4.2. Любовная лирика средневековья. Бернарт де Вентадорн

Именно в рыцарской среде формируется культ Прекрасной Дамы, составляющий самую сердцевину так называемой куртуазной любви, под которой понимается новая форма отношений между мужчиной и женщиной. Современниками тогдашней эпохи куртуазная любовь называлась «fine amour», то есть утонченной любовью. Историки литературы реконструировали модель этой своеобразной культурной игры по сохранившимся поэтическим текстам того времени. Известный французский историк, Жорж Дюби, соотнес данную литературную реконструкцию с историческим контекстом, и вырисовалась следующая модель. В центре ее знатная замужняя дама, либо жена сеньора, либо того рыцаря, чей иерархический статус значимее, чем статус «влюбленного». Ради нее влюбленный готов на многое. Во имя своей госпожи он совершает всевозможные подвиги, наградой за которые служит подаренный платок, ласковый взгляд, тому подобный знак внимания дамы к доблестному ухажеру, но никак не соитие – венец плотской любви, долгое время исчерпывавшей содержание любви как таковой.

Дама может принять или отклонить ухаживания того, кто принес себя в дар. Приняв их, она, тем не менее, не может свободно распоряжаться своими чувствами. Тело ее принадлежит мужу, нарушение правил супружества чревато суровым наказанием. Равно как и удел влюбленного рыцаря – подвиги и мечты о наивысшем блаженстве.

Именно поэтому и рыцарская любовь возможна замужней Прекрасной Даме. Такая любовь изначально не претендует на обладание. Основа рыцарского отношения к Даме – это послушание, смирение. Эти отношения выстраивают параллель и подкрепляют отношения сюзерен – вассал. Вассал верно служит своему сюзерену и почитает Прекрасной Дамой его жену.

Бернарт де Вентадорн тоже послушно соблюдает все нормы излюбленного им жанра – песни (кансоны), в его песнях мы найдем изъявления куртуазной любви, славословия знатной донне, готовность удовлетвориться самыми скромными знаками её благосклонности. Видим мы и привычные для кансон описания восхваляемой донны- её благородства, её прекрасного лица и стройного стана, её доброты. В описании собственных чувств поэт тоже следует, казалось бы, установившемуся у трубадуров обыкновению. Так, он охотно прибегает к гиперболам. Первая же встреча с Донной поражает его в самое сердце. Все остальные донны для него уже ничего не значат, он оказывает им внимание лишь из простой благожелательности. Любовь горит в его сердце неугасимым пламенем. Он лишается сна, забывает обо всем, весь предаваясь мыслям о Донне. Малейшей благосклонности её достаточно, чтобы исполнить его надежды, малейшего недовольства – чтобы ввергнуть его в отчаяние, заставить обливаться слезами. Он готов посвятить ей всего себя, стать её преданным слугой, вассалом. Он – пленник Донны, но радуется своему плену. Он смертельно страдает, но даже в страданиях любви заключена для него радость, ибо всякая любовь, и счастливая, и несчастная, сама возможность любить – источник радости для человеческого сердца. Она же – и источник всяческих совершенств, наставница, воспитательница, внушающая правила благородства и «вежества», т.е. достойного и утонченного поведения.

Отдаваясь всевластной любви, поэт не забывает о скромности, об осторожности, о чувстве меры. Его любовь обращена к замужней женщине – владетельнице замка, супруге знатного сеньора, поэтому не должна наносить ущерб её высокой репутации. Не только опасение возбудить неприятные толки о Донне, а то и вызвать ревность супруга, заставляет поэта сдерживать свои пылкие чувства,- сама любовь его настолько возвышенна, что внушает ему робость пред Донной, преклонение перед нею. Забота о ее репутации вызывает в нем и ненависть к коварным «наветчикам» - вечно любопытствующим и пронырливым соглядатаям его встреч с Донною, доносчикам и клеветникам.

Не только все эти обычные у трубадуров мотивы, входящие в лирический сюжет провансальской кансоны, но и её традиционная композиция находит себе отображение в песнях Бернарта. Это прежде всего относится к так называемому «весеннему запеву», т.е. данному в самом начале кансоны описанию весны (довольно краткому), после которого поэт переходит к основному лирическому содержанию.

Приведенное здесь краткое перечисление художественных средств поэзии Бернарта, общих для многих и многих трубадуров, могло бы показаться достаточным для того, чтобы усомниться в поэтической ценности его песен, счесть его лишенным всякой оригинальности, - однако лишь в том случае, если допустить, что стиль всякого художника сводится к набору отдельных приёмов и мотивов, что и форма, и содержание его творчества – не что иное, как их сумма, которая, как известно, не меняется от перестановки слагаемых.

Для того, чтобы приблизиться к пониманию поэзии Бернарта, ее истинного смысла и истинной ценности, надо помнить о её песенной природе, о том, что сложенные поэтом строки могли распространиться и существовать главным образом в устном вокальном исполнении. Недаром он предпочитает называть себя не трубадуром, а певцом.

Он поёт о любви «куртуазной», такая любовь предназначена для рыцаря и осуществима только им. Бернарт де Вентадорн создает особый лирический микрокосм в котором каждый влюбленный найдет для себя место и получит поддержку своему чувству. В его поэзии можно найти весь кодекс «куртуазной» любви, предписанный осмелившемуся полюбить Прекрасную Даму. Однако центром всей поэзии является внутренний мир лирического героя, переполненного искренними чувствами

Бернарт проявляет большую творческую свободу в трактовке основной темы его песен – куртуазной любви. В своём любопытном стихотворении «Сама Любовь приказ даёт» трубадур начала XIII века Дауде де Прадас, задавшись целью описать различные категории любви, характеризует в их числе и любовь куртуазную, носившую, по терминологии трубадуров, название высокой, или возвышенной , или чистой любви.

Закон любви нарушит тот,

Кто Донну для себя избрал

И овладеть ей возжелал,

Сведя избранницу с высот.

У Донны жду я утешений

От самых скромных награждений,

Но шнур иль перстень, уверяю.

На трон кастильский не сменяю,

А поцелуй один – другой-

Подарок самый дорогой!¹⁹

Бернарт в качестве куртуазного поэта не раз признает незыблемость этого закона. Не раз говорит он о своем преклонении перед Донной, смиренно ждет от нее хоть ласкового взгляда, хоть милостивого слова, объявляет себя её слугой, пленником вассалом. Он готов подчиниться требованиям куртуазии, но не без колебаний, не без внутренней борьбы. В кансонах Бернарта путь лирического героя к куртуазному совершенству далеко не так прост. Лирический герой Бернарта, готовый служить куртуазной любви, с восторгом отдаться ей, временами проявляет строптивость – возмущается ее суровыми требованиями, даже нарушает их. Но этот далеко не образцовый лирический герой как раз и придает внутреннему сюжету в кансонах Бернарта особую природную живость. Мы являемся свидетелями жизни живой души, а не внемлем рассказам об идеальных схемах.

Искренность песен Бернарта де Вентадорна вызывает доверие у читателя, источник подобного доверия – в поэтической убедительности его чувств, невозможной без овладения тайнами словесного мастерства. Бернарт это и сам прекрасно сознавал. Поэт любви, он восторженно славит ее творческую силу:

С любовью начало берут

Все радости в мире людском,

И песня, и воинский труд,

А в жизни любовь упусти,

Всему тогда скажешь «прости».²⁰

Это уже не автобиографические признания, относящиеся к творческой истории его лирических песен, но возглашение любви некоей общей жизненной силой, высочайшей ценностью, и, по Вентадорну, приобщенность поэта к ней составляет его славу и гордость:

Людской не собьет меня суд!

Пред герцогским, графским гербом

Пускай преклоняется люд,

Берусь королей превзойти-

Величье в любви обрести.

Да и богатства такого

Нет у эмира любого.²¹

Особенное значение поэтому приобретает то обстоятельство, что Бернарт требует от поэта, стремящегося к совершенству, не только причастности его к любви, к её праздничной радости, но и овладения искусством поэтической речи, совершенным мастерством слова. В одной из его песен эти два условия заканчивают стихи, притом звучат дважды, как бы особенно настойчиво:

Лишь у того стихи отменны,

Кто, тонким мастерством богат,

Взыскует и любви отрад.

_

Бернарт и мастерством богат,

Взыскует и любви отрад²²

Выражение «куртуазная любовь» никогда не употреблялось средневековыми авторами; они предпочитали говорить “bonne amor, vraie amor” – прекрасная любовь, истинная любовь, и особенно “fine amor”- утончённая любовь. В целом, можно сказать, что «куртуазная любовь» обозначает любовь, основанную на преклонении перед дамой. Однако, даже сама литературная проблема гораздо сложнее. Здесь необходимо принимать во внимание и социальное положение автора, и жанр, к которому он обращается, помнить о его таланте и намерениях и, главное, уметь различать сквозь тонкую пелену символов и иносказаний живую, полную нюансов, изменчивую и трудно поддающуюся определению форму - любовь

Поэзия Бернарта де Винтадора нам в первую очередь интересна тем, что главный герой всех произведений поэта – эта сама любовь. Да, конечно, утонченная любовь – это всегда в чём – то игра, однако без сомнения, такой высотой поднятия любовь к женщине и сам образ женщины, как образ прекрасной Дамы, обязан христианскому образу Девы Марии. Девство и самопожертвование – это две вещи, для служения которым мужское поднимает самое себя в рыцарстве.

И неслучайно, что утонченная любовь молодого мужчины, рыцаря, как правило, принадлежит замужней даме, часто превосходящей его по знатности. Этим высвечивается любовь как таковая, подчеркивается несводимость отношений между мужчиной и женщиной к рассудочному выполнению семейных и общественных ролей.

Любовь – это то, что приносит радость и счастье не зависимо от окружения влюбленных. И такая любовь открывает для мужчины в женщине что – то несводимое к её роли хозяйки дома, матери и даже любовницы. Это нечто трудноуловимое и недоступное для понимания мужчины. Но это нечто – осмысляет жизнь поэта. Это сама женственность, которая освящена образом Девы Марии и подкрепляется неприступностью и требовательностью Прекрасной Дамы.

Все это мы находим в поэзии Бернарта де Вентадорна, как некую идеализацию. Влюбленный поэт, или его лирический герой, так высоко поднимает свою Донну, что она для него становится почти божеством. Что. С одной стороны, лишь подтверждает связь образа прекрасной Дамы с поклонением Деве Марии, а с другой стороны, все таки заставляет нас пристальнее вглядеться в это.

Возможно ли, что это страсть поэта настолько велика, что он, поглощенный ею, забывает обо все на свете и именно в следствие этого объект его страсти становится так важен? Остается ли некоторая самообращенность мужского на самое себя в этой идеалистической, утонченной любви? Хочет ли лирический герой Бернарта каким бы то ни было образом приблизиться к объекту своих мечтаний? Наш ответ – нет. Удаленность объекта почитания есть необходимое условие для существования этого самого объекта. Создавая образ Прекрасной Дамы, наш лирический герой реализует свою потребность в служении. Мужчина поднимается над собственно мужским, созданным исключительно для обладания женщиной, тем самым мужчина открывает для себя новую реальность «утонченных», нематериальных, духовных связей с женщиной. Делает мужчину готовым встретиться, увидеть и каким – то образом соприкоснуться с женственным миром. Это новый опыт для мужского вообще. Это то, что может сделать женщину навсегда единственной, уникальной для мужчины.

Полагаем важным упомянуть и то, что любовь лирического героя к Донне не смотря на вышесказанное, не строится на отказе от чувственного восприятия женщины. Нет, прекрасная дама красива лицом и вообще прекрасна и наш лирический герой это видит. Признает и чувствует к ней влечение. Однако в этих отношениях влечение мужчины подчиняется воле женщины, оно освещается её женственностью. Лирический герой принимает решение любить и служить Донне независимо от её благосклонности.

Выстраивая связь, между образом рыцаря из «песни о Роланде» и лирическим героем Бернарта де Вентадорна зададимся вопросом: мог ли славный рыцарь Роланд быть в центре его поэзии?

Мы отвечаем на этот вопрос отрицательно. Образ рыцаря все таки больше, чем образ поэтического героя Бернарта. Сэр Роланд служит Королю, Франции, своим верным товарищам и. конечно, его благородное сердце готово склониться перед Прекрасной Дамой в почтительном коленоприклонении, но все таки служение прекрасной Даме – это одна из миссий рыцаря. Рыцарь не может состояться только в любви к Прекрасной Даме, хотя и без неё он тоже не может. Найдем подтверждение этого мнения в рыцарском романе.