26

Гл. 4. ВАЖНЕЙШИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЭТНОЛОГИИ

61

очень полезным собранием материала по этногенезу и истории культуры славянских народов.

Народоведение в Польше имеет давние традиции, восходящие к деятельности Оскара Кольберга в XIX в., который всю жизнь собирал фольклорноэтнографический материал о народной культуре всех районов Польши и опубликовал в общей сложности более 30 томов своих трудов. В 1920—1930-х гг. народоведение в Польше стало авторитетной научной дисциплиной, представленной кафедрами в нескольких университетах. Из этнологов, работавших в межвоенный период, выделяется фундаментальностью исследований и широтой научных взглядов Казимир Мошиньский, который один из немногих перешагнул рамки полонистики и поставил в своем труде «Народная культура славян»1 (1929—1939) проблемы изучения всех славянских народов.

4. Развитие зарубежной этнологии во второй половине XX века

Развитие идей структурно-функционального анализа. В послевоенной Великобритании группа ученых, связанных с кафедрой социальной антропологии Манчестерского университета, возглавляемая Максом Глакменом, — Дж. Барнес, К. Митчелл, Ф. Мейер и др. — в 50—60-х гг. XX в. отказались от характерного для Малиновского узкого понимания культуры как самодостаточной, функционально изолированной сущности. Они разработали концепции социального поля и социальной сети, которые были направлены на изучение не только племенных и общинных коллективов «третьего мира», но всех основных общественных структур современности, включая города. Результаты их деятельности отражены в трудах Ф. Мейера «Люди города и племени»2 (1962), М. Шриниваса и А. Бетей «Сети в социальной структуре Индии»3 (1964), К. Митчелла «Социальные сети в урбанистической ситуации. Анализ межличностных отношений в центральноафриканском городе»4 (1969). Понятие «социальное поле» ориентировало исследователей не только на местные традиционные социальные образования — семью, род, племя, вождество (предгосударственное руководство вождей), системы родства, магическую практику и т.п., но на всю совокупность общественных отношений колониального общества, включая колониальных чиновников, европейских и местных промышленников, торговцев, священнослужителей, врачей, учителей и т.д. Представители манчестерской школы выделяли как минимум три типа социальных полей: 1) обширные социальные пространства с большим количеством иерархически соподчиненных административных единиц (к примеру, колония, государство и т.п.); 2) производственные корпорации или определенные сферы жизни (медицина, образование, судебная система и т.п.); 3) совокупность межличностных отношений, складывающихся неформально, — знакомые, друзья, соседи. Последний

1 Moszyñski K. Kultura ludowa Slowian. T. 1—2. Kraków, 1929—1939.

2 Mayer Ph. Townsmen or tribesmen. Cape Town, 1962.

3 Srinivas M.N., Beteille A. Networks in Indian social structures // Man. 1964. V. LXIV.

4 Mitchell J.C. (ed.). Social networks in urban situation. Analysis of personal relationships in Central African towns. Manchester, 1969.

62	Раздел I. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОЛОГИИ

Э. Эванс Причард с группой юношей азанде

тип — это и есть социальная сеть. Как познавательное средство это понятие позволило социальным антропологам изучать любые из реально существующих сфер повседневного общения, что расширило возможности научного отражения традиционного объекта британской социальной антропологии — народов колоний и независимых государств, возникших на их основе.

В эпоху деколонизации традиционные объекты социальной антропологии — первобытные, раннеклассовые и восточные народы — стали явно проявлять себя как исторические субъекты. Если целью классического функционализма было объективно их познать и на этой основе эффективно ими управлять, то для новых поколений ученых встала иная задача — нужно было субъективно понять эти народы для того, чтобы вести с ними равноправный диалог. Одним из первых совершил подобную познавательную переориентацию Э. ЭвансПричард (1902—1973). Если в своей книге «Нуэры. Описание образа жизни и политических институтов нилотского народа»1 (1940) он во главу угла положил принцип определения функций основных институтов африканского народа,

1 Evans-Pritchard E.E. The nuer. A description of the modes of the livelihood and political institutions of a Nilotic people. Oxford, 1940. Рус. пер.: Эванс-Причард Э.Э. Нуэры. Описание способов жизнеобеспечения и политических институтов одного из нилотских народов. М., 1985.

Гл. 4. ВАЖНЕЙШИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЭТНОЛОГИИ

63

обеспечивающих его системную целостность, то в другой книге, посвященной этому же народу, «Религия нуэров»1 (1956), ученый сделал своей целью понимание значений, которые имеют явления культуры для самих нуэров.

Особый интерес к изучению структуры сознания и бессознательных установок психики (направленности личности) проявил Эдмунд Лич. Свой метод структурного анализа он построил на синтезе идей Малиновского и французского структуралиста Клода Леви-Строса и применил при изучении культуры народов Юго-Восточной и Южной Азии, курдов, а также текстов Библии. Основные труды Лича — «Политические системы горной Бирмы: Исследование социальной структуры народа качин»2 (1954), «Культура и коммуникация. Логика взаимосвязи символов»3 (1976).

Исследовательский подход, делающий акцент на понимании смыслов изучаемых культур, с 60-х гг. XX в. становился все более популярным в британской социальной антропологии. Один из наиболее известных его представителей — Виктор Тернер. С его именем связано формирование так называемой символической антропологии — направления, в котором принято рассматривать культуру общества как динамическую систему символов, каждый из которых имеет многоуровневое значение для людей изучаемого общества. В. Тернер начинал свою научную работу как этнограф-африканист, изучая в поле народ ндембу, но с течением времени стал применять свой подход в исследованиях карнавала в Бразилии, средневековых религиозных движений, традиционного японского театра, идеологии движения хиппи и даже творчества Достоевского и Чехова. Основные труды Тернера — «Раскол и преемственность в африканском обществе»4 (1957), «Ритуальный процесс»5 (1969).

Мэри Дуглас, антрополог-африканист и ученица Э. Эванса-Причарда, считается одним из основоположников направления, называемого когнитивная антропология, в русле которого изучается процесс познания в бесписьменных обществах. М. Дуглас в своих публикациях показала, что восприятие и познание окружающего мира осуществляется не непосредственно, а через призму категорий социальной организации, мифологии и обычного права. Иными словами, мыслительная деятельность человека детерминируется общественными институтами. Эта идея, в общем виде представленная еще в трудах Э. Дюркгейма и М. Мосса, нашла свое отражение в названии одной из книг М. Дуглас — «Как думают институты»6 (1986) (имеются в виду социальные институты).

1 Evans-Pritchard E.E. Nuer religion. Oxford, 1956.

2 Leach E.R. Political systems of highland Burma. L., 1954.

3 Leach E.R. Culture and communication: The logic by which symbols are connected. An introduction to the use of structuralist analysis in social anthropology. Cambridge, 1976. Рус. пер.: Лич Э. Культура и коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии. М., 2001.

4 Turner V.W. Schism and continuity in African society: A study of Ndembu village life. Manchester, 1957.

5 Turner V.W. The ritual process: structure and anti-structure. Harmondsworth, 1974. Рус. пер.:

Тэрнер В. Структура и антиструктура // Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983.

6 Douglas M. How institutions think. N.Y., 1986.

64	Раздел I. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОЛОГИИ

Методы структурно-функционального анализа получили распространение и за пределами Великобритании. В Австралии этот исследовательский подход при изучении аборигенов успешно применял Адольфус Элькин, автор широко известного труда «Австралийские аборигены. Как их понимать»1 (1948), а также Урсула Макконнел, опубликовавшая богатый полевой материал о духовной культуре аборигенов («Мифы мункан»2, 1957), супруги Рональд и Катарина Берндты, создавшие одну из наиболее полных сводок материала о традиционной культуре аборигенов в книге «Мир первых австралийцев»3 (1964). В Китае

врусле структурно-функционального подхода работал ученик А.Р. РэдклиффБрауна и С.М. Широкогорова Фэй Сяотун, автор исследования, написанного еще до Второй мировой войны, «Китайская деревня глазами этнографа»4 (1938). В Индии послевоенного времени наиболее продуктивным и известным этнологом структурно-функциональной ориентации стал Майсур Нарасинхачар Шринивас, автор книги «Запомнившаяся деревня»5 (1979).

Л.А. Уайт и направление неоэволюционизма в американской культурной антропологии. В американской культурной антропологии сохранялась и традиция эволюционизма, который с 30-х гг. ХХ в. развивал в своих трудах Лесли Агнюс Уайт (1900—1975). Теоретическая мысль ученого развивалась как бы в двух плоскостях — это учение о культуре и концепция эволюционного развития человечества. Учение о культуре Уайта («Наука о культуре»6, 1949) представляет этот феномен в виде особой реальности, имеющей характер системы, состоящей из четырех уровней: 1) технологического, 2) социального, 3) психологического и 4) идеологического. Некоторые специалисты полагают, что теория культуры Уайта положила начало особой науке культурологии. Теория эволюции, наиболее полно представленная Уайтом в книге «Эволюция культуры»7 (1959), строилась на основе идей классического эволюционизма Л.Г. Моргана, но включала много оригинальных положений. Стержнем этой теории стал принцип технологического детерминизма, исходя из которого эволюционное развитие мировой культуры определяется освоением новых видов энергии и использованием их в хозяйственной деятельности. Весь ход этого процесса, по Уайту, отмечен последовательностью следующих «энергетических революций»: 1) «аграрной», или «неолитической революцией», которая заключалась в «обуздании» солнечной энергии, накопленной в растениях и животных, посредством их одомашнивания; 2) освоением солнечной энергии, преобразованной

вэнергию водных и воздушных потоков, посредством изобретения и исполь-

1 Elkin A.P. The Australian aborigines. How to understand them. Sydney; L., 1948. Рус. пер.: Элькин А. Коренное население Австралии. М., 1952.

2 McConnel U. Myths of the munkan. Melbourne, 1957. Рус. пер.: Макконнел У. Мифы мункан.

М., 1981.

3 Berndt R.M., Berndt C.H. The world of the first Australians. Sydney, 1964. Рус. пер.: Берндт P.M., Берндт K.X. Мир первых австралийцев. М., 1981.

4 Фэй Сяотун. Китайская деревня глазами этнографа. М., 1989.

5 Srinivas M.N. The remembered village. Delhi, 1979. Рус. пер.: Шринивас М.Н. Запомнившаяся деревня. М., 1988.

6 White L.A. The science of culture: A study of man and civilization. N.Y., 1949. Рус. пер.: Уайт Л.

Избранное: Наука о культуре. М., 2004.

7 White L.A. The evolution of culture: The development of civilization to the fall of Rome. N.Y., 1959. Рус. пер.: Уайт Л. Избранное: Эволюция культуры. М., 2004.

Гл. 4. ВАЖНЕЙШИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЭТНОЛОГИИ

65

зования паруса, водяных и воздушных мельниц; 3) «топливной революцией» — освоением все той же солнечной энергии, сконцентрированной в ископаемом углеродном топливе (уголь, нефть, газ, торф, горючие сланцы) и 4) освоением энергии атомного ядра, которое, по Уайту, знаменует собой наступление заключительного этапа в эволюции культуры.

Идеи Уайта нашли свое развитие в научном направлении неоэволюционизма, ставшего ведущим в американской антропологии в 50—70-х гг. XX в. В трудах наиболее видных его представителей — Джулиана Стюарта («Теория культурного изменения. Методология многолинейной эволюции»1, 1955), Маршалла Салинза («Эволюция: специфическая и общая»2, 1960), Элмана Сэрвиса («Первобытная социальная организация. Эволюционная перспектива»3, 1962) разрабатывались важные проблемы соотношения общечеловеческого и ло- кально-специфического в эволюции культуры, взаимосвязи природной среды

икультуры, а также эффективные методы эмпирического анализа экономики традиционных обществ.

Структурализм К. Леви-Строса. Самым известным французским этнологом ХХ в. остается Клод Леви-Строс (р. 1908). Он стал продолжателем научной традиции, восходящей к Э. Дюркгейму и М. Моссу, но значительно обогатил ее идеями структурной лингвистики Ф. де Соссюра, фонологии Н.С. Трубецкого и P.O. Якобсона, а также методами современной британской

иамериканской социальной (культурной)

антропологии. Наибольшую известность получили труды Леви-Строса, посвященные общим принципам структурного анализа культуры и общества («Структурная антропология»4, 1958), изучению мифа («Мифологики»5, 1964—1971), а также публицистические работы, содержащие декларации направления, названного им самим

«новым гуманизмом», которым он считал К. Леви Строс науку этнологию: «Три вида гуманизма»6

(1956), «Руссо — отец этнологии»7 (1963). Структурализм Леви-Строса, впрочем, принимаемый далеко не всеми этнологами, основан на аналогиях между

1 Steward J.H. Theory of culture change. The methodology of multilinear evolution. Urbana, 1955. 2 Sahlins M.D. Evolution: specific and general // Evolution and culture. Ann Arbor, 1960.

3 Service E. Primitive social organisation. An evolutionary perspective. N.Y., 1964.

4 Lévy-Strauss C. Anthropologie structurale. P., 1958. Рус. пер.: Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1985.

5 Lévy-Strauss C. Mythologiques. Vol. I—IV. P., 1964—1971.

6 Lévy-Strauss C. Les troi humanismes // Demain. 1956. N 35. Рус. пер.: Леви-Строс К. Три вида гуманизма // Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994.

7 Lévy-Strauss C. Rousseau, père de l’éthnologie // Le Courrier. 1963. N 3. Рус. пер.: Леви-Строс К.

Руссо — отец антропологии // Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994.

66	Раздел I. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОЛОГИИ

бессознательной природой языка и культурой. Его метод направлен на выявление скрытых от сознания отношений между различными элементами культуры, идет ли речь об изобразительном искусстве, общественной организации или мифах. Впервые свой структурный метод Леви-Строс применил при изучении систем родства аборигенов Австралии. Результаты этого исследования он представил в книге «Элементарные структуры родства» (1949). В этом труде он одним из первых среди этнологов при помощи математика А. Вейля построил математические модели обычаев бракосочетания, распространенных у австралийских племен. В дальнейшем он много сделал для разработки приемов использования математической статистики и кибернетики в этнологических исследованиях.

Особенно широкую известность Леви-Стросу принесли его исследования мифов. Мифологическое мышление в его теории этого явления — это первооснова человеческой цивилизации, бытующая в сфере коллективного бессознательного (ментальность) и обладающая определенной логикой, оперирующей так называемыми «бинарными оппозициями» (природа/культура, день/ночь, правое/левое, мужское/женское и т.п.). Глубинные структуры логики бессознательного, по Леви-Стросу, наиболее адекватно передаются в музыке, которую он считал одним из проявлений мифа. Основной функцией мифа французский этнолог считал примирение фундаментального противоречия между культурой

иприродой, причем в первобытных («холодных», «мифологичных») обществах разрешение этого противоречия, по его мнению, проходит легко и приводит к максимально возможной гармонии, в отличие от обществ цивилизованных («горячих»), которые в своем стремлении к техническому прогрессу подвергают природу насилию, еще более усугубляя трагическое противостояние природы

икультуры в бытии и мышлении человека. Эта позиция Леви-Строса вызывает сочувствие у некоторых представителей экологических и антиглобалистских движений. Другие же усматривают в ней утопизм, свойственный установке на идеализацию первобытности, идущей от Ж.Ж. Руссо.

Этнология в послевоенной Германии. Большую известность получили труды ученика Р. Турнвальда, Вильгельма Мюльманна (1904—1988), разрабатывавшего, вслед за своим учителем, проблемы функциональной этнологии, что получило наиболее полное отражение в его книге «Методика этнологии»1 (1938). Этими проблемами занимался также его ученик Вольфганг Рудольф, относившийся ко многим научным позициям своего учителя довольно критически. В наиболее полном виде он изложил свои идеи в обобщающем труде «Систематическая антропология»2 (1977). В настоящее время в немецкоязычной этнологии преобладают эмпирические исследования, которые ведутся частью ученых с позиций «исторической этнологии», а другой частью — в духе американской культурной антропологии.

ВГерманской Демократической Республике наука о народах уже в первые послевоенные годы сложилась в виде двух направлений: этнографии и народоведения. В ГДР проводились эффективные этнологические исследования, о чем свидетельствуют многочисленные публикации. В теоретическом плане разра-

1 Mühlmann W. Methodik der Ethnologie. Stuttgart, 1938.

2 Rudolph W. Systematische Anthropologie. München, 1977.

Гл. 4. ВАЖНЕЙШИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЭТНОЛОГИИ

67

батывались главным образом проблемы кочевничества (В. Кениг, Л. Штейн и др.), а также истории первобытного общества (И. Зеллнов, Г. Гур и др.). Проводились полевые исследования в Средней и Южной Азии, арабских и других зарубежных странах (В. Кениг, Л. Штейн, В. Гартвиг, В. Руш и др.). Фундаментальные исследования публиковались на основе этнологических исследований и музейных материалов (Б. Трейде, К.П. Кестнер, Л. Ике-Швальбе, Р. Круше, П. Гёбель, Э. Гермер и многие другие).

Марксизм и зарубежная этнология второй половины XX в. Традиция марксистской социальной мысли в зарубежной этнологии практически никогда полностью не прерывалась. Существенное возрастание интереса исследователей к наследию К. Маркса и Ф. Энгельса произошло после Второй мировой войны. В странах социалистической ориентации в это время марксизм стал официальной государственной идеологией и рекомендуемым сверху мировоззренческим основанием научного познания. По этой причине марксистов в этнологических дисциплинах в Германской Демократической Республике, Польше, Чехословакии, Венгрии, Болгарии, Югославии, Албании, Китае, Северной Корее, Вьетнаме, Монголии, на Кубе, в некоторых африканских странах сразу стало много, хотя часто это вовсе не означало, что все они в полном объеме усвоили и реализовали в конкретных этнологических исследованиях принципы марксистского подхода. Нередко марксистский подход просто декларировался, а исследования шли в русле издавна сложившихся традиций, хотя, без сомнения, в этих странах были этнологи, искренне и не безуспешно использовавшие категории марксизма в интерпретации эмпирического материала и в теоретических обобщениях.

В частности, интенсивные изыскания на марксистских теоретических основаниях велись в ГДР по народоведению (изучению немецкой народной культуры) В. Штейнитцем, В. Якобайт, П. Новотны, Г. Штробахом, У. Морманом и др. Ими исследовалась народная материальная и духовная культура, значительное внимание уделялось народному изобразительному и музыкальному творчеству. Ярким примером эффективного применения марксистской методологии при изучении социально-экономических отношений аборигенов Австралии явилась книга Фредерика Роуза «Аборигены Австралии. Традиционное общество»1 (1989). Ф. Роуз, много лет возглавлявший отделение этнологии Берлинского университета им. В. Гумбольдта, внес существенный вклад

вавстраловедение именно благодаря материалистическому подходу, что было высоко оценено мировой этнологией, так как ранее должного внимания сфере материального производства не уделялось.

Период 60—70-х гг. ХХ в. иногда называют «марксистским ренессансом»

всоциальных и гуманитарных науках Запада. В это время в этнологических отделениях университетов Франции, Великобритании, ФРГ, США и других стран появились видные ученые, использовавшие марксистские категории и разрабатывавшие классические научные проблемы, поставленные еще Ф. Энгельсом; учебные программы рекомендовали изучение трудов К. Маркса. При этом надо отметить, что какого-либо единого марксистского направления на Западе не сложилось. Те или иные ученые, воспитанные в традициях разных

1 Роуз Ф. Аборигены Австралии. Традиционное общество. М., 1989.

68	Раздел I. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОЛОГИИ

теоретических направлений (неоэволюционизм, функционализм, структурализм и др.), сочли возможным и полезным использовать в своих исследованиях отдельные положения марксизма. При этом многие из них марксистами себя не считали.

Вамериканской культурной антропологии одним из немногих теоретиков, воспринявших отдельные положения марксизма, был Л.А. Уайт. Центральное понятие его концепции культуры — «социокультурная система» — несет отпечаток учения Маркса об общественно-экономических формациях, а его технологический детерминизм в трактовке эволюции культуры современниками воспринимался как аналог исторического материализма. Все это, вместе с почтительным отношением Уайта к наследию Л.Г. Моргана и симпатией к Советскому Союзу, привело к его длительной изоляции в американском академическом сообществе и закрепило за ним прозвище «красный Уайт» и «большевик», хотя сам американский ученый никогда не считал себя марксистом, да и не был им по существу.

Во Франции еще в 30-х гг. ХХ в. молодой К. Леви-Строс испытал сильное влияние марксистской мысли при изучении «Капитала» К. Маркса и потом не раз утверждал, что этот труд явился одним из источников его учения о структуре.

В50—60-х гг. XX в. довольно громко заявили о себе некоторые этнологи марксистской ориентации. Немецкий ученый Карл Август Витфогель, эмигрировавший в 1934 г. из нацистской Германии в США, выступил с книгой «Восточный деспотизм. Сравнительное изучение тоталитарной власти»1 (1957),

вкоторой он с позиций «подлинного, творческого, неортодоксального» (как он полагал) марксизма, используя марксову концепцию «азиатского способа производства», дал свою интерпретацию «восточно-деспотических режимов», основанных на государственно-бюрократическом принуждении. К таким режимам, помимо древних государств Египта, Месопотамии, Китая, Индии, Мексики, Перу, он отнес и Советский Союз. Такой подход вызвал резкую критику со стороны не только советских марксистов, но и авторитетных западных ученых.

Во Франции довольно большую известность в 60—70-х гг. XX в. получили этнологи марксистской ориентации, составившие небольшую группу во главе с Морисом Годелье, учеником К. Леви-Строса. В эту группу вошли Клод Мейласо, Эммануэль Террей и др. Научной основой их деятельности стал синтез идей структурализма Леви-Строса и некоторых положений марксизма, поэтому их иногда именуют структурными марксистами. Для этой группы характерен интерес к вопросам соотнесения изучаемой этнологами реальности с классическими категориями марксизма (базис, надстройка, способ производства, собственность и т.д.). В частности, имело место немало дискуссий о том, к чему отнести первобытные системы родства — к базису (материальное производство) или к надстройке (идеология). Порой подобные дискуссии напоминали средневековую схоластику, хотя в конкретных исследованиях познавательные возможности марксистского подхода приносили положительный результат. К таким исследованиям можно отнести работы К. Мейласо «Экономическая

1 Wittfogel K. Oriental despotism. A comparative study of total power. New Haven, 1957.

Гл. 4. ВАЖНЕЙШИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЭТНОЛОГИИ

69

антропология гуро Берега Слоновой Кости»1 (1964), Э. Террея «Марксизм перед лицом примитивных обществ»2 (1969).

ВВеликобритании в это же время возникла группа антропологов-маркси- стов с центром в Лондонском университетском колледже, лидером которой стал Морис Блох, основатель и редактор журнала «Критика антропологии» («Critique of anthropology»). Основные теоретические положения этой группы наиболее полно представлены в монографии М. Блоха «Марксизм и антропология»3 (1983). Помимо общих методологических проблем увязки марксистских категорий с концептуальным аппаратом британского структурно-функ- ционального подхода и реалиями изучаемых первобытных обществ, членами этой группы особое внимание уделялось проблемам антиколониальной борьбы и положения рабочего класса в развитых странах. Марксистский подход использовал в своей работе и известный британский исследователь Питер Уорсли. Он стал одним из пионеров научного направления, которое получило название изучение аккультурации — процесса трансформации культуры неевропейских обществ, которую вызывает колониализм и контакты с индустриальной цивилизацией. В своей книге «Когда вострубит труба. Исследование карго-культов в Меланезии»4 (1957) он дал материалистическое объяснение (возрастание колониальной эксплуатации, разрушение привычных форм хозяйствования и общественных связей) процессам возникновения мистических движений, сопровождаемых массовыми психозами и антиевропейскими выступлениями коренных жителей Меланезии.

Вкультурной антропологии США сколько-нибудь влиятельные марксистские группировки не сложились, но марксистские идеи материалистического изучения культуры и общества и здесь привлекали внимание некоторых теоретиков и получили довольно широкое распространение. Это отчасти объясняется тем, что в 60-х гг. XX в. в этой дисциплине произошел своеобразный «переворот» — научная традиции Ф. Боаса переживала кризис и на первый план выступила теоретическая позиция, отстаиваемая Л.А. Уайтом, который из академического аутсайдера превратился в весьма влиятельную фигуру и даже был избран в 1964 г. президентом Американской антропологической ассоциации (American Anthropological Association — ААА). Его сторонники и ученики постепенно заняли ключевые посты в департаментах антропологии ведущих университетов страны. Эту группу представителей неоэволюционистского направления нередко во внутридисциплинарной полемике именуют «материалистами». Из них широкую известность получил Марвин Харрис, создавший даже особое учение — культурный материализм. В своем труде «Культурный материализм: Борьба за науку о культуре»5 (1980) он обосновал исследовательский подход, исходящий из идеи о том, что человеческое общество — это иерархически соподчиненная система, состоящая из четырех уровней: 1) инфраструктура производства и воспроизводства; 2) структура бытовой и политической

1 Meillassaux C. L’anthropologie économique des gouro de Côte d’Ivoire. P., 1964. 2 Terrey E. Le Marxism devant les sociétés «primitives». P., 1969.

3 Bloch M. Marxism and anthropology. Oxford, 1983.

4 Worsley P. The trumpet shall sound: A study of «cargo» cults in Melanesia. L., 1957. Рус. пер.:

Уорсли П. Когда вострубит труба: Исследование карго-культов в Меланезии. М., 1964.

5 Harris M. Cultural materialism: The struggle for a science of culture. N.Y., 1980.

70	Раздел I. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОЛОГИИ

экономии; 3) суперструктура социальных отношений и 4) ментальная (интеллектуальная) суперструктура. По Харрису, каждый из последующих уровней детерминируется предыдущим, а в основании общества лежит процесс материального производства и воспроизводства.

Увлечение марксистскими категориями в западной этнологии не было длительным, к концу 80-х гг. XX в. оно повсеместно пошло на спад, уступив место научным направлениям, так или иначе связанным с мировоззренческим течением, условно называемым постмодернизмом.

5. Современные тенденции развития

зарубежной этнологии

Влияние постмодернистского мировоззрения на деятельность этно-

логов. В последние 20—25 лет значительно усилились интеллектуальные, организационные и информационные связи между этнологами разных стран. Складываются научные направления, которые развиваются как бы не замечая национальных границ и национальных научных традиций. Одним из наиболее влиятельных направлений подобного рода стал так называемый постмодернизм. Само это понятие возникло в архитектуре в 60-х гг. XX в. и со временем получило широкое распространение для обозначения интеллектуального движения, направленного на осмысление кризиса современного мира (модерна) и поиск путей преодоления этого кризиса. В науке постмодернизм выражается прежде всего в критике господствовавших до недавнего времени мировоззренческих и теоретико-методологических направлений. В этой связи можно говорить о постпозитивизме, постмарксизме, постструктурализме, деконструктивизме и т.п.

Особенно популярными идеи постмодернизма стали в американской культурной антропологии, при этом сами исследователи предпочитают называть это течение критической антропологией. Суть его вкратце можно выразить с помощью следующих тезисов:

1)Культурная (социальная) антропология не является наукой в строгом смысле этого слова; это определенный вид литературного творчества; антро- пологи-авторы не столько научно доказывают положения своих исследований, сколько стараются убедить читателя, используя специфические литературные приемы. Одним из наиболее популярных трудов, посвященных этой теме, является книга Клиффорда Гирца «Труды и жизни: Антрополог как автор»1 (1988), в которой он анализирует авторские приемы классиков своей науки

Б.Малиновского, Р. Бенедикт, К. Леви-Строса и приходит к выводу, что многие их «научные» открытия — не более чем литературные конструкции. В этом же духе интерпретируют этнографическую деятельность авторы сборника «Описывая культуру. Поэтика и политика этнографии»2 (1986), инициаторами издания и редакторами которого стали известные американские культурные антропологи Джордж Маркус и Стивен Тайлер.

2)Антрополог в условиях полевой работы — это не научный «прибор», объективно отражающий реальность, а человек, субъективно воспринимающий

1 Geertz C. Works and lives. The anthropologist as author. Cambridge (Calif.), 1988.

2 Clifford J., Marcus G.E. (eds.). Writing culture. The poetics and politics of ethnography. Berkley, 1986.