Фарукшин М.Х. - Этнополитология

субъект, для этнополитической идентичности характерно то, что в ее содержании определен субъект. Это всегда этническая группа. Поскольку этнополитическая идентичность предполагает идентификацию этнической группы с существующей властью и ее политическими институтами, то при неудачах власти, ее институтов и вызванной этим неудовлетворенности указанной группы разрушается в первую очередь этнополитическая идентичность.

Гражданская, или общенациональная идентичность находится

впротиворечивом взаимодействии с региональной идентичностью. В России в период 90-х годов прошлого столетия на волне роста национального самосознания и суверенизации значительная часть населения республик в составе Российской Федерации, принадлежащая

вбольшинстве (но не исключительно) к титульной нации, идентифицировала себя с соответствующей республикой, но не с федеральным центром. Напротив, в тех же республиках в тогдашних условиях русскоязычные этнические группы в большинстве (но не исключительно) идентифицировали себя с федеральным центром.

Результат такого рода идентификаций выражался в оценке: чья политика является более справедливой, разумной и правильной – республики или федерального центра. Эта идентификация с республикой в то время сыграла роль инструмента социально-политической мобилизации значительной части населения региона. Следовательно, соотношение общегражданской идентичности (например, с федеративной Россией) и идентичности региональной оказалось дифференцированным. У одних групп региональная идентичность преобладала над федеральной, у других, наоборот, федеральная идентичность находилась на первом месте.

Вдругих странах взаимодействие гражданской и региональной идентичностей тоже не является идеальным. В Бельгии формирование гражданской идентичности значительно осложняется расколом общества на две основные этнолингвистические группы – на франкоязычных и на говорящих на голландском языке, отношения между которыми отличаются напряженностью и даже конфликтностью.

Несмотря на исключительно важную роль бельгийского федерализма как инструмента объединения страны, сохранения ее целостности, остаются очевидными и его слабости. Одна из них заключается

201

втом, что напряженные отношения между двумя регионами – Валлонией и Фландрией – и между двумя этнолингвистическими группами – франкоязычной и говорящей на голландском языке – делают весьма сложным, затруднительным процессом формирование общебельгийской гражданской идентичности. Например, на вопрос: «Горды ли Вы тем, что являетесь бельгийцем?» менее 30 % бельгийцев ответили: «Очень горды».

Отрудностях формирования общебельгийской гражданской идентичности явно свидетельствует также тот факт, что многие фламандцы не хотят оставаться в составе Бельгии и выступают за отделение Фландрии. «Внутри Бельгии многие фламандцы настойчиво более привержены Фландрии, чем Бельгии в смысле идентичности; более радикальные из них выступают за полную независимость»272. С учетом сложившихся обстоятельств понятно, что во Фландрии региональная и этническая идентичности преобладают над гражданской.

Иная картина наблюдается в Валлонии. Согласно социологическим данным, франкофоны в Валлонии демонстрируют высокую степень идентичности именно с Бельгией. Так, идентифицируют себя только с Валлонией –1,8 франкофонов; прежде всего с Валлонией – 9,5 %; с Валлонией и Бельгией – 43,2 %; более с Бельгией, чем с Валлонией – 24,7 %; только с Бельгией – 17,6 %. Таким образом, число франкофонов, отдающих предпочтение региональной идентичности, составило 11,3%,втовремя как42,3%высказались впервую очередь

вподдержку гражданской идентичности 273.

При множественности региональных идентичностей проблема соотношения и взаимодействия общегражданской и региональной идентичностей приобрела значительную остроту и в условиях индийской федерации. «Обе реальности Индии, пан-Индийский организм и региональные идентичности, продолжают преуспевать с небольшим конфликтом и напряженностью»274. Тем не менее, несмотря на значительную этнолингвистическую, религиозную, региональную, соци-

272Van Ginderachter M. and Leerssen J. Denied ethnicism: on the Walloon movement in Belgium // Nations and Nationalism. 2012. Vol. 18. No. 2. P. 231.

273См.: Ipperciel D. Switzerland’s nationhood: a normative approach // Nations and Nationalism. 2011. Vol. 17. No. 4. P. 799.

274Behera S. Identities in India: Region, Nationality and Nationalism – A Theoretical Framework // Studies in Ethnicity and Nationalism. 2007. Vol. 7. No. 2. P. 88.

202

альную разнородность индийского общества, во время проводившихся международных исследований на вопрос: «Горды ли Вы тем, что являетесь индийцем?» почти 70 % респондентов ответили: «Очень горды». Для сравнения: такой же ответ на аналогичный вопрос, касающийся их страны, дали около 80 % американцев, немногим более 60 % канадцев, чуть более 20 % швейцарцев275. Высокая степень гордости за свою страну есть важнейший показатель зрелости гражданской идентичности.

Проблема укрепления гражданкой идентичности довольно остро стоит и в Канадской федерации, что связано, прежде всего, с присущими ей этнотерриториальными противоречиями, о которых говорилось во второй главе учебника.

По мнению некоторых зарубежных экспертов, в Канаде «кроме Квебека, где национальная идентичность поддерживает сепаратистские и сильные автономистские течения, по существу все другие провинции имеют свой собственный смысл быть политическим сообществом внутри канадской федерации. Фактически территориальные идентичности в Канаде являются двойственными в том смысле, что большинство канадцев идентифицируются как с Канадой, так и со своей провинцией, хотя и в разной степени»276.

Правда, не все канадские специалисты согласны с исключением Квебека из числа канадских провинций, в которых сочетаются общефедеральная (гражданская) и региональная идентичности. «Хотя многие (из франкоязычных жителей Квебека – М. Ф.) могли бы отдать приоритет своей идентичности как квебекцев, они все же чувствуют, что принадлежат к Канаде, и они ценят членство в этом государстве, что было дважды подтверждено, когда большинство голосовало за то, чтобы остаться в составе Канады в 1980 и 1995 гг.»277.

Если в англоговорящих провинциях Канады гражданская (общенациональная) идентичность имеет довольно широкое распростране-

275См. данные по разным странам: Stepan A. Comparative Theory and Political Practice: Do We Need a «State-Nation» Model as Well as a «Nation-State» Model? // Government and Opposition. 2008. Vol. 43. No. 1. P. 18.

276Lecours A. and Belandy D. Federalism and Fiscal Policy: The Politics of Equalization in Canada // Publius: The Journal of Federalism. 2009. Volume 40. Number 4. Р. 582.

277Boucher F. Deep Diversity and Multinational Federalism in Canada // IFF Summer University 2008 – Paper for week 2. Р. 7.

203

ние, иная ситуация имеет место в Квебеке. Дело в том, что огромная часть их жителей Квебека дважды голосовала на референдумах за отделение этой провинции от остальной Канады, а это значит, что их канадская общегражданская идентичность была близка к нулю. Но и среди тех франкоязычных квебекцев, которые проголосовали против отделения, а также канадских франкофонов, проживающих вне Квебека, вряд ли степень указанной идентичности является высокой.

Результаты социологических опросов показывают высокую степень идентификации квебекцев со своей провинцией278. Идентифицируют себя только как квебекцев 29,0 % респондентов; прежде всего как квебекцев – 29,1 %.; как квебекцев и канадцев – 28,1 %; больше канадцами, чем квебекцами – 6,7 %; только как канадцев – 5,4 %. Таким образом, более 58 процентов жителей Квебека идентифицируют себя исключительно или прежде всего как квебекцев. Отличительной чертой квебекской идентичности является подчеркивание желания сохранить культурную отличительность от англоговорящей части канадского общества.

Гражданская идентичность не исключает также одновременного с ней существования этнической идентичности, особенно в случаях их совпадения по принципиальной направленности. Так, нетрудно представить ситуацию, когда и общенациональная, и этническая идентичности включают в себя патриотическое отношение носителей этих идентичностей к своей стране.

Однако сочетание гражданской и этнической идентичностей происходит не автоматически, а требует приложения значительных усилий со стороны общества и государства. Между двумя видами идентичности имеет место противоречивое взаимодействие. С одной стороны, этническая идентичность в многонациональном обществе не снимает, а, напротив, усиливает необходимость формирования общенациональной, гражданской идентичности. Формирование последней не требует отказа от этнической идентичности. Тем более нет основания для их перманентного противопоставления. При нормальном состоянии межэтнических отношений, разумной этнополитике государства и трезвой государственной позиции локальных этниче-

278 См.: Ipperciel D. Switzerland’s nationhood: a normative approach // Nations and Nationalism. 2011. Vol. 17. No. 4. P. 798.

204

ских политических элит вполне возможна двойная идентичность: совместимость этнической и общегражданской идентичности.

Всамом деле, принадлежность жителя Швейцарии, например,

кнемецкой этнолингвистической группе, проживание его в соответствующем кантоне Швейцарии и разделяемое им чувство этнической и региональной идентичности в принципе вовсе не мешает ему считать себя гражданином Швейцарии и разделять вместе с другими гражданами общенациональную идентичность. Этим объясняется проводимая в Швейцарии политика сохранения кантональной идентичности. Как отмечает Д. Маккей, «швейцарцы давно сознательно стремились сохранить этническую, лингвистическую и культурную идентичностькантонов.Конституционныеположенияисистемавесьма децентрализованной прямой демократии обеспечивают это»279. При этом такая этнорегиональная идентичность вовсе не исключает общефедеральную идентичность и основанную на ней лояльное отношение к федерации в целом.

Существующие в России условия в принципе тоже не исключают возможность сочетания региональной (этнической) идентичности с общефедеральной (гражданской) идентичностью. Так, житель Республики Татарстан, представитель титульной нации, может одновременно быть субъектом этнической идентичности и общенациональной, общегражданской (российской) идентичности280, о чем свидетельствуют и данные социологических опросов.

С другой стороны, этническая идентичность при определенных

условиях может противостоять идентичности общенациональной и действовать в противоположном направлении – укрепляться и выступать в роли инструмента этнической мобилизации в противовес общенародному единству и общегосударственным целям. При высокой степени интенсивности этнической идентификации она может стать препятствием на пути гражданской идентичности, которая в свою очередь может усиливаться за счет ассимиляции, а, значит, ос-

279Designing Europe: Comparative Lessons from the Federal Experience. Oxford: University Press, 2001. P. 121.

280Подтверждение этого на основе социологических опросов, проводившихся

вТатарстане в 1994, 2001 и 2010 гг., см.: Макарова Г.И. Динамика российской, региональной и этнических идентичностей в Татарстане // Социологические исследования. 2011. № 5. C. 71–77.

205

лабления, затухания первоначальной этнической идентичности. Центральнаявластьнезаинтересованавукрепленииэтническойидентичности национальных меньшинств, хотя и не должна препятствовать ее проявлениям в рамках закона.

Ошибочным является стремление провести разделение между нациями по принципу, что у нации, составляющей в обществе большинство, доминантной нации, преобладает гражданская идентичность, а у этнических меньшинств на первом месте стоит этническая идентичность. О том, что такое разделение является ложным, свидетельствуют наблюдения известного российского этнолога Ю. В. Арутюняна. «И в Москве, и в Краснодаре, – пишет он, – у русских очевидна значительная выраженность этнического самосознания, тогда как у россиян других национальностей приоритет гражданского. ...У русских (во всяком случае, когда и поскольку они находятся «у себя») традиционноеэтнонациональноесознаниеболееустойчиво,дажепри достаточно широких социально-культурных интересах и интенсивности межнационального общения»281.

Естественно, что общество и государство стремятся усилить общегражданскую идентичность как инструмент достижения солидарности граждан и укрепления социальной и политической стабильности. Общегражданская идентичность предполагает лояльность человека к своему государству. Но надо быть реалистами и понимать, что степень этой лояльности неодинакова у разных людей и разных этнических групп.

Ударение в деятельности государства на развитие общегражданской идентичности вовсе не означает, что оно должно при этом выкорчевывать этническую идентичность, поскольку на этой основе развить общегражданскую, общегосударственную идентичность невозможно. Например, непродуманная идея некоторых российских ученых и политиков о «губернизации» России и по существу превращении в губернии действующие в рамках Российской Федерации национальные республики посягает на национальную идентичность народов этих республик и грозит негативными политическими последствиями. Реализация этой идеи вряд ли укрепила бы граждан-

281 Арутюнян Ю.В. Об этнических компонентах российской идентичности // Социологические исследования. 2000. № 6. С. 40.

206

скую идентичность среди народов, которые были бы лишены национальной государственности.

В многонациональном обществе этническая идентичность столь же неизбежна, как и само существование этнических групп. В регионахкомпактногопроживанияотдельныхэтническихгруппэтническая идентичность сосуществует с региональной. Эта этнорегиональная идентичность тем сильнее, чем слабее общегражданская идентичность. В Татарстане при приблизительно равной двойной идентичности (32–35 %), русские демонстрируют преимущественно российское самосознание (36,1 %), татары – татарстанское (59 %)282.

Однако бесспорным представляется то, что в многонациональной стране важнейшей скрепой, объединяющей общество и государство и способствующей их стабильному развитию, является общегражданская идентичность, и в этом смысле она не может не иметь первенства перед этнической и региональной идентичностями.

Одновременно следует учитывать, что значительная часть наций, которые являются титульными в республиках, проживает за пределами этих республик. В данном случае трудно утверждать, что члены диаспор или их большое число идентифицируют себя, в первую очередь, с республикой, с которой они территориально никак не связаны. По-видимому, реализация текущих жизненных интересов усиливает, прежде всего, их региональную идентичность.

Сложности с формированием российской гражданской идентичности состоят не только в том, что ей приходится сочетаться с этнической и региональной (территориальной) идентичностями, но и в том, что до сих пор не сформирована общенациональная идейная платформа, на которой обычно формируется гражданская идентичность. Нельзя не согласиться с тем, что «о концептуальной неудаче формирования современной российской идентичности свидетельствует тот факт, что ни политический класс, ни научно-экспертное сообщество не пришли к консенсусу относительно идеологического концепта, фиксирующего российскую идентичность»283.

282См.: Дробижева Л. А., Аклаев А. Р., Коротеева В. В., Солдатова Г. У. Демок-

ртия и образы национализма в РФ 90-х годов. М., 1996. С. 145.

283Авксентьев В. А. Этнополитические конфликты в южном макрорегионе: новые тенденции и факторы // Доклад, представленный на 5-м Всероссийском конгрессе политологов. Москва, 21–22 ноября 2009 г. М., 2009. С. 9.

207

Другая, трудно преодолимая проблема укрепления гражданской идентичности в России, заключается в относительно слабой связи регионов между собой. Как справедливо отмечалось в отечественной литературе, «склонность людей считать себя, прежде всего, жителями своего региона и лишь затем гражданами страны неизбежно возникает в ситуации, когда значительные части государства в силу экономических, транспортных и инфраструктурных причин оказываются в определенной изоляции от остальных регионов, но экономически связаны с сопредельными странами»284. Однако дело не только в отдаленности некоторых регионов и слабой связи их с центром. Причиной, негативно влияющей на формирование гражданской идентичности, является слишком разный уровень жизни и разный стиль, образ жизни в российских регионах, особенно по сравнению со столицей государства.

Словом, на состояние гражданской идентичности в России и ее противоречивое взаимодействие с иными видами идентичности влияет большое число факторов, что требует специального исследования.

Вопросы для самоконтроля

1.Что такое идентичность?

2.Какие виды идентичности Вам известны? Дайте их характеристику.

3.Что представляет собой этническая идентичность? Каково ее соотношение с гражданской идентичностью?

4.Какую роль способна сыграть этническая идентичность?

5.Каковы особенности этнополитической идентичности?

6.Что такое региональная идентичность и в чем ее специфика по сравнению с другими видами идентичности?

Что еще почитать?

1.Абдулатипов Р. Г. Российская нация (этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях). М.: Научная книга, 2005. 472 с.

2.Алексахина Н. А. Тенденции в изменении национальной идентичности народов России // Социологические исследования. 1998. № 2.

284 Сухов И. «Вертикаль власти» и самосознание нации // Россия в глобальной политике. 2008. Том 6. № 2. С. 147.

208

3.Арутюнян Ю. В. Об этнических компонентах российской идентичности // Социологические исследования. 2000. № 6.

4.Макарова Г. И. Идентичности татар и русских в контексте этнокультурной политики Российской Федерации и Республики Татарстан. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2010. 248 с.

5.Малинова О. Ю. Россия и «Запад» в ХХ веке: Трансформация дискурса о коллективной идентичности. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. 190 с.

6.Идентичностьиконфликтвпостсоветскихгосударствах.М.:Моск. Центр Карнеги, 1998.

7.Истомина О. Б. О типах этнической идентичности // Социологические исследования. 2011. № 11.

8.Политическая идентичность и политика идентичности в 2-х тт. М.: РОССПЭН, 2012.

9.Разлогов К. Множественная идентичность в условиях глобализации // Свободная мысль. 2008. № 10.

209

Г л а в а 7

НАЦИОНАЛИЗМ:ПСИХОЛОГИЯ, ИДЕОЛОГИЯ И ПОЛИТИКА

Всовременном мире широко распространен национализм. Это не новое явление, оно имеет свою историю. Вопреки некоторым более ранним предсказаниям национализм не только не угасает, а все более широко распространяется по всему миру и проявляет высокую активность. Признание этого факта находит подтверждение в оценках многих российских и зарубежных ученых. Известный в мире специалист

вобласти исследований наций и национализма Э. Смит считает, что «в последние десятилетия этнический национализм не только не проявил тенденцию к ослаблению, но, наоборот, распространился шире и мощнее, чем когда-либо после окончания Второй мировой войны»285. «В одном, – пишет он далее, – сходятся практически все ученые. Как идеология и движение национализм современен»286. Б. Андерсон, автор знаменитого исследования о «воображаемых сообществах», пишет: «Реальность вполне ясна: «конец эпохи национализма», который так долго пророчили, еще очень и очень далек»287.

7.1.Национализм гражданский и этнический

Вотечественной и зарубежной политической науке нет единства мнений относительно того, что есть национализм. Понимание его представляет известную трудность главным образом потому, что само по себе это довольно сложное многоликое явление, и потому,

285Смит Э. Национализм и модернизм. Критический обзор современных теорий наций и национализма. М.: Праксис, 2004. С. 13.

286Там же. С. 186.

287Андерсон Б. Воображаемые общества. Размышления об истоках и распространении национализма. М.: «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2000. С. 27.

210