Эллин и варвар, Запад и Восток, Европа и Азия

Греция, при специальном посредничестве малоазийских колоний, многое позаимствовала у египтян и вавилонян. Первоначально, в минойское и микенское время, она также пережила храмово-дворцовый период — «замок» царя был одновременно религиозным, административным, производственным и торговым центром, а также точкой притяжения сельскохозяйственной округи, складом запасов и убежищем общества на случай чрезвычайных обстоятельств.

Понятно, Что памятники той эпохи, как и у соседей Греции, теснейшим образом связаны с заупокойным культом. А письменные документы, начертанные слоговым, идущим от иероглифического, письмом, сохранились на глиняных табличках.

В дальнейшем эллинские мысль и искусство учили не только творить, но и жить по законам красоты. «Истина красива, а красота истинна», говорили мудрецы. Отсюда — такое непосредственное упоение телесной прелестью бытия и любовью. Очень похоже на нынешнюю максиму из арсенала физиков и математиков о том, что правильное решение всегда красиво (в интеллектуальном смысле).

Греки вполне сознательно стремились к эстетизации жизни, к постижению «искусства существования». Недаром на второе место после Зевса в их пантеоне выдвигается Аполлон — покровитель искусств, включая историю и философию, бог-врачеватель и устроитель, олицетворяющий светлое, уравновешенное начало в мире.

Поскольку среди нравственных категорий лидирующее место занимала калокагатия, организующая вокруг себя понятия истины, меры, правды и справедливости и связанная тем самым с умеренностью, гармонией и порядком, постольку ей отвечала система образования и воспитания. Она охватывала два больших направления — гимнасическое и мусическое.

235

Первое предназначалось для разностороннего физического развития индивида и включало полный комплекс тяжелой и легкой атлетики, борьбу, а в раннее время и колесничные бега. Насколько большое значение ему придавалось, показывают почести, коих удостаивались Олимпионики.

Второе было ориентировано на умственное совершенствование и обнимало все виды искусств и наук, включая грамматику, математику, стихосложение, право и музыку, литературу, логику, философию, риторику. При освоении последних особенный акцент делался на состязательности, умении держать мысль и одерживать верх в запутанном диалоге и споре. Широта проявленного тут подхода требовала простых и доступных в изучении и применении средств фиксации. Так возникло современное алфавитное письмо, отражающее как согласные, так и гласные звуки.

Эллином считался всякий, кто полностью прошел палестру и гимнасий (т.е. курсы духовного и физического воспитания), а значит, был всесторонне образованным спортсменом и следовал принятым в полисной гражданской общине нормам жизни. Почитание полного греческого пантеона, как и ношение определенной одежды, гастрономические пристрастия и пр. были при этом желательны, но совсем не обязательны. Род занятий вовсе не играл никакой роли. Именно такая система воспитания, а не этническое происхождение, на которое не обращали особого внимания, делала человека эллином и формировала в греках чувство генетического превосходства над варварами, отчего их иногда не вполне справедливо обвиняют в культурном этноцентризме.

Самый яркий пример. Поскольку принадлежность к эллинской культуре была признаком «европейца» того времени, то все интеллигентные римляне периода Республики владели греческим языком, говорили и писали на нем свои труды, но не наоборот. Некоторые греки и много позже даже кичились тем, что не знают латыни, этого «низкого» наречия. Более того, римляне признавали греков своими учителями в науках и искусствах. Первые образцы римской литературы, известные нам в латинских переводах, изначально были написаны по-гречески. Неудивительно, ведь и сами писатели Рима были поначалу греками — наемными учителями (вроде французов у русской аристократии XIX в.) или рабами и вольноотпущенниками.

236

На период эллинизма приходятся и первая полномасштабная встреча, и диалог западной и восточной цивилизаций, сопровождаемые экспансией эллинских стандартов за пределы их исторической территории. Благодаря этому Греция оказала влияние на всю культуру Старого Света, поскольку не только эллинистический Восток, но и позднейшие арабские наука, философия и литература развивались с тех пор под ее непосредственным воздействием.

Здесь уместно опровергнуть еще одно превратное суждение. В ставших модными «конфликтологических» исследованиях можно подчас набрести на утверждение, что Пунические войны — первый исторически подтвержденный факт политики антисемитизма (финикийцы — более древние семиты, чем иудеи, впоследствии частично влившиеся в состав современного еврейства). Между тем конфликт между Римом и Карфагеном имел в своей основе сугубо экономические интересы (см. главу 1), а не этническую фобию, каковой является антисемитизм, и которую (она вообще нехарактерна для язычников) римляне к финикийцам не испытывали.