26

Глава 9. АВСТРАЛИЙСКИЕ АБОРИГЕНЫ И АНГЛОАВСТРАЛИЙЦЫ

151

многие полагали, что особенно тяжелые последствия этот кризис имел из-за слишком тесной связи австралийской экономики с британским финансовым

ипромышленным руководством.

Вгоды Второй мировой войны австралийцы убедились, что Великобритания, взяв на себя обязательство обеспечить международную политику и военную безопасность Австралии, не в состоянии выполнить эти обязательства: австралийские города подвергались японским бомбардировкам, в Сиднейскую бухту проникали подводные лодки неприятеля, а австралийские солдаты тысячами томились в японском плену.

Унижением австралийского национального сознания стал правительственный кризис 1975 г., когда законно избранное лейбористское правительство Г. Уитлема было отправлено в отставку британским генерал-губернатором.

Такого рода события напоминали австралийцам об их бесправии в составе империи, и всякий раз это возбуждало антибританские настроения, стремление утвердить свое национальное достоинство. Эти настроения нашли свое отражение и в литературе. Исследователь австралийской литературы Ч.М. Кларк отмечает, что в конце XIX — начале XX в. в Австралии сформировалась читающая публика, заинтересованная в «литературе, которая стремилась пролить свет на опыт австралийца и придать смелость, остроту ума и уверенность в себе людям, чьи таланты, образ жизни и достижения принижались как “колониальные”. Ибо национализм, утешая угнетенных, осаживал тех, кто пресмыкался перед всем, исходившим из Англии».

Дж. Ферфи выступил против псевдоевропеизма и «культурного раболепия» некоторых представителей австралийской интеллигенции, стесняющихся своего австралийского происхождения: «Вне сомнения, легче приобрести осанку джентльмена, чем мускулы дровосека; легче слегка покритиковать оперу, чем распознать животное, случайно увиденное год назад; легче одеться к лицу, чем без теодолита найти кратчайший путь через незнакомую местность, да еще в тумане».

Молодая нация крепла, постепенно приобретая новые права и политические возможности: в 1949 г. стало официально использоваться понятие «австралиец» вместо «британский подданный»; с 1959 г. в официальных переписях появилось определение «австралиец» вместо прежнего «британца»; в 1972 г. введен особый австралийский паспорт; в конце 1970-х гг., несмотря на значительные затраты, в пику своей «матери-Британии» Австралия перешла на метрическую систему, поменяв мили на километры, футы на метры, фунты на килограммы; с 1984 г. в торжественных случаях вместо британского гимна «Боже, храни королеву» исполняется собственный австралийский гимн «Вперед, прекрасная Австралия!» — и, наконец, в 1986 г. королева Елизавета II подписала так называемый «Австралийский акт», предоставляющий Австралии самостоятельность в области законодательной, исполнительной и судебной власти. Впрочем, Австралия остается членом Британского содружества наций и британская королева по-прежнему считается главой австралийского государства. Но это обстоятельство сейчас воспринимается австралийцами спокойно и даже не без

152	Раздел II. НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ

гордости: многолетнее противостояние не вытравило из них сознания принадлежности к британской культуре. За это время австралийцы создали высокоразвитую экономику, достигли одного из самых высоких в мире уровней жизни, их национальная культура обрела собственные традиции, свои достижения, признанные всем миром. Уже нет нужды доказывать, что на пятом континенте живут не англичане второго сорта, а австралийцы.

Это отразилось в творчестве ведущих мастеров искусства, таких, как писатель, лауреат Нобелевской премии Патрик Уайт, который в своих произведениях не без иронии относится к романтически приукрашенным героям австралийской литературы эпохи поисков национальной самобытности. Его романы посвящены общечеловеческим проблемам, их действие разворачивается не только в Австралии, но и в Европе, Америке, их герои — люди разных национальностей.

Радикальный национализм и антибританские настроения в деятельности творцов австралийской национальной культуры ушли на второй план, что является показателем ее зрелости. Но в последние десятилетия в среде австралийской интеллигенции все чаще стали говорить об угрозе ценностям австралийской культуры со стороны американской массовой культуры, мощным потоком идущей из-за океана. Американские фильмы и телепрограммы, журналы массового спроса, пьесы, новинки попмузыки, дизайна, архитектуры заполняют австралийские информационные каналы. Бороться с этим потоком рыночными средствами австралийские институты духовного производства не имеют никаких шансов, и поэтому правительства штатов и федерации постоянно увеличивают квоты австралийского материала на радио и телевидении, а также дотации национальным студиям. Но процесс американизации австралийской культуры, тем не менее, не ослабевает. Австралийский архитектор Робин Бойд назвал это явление «Австерикой» («Австралия + Америка»), имея в виду слепое копирование американской моды в искусстве, архитектуре, образе жизни.

Начиная с 70-х гг. XX в. в Австралии довольно решительно пересматриваются старые принципы отношения к национальному вопросу. Так, общественное мнение и правящие круги штатов и федерации в целом все больше отходят от курса на планомерную ассимиляцию иммигрантов, который до начала 1960-х гг. был чуть ли не официальной политикой. Современное отношение общественности и властей к этой проблеме определяется понятием «мультикультурализм», суть которого не сводится к признанию права вновь прибывших

вАвстралию переселенцев на использование своих национальных языков и развитие своих этнических культур, а включает в себя и утверждение этнического многообразия, рассматриваемого как ценный вклад в австралийскую национальную культуру.

Премьер-министр лейбористского правительства Г. Уитлем по этому поводу

вофициальной речи сказал: «Мы не хотим, чтобы иммигранты чувствовали, что они должны отказаться от своих обычаев и полностью принять порядок, существующий в австралийском обществе. Общество обогащается в результате привнесения в него духовных ценностей иммигрантов».

Некоторым этническим группам, иммигрировавшим в страну в разное время, австралийцы должны быть благодарны за ценные нововведения. Так, немцы еще в XIX в. стали пионерами виноградарства и виноделия, особенно

Глава 9. АВСТРАЛИЙСКИЕ АБОРИГЕНЫ И АНГЛОАВСТРАЛИЙЦЫ

153

на территории современного штата Южная Австралия. Здесь по сей день выращиваются лучшие сорта винограда и производятся лучшие из австралийских вин. Именно немцы впервые создали сеть аптек и кондитерских в молодых городах континента, первыми наладили производство сложных музыкальных инструментов (роялей и пианино), а также организовали постоянные музыкальные ансамбли, приобщая австралийцев к классической музыке. Греки во многом способствовали развитию плантаций сахарного тростника в штате Квинсленд и заложили основу массового производства апельсинов на востоке континента.

Теперь каждая сколько-нибудь крупная этническая группа имеет свои культурные центры в крупных городах, издает газеты и журналы, создает учебные заведения, телевизионные и радиопрограммы. Федеральное правительство и правительства штатов нередко поддерживают эту деятельность. Таким образом дело обстоит, конечно же, прежде всего в больших городах, где оседает большинство иммигрантов. И это не удивительно, так как в послевоенный период этническая картина австралийских городов разительно изменилась. Если раньше иммигранты в подавляющем большинстве были англоговорящими, то теперь в Австралии проживают представители 140 различных этнических групп, говорящих на 90 языках (не считая языков аборигенов) и исповедующих 80 религий.

Этнокультурный облик городов Австралии с каждым годом делается все более пестрым. Иммигрантские группы расселяются по ним более или менее равномерно, но можно выявить и некоторые предпочтения. Так, голландцы, греки, итальянцы предпочитают оседать в Мельбурне. По численности греческого населения этот город стоит на третьем месте в мире после Афин и Салоник. Французы, китайцы, ливанцы, филиппинцы селятся преимущественно в Сиднее, а югославы и итальянцы — в Аделаиде.

Хотя и медленно, изменяется отношение общественности к расовому вопросу. Политика «белой Австралии», законодательно принятая еще в 80—90-х гг. XIX в. и направленная на полный запрет въезда в страну представителей «желтой» расы, особенно китайцев, была официально отменена в 70-е гг. XX в. И хотя преимущества при получении разрешений на въезд по-прежнему имеют британцы и выходцы из западноевропейских стран, пятно «расистской страны» Австралия с себя смывает.

За 200 с лишним лет австралийской истории в повседневной, бытовой культуре сложилось немало особенных австралийских черт. Сельское жилище австралийцев, как особый тип, имеет в своей основе традиционное английское. Отличает же его то, что оно сооружается не из кирпича, а из дерева, имеет обширную веранду, отдельно — на некотором расстоянии от дома — расположенную кухню, и наконец, такой неизменный атрибут, как цистерна с водой (а теперь зачастую и бассейн). Все эти особенности определяются природными условиями. Австралийской чертой можно считать и то, что в жилых постройках людей разного имущественного состояния нет столь разительных отличий, какие бывают в Европе. Дух равенства и демократизма, присущий австралийскому характеру, не позволяет богачам демонстрировать свое превосходство излишней пышностью домов: это всеми воспринимается как дурной тон.

Есть в Австралии и свой национальный вид спорта — австралийский футбол, который сложился еще в середине XIX в. на основе древней ирландской

154	Раздел II. НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ

игры в мяч. В нем много отличий от международного футбола, который, как известно, зародился в Англии. Форма игрового поля не прямоугольная, а овальная, мяч напоминает мяч для игры в регби, время игры — 1 час 40 минут — делится не на два тайма, а на четыре, в каждой команде 18 игроков, разрешены силовые приемы.

Есть ярко выраженные австралийские особенности в английском языке, бытующем на пятом континенте. Ученые насчитывают в нем более 5 тыс. слов австралийского происхождения (многие из них происходят из языков аборигенов) или получивших особый австралийский смысл. Англичане порой бывают шокированы, когда австралийцы к ним обращаются, называя словом «мэйт» (англ. mate — товарищ, приятель, закадычный друг). В этом понятии заключена очень важная черта национальной психологии — дух товарищества, простота в общении, идея равенства всех людей. Австралийцы не принимают даже слабых интонаций превосходства при общении, иронично относятся даже к невинным проявлениям снобизма и аристократизма. Показательно, что один из известных государственных деятелей, Р. Мэнзис, бывший премьерминистром Австралии в середине XX в., отказывался принять от королевы титул лорда вплоть до ухода на пенсию, так как знал, что это не украсит его в глазах избирателей.

Австралийский вариант английского языка одинаков на всей территории страны, что говорит об интенсивных процессах национальной интеграции, стирающих культурные различия между штатами. Это происходит в основном благодаря динамично развивающейся экономике, заставляющей людей часто менять место жительства, вступать в деловые контакты с представителями других штатов и других этнических групп.

Национальная интеграция не в последнюю очередь есть следствие процессов урбанизации, так как городской образ жизни способствует культурному сближению и укреплению связей между людьми разного этнического происхождения и социального статуса. Австралийцы же сейчас — преимущественно городские жители. Темпы урбанизации Австралии в ХХ в. были одними из самых высоких в мире. Если в начале этого столетия в городах жило 50% населения страны, то к концу Второй мировой войны — 70%, в начале 1980-х гг. — 86%, а к концу века — более 90%.

Г л а в а 10

НАРОДЫ И КУЛЬТУРЫ ОКЕАНИИ

Океания — это островной мир, расположенный на обширных просторах Тихого океана в его центральной и югозападной частях. В ее состав входит до 10 тыс. островов,

восновном мелких. Общая площадь суши в Океании — 1266 тыс. км2, большую часть которой составляют о-в Новая Гвинея (829 тыс. км2) и о-ва Новая Зеландия (269 тыс. км2). Острова Океании относятся к трем основным типам: 1) отколовшиеся части древних материковых плит (Новая Гвинея, Марианские и часть Каролинских о-вов, о-ва Фиджи, Новые Гебриды, Новая Каледония, Новая Зеландия и др.); 2) вулканические, представляющие собой возвышающиеся над поверхностью океана вершины потухших или действующих вулканов (некоторые крупные острова из групп Уоллис, Хорн, Самоа, Таити, Гавайи, Маркизские и др.); 3) атоллы, образованные коралловыми полипами, поднимающиеся порой лишь на несколько метров над уровнем моря (о-ва Токелау, Маршалловы, Гильберта, Тувалу, Туамоту, большая часть о-вов Кука и др.).

Почти все острова Океании расположены в экваториальной, субэкваториальной и тропической климатических зонах и лишь Новая Зеландия частично

всубтропической (Северный о-в) и частично — в умеренной (Южный о-в) зонах. Историко-культурное районирование Океании в целом совпадает с гео-

графическим и представляет собой членение на три области: М е л а н е з и ю (Новая Гвинея, архипелаг Бисмарка, о-ва Соломоновы, Санта-Крус, Новые Гебриды, Новая Каледония, Луайоте, Фиджи и другие более мелкие), М и к - р о н е з и ю (о-ва Марианские, Каролинские, Маршалловы, Гилберта и два обособленных острова — Ошен и Науру) и П о л и н е з и ю (о-ва Тонга, Самоа, Таити, Маркизские, Гавайские, Туамоту, Тубуаи, Гамбье, Хорн, Уоллис, Тувалу, Токелау, Феникс, Лайн, Кука, отдельные острова: Питкерн, Пасхи и др.).

1. Антропологические типы, языки и общие черты традиционной культуры Океании

По своему физическому облику все коренное население Океании можно разделить на две группы: 1) представителей океанической ветви веддоавстралоидной (иначе — негро-австралоидной) расы, разделяющейся на множество локальных антропологических типов; для этой группы характерны темный цвет кожи, курчавые волосы, относительно широкий нос, альвеолярный прогнатизм; 2) антропологические типы, образовавшиеся в результате смешения в далеком прошлом миграционных потоков, принадлежавших к разным большим расам, главным образом, монголоидной и веддо-австралоидной.

К первой группе относится население Меланезии, в котором специалисты выделяют папуасский, собственно меланезийский, пигмейский, новокаледонский и ряд других антропологических типов. Граница между папуасским и собственно меланезийским антропологическими типами весьма условна. У «типичных» папуасов голова более вытянута к теменной части, нос — более

156	Раздел II. НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ

выдающийся, надбровные дуги — более массивные, чем у других жителей Меланезии.

Пигмейский антропологический тип, для которого характерны малый рост, «детские» особенности строения черепа и др., изредка встречается в Меланезии. Его представители — тапиро, песехем, голиаф и др. — как правило, примитивные охотники и собиратели, обитающие небольшими группами в глухих заболоченных местностях.

Новокаледонский антропологический тип отличается такими признаками, как широковолнистые (а не курчавые) волосы, чрезвычайно развитый третичный волосяной покров у мужчин (борода и усы), что по внешнему облику сближает жителей Новой Каледонии с аборигенами Австралии.

Смешанные антропологические типы с преобладанием монголоидных признаков распространены в Микронезии и Полинезии. Полинезийцы в большинстве своем имеют высокий рост, смуглую кожу, широковолнистые волосы, слабый третичный волосяной покров у мужчин. Микронезийцы по физическому облику неоднородны: на юге, на некоторых из Каролинских о-вов, у них преобладают меланезийские черты, а на востоке (Маршалловы о-ва) — полинезийские.

Языки Океании подразделяются на две основные группы: 1) языки, относящиеся к океанийской ветви аустронезийской лингвистической семьи, — на них говорят собственно меланезийцы, полинезийцы и микронезийцы и 2) папуасские языки, к которым относят языки, не входящие ни в одну из известных языковых семей; на них говорят папуасы Новой Гвинеи и некоторых прилегающих к ней островов.

Папуасские языки (их по одним классификациям около 700, а по другим — более 1000, что составляет 20% всех языков мира), представляют собой уникальный объект изучения для лингвистов. Некоторые из них по своему грамматическому строю и словарному составу могут быть объединены в языковые группы по общности происхождения, но немало и таких, которые либо вообще не позволяют этого сделать, либо могут быть связаны между собой по очень условным признакам. Для классификации папуасских языков ученым пришлось разрабатывать особую систему лингвистических понятий. Так, в систематике австралийского языковеда С. Вурма введены такие лингвистические понятия, как фила, или филия (отдаленно родственные языки, имеющие 5—12% совпадений основного словарного фонда), ствол (12—28% совпадений), семья (более 28% совпадений), субфила, суперствол, семья-ствол, семья-фила, суперстволсубфила и др., обозначающие различные оттенки близости языков. Самой многочисленной является трансновогвинейская фила, на языках которой говорят 85% всех папуасов. На языках филы сепик-раму говорят 8,5% всех папуасов, а остальные 6,5% — на языках, входящих в 8 фил, а также на других — изолированных — языках. Количество говорящих на одном из папуасских языков, как правило, невелико — оно измеряется несколькими сотнями человек, но есть и языки, являющиеся родными для сотен тысяч человек. К последним относятся языки энга и чимбу (более 300 тыс. говорящих), камано и дани (свыше 200 тыс.).

Аустронезийские языки Океании подразделяются некоторыми специалистами на западно- и восточноокеанийскую группы, языки которых обладают признаками генетического родства. Наибольшее количество аустронезийских

Глава 10. НАРОДЫ И КУЛЬТУРЫ ОКЕАНИИ

157

языков зафиксировано в Меланезии (более 200). Они принадлежат к обеим группам океанийской ветви. В Микронезии языковая ситуация отражает ее промежуточное положение: на западе региона (о-ва Гуам, Яп) языки местного населения близки филиппинским, а на востоке — полинезийским. Всего в этом регионе не более 15—20 языков. Языки Полинезии (их не более 30) относятся к восточноокеанийской группе и отличаются высоким уровенем близости. Они взаимопонимаемы на всем огромном пространстве Полинезии, в то время как в Микронезии и особенно в Меланезии нередки случаи, когда жители одного и того же острова не понимают языков соседей.

Общие для народов всей Океании черты культуры сложились в результате сходства географической среды и климата (а в ряде случаев — и в результате общего происхождения).

Повсюду в Океании до прихода европейцев господствовал хозяйственнокультурный тип тропического мотыжного (палочного) земледелия примерно с одним и тем же по всему региону набором возделываемых сельскохозяйственных культур: тропические клубнеплоды (батат, таро, ямс), кокосовая и саговая пальмы, хлебное дерево и бананы. Обработка земли повсюду осуществлялась типологически одинаковыми орудиями — так называемым сажальным колом длиной от 2 до 3 м, которым действовали как заступом при первичном взрыхлении почвы, и лопаткообразными палками поменьше — для ее размельчения, устройства грядок и посадки растений.

Животноводство по всей Океании не получило значительного развития, так как было ограничено очень малым набором одомашненных животных. Это были: свинья (мелкая и малопродуктивная), особый вид нелающей собаки (используемой в пищу) и курица. Роль животноводства в пищевом балансе была невелика вследствие недостатка кормов.

Охота и собирательство нигде в Океании, за исключением некоторых районов Новой Гвинеи и Новой Зеландии, не играли сколько-нибудь существенной роли по вполне понятным причинам — островной мир вообще отличается бедностью фауны, а на большинстве островов из-за высокой плотности населения места для «дикой» природы оставалось очень мало.

Повсеместно остро ощущавшийся недостаток в животных белках восполнялся ловлей морской рыбы, охотой на морских животных (мелких китов, дюгоней, дельфинов, черепах), сбором моллюсков. Приемы рыбной ловли и рыболовные снасти по всей Океании имели много общего — сети, верши и удочки для прибрежного лова, гарпуны, массивные крючки для ловли крупной рыбы в открытом море.

Материальная культура океанийских народов в доколониальный период также имела много общих черт — ни один народ в регионе не знал металла, все орудия труда изготавливались из камня (кремня, обсидиана, песчаника), морских раковин, дерева, костей и зубов животных, черепаховых панцирей и растительных волокон. Гончарство было известно лишь на некоторых островах Меланезии (на Новой Гвинее, Фиджи) и на западе Микронезии (о-в Палау), наиболее распространенными материалами для изготовления посуды служили дерево, скорлупа кокосового ореха, бамбук и морские раковины. Впрочем, как свидетельствуют данные археологии, в далеком прошлом (на рубеже новой эры) гончарство все-таки было распространено гораздо шире и остатки гончарной

158	Раздел II. НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ

посуды встречаются при раскопках даже там, где местные жители в более поздние эпохи не были знакомы с этим явлением (вся Полинезия, большая часть Микронезии и Меланезии). Утрата гончарного искусства на большинстве архипелагов Океании, возможно, объясняется тем, что необходимая для него глина есть далеко не на всех островах.

Ткачество в Океании известно только на островах крайнего запада Микронезии, испытавших индонезийское влияние, и в Новой Зеландии. И это не удивительно — на островах тропической зоны нет особой нужды в одежде для защиты от холода, а кое-где ее вообще не носят. Тем не менее для ритуальных целей и для обозначения высокого социального ранга повсюду в Океании изготавливают те или иные виды одеяния — набедренные повязки и передники, плетеные из растительных волокон; для этого используют перья и даже целые шкурки птиц, раковины и циновки. Наиболее примечательным элементом океанийской культуры является тапа — нетканый материал, изготавливаемый из тщательно расплющенного («отбитого») луба некоторых видов деревьев. Полоски этого материала склеивают либо сшивают, покрывают орнаментом и используют чаще всего как накидки для торжественных случаев. Недостаток тапы в том, что ее нельзя стирать.

Жилище народов Океании хотя и имеет множество локальных вариантов, обладает рядом общих черт. Они определяются в целом одинаковыми для всех трех субрегионов климатическими условиями, примерно одним и тем же набором строительных материалов и сходным образом жизни оседлых земледельцев. В подавляющем большинстве океанийские постройки — это легкие наземные сооружения на столбах с высокой двускатной («седлообразной») крышей.

Кратко описанный выше общеокеанийский комплекс элементов хозяйства и материальной культуры так или иначе присутствует в традиционном образе жизни народов Меланезии, Микронезии и Полинезии, но на отдельных островах существуют его локальные особенности, обусловленные природной средой. Так, единый для всей Океании хозяйственно-культурный тип на больших и малозаселенных островах (Новая Гвинея, Новая Зеландия и др.) основывается на подсечной системе земледелия, при которой периодически вырубается и выжигается лес, что обеспечивает значительное повышение плодородия почвы. А на малых островах с высокой плотностью населения необходимых для этого массивов леса нет и плодородие почвы поддерживается искусственным орошением и применением удобрений. На коралловых атоллах почву вообще порой приходится создавать искусственно, устраивая компостные «ванны», заполняемые отбросами или водорослями и т.п.

Природные условия островов разного типа диктуют и соотношение разных отраслей хозяйства: на коралловых атоллах преобладает рыболовство, а земледелие по необходимости выступает лишь в качестве подсобной деятельности. Недостающие продукты земледелия жители некоторых островов получают в обмен на рыбу. Состав сельскохозяйственных культур также варьирует в зависимости от природных условий. Там где почвы болотисты, преобладает влаголюбивое таро, а на сухих почвах — ямс. На возвышенных местах (нагорье Новой Гвинеи) и в зонах с субтропическим и умеренным климатом (Новая

Глава 10. НАРОДЫ И КУЛЬТУРЫ ОКЕАНИИ

159

Зеландия) ямс и таро, как и другие тропические культуры, практически отсутствуют, и в качестве основного «хлебного» растения выступает батат.

Так же обстоит дело и с жилищем — дома общеокеанийского типа в ряде мест имеют принципиальные особенности. У манус о-вов Адмиралтейства изза нехватки земли постройки возводят на сваях, вбитых в морское дно у побережья, а у маори Новой Зеландии дома строят из массивных бревен, так как зимы здесь прохладные. По этой же причине одежда у маори играет гораздо большую роль, чем у прочих океанийцев — они владеют приемами примитивного ткачества и изготавливают плащи из волокон растения, образно именуемого европейцами «новозеландским льном».

2. Происхождение коренного населения Океании

Проблема происхождения коренного населения Океании лишь во второй половине ХХ в. перешла из сферы умозрительных предположений в область комплексной научной разработки, основанной на сборе и системной обработке эмпирических данных этнологами, лингвистами, археологами и палеоантропологами. Современный уровень научного анализа этой проблемы позволяет с высокой долей уверенности утверждать, что наиболее древним населением региона явились предки народов, говорящих на папуасских языках. Палеопапуасы не менее 30 тыс. (а по некоторым данным даже 40—50 тыс.) лет назад переселились с территории Юго-Восточной Азии. В тот период Новая Гвинея и прилегающие острова составляли единое целое с Австралией (древний материк Сахул) и отделялись от Азии гораздо более узкими проливами.

Протопапуасских миграционных волн было несколько. Одна из последних и, очевидно, наиболее массовая, имела место около 10 тыс. лет тому назад. Протопапуасы постепенно заселили почти все острова Меланезии, о чем говорит наличие небольших папуасоязычных групп, живущих по сей день во внутренних районах архипелага Бисмарка, Соломоновых о-вов, о-вов Санта-Крус.

Гораздо позже появились в Меланезии первые носители аустронезийских языков. Судя по данным археологии и глоттохронологии (статистического изучения архаических слоев лексики), они пришли из Юго-Восточной Азии на Новую Гвинею около 5 тыс. лет тому назад, и на северо-востоке этого острова, а также на северных островах архипелага Бисмарка сложилась протоокеанийская языковая общность. По антропологическому облику пришельцы принадлежали к южным монголоидам, а по уровню социально-экономического развития они, скорее всего, превосходили папуасов. После распада протоокеанийской общности носители аустронезийских языков широко расселились по островам Меланезии. В большинстве своем они смешались с темнокожими группами более ранних пришельцев, передав им свой язык. Так сформировались многие меланезийские народы.

Какая-то часть этого миграционного потока избежала значительного физического смешения с папуасами и обосновалась в центральной части Новых Гебрид, положив начало так называемой «восточноокеанийской» языковой общности. Примерно 3—4 тыс. лет назад и эта общность распалась, расселившись по островам Меланезии. Некоторые группы «восточноокеанийцев» проникли на восток Микронезии, положив начало формированию этнических

160	Раздел II. НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ

общностей Маршалловых и восточной части Каролинских о-вов. Население Марианских и западной части Каролинских о-вов, скорее всего, ведет свое происхождение от переселенцев II тыс. до н.э. из района нынешних Индонезии

иФилиппин.

Всовременной науке происхождение полинезийцев трактуется следующим образом. Какая-то — вероятно, небольшая — группа пришельцев из Азии не смешалась с местным населением и обосновалась в середине II тыс. до н.э. на о-вах Тонга и Самоа, где и формировались в течение длительного времени (не менее 1 тыс. лет) основные черты полинезийской культуры. С рубежа новой эры с тонганско-самоанского плацдарма полинезийцы начали стремительное освоение гигантских пространств «полинезийского треугольника» (Гавайские о-ва, о-в Пасхи и Новая Зеландия).

3. Народы Меланезии

Меланезию в этнологической науке издавна принято выделять

вособый субрегион Океании — на основании главным образом расового критерия: ее название — по-древнегречески «черные острова» — указывает на темный цвет кожи обитателей. Но необходимо отметить, что эта обширная страна весьма неоднородна в этнокультурном и лингвистическом плане. В ней выделяют Папуасию — регионы, населенные группами, говорящими на папуасских языках (большая часть Новой Гвинеи, внутренние области некоторых островов архипелага Бисмарка, Соломоновых о-вов и отдельные о-ва СантаКрус); собственно Меланезию — зоны расселения народов, говорящих на аустронезийских языках (почти все острова субрегиона), и Мелано-Полинезию — главным образом архипелаг Фиджи, языки и культура населения которого близки полинезийским.

Этнографический материал, собранный в Меланезии за два века, имеет особое значение для исторической науки, так как в сферу влияния классовых обществ эта страна попала одной из последних (в конце ХIХ в.) и в ней до сих пор сохранились районы, почти не затронутые этим влиянием. Многие народы были «открыты» именно профессиональными этнологами (один из самых ярких примеров — русский ученый Н.Н. Миклухо-Маклай). Все это позволяет рассматривать черты общественной организации и духовной культуры народов Меланезии как «экспериментально чистые» свидетельства о доклассовом состоянии общества.

Одним из наиболее важных разделов этнологии Меланезии является типология общинно-родовых структур. Везде в Меланезии преобладает отцовский род; род с материнским счетом родства и происхождения встречается нечасто и, как правило, в более развитых в социально-экономическом отношении обществах. Родственно-генеалогический и общинно-территориальный принципы

вобщественной организации папуасов и меланезийцев прослеживаются в нескольких типологических вариантах, которые, по мнению ряда ученых, могут дать представление о логике эволюционного (исторического) развития этого института.