§ 130. Дграничивание сущности .Ноэматический смысл"

Приблизим к себе эти примечательные структуры. Мы упростим свое рассу­ждение, оставив без внимания аттенциональные модификации и, далее, ограничившись поэициональными актами, в тезисах каковых мы живем, — это, по обстоятельствам, значит, согласно последовательности ступеней фундирования, то больше в одном, то больше в другом из частных тезисов, в то время как остальные хотя и совершаются, но выступают во вторичной функции. То же, что наши анализы от этого ничуть не страдают в отношении всеобщности своей значимости, можно показать впоследствии, выявляя это без лишних слов. Речь ведь как раз идет о сущности, невосприимчивой к подобным модификациям.

Если же перенестись теперь в живое cogito, то таковое обладает по мере своей сущности „направлением" — в отмеченном смысле — на пред­метность. Иными словами к его ноэме принадлежна „предметность" — в кавычках — с определенным ноэматическим составом, каковой разверты­вается в описании с определенной ограниченностью, а именно в такой, ко­торая, как описание подразумеваемого предметного, каким таковое под­разумевается", избегает любых „субъективных" выражений. Применяются формально-онтологические выражения, как-то „предмет", „устроенность", „положение дел"; материально-онтологические, как-то .вещь", „фигура", „причина"; вещные определения, как-то „шероховатое", „жесткое", „цвет­ное" — все в кавычках, как обладающие ноэматически модифицированным смыслом. Напротив того исключены для описания такого разумеемого пред­метного как такового выражения вроде „по мере восприятия", „по мере

281

воспоминания", „ясно-наглядно , „по; мере_: мысли , „данное", — они при­ надлежат к иного измерения описаниям, не к предметному, которое созна­ ется, но к способу, каким оно сознается. Напротив того, в случае являюще­ гося вещного объекта вновь оказалось бы в рамках входящего сейчас в рас­ смотрение описания, если бы мы говорили так: его „фронт" так-тр и так-то определен по цвету, фигуре и т. д.; его „тыл" окрашен, но в цвет, который конкретнее не определен, объект вообще в таком-то и таком-то аспекте „неопределен" — такой он или такой. .

Это значимо не только для предметов природы, но и вообще — напри­мер, для ценностных объективностей; от описания таковых неотъемлемо опи­сание подразумеваемой „вещи", а сверх того указание предикатов „ценности" — как когда мы о являющемся дереве „в смысле" нашего оценивающего под­разумевания говорим, что оно покрыто „великолепно" пахнущими цветами. При этом и ценностные предикаты обретают свои кавычки — это не предика­ты ценности просто как таковой, но предикаты ценностной ноэмы.

Очевидно, что тем самым отграничивается устойчивое содержатель­ное наполнение всякой ноэмы. У всякого сознания — свое „что", и каждое разумеет „свое" предметное; очевидно, что в отношении любого сознания мы должны в принципе уметь совершать подобное ноэматическое описание такого предметного — „точно так, как оно подразумевается"; благодаря экспликации и понятийному постижению мы обретаем замкнутую совокуп­ность формальных или материальных, вещно определенных или же и „неоп­ределенных" („пусто" подразумеваемых¹) „предикатов", а эти последние определяют в своем модифицированном значении содержание"того пред­метного ядра, о каком конкретно идет разговор.