Глава 8. Проблема триады по Скловскому

Скловский согласен с Рубановым А.А. в том, что триада не имеет универсального значения, само право собственности (а не правомочия, которые недостаточны для характеристики содержания ПС) носит абсолютный характер. На основе рассуждений Рубанова делается вывод о случайном, в значительной мере, появлении триады в современном ГК.

Триада не решает ряд насущных проблем в ГП – например, вообще невозможно объяснить природу происхождения денег (особенно, безналичных) с позиций триады.

Практический пример – проблема с размещением рекламы на стенах зданий. Имеются попытки применить к этим отношениям конструкции владения или "пользования внешней частью стены" и с их помощью либо применить, либо отказаться от применения аренды. Еще большие трудности возникают в дискуссиях о возможной кондикции вследствие несанкционированного размещения рекламы, если подходы к ней отыскиваются через анализ объема "пользования" собственника и тем самым выяснения того, что собственник "потерял".

А вот если бы ПС использовалось, как абсолютно право, то ПС бы распространялось и на внешние стены, причем собственник не обязан мотивировать полноту своего права собственной потребностью в рекламе.

Скловский решает наиболее известную в проблематике триады задачу об аресте вещи (сохраняется ли ПС, что происходит с правомочиями), отмечая сначала два момента:

1) утрата собственником возможности владеть, пользоваться и распоряжаться вещью в этом случае не означает возникновения этих прав у иных лиц; вопрос может возникнуть лишь относительно распоряжения, но он легко устраняется: право продажи вещи с торгов вытекает, конечно, не из ареста, а из судебного решения (или иного акта с исполнительной силой).

2) у органа власти, осуществляющего арест и изъятие вещи, имеются относительно этой вещи полномочия только административного характера, но никак не частные (гражданские) права.

Иными словами, утрата собственником указанных возможностей в полном составе триады не означает приобретения их иными лицами, а это в значительной мере лишает ценности всю концепцию триады, которая, по строгой логике, должна сохранять где-то существование, пока сохраняется и право собственности.

Автор считает, что здесь нужно подходить с той точки зрения, что собственность – это продолжение личности человека, ее собственника (потому что арест направлен в первую очередь осуществление лицом определенных действий с помощью имущества, а не на имущества).

Юридическая суть ареста имущества - игнорирование публичной властью, а значит и обществом основных юридических качеств должника и, прежде всего, возможности волеизъявления себя в своих вещах.

Вывод: при аресте имущества собственник лишается не трех или иного числа возможностей воздействия на вещь. Происходит качественное изменение в его отношениях к вещи, в каких бы количественных показателях эти отношения ни выражались . С момента ареста воля собственника в отношении вещи игнорируется обществом, лишается всякого эффекта. Поэтому прекращается и реализация собственника в вещи, а возможная реализация вещи на торгах - это уже не его реализация. До этого момента связь собственника с вещью не рвется лишь постольку, поскольку в ней еще воплощена его личность, его прежняя деятельность, которая никем иным не может быть заменена, пока вещь не отчуждена.