнский счет родства и связанные с ним нормы. Под влиянием расселения (зачастую — территориальной удаленности малой семьи от семей родственников матери), миграций, соседних патрилинейных народов и т.п. у них возрастает фактическая роль отца — в ущерб роли дяди — брата матери.

Глава 11. НАРОДЫ АФРИКИ ЮЖНЕЕ САХАРЫ

205

За рамки отдельных этносов выходит и потерявшее в значительной мере ритуальную окраску музыкально-танцевальное искусство. Оно утратило замкнутый сакральный характер. Музыкальная культура современной Африки использует не только разные инструменты и стили народов континента (в частности,

иныне повсеместно распространены барабаны), но и инструменты, пришедшие с других материков — гитару, саксофон, а также американские (особенно кубинские и бразильские) ритмы.

Всовременных африканских городах существуют и инонациональные общины — индийцев, армян, выходцев из разных стран Европы (например, немцев в Намибии, португальцев — в Анголе и Мозамбике, англичан — в Кении и т.д.). Они нередко считают себя гражданами тех стран, где они живут и где составляют существенную часть городского населения. После обретения независимости во многих странах континента стала проводиться активная политика африканизации, вытеснения европейцев и других чужаков. В результате последние были вынуждены либо добровольно покинуть эти страны (как французы в Алжире), либо их подвергали насильственному выселению (как индийцев в Кении и Уганде в 70-е гг. ХХ в.). В Зимбабве с начала ХХI в. осуществляется насильственная национализация земель белых фермеров и «выдавливание» европейцев из страны. Сейчас такая жесткая политика проводится в ЮАР, порождая даже проявления «черного расизма» (его проводником стала, в частности, зулусская «Партия свободы — Инката»). Пока еще трудно сказать, удастся ли общинам чернокожих африканцев и африканеров сохранить приемлемую модель сосуществования, созданную под руководством Н. Манделы

иФ. де Клерка в конце ХХ в.

8. Особенности этнического развития в странах

Африки южнее Сахары в Новейшее время

Процессы складывания народностей и наций в Африке протекали медленно. К началу колониального раздела континента и вовлечения его в орбиту мирового хозяйства они еще не завершились. Естественное течение этнического развития было прервано империалистическим разделом континента и созданием колоний.

Уже в ходе колонизации в Африке «классические» племена стали редкостью. Это чаще всего была лишь форма, прикрывавшая новые социальные отношения, формирование классового общества. С установлением колониального господства администрацией ряда колоний была сделана ставка на искусственное сохранение, консервацию или даже восстановление племенной организации.

Колониальный раздел континента привел к расчленению многих этносов. Большинство африканских народов оказалось разорвано политическими границами: эве оказались в Того и Дагомее (современный Бенин), баконго — во Французском Конго, Анголе и Бельгийском Конго, сомали — в пределах Британского, Итальянского и Французского Сомали, Эфиопии и Кении, территория хауса тоже была разбита между Нигерией и соседними странами. Экономические, культурные и иные связи стали развиваться не на традиционной этнической территории, а вне ее, тяготеть к центру колонии. Естественный процесс укрупнения этносов за счет включения ассимилированных племен также был задержан.

206	Раздел II. НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ

Замедлился и естественный процесс складывания языковых общностей больших этнических массивов во многих регионах. Введение для письменных языков латиницы вместо аджами (арабской графики с добавлением знаков для звуков, не имеющих аналогий в арабских языках) привело к снижению культуры письменной речи, резко сократило число грамотных и препятствовало развитию языков, имевших письменность. Языками управления, прессы, школы,

апозднее радио и телевидения стали языки метрополий. Человек, покинувший племя, должен был знать именно этот престижный язык. Отпала, таким образом, объективная необходимость в развитии языков межплеменного общения — их функции перешли к европейским языкам. Это препятствовало превращению какого-либо языка в язык всей колонии, а затем в литературный. Нередко оказывалось, что представители одного этноса, попавшие во владения разных европейских держав, были вынуждены пользоваться разными языками. Так, баконго стали говорить по-французски (Конго) и по-португальски (Ангола),

ахауса — по-английски (Нигерия) и по-французски (Нигер).

Затруднялись и процессы складывания региональных культур. В течение многих столетий народы Африки создавали свои самобытные культуры. Это культурное наследие могло стать основой формирования национальных культур, но его нормальное развитие было прервано колонизацией.

Оказалось невозможным и создание общей экономики внутри отдельных этносов, так как старые рынки пришли в упадок, а направление движения товаров и рабочей силы было переориентировано к вновь созданным столицам и портам. В соответствии с потребностями европейского сектора экономики складывалась и инфраструктура колоний.

Тем не менее процессы национального развития продолжались во всех африканских колониях. Но в условиях колониальной зависимости они приняли деформированную форму. Экономика, а отчасти и культура стали развиваться не в этнических, а в политических, колониальных границах. Для администрации колоний все африканцы, без различия их этнической принадлежности, культуры, религии, представлялись безликим «туземным населением». Различия определялись только языковой принадлежностью: и многомиллионный народ хауса, и какое-нибудь племя из нескольких сот членов для английской администрации были одинаково «племенами». Создавались даже новые, «административные племена». Многие этносы не были вовсе вовлечены в процесс развития общегосударственных экономик, и здесь в основном консервировались прежние традиционные отношения и организации: сохранялась власть вождей, советов старейшин, продолжали жить и функционировать тайные союзы и возрастные классы. На землях, лежавших в стороне от новых экономических центров и дорог, долгое время существовали и общественные слои докапиталистических обществ: рабы, рабовладельцы, полуфеодальная знать.

В экономически развивающихся районах, напротив, неизбежно возникали местная буржуазия и рабочий класс. Колониальным властям пришлось заняться подготовкой квалифицированных кадров на месте. В школы, где африканцы проходили обучение, набирали людей из разных племен и народов. Впоследствии они и работать тоже стали вместе. Так формировались новые — трансэтнические — общности.

Возникали общие юридические нормы, правила поведения в быту и т.п. Они распространялись прежде всего в городах. Постепенно складывался сте-

Глава 11. НАРОДЫ АФРИКИ ЮЖНЕЕ САХАРЫ

207

реотип поведения, не зависевший от принадлежности к определенному этносу. Образцом для буржуа бауле (Кот-д’Ивуар) или сусу (Гвинея) стал стиль жизни французского буржуа, а интеллигенция Нигерии, по мнению некоторых исследователей, стала даже более «викторианской», чем английская.

Нарождающаяся интеллигенция колоний оказывалась больше связанной с интеллигенцией разных этносов каждой данной колонии, чем с массами своего собственного этноса. В Париже, Лондоне, Брюсселе и других городах Европы создавались общества «африканских» студентов, объединявшие людей не только разной этнической принадлежности, но даже из разных колоний. Можно назвать народы, из среды которых вышла большая часть интеллигенции той или иной колонии: например, в колонии Золотой Берег (ныне Гана) — акан; в Нигерии — йоруба и ибо; в Сенегале — серер и т.д. Обучение в Европе, связи с европейцами — университетскими товарищами (многие из которых

вбудущем заняли крупные политические посты в государствах Западной Европы) также способствовали преодолению племенной ограниченности. Эти люди нередко осознавали себя уже представителями не одной этнической общности, а всего населения своей страны. Именно в этой среде возникли философские теории, которые стали рассматривать африканскую культуру как единую систему и надолго определили пути развития самосознания образованных африканцев. В Париже в 30-е гг. ХХ в. была создана надэтническая доктрина «негритюда». Она утверждала особую значимость и своеобразие «африканской души», которая будто бы характеризуется особой чувственностью, гармоничностью, возвышенным восприятием мира, слитностью с природой и пронизанностью космическими ритмами мироздания. Эта доктрина была воспринята частью африканских историков, заявивших о первичности африканской цивилизации, из которой выросли и египетская, и все последующие цивилизации.

Вполитической сфере широко распространились идеи панафриканизма. Последователи этой доктрины провозглашали единство культуры всех африканских народов и полагали, что различия между ними порождены и искусственно культивируются империалистами. После достижения странами Африки независимости и образования ОАЕ — Организации Африканского Единства (1963) снова высказывалось предположение, что произойдет государственное объединение стран континента в форме Пан-Африки. На деле эта теория оказалась нежизнеспособной: после развала колониальной системы на континенте возникли 53 государства. В 2002 г. ОАЕ прекратила существование. Возник Африканский Союз, созданный по образцу Европейского Союза.

Существенным стимулом национального развития стали национально-осво- бодительные движения на континенте. Они подтолкнули процессы этнического развития. Из культурно-просветительских и других союзов выросли первые политические партии, еще долго сохранявшие этническую основу. В политической борьбе они возглавлялись традиционными лидерами, ставили перед собой не только цели освобождения от колониальной зависимости, но и политического объединения народов. Прогрессивные на первых порах, эти движения со временем перешли на позиции сепаратизма и превратились в тормоз национально-освободительного движения. В ряде случаев сепаратистская политика приводила к серьезным политическим осложнениям, вырождалась

втрибализм, результатом которого стали межплеменная вражда, предоставление

208	Раздел II. НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ

привилегий той или иной этнической группе. После достижения независимости такие сложности не только не исчезли, но в некоторых случаях даже обострились. Преобладание на государственных постах представителей какого-нибудь одного народа (конго в Конго, бауле — в Кот-д’Ивуаре, темне — в СьерраЛеоне, хауса и йоруба — в Нигерии, фульбе — в ряде стран бывшей французской Западной Африки, бабемба — в Замбии, тутси — в Руанде и Бурунди и т.д.) вызывало оппозицию других этносов. Положение осложняло формирование армий по племенному признаку и принятие в них одного языка в ущерб другим, существование союзов и партий на узкоплеменной основе, создание административного деления без учета расселения отдельных этносов и т.д. В каждой отдельно взятой стране продолжали существовать разногласия, а нередко и прямые столкновения между населяющими ее народами.

Жизнь показала, что современное этническое и этнокультурное развитие

вАфрике не проходит ни в узких рамках этнических территорий народов, как предполагали руководители этнопартий, ни в широких масштабах всего континента, как рассчитывали идеологи панафриканизма. Оно идет в политических границах современных государств, которые еще в рамках ОАЕ приняли решение воздерживаться от пересмотра сложившихся государственных границ.

Создание в этих границах единых общностей часто провозглашается как цель национальной политики правительств стран Африки. В разных государствах эта политика принимает разные формы. Большинство руководителей африканских государств провозглашает лозунг: «Одна страна — одна нация». Политические деятели сегодняшней Африки чаще всего считают, что для утверждения этого положения достаточно провозгласить все население страны единой нацией (как это было сделано в ДРК).

Вдействительности этническое развитие протекает значительно сложнее и противоречивее. В современной Африке можно видеть разные процессы этнического развития: и размежевания (самостоятельное развитие отдельных частей одного народа в границах разных государств), и сближения (ассимиляцию, консолидацию, интеграцию). Так, национальное развитие эве идет в разных государствах. Во многих странах происходит, с одной стороны, консолидация мелких народов вокруг одного или нескольких крупных народов (как лухья

вКении), а с другой — рост самосознания отдельных народов средней численности, ранее подавленных крупными.

Процессы этнического сближения развиваются вокруг определенных «узлов» (центров) этнической консолидации — обычно вокруг народов, имевших

впрошлом влиятельные политические объединения. Это могут быть также народы, активно вовлеченные в современное производство, составляющие большинство горного или сельскохозяйственного пролетариата в зонах притяжения населения; либо народы, участвующие в управлении государством, имеющие собственную интеллигенцию и буржуазию. Этноконсолидирующую роль играют: в Кот-д’Ивуаре — бауле, в Мали — фульбе и бамбара, в Нигерии — хауса, ибо и йоруба, в ДРК — конго и луба, на Мадагаскаре — имерна и т.д.

Термин «племя», часто употребляемый в литературе и статистике, в действительности неверен и неприменим в сложных условиях этнического развития современной Африки. Это лишь условное обозначение, под которым скрывается либо сложное сообщество, состоящее из разнородных по происхождению групп (таковы в большинстве своем «административные племена»); либо это

Глава 11. НАРОДЫ АФРИКИ ЮЖНЕЕ САХАРЫ

209

уже консолидировавшаяся народность, самосознание членов которой отстает от реального положения вещей. Однако нет оснований всегда говорить о сложившихся нациях. Этносы Африки в настоящее время находятся на различных стадиях складывания народностей и наций. Характерная черта современной Африки — отставание этнического самосознания от уровня национального развития, с одной стороны, и его многоступенчатость — с другой.

Протекание этих процессов, их темп и тенденции развертывания различны

вотдельных государствах Африки. В странах, где большинство населения говорит на близких языках (в Сомали или на Мадагаскаре, отчасти в Конго и др.), оно совершается спокойнее, чем в пестрых в этноязыковом отношении странах Западной Африки.

Ускорению интеграционных процессов способствует поддержка местного государственного языка. В некоторых случаях в этой роли утверждается язык, уже ставший языком внутригосударственного общения, понятный всему населению страны или его большинству. Таковы малагасийский язык на Мадагаскаре, сесото — в Лесото, сечвана — в Ботсване и т.д. В других случаях в качестве государственного принимается наиболее социолексически развитый язык, как суахили в Танзании и Кении. Однако в обоих случаях еще сохраняют и, видимо, еще не скоро сдадут свои позиции языки бывших метрополий. Окончательный переход на местные языки осложняется отсутствием в них современной политической и технической лексики, недостаточной разработкой письменности, отсутствием учебников и нехваткой учителей. В тех странах, где в качестве государственных уже приняты местные языки (особенно в Танзании и на Мадагаскаре), этим проблемам уделяется большое внимание. Так,

вТанзании действует Институт суахили, занимающийся научным формированием новой лексики и обеспечением обучения на этом языке. В большинстве же африканских стран выбрать общегосударственный язык из числа местных сложно. Так, в ЮАР ныне принято 11 государственных языков.

Национальный вопрос ни в одной стране не может быть решен простым декретированием. Для его подлинного разрешения необходимо создать приемлемые социальные и политические условия для развития всех народов страны. Сложные процессы консолидации, ассимиляции и интеграции в странах Африки принимают направление создания «национально-политических», или, по другой терминологии, «этносоциальных» общностей.

9. Выдающиеся деятели Черной Африки

Народы, населяющие Африку к югу от Сахары, выдвинули из своей среды многих деятелей культуры, политиков и мыслителей. Здесь приводятся социально-политические портреты трех выдающихся деятелей, оказавших существенное воздействие на идейную ориентацию африканской интеллигенции.

Нельсон Ролихлахла Мандела (р. 1918) — первый чернокожий президент Южно-Африканской Республики, победивший на демократических выборах в 1994 г. после падения режима апартхейда. Сын вождя племени тембу, он получил высшее образование в университетах Витватерсранда (г. Йоханнесбург) и Форт-Харе. По роду деятельности — юрист и политик. Один из организаторов Африканского Национального Конгресса (АНК), был его бессменным руководителем. Вдохновитель и организатор борьбы коренного населения Южной

210	Раздел II. НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ

Африки против апартхейда, Н. Мандела подвергался преследованиям расистскими властями ЮАР, свыше 25 лет провел в тюрьме. Почетный доктор многих университетов Великобритании, Индии, Лесото, США. Лауреат премии ЮНЕСКО (1983), Нобелевской премии мира (1993). Н. Мандела является автором пяти книг, самая значимая из которых — «Трудный путь к свободе». Приложил много усилий для достижения мирного сосуществования «черной» и «белой» общин Южной Африки в рамках общего государства.

Джулиус Камбараге Ньерере (1922—1999) — выдающийся политический деятель Танзании, мыслитель-гуманист. Сын вождя небольшого племени занаки с северо-запада страны, он после окончания школы поступил в университетский колледж Макерере в Уганде, готовивший «новую элиту». По получении диплома изучал историю и социологию в Эдинбурге. Вернувшись на родину, работал учителем. Вскоре он занялся политической деятельностью и стал лидером общенационального масштаба. Уважительное обращение «Мвалиму» (Учитель) стало его именем на долгие годы. В 1954 г. он возглавил партию Африканский союз Танганьики (ТАНУ), ставшую ведущей силой в борьбе за освобождение от колониального гнета. С этого времени и до добровольного ухода с политической арены (1985) Ньерере боролся за создание процветающей страны. Его личность сплотила разные народы Танганьики, давшие ему еще два почетных титула — «Баба ва Таифу» (Отец нации) и «Мзее» («Старейший»). В 1960 г. он стал главным министром местного кабинета британской подопечной территории Танганьика, в 1961 г. — премьер-министром независимой страны, а через год — президентом. На континенте, раздираемом этническими конфликтами, его взвешенная политика позволила осуществить мирное объединение Танганьики и Занзибара, образовавших в 1964 г. Объединенную Республику Танзанию. Он стал ее президентом и лидером общегосударственной Революционной партии (Чама ча Мапундузи).

Целью развития Ньерере провозглашал личность отдельного человека. Он полагал, что построить лучшую жизнь, избавиться от нищеты и отсталости можно, основываясь на традициях, особенно на общинной практике. Познакомившись с идеями социализма, он считал, что идеалом и прообразом его является обновленная община. Свои взгляды он изложил в нескольких работах. Они легли в основу политики «уджамаа» — «африканского социализма». С 1967 г., после принятия Арушской декларации (по названию одноименного города в Танганьике), она стала государственной программой. Ньерере, как немногие политики, умел признавать и свои ошибки, и неудачи своей программы, считая, что главной причиной их было забвение человека как личности, восприятие его лишь как единицы экономического развития. «Есть время посева и время урожая, — говорил он, — боюсь, что для нас еще не кончилось время сева».

Ньерере пользовался заслуженным уважением и за пределами страны. Он был почетным доктором ряда университетов, лауреатом международной премии мира. Ньерере стремился к объединению усилий всех стран Африки для достижения экономической независимости. Он был одним из создателей ОАЕ, оказывал действенную поддержку патриотическим силам ЮАР (изгнанные из родной страны, многие деятели АНК на долгие годы нашли приют именно в Танзании). «Мы нуждаемся друг в друге, мы можем оказывать друг другу помощь и мы должны это делать», — говорил он. Всю жизнь он осуществлял