За рамками классического евразийства

Основные тезисы для переосмысления классического ев­разийства были заложены после распада СССР Президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым и российским ученым и геополитиком Александром Дугиным. Они подошли к этому вопросу с разных сторон, но их концепции адекватно сочета­лись и дополняли друг друга. Нурсултан Назарбаев выступал с позиции государственника и сохранения преемственности Со­юза. По его замыслу новое объединение должно было преодо­леть разногласия, заложенные в доктрине большевизма, марк­сизма-ленинизма и советского строя, одновременно сохраняя хозяйственные связи между республиками. Его предложение осталось на многие годы невостребованным в силу ряда при­чин, — от конфликтов в различных республиках до ошибочной ориентации на либерально-капиталистические установки, навя­зываемые государственными и надгосударственными акторами, такими как МВФ и Всемирный банк. У Дугина проект неоевра­зийства предстал как широкомасштабная геополитическая док­трина, превосходящая рамки условных географических границ. При этом классическая дихотомия Суши и Моря, разделение на врагов и друзей по К. Шмитту, автоматически расширяла евра­зийство до планетарного масштаба [10].

Дугин отмечал, что «евразийцы — это не только предста­вители народов, населяющих континент Евразия. Евразийцами являются все свободные творческие личности, признающие ценность традиции — в том числе и представители регионов, объективно являющихся базой атлантизма» [11].

Недавно китайский исследователь Д. Сюй справедливо за­метил, «что сближение Китая и России — это неизбежный ре­зультат стратегического давления США, а также выбор, кото­рые стороны сделали в целях собственного выживания» [12]. В своей публикации он отмечал, что «КНР и РФ являются самы­ми прочными политическими образованиями на евразийском континенте, обладают исторически длительной цивилизацией

и совершенной промышленной и сельскохозяйственной ба­зой. Взаимодействие между Китаем и Россией не только будет способствовать продвижению безопасности и развитию двух государств, но и может привлечь внимание других стран на территории Евразии, в том числе Ирана и Пакистана, чтобы на­рушить стратегические планы США в регионе» [13]. И далее, продолжая региональный анализ через призму геополитиче­ских императивов, Сюй вполне логично указал, что Латинская Америка представляет собой внешнюю силу Евразийского со­общества, Африка является дружественной силой, а в Азии есть много сторонников России и Китая.

Таким образом, формирование Евразийского Союза вместе с другими интеграционными процессами в других частях света будет представлять собой движение в сторону создания много­полярного (полицентричного) мира. Чем быстрее будет создан Евразийский Союз, тем быстрее государства, в него входящие, а также другие страны, вносящие свой посильный вклад в фор­мирование нового миропорядка, смогут выйти из под прямого (hard power) или опосредованного (soft power) влияния США.

Экономика

Должны ли мы следовать немецкой идее об автаркии (само­достаточности), изложенной в книгах Иоганна Фихте («Закры­тое торговое государство») и Фридриха Листа(«Национальная система политической экономии»), преодолевая различные на-ционализмы (русский, казахский и др.) и выходя на уровень кол­лективного хозяйственного суверенитета, или придерживаться концепций Николая Трубецкого и Петра Савицкого, которые говорили не только об экономически выгодном решении для Евразии, но и об общечеловеческом идеале, который может во­плотиться в особом мире евразийского сверхнационализма? [14]

Гезелевская система свободных денег или этическая эко­номика, в которую будут заложены различные функционалы в зависимости от региональной специфики, — так или иначе,

необходимо преодоление логики неолиберального капитализ­ма. Недавнее обсуждение возможности создания банка BRICS является хорошим началом для выхода из-под зависимости спекулятивных активов Запада. В целом, как отмечал Грегори Глизон, доктор политических наук из США, «создание единого экономического пространства на всей территории Евразии уже давно назрело» [15].

Но если на данный «официальная формула нынешнего про­екта интеграции в рамках Евразийского союза обозначает эко­номическую интеграцию при сохранении политического суве­ренитета и гарантированной коллективной безопасности» [16], то в будущем она должна быть расширена и включать в себя политические и социальные объединительные процессы, в том числе и на уровне публичной дипломатии. Это позволит вый­ти на уровень системной интеграции и выработке своих правил игры.

Как ответ на вызов глобализации также необходимо: 1)стиму-лировать производство на внутренних рынках; 2) задействовать принцип субсидиарности; 3)защищать локальную торговлю от разрушительного действия транснациональных корпораций и низких тарифов; 4) поощрять внедрение экологических техно­логий; 5) формировать тип смешанной экономики [17].

Что бы ни говорили об умной экономике и информацион­ных технологиях, двумя столпами производства всегда будет пищевая промышленность и энергетика. Без еды адекватное функционирование любой рабочей силы невозможно, а без энергетической составляющей фабрики, заводы и транспорт остановятся. Россия и Казахстан являются крупнейшими миро­выми производителями и экспортерами пшеницы. Кроме того, Россия и Казахстан обладают обширными запасами углеводо­родов и радиоактивных материалов, и имеют соответствующую инфраструктуру для их переработки. Сырьевая составляющая имеет амбивалентный характер, из-за чего Россия и Казахстан расцениваются Западом как собственный нефтяной и газовый

придаток. А атомная энергетика, несмотря на инцидент в Япо­нии [18], еще долгое время будет оставаться перспективной и относительно малозатратной, в связи с чем, будущее создание альтернативной зерновой (и шире — сельскохозяйственной), а также энергетической бирж будет означать новую роль и но­вый статус Евразийского Союза. В этом контексте вступление России в ВТО многими российскими политиками и экспертами оценивается как ошибка.

Этносы в политических процессах Евразийского Союза В большой степени будет влиять на успех то, какой будет вы­работан подход к решению этнических и традиционных куль­турных вопросов народов будущего Союза. Исходя из теории Льва Гумилева, нам, скорее всего, удастся избежать конфликтов в хантингтонианском стиле, хотя попытки раздувания этнокон-фликтов и дестабилизации извне исключать никогда нельзя.

Среди ненасильственных методов управления этническими различиями можно выделить следующие: 1) интеграция и/ или ассимиляция; 2) гегемонистский контроль; 3) арбитраж (подключение к процессу третьей стороны); 4) кантонизация и/или федерализация; 5) консоционализм или разделение власти [19]. Первый вариант в несколько «гуманизированной» версии был опробован в Западной Европе и известен под названием мультикультурализм. Его провал признали в 2010 году президенты Франции Николя Саркози и Германии Ангела Меркель. Второй и третий варианты для нашего случая совершенно не подходят. Четвертый хотя и достаточно изучен на примере стран Западной Европы, не совсем адекватен к реалиям евразийского пространства. Консоционализм, который часто связывают с корпоративизмом, более интересен, так как базируется не на экономических принципах, которые позволяют регулировать классовые конфликты, но «на основе согласования социальной фрагментации по этническому и религиозному признаку» [20], которая уже существует, причем даже в России. Как отмечают специалисты по альтернативному

праву Существует ряд условий, по которым консоционализм может быть эффективным. Это:

• Сегментная изоляция этнических общин;

• Множественный баланс сил;

• Наличие внешних угроз, общих для всех общин;

• Общая лояльность к государству;

• Традиция элитного проживания;

• Социально-экономическое равенство;

• Небольшая численность населения, снижение политиче­ской нагрузки;

• Умеренная многопартийность с сегментными партиями [21].

Еще один немаловажный аспект — это гибридизация гра­ниц, которые представляют собой не административную ли­нию, а социальные пространства с особой спецификой (если между Беларусью и Россией подобный феномен гармонизиро­ван общей этнической славянской спецификой и православной религиозной культурой, то между Россией и Казахстаном суще­ствует больше различий, не только по линиям славяне-тюрки, православные-мусульмане, но, например, в связи с наличием казачьего элемента и разделения общего тюрского суперэтноса на различные составляющие. Тем не менее, феномен гибридов-границ может оказать позитивный эффект. Исторический опыт показывает, что взаимное проникновение культур способствует налаживанию полилога [22] народов, несмотря на их специфи­ческие бытовые, культурные, мировоззренческие и обрядовые различия.