Власть трансформации и хаос

Геополитика, понимаемая как «власть трансформации», становится самапо себерезультатом осмысления. Такимобразом, мобильность не является временным и пространственным концептом, это концепт продуктивный, а у существования в пространстве появляются новые отношения. Вопрос мобильности в геополитике влечет за собой и вопрос созидания на всех уровнях: пространственно-материальном, психическом и социальном, политическом и культурном. В таком случае, можно констатировать, что геополитика конструктивистских изменений, проводимая талассократическими державами, не смогла создать на завоеванных территориях (я имею в виду Ирак, Ливию и Афганистан) работающую модель построения

государственных отношений, приспособить инновации к культурной, религиозной и исторической континуальности завоеванных пространств. Геоконструктивистские изменения, которые разрушили результат тысячелетней политической, культурной и исторической деятельности, лишь усугубили беспорядок и раздробление завоеванного пространства. Действительно, философия изначально говорила, что для успешной трансформации необходима стабильность и континуальность. Философские и метаполитические труды немецкой Консервативной революции (в эпоху Веймарской республики) показали желание провести социальную революцию в рамках консервативного проекта, который бы учитывал традиции культуры, социальный факт и политическое пространство. В материальном плане идентичность никогда не появляется случайно — необходима континуальность жизни, динамизм материи. В геополитике понятие абсолютной статичности—нонсенс. Допустить и осуществлять абсолютный статус-кво означало бы небытие и отказ от власти, которая является сущностью геополитической динамики, остановку, до и после которой ничего бы не существовало. На самом деле, мы находимся во всеобъемлющем геополитическом динамизме, в состоянии постоянной войны, при котором покой, мир — лишь видимость. Конечно, мы наблюдаем некоторые замедления: Лейбниц говорит, что с точки зрения человека покой существует, но это лишь замедление, а не полная остановка.

Любая геополитическая идентичность вовлечена в дина­мизм. Лейбниц говорит, что мы всегда воспринимаем явления, даже до того, как начинаем делать это осознанно. Явления сами закрепляются в нашей памяти вне процесса восприятия, мы даже не осознаем этого. Другими словами, если бы природа сама не способствовала восприятию и закреплению в нашей памяти, мы бы не смогли ее воспринимать. Таким образом, человеческая идентичность, восприятие и сознание возможны только на фоне динамизма. На экономическом и политическом

уровне, необходимая территория, государство или обществен­ное пространство возможно только если геопространственная и геополитическая структура предшествует экономической и политической. Государство невозможно без геополитического динамизма, продуктивного в пространственном плане. В проти­воположность таким философам, как Платон, Декарт и Гегель, предполагающим существование предшествующей движению статичности, некоторые философы (Делёз, Гераклит и другие досократики, Юм, Маркс) считают, что изменения и покой являются результатом динамизма, движения. Для этих фило­софов понятие динамизма связано с понятием континуально­сти. Абсурдно предполагать, что явления падают с неба, а не происходят из континуальности с природой, с историей, с бес­сознательными силами индивидуума и народов, со скрытыми историческими силами, — необходимо исходить из понятия ди­намизма и движения. Продуктивная мобильность нашей куль­туры стала возможной только после интеллектуальной револю­ции. Результат этой революции — то, что мы сегодня называем мобильностью. Не будем забывать, что в Древней Греции при Аристотеле приоритет отдавали местоположению, а мобильно­стью обладал только Бог. Бог являлся движущей силой всякого творения. Будучи неподвижным, он наслаждается самим собой и приводит в движение всякую вещь, привлекая ее к себе. В тер­момеханике именно движение организует систему, а не покой, а чтобы система была жизнеспособной, ей необходима гетеро­генность. И наоборот, если система замкнута на самой себе, она будет постепенно разрушаться. Гетерогенность и порядок противопоставлены замкнутости и беспорядку. На геополити­ческом уровне, конец идеологий не является катастрофой, — это лишь обнаружение невозможности существования замкну­той на себе геополитической системы. Необходимо отказаться от утопичного идеала полиса, чтобы, наконец, научиться созда­вать динамические геополитические структуры, позволяющие интеграцию, дифференциацию и плюрализм в Евразии.