4.4.6. Святой Ильдефонсо, получающий ризу из Виргинии
Эта картина описывает как Богоматерь передает Святому Ильдефонсо ризу от своего сына.
Вся картина преисполнена тихого целомудрия. В фигуре Девы Марии, в том как она держит ризу, в коленоприклоненной позе Святого мы видим скромность и посвящение себя чему то более великому.
Картина описана очень реалистично. Кажется, что художник сам присутствовал при этом чудесном событии.
Рис.7. Веласкес. Святой Ильдефонсо получает ризу из Виргинии
Эта реалистичность достигается за счет того, что все фигуры, включая фигуру богородицы выписаны в духе времени. Богородица представлена как целомудренная дама.
В поклонении Ильдефонсо мы видим оттенок рыцарского. И, вслед за художником. Мы тоже становимся свидетелями происходящих событий, мы становимся посвященными. И вслед за Ильдефонсо замираем в благоговейном трепете перед Дамой, смиренно опустившей очи долу, понимая, кто перед нами.
В заключение нашего краткого экскурса мы обратим внимание на то, что религиозная живопись 16-17 века, по крайней мере, в части изображения Девы Марии, помимо эстетической несла и духовную миссию. Она частично явило миру тайну женственности, освященной богородицей и воспетой в культе прекрасной дамы.
И при этом, культ Богородицы в европейской культуре в свою очередь обязан образу Прекрасной Дамы, так как послений во многом повлиял на формирование образа Богородицы.
В такой взаимосвязи двух культов опять легким эхом звучит рефрен двойственности женской природы. В этом случае она проявляется в единстве двух если не противоположных, то очень разных проявлений женского.
То, что сложно формулируется догматами и трудно выявляется в текстах оказалось проявлено в живописи, оставаясь неуловимой и незажатой рамками строгих формул и определений.
Мужское и женское в новое время
Образы Дамы и Рыцаря, их взаимоотношения являются наивысшим образцом целостности в европейской культуре. Любовь, верность, преданность, служение Богу и ближнему центрируют эти образы и как пару и каждый в отдельности, в обращенности на самого себя.
Новое Время предлагает уже совсем другие образы. Складывается впечатление, что человеческий дух, достигнув точки максимума в торжестве духа над бренной действительностью вдруг стал спускаться с этой горы вниз.
Конечно, исторически, этому способствовало то, что на формирование культуры нового времени наряду с рыцарской культурой, все большее влияние оказывает бюргерская. Возможно, именно ей мы обязаны тому, что образ рыцаря со временем выхолащивается и полностью уходит в мир фантазии, не связанный с реальностью. Наилучшим образцом этого является образ Дон Кихота Сервантеса. Дон Кихот, вроде как не снижает планки высокого рыцарского служения, однако оно существует только в его мыслях. Даже Прекрасная Дама, которой он поклоняется в соответствии со всеми рыцарскими обетами, на самом деле – деревенская женщина.
Что это? Действительное вырождение рыцарства в результате замкнутости и противоречивости, решений которых не было в рамках средневековой рыцарской культуры? Или это взгляд «бюргера», человека этой и только этой действительности на «бесполезные» рыцарские «штучки». Оставим этот вопрос за рамками нашего исследования.
А сейчас обратим свой взор на другую сюжетную линию – на образы, которые унаследовали у рыцарства чувственную страстность и нисвели её не к страстному служению Богу и, в Боге, Прекрасной Даме, а к обслуживанию собственных, часто сиюминутных желаний.