17. Ф. Шлегель о природе романтического мироощущения в искусстве и эстетике. Теория иронии (по работам "Идеи", "Разговор о поэзии").

Разговор о поэзии. Разум един – один и тот же во всех. Высокая наука подлинной критики должна учить разум постигать всякую самостоятельную форму поэзии в ее классической силе и полноте. Неоформленная, бессознательная поэзия, – дышащая в растении, сияющая в луче света, улыбающаяся в ребенке. Это исконная, первоначальная поэзия, без которой не было бы словесной поэзии. Мы потому способны понять красоту поэтического творения, что и в нас живет часть поэта. Излишне стремление, поучая, сохранить и развить поэзию, дать ей строгие законы. Поэзия сама собой цветет. Воззрение каждого на поэзию истинно и хорошо, если оно само является поэзией. Поэт должен стремиться вечно расширять свою поэзию, стараясь самым определенным образом сомкнуть свою часть с великим целым.

Андреа. Эпоха искусства поэзии.

Поэзия – это искусство, и там, где она еще не была таковым, она должна стать им. Всякому искусству свойственно примыкать к уже созданному, и история его восходит от поколения к поколению. Для нас, людей нового времени, для Европы эти истоки лежат в Элладе, а для эллинов и их поэзии это был Гомер. Вся масса сказаний и песнопений вокруг двух центров: великое совместное предприятие (Илиада) и полнота чувственного, чуждого, влекущего (Одиссея). Первая масса эллинского искусства поэзии – древний эпос, ямбы, элегия, праздничные песнопения и представления – это самая поэзия. Все последующее вплоть до наших времен – это только остатки, отзвуки, отдельные догадки, приближения, возврат к этому высочайшему Олимпу поэзии. Переход от великой идеальной поэзии эллинов к поэзии изящной и ученой. Александрия. Римлянам была присуща лишь поэзия остроумия и веселой общительности, и они обогатили искусство только жанром сатиры. Сатира дает нам римскую точку зрения на создания римского духа.

Искусство исчезло в столкновении нового и старого мира, и прошло более 1000-летия, прежде чем на Западе снова появился великий поэт. Больше было творчества и вдохновения в религии. Соединяя религию и поэзию, выступил Данте, отец современной поэзии. Народному наречию но сумел придать классическое достоинство и силу. Петрарка. Его чувство как бы изобрело язык любви. Ум Боккаччо создал для поэтов всех наций неиссякаемый источник замечательных историй. Эти три мастера – главные представители старого стиля современного искусства. Они не оставили школы, но имели много подражателей. Форма и строй поэзии были применены к авантюрному материалу рыцарских книг. У Ариосто богатство ясных образов и счастливое смешение шутливого с серьезным. Это делает его образцовым мастером легкого рассказа и чувственных фантазий. История искусства испанцев, близко знакомых с итал. поэзией, и англичан, восприимчивых к романтическому, сосредоточивается в творчестве двух людей, Сервантеса и Шекспира. Сервантес. "Галатея" – великое и чудесное создание, полное вечной музыки фантазии и любви, самый нежный и пленительный из всех романов. Главное произведение его второй манеры – первая часть "Дон Кихота", где царит причудливое остроумие и щедрое богатство смелого вымысла. До Сервантеса испанская проза отличалась в рыц. романах архаической красотой, в пасторальном романе цветистостью, а в романтической драме точно и остро воспроизводила непосредственную жизнь в разговорной речи. Шекспир. "Ромео" и "Тщетные усилия любви" самые светлые создания его юношеской фантазии.

В трех драмах о Генрихе VI и в "Ричарде III" мы наблюдаем постоянный переход от старой, еще не романтизированной манеры к большому стилю. В "Макбете" и "Лире" мы видим признаки мужественной зрелости, а "Гамлет" образует неуловимый переход от новеллы к тому, чем являются эти трагедии. Из последней эпохи упомянем "Бурю", "Отелло" и римские драмы. В них безмерно много ума, но присутствует и старческий холод. Со смертью этих великих писателей художественная фантазия на их родине угасла. Примечательно, что философия, пребывавшая до тех пор в девственном состоянии, быстро стала искусством. Философия и поэзия действовали обособленно, каждая сама по себе, а теперь проникают друг в друга. Нужно только, чтобы немцы и дальше пользовались этими средствами, чтобы они возвратились к истокам своего языка и своей поэзии и высвободили былую силу, высокий дух.

Людовико. Речь о мифологии.

Я утверждаю, что нашей поэзии недостает средоточия, каковым для поэзии древних была мифология. У нас нет мифологии. Но мы близки к тому, чтобы иметь ее, точнее, мы должны содействовать ее созданию. Новая мифология должна быть создана из сокровеннейших глубин духа. Мифология и поэзия едины и неразрывны. У мифологии есть великое преимущество. То, что вечно ускользало бы от сознания, удерживается здесь в чувственно-духовном созерцании. В ее ткани действительно воплощено высшее. Произведения Сервантеса и Шескпира (искусно организованный беспорядок, пленительная симметрия противоречий, вечное чередование энтузиазма и иронии) уже сами по себе являются косвенной мифологией. В этом состоит начало всякой поэзии: упразднить законы разума и вновь погрузиться в прекрасный беспорядок фантазии. Антонио. Письмо о романе.

Юмор Свифта или Стерна я считаю естественной поэзией высших сословий нашей эпохи. Тот, кто понимает их и Дидро, стоит ближе к пониманию божественного остроумия и фантазии Ариосто, Сервантеса и Шекспира, чем тот, кто ни разу не поднялся даже до этого уровня. Рихтера ставлю выше Стерна, потому что его фантазия значительно болезненнее, а следовательно, удивительнее и фантастичнее. Что такое сентиментальное? То, что трогает нас, где господствует чувство – и не физическое, а духовное. Источник и душа всех этих проявлений – любовь, и дух любви должен незримо, но явственно витать повсюду в романтической поэзии. Античная поэзия игнорировала различие между игрой и серьезностью. Она всецело примыкает к мифологии, избегая собственно исторического материала. Романтическая же поэзия всецело покоится на исторической основе. Весь Боккаччо – это почти сплошь подлинная история, равно как и другие источники, откуда берет начало весь романтический вымысел. В Шекспире – подлинный центр романтической фантазии. Как наша поэзия началась с романа, так поэзия греков – с эпоса, чтобы, в конце концов, снова раствориться в нем. Романтическое является не столько отдельным родом, сколько неотъемлемым элементом поэзии. Роман – это романтическая книга.

Ф. Шлегель. Идеи.

*Религия – не просто часть культуры, звено человечества, но центр всех остальных, повсюду первое и высшее, всецело изначальное.

*Художник, это тот, кто имеет свой центр в себе самом. У кого его нет, тот должен выбрать вне себя определенного руководителя и посредника, на первое время.

*Поэзия и философия. Стоит только попробовать связать их, и вы получите ни что иное, как религию.

*Там, где кончается философия, должна начинаться поэзия.

*Художник не должен стремиться ни господствовать, ни служить. Он может только образовывать властителей и слуг, возвышать политиков и экономов до уровня художников, и не может делать ничего другого.

*Ирония – это ясное сознание вечной подвижности бесконечно полного хаоса.

*Ядро, центр поэзии должно искать в мифологии и в древних мистериях.

*Прекрасно то, что напоминает нам о природе и пробуждает чувство бесконечной полноты жизни.

*Кто познает природу не через любовь, тот никогда не познает ее.

*Художники – брамины, высшая каста, не по рождению, а через свободное самопосвящение.

*Если ты хочешь увидеть человечество в целом, обратись к семье. В семье души становятся органическим единством, и именно потому семья всецело поэтична.