4. Особенности социально-экономического развития страны в начале XX века. Столыпинская аграрная реформа.

В годы первой революции, «гвоздем» которой стал аграрный вопрос, самодержавие осознало, что крестьянскую проблему надо срочно решать. 3 ноября 1905 г. был издан Манифест об отмене выкупных платежей, 1 января 1906 г. они сокращались наполовину, а с января 1907 г. отменялись полностью. Однако крестьянство и общественность не устраивала половинчатость в решении аграрного вопроса, что было ярко показано при обсуждении его в I и II Думах. В то же время самодержавие не могло согласиться с революционными проектами решения больного для России вопроса – путем отчуждения помещичьих земель (прямого или за выкуп), что предлагали сделать депутаты обеих Дум. Перед правительством встала проблема выработки альтернативного решения аграрного вопроса.

Правительство Столыпина поставило целью решить аграрный вопрос, не затрагивая основ помещичьего землевладения, а только за счет перераспределения общинных земель. 9 ноября 1906 г. был издан Указ «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования», который стал началом проведения новой аграрной реформы. Указ предусматривал возможность юридического закрепления земли в личную собственность, согласно ему крестьяне получали право выхода из общины с закреплением в собственность причитающейся им части общинной земли. Для поощрения выхода из общины предусматривались льготы: излишки сверх нормы душевого надела можно было получить по выкупным ценам 1861 г., если же в данной общине переделы не производились в течение 24 лет, то бесплатно. Крестьянин имел право требовать сведения всех своих угодий к «одному месту» в виде хутора или отруба. Осуществление указа возлагалось на специальные губернские и уездные землеустроительные комиссии.

В течение 1906 – 1907 гг. была передана часть государственных и удельных земель Крестьянскому банку для продажи крестьянам, чтобы этим ослабить нужду в земле. Кроме того, Крестьянский банк приобретал земли у помещиков и продавал их крестьянам, поощрял путем предоставления льгот создание отрубного и хуторского хозяйства. В тех же целях начала осуществляться другая мера – массовое переселение крестьян на восточные окраины страны. Разрешая свободное переселение, правительство считало, что решить «аграрный голод» можно не путем передачи помещичьих земель крестьянам в центральных губерниях, а за счет колонизации пустующих земель в восточной части страны. Возможности использования переселения были заложены уже в Законе 6 июня 1904 г., который наделял крестьян правом переселения, хотя при этом следовало пройти сложную процедуру получения разрешения на переселение. 9 марта 1906 г. царь утвердил положение Совета министров «О порядке применения Закона 1904 г.», вводившее свободу переселения. Правительство брало на себя обязательства по организации переселения всех желающих за Урал, в Западную Сибирь, на Дальний Восток, Среднюю Азию и степное Предкавказье, строительству инфраструктуры – дорог, школ, больниц; бралось выделить крестьянам льготные ссуды для создания хозяйства на новых местах. За Уралом было создано 12 переселенческих районов, где по закону каждому переселенцу предоставлялось 15 десятин пашни и 3 десятины леса в подушевой надел. Эти меры правительство считало достаточными для того, чтобы на новых местах возникло сильное единоличное товарное хозяйство.

Реформа по своему характеру была буржуазной, т.к. наносила сильный удар по средневековым устоям, царившим в сельском хозяйстве. Возможностями, которые она представляла, успели воспользоваться наиболее заинтересованные в ней крестьяне центральных и южных губерний. За первые 5 лет в Черноземных губерниях из общины выделились около 1/4 крестьян, в Новороссии – до 60%, на Украине – 50% . Наибольший выход наблюдался в губерниях с сильным развитием капиталистического сектора экономики, при этом в Нечерноземных губерниях к новой форме хозяйствования перешли только 10%, а Северных и Приуральских районах – всего 4 – 6 %. В целом по стране, несмотря на давление государства, из общин выделилось 2478 тыс. домохозяев (26 % от общего числа крестьян). Основная масса крестьян-середняков выступила против разрушения общины.

Не появилось в России и фермерство западного типа. В большинстве случаев выделение из общины не сопровождалось переходом к хуторскому или отрубному хозяйству. Из общего числа выделившихся перешли на отруба 6,5 %, на хутора – 2,9 %, остальные 16,6 % не порывали своих связей с общиной. В основном крестьяне требовали сведения земель в один участок, не выходя при этом из общины. По подсчетам земской статистики, к 1915 г. на 1,2 млн. отведенных участках было устроено 6,2 млн. крестьян, для которых реально уменьшилась чересполосица и дальноземелье. В целом же хозяйство крестьян не перешло на интенсивный путь развития.

Двойственной была и переселенческая политика. Число крестьян, переселившихся в 1904 – 1914 гг. из центральных районов страны за Урал, составило 3,1 млн. человек. Однако бедность не давала им шанса освоить новые земли, ведь переселенцами в основном были бедняки. 60 % из них сразу же продали свою надельную землю в центральных губерниях и в первые 4 года реформы уехали за Урал. Поток переселенцев распределялся по окраинам страны не равномерно, направлялся в наиболее удобные для крестьян земли (на Алтае, в Приуралье, Западной Сибири). Однако на новых территориях все наиболее плодородные земли были уже заняты, и там по закону сначала надо было отвести земли старожилам, а потом переселенцам. Таким образом, из-за неорганизованности действий властей к 1910 г. в ряде переселенческих районов скопилось до 700 тыс. неустроенных мигрантов, из-за чего пришлось временно отменять свободу переселения в них.

Все остальные пустующие земли лежали в так называемой «зоне рискованного земледелия» – в Восточной Сибири, Казахстане и Средней Азии. Для их превращения в пригодные угодья необходимы были серьезные денежные затраты, новая техника и использование иной, чем в центральной России, агрокультуры. Основная масса беднейшего крестьянства, попав в такие условия, не имела ни сил, ни средств (т.к. все ими было потрачено на дорогу) для качественного освоения целинных земель. Огромные, по меркам центральной России, размеры надела при этом только мешали его качественной обработке. В таких условиях массовым стал обратный отток разорившихся крестьян из окраин страны в центр. По оценкам специалистов, до 20% из числа переселенцев к 1913 г. вернулись обратно.

Не была решена и социальная задача реформы – разрушение общины. Большинство крестьян выступило против распада общины и обогащения кулаков. Это диктовалось как ценностями традиционализма в их сознании, так и чисто экономическими мотивами. Выделившийся из общины кулак, создавший прочное товарное хозяйство и увеличивший объём производства за счет скупки земель разорившихся односельчан, эксплуатации батраков, представлялся крестьянам классовым врагом. Ведь кроме эксплуатации своих бывших односельчан, сам факт существования фермера ставил под удар всю деревню, не способную выдержать конкурентную борьбу с более динамично развивающимся фермерским хозяйством. Погромы и поджоги становились массовым явлением деревенской жизни, о чем неоднократно заявляла общественность. «Их жгут и травят, хоть бросай все и беги, куда глаза глядят», – так охарактеризовала сложившуюся вокруг фермеров ситуацию одна из газет.

Кроме того, новая сельская буржуазия не была аналогом западного фермерства. Чаще всего на хуторе объединялось несколько зажиточных крестьянских хозяйств для совместного производства. Массовым явлением на окраинах страны стало не единоличное хозяйство, а создание крестьянских кооперативов по обработке земли, производству сельхозпродукции, продаже зерна. Чаще всего приехавшие на новое место крестьяне образовывали там не единоличные фермерские хозяйства, а селились совместно, помогая друг другу в условиях сурового климата Сибири, то есть воссоздавали привычную им общину из новых членов. Это во многом предопределяло нежелание крестьян полностью порвать с привычной им формой хозяйствования.

Результаты реформы были двойственными. С одной стороны, она способствовала дальнейшей специализации земледелия и его интенсификации, о чем свидетельствовало увеличение в 3,4 раза спроса на сельскохозяйственные машины и орудия за период с 1906 по 1912 г. Общий импульс, приданный аграрному сектору реформой, был настолько значительным, что к 1915 г. валовой сбор зерна в России вырос по сравнению с началом века в 1,7 раза. С 1907 г. начался бурный рост экспорта за границу товарного хлеба, который поставляли в основном фермерские хозяйства западных, черноземных губерний и крестьянские кооперативы Сибири. Он превышал на 20 – 30% показатели экспорта сельхозпродукции начала ХХ в. Производство товарного хлеба стало возможным благодаря росту производительности труда, внедрению передовых технологий в обработку земли в фермерских хозяйствах. По подсчетам местных земств, урожайность в единоличных хуторских хозяйствах была в 1,5 – 2 раза выше, чем у их соседей – общинников и доходила до 43 пудов с десятины. Кроме количественных, выросли и качественные показатели развития сельского хозяйства, определялась специализация регионов, получили развитие новые отрасли земледелия и животноводства.

С другой стороны, аграрная реформа усилила расколол в крестьянстве, в котором проявился новый социальный конфликт, ранее сдерживаемый общиной – конфликт между кулаками и беднотой. Кроме того, перед основной массой крестьянства остро встала проблема социальной адаптации в модернизирующемся обществе, их врастания в капитализм, изменения уклада жизни, характера отношений и труда. При этом правительство, сделав ставку на кулаков, «на сильных и богатых», не стало оказывать социальной поддержки всей остальной массе населения (окрестив ее «ленивыми и убогими»). В результате к классовым противоречиям в стране реформа добавила противоречия социокультурные. Разоренные реформой крестьяне и большая часть вернувшихся обратно переселенцев шли в города, пополняя и без того огромную армию пролетариев, усиливая этим остроту второго больного для страны – рабочего вопроса. Эту ситуацию хорошо понимала российская общественность. Лидер черносотенцев В.М. Пуришкевич во время дебатов в Думе по вопросам проведения аграрной реформы, заявил, что в стране возникнет «не сильное крестьянское хозяйство, а одна большая фабрика пролетариата».

К числу нерешенных реформой вопросов относилось и сохранение помещичьего хозяйства. Реформа окончательно уничтожала нерентабельные помещичьи хозяйства, чья земля со временем должна была перейти в руки сельской буржуазии. Крестьяне, побывавшие на окраинах страны и вернувшиеся обратно, пришли к пониманию того, что только за счет уничтожения помещичьего землевладения можно взять лишнюю землю в стране. Эту угрозу осознало и самодержавие. Николай II, по сути, саботировал дальнейшее проведение в жизнь столыпинской программы, стремясь де-факто вернуть Россию к неограниченному самодержавию. Личность Столыпина, настаивавшего на необходимости продолжения преобразований, стала вызывать раздражение у царя, косвенным итогом чего явились два министерских кризиса (в марте 1909 и марте 1911 г.).

Более эффективной оказалась правительственная политика в промышленности, где после 1910 г. полоса депрессии начала сменяться подъемом. За 1910 – 1913 гг. почти в 1,5 раза увеличилась добыча угля, больше чем в 1,5 раза – выплавка чугуна. Углублялся процесс концентрации производства: на 3 % крупных предприятий было занято 38 % фабрично-заводского пролетариата. Ведущую роль в развитии главных отраслей промышленности играли монополии-синдикаты «Продамет», «Продвагон», «Продуголь», крупные объединения в нефтяной промышленности и других отраслях. Капиталистическое развитие России в результате модернизации сделало в те годы заметный шаг вперед, хотя по объему производства промышленной продукции страна продолжала отставать от развитых стран Европы, США: занимала 5-е место в мире по выплавке стали, 6-е – по добыче угля, 15-е – по производству электроэнергии, а по производству на душу населения находилась на уровне Испании.

Впечатляющими были и другие последствия реформ. В годы ее правления в стране стал нарастать революционный кризис, т.к. одновременно с ростом промышленного производства обострялись социальные противоречия. То, что Россия не получила желаемых Столыпиным «20 лет мира», свидетельствовало о нарастании сопротивления курсу «просвещенного консерватизма» во всех слоях общества.

Справиться с кризисом правительственной политики Столыпину не удалось, и к весне 1911 г. реформатор потерпел поражение. 1 сентября 1911 г. на него было совершено покушение в Киеве. Убийцей премьера оказался Д. Богров, поддерживавший связь одновременно с Департаментом полиции и партией социалистов-революционеров. Со смертью Столыпина реформы в России были свернуты, в политике самодержавия усилилась консервативная тенденция и страна утратила последнюю альтернативу развития без социальной революции.

Документы