Вопрос 25. Консьюмеризм и моральная ответственность

«Возможно ли преуспевать и в то же время поступать этично?» Так называ­лась одна из статей в журнале «The Economist» в 1993 г. Часто моральные проблемы, особенно выраженные в возвышенных терминах этики, значительно расходятся с реальностью мира управленцев. Мы должны устранить то, что со­ставляет фундаментальный конфликт между естественной необходимостью по­ступать правильно и одновременным стремлением добиваться прибыли для ак­ционеров и владельцев компании.

Во-первых, каждый из нас должен выяснить для себя, что он считает пра­вильным, а что — неправильным. Если в этом вопросе не существует ясности, мораль быстро превращается в расплывчатые нравоучения. Личные ценности должны составлять существенную часть морального диалога. Как сказал Ван Вейгель:

«Голые моральные принципы редко могут стать источником энергии и ув­леченности, необходимых для их воплощения. Именно практическая дея­тельность, в основе которой лежат религиозные и нравственные идеалы, принадлежащие наследию человечества, может привести к успеху.

Возможно, в условиях среды, которая размывает границы между правильным и неправильным, никто не безупречен. Этические дилеммы следует решать на основе договоренностей с работниками, потребителями и другими участниками действия. Все вовлеченные в коммерческий процесс стороны должны процве­тать за счет созданной стоимости и добровольного обмена ресурсами.

Другими словами, все стороны имеют законные ожидания, которым должно придаваться первостепенное значение и которые следует уважать в процессе добровольного взаимодействия. Обмен предполагает компромиссы, однако права всех сторон должны приниматься серьезно». В конце концов, все сводится к человеку.

Корни консьюмеризма простираются намного дальше последних десятилетий. В Библии, особенно в Книге притчей Соломоновых, много говорится о нечестных и безответственных дельцах. В свое время Фома Аквинский, Мартин Лютер, Джон Кальвин и другие реформаторы также в некото­ром роде ратовали за консьюмеризм, осуждая нечестную торговлю.

Исторический анализ показывает, что консьюмеризм наиболее стремительно раз­вивался тогда, когда за быстрым ростом прибыли следовал вызванный ростом ценспад реальной покупательной способности. Лидерами движения в защиту потреби­телей обычно становятся те, чей уровень благосостояния и дохода превышает средний, но чтобы стать лидером, необходима соответствующая среда.

Еще один важный фактор, способствующий развитию консьюмеризма, — это отчуждение. Оно возникает, когда основные причины потребительского недо­вольства устраняются не в полной мере или только временно. Чувства беспомощ­ности, отчуждения и изоляции неизменно ведут к защитной реакции в форме бойкотов, лоббирования и т. п.

Консьюмеризм, в его сегодняшнем понимании, обычно связывают с речью президента Джона Кеннеди от 15 марта 1962г., в которой он выдвинул ориги­нальную идею Билля (закона) о правах потребителей.

Кеннеди провозгласил четыре основных права потребителей, число которых с тех пор увеличилось до шести:

1. Право на безопасность — защита от товаров и услуг, угрожающих здоро­вью или жизни.

2. Право на информацию — предоставление фактов, необходимых для обо­снованного выбора; защита от обманных, ложных и вводящих в заблужде­ние заявлений.

3. Право на выбор - гарантированный доступ к широкому разнообразию товаров и услуг по конкурентным ценам.

4. Право быть услышанным (право на возмещение) - гарантия того, что при формулировании политики предприятия интересы потребителя полу­чают полное и сочувственное рассмотрение; быстрое и полное возмещение ущерба.

5. Право жить в чистой и здоровой окружающей среде.

6. Право малоимущих и других меньшинств на защиту их интересов.

Кеннеди ясно заявил, что правительство является гарантом этих прав, тем самым обозначив роль федерального правительства в защите интересов потребителей.

Правительство серьезно восприняло почин Кеннеди и приняло на себя актив­ную роль в этом процессе. Ложная и недобросовестная реклама стала главной мишенью для Федеральной торговой комиссии. Безопасность товаров так­же стала важным вопросом, особенно в автомобильной отрасли, которая попала под государственный контроль. Под запрет попали товары, наносящие вред экологии и здоровью людей — например, как запрещенный инсектицид ДДТ.

В целом, исследования показывают, что в обществе к консьюмеризму отно­сятся все еще положительно, и это движение остается достаточно сильным. Бо­лее того, существует тенденция к более жестокому давлению со стороны регули­рующих органов.

Консьюмеризм возникает из-за неспособ­ности предприятий или других организаций, участвующих в отношениях обмена, удовлетворить законные требования потребителей. Предвосхитить появление таких движений и отреаги­ровать на них прежде, чем отчуждение распространится слишком широко, помо­гает социальная «чуткость» в ведении бизнеса.

1Товарный фетишизм (французское fеtiche - фетиш, идол), овеществление производственных отношений между людьми в условиях товарного производства, основанное на частной собственности. Сущность Т.ф. состоит в том, что стихия общественных отношений, господствующая над людьми, внешне выступает в виде господства над ними определённых вещей. Отсюда - мистическое отношение к товару как к сверхъестественной силе, порождаемое товарной формой, прикрывающей зависимость товаропроизводителей от рынка. Т.ф. - явление историческое и носит объективный характер. Своего высшего развития он достигает при капитализме, где товарно-денежные отношения становятся абсолютной и всеобщей формой хозяйственной деятельности. Овеществление экономических отношений между людьми определяется особенностями организации общественного производства, а не естественными свойствами самих вещей. К.Маркс отмечал, что «этот фетишистский характер товарного мира порождается... своеобразным общественным характером труда, производящего товары».

В товарном хозяйстве, основанном на частной собственности, производители действуют независимо и обособленно друг от друга, в обстановке анархии и ожесточённой конкуренции. Продукты их труда выступают как «продукты не зависимых друг от друга частных работ». Вместе с тем общественное разделение труда предполагает взаимозависимость агентов товарного производства. Связь между ними осуществляется через рынок, где происходит превращение продуктов труда в товары. В этих условиях признание общественного характера затрат труда обособленных производителей происходит посредством обмена одного товара на другой. Только через обмен товарами на основе закона стоимости оказывается возможной общественная оценка результатов хозяйственной деятельности отдельных товаропроизводителей. Т.о., экономические отношения между людьми в условиях товарного производства, основанные на частной собственности, с необходимостью облекаются в форму общественных отношений между вещами. Происходит так называемое овеществление производственных отношений.

Т.ф. означает персонификацию вещей, экономических категорий. Капитал как производственное отношение олицетворяется в капиталисте, а наёмный труд - в рабочем. Посредством персонификации экономических отношений законы капиталистического производства проявляются через действия и волю отдельных людей и групп.

2«Неравенство в распределении дохода имеет, однако, еще одну функцию, абсолютно такой же важности, как и та, о которой уже говорилось: оно делает возможным роскошь богатых.

Много глупых вещей говорили и писали о роскоши. Против потребления предметов роскоши выдвигались возражения, будто несправедливо, когда одни наслаждаются великим изобилием, другие пребывают в нужде. Этот аргумент как будто имеет некоторые достоинства. Но так только кажется. Если удастся показать, что потребление роскоши выполняет полезную функцию в системе социальной кооперации, то тогда этот аргумент можно считать неверным. Именно это мы и попытаемся продемонстрировать.

Защищая роскошь, мы не станем приводить аргумент, который можно подчас услышать, будто роскошь перераспределяет деньги между людьми. Если бы богатые не позволяли себе роскоши, то якобы бедные не имели бы дохода. Это просто чепуха! Потому что если бы не было потребления роскоши, то капитал и труд, которые иначе применялись бы в производстве предметов роскоши, производили бы другие блага, например, предметы массового потребления, «необходимые» товары, вместо товаров «ненужных».

Для того чтобы сформировать правильную   концепцию  общественной значимости роскоши, нужно прежде всего осознавать, что понятие роскоши  является относительным. Роскошь - это образ жизни, который находится в остром контрасте с тем, который ведут широкие массы современников. Концепция  роскоши, следовательно, является, по существу, исторической. Многие вещи, которые кажутся нам сегодня предметами необходимости, когда-то считались предметами роскоши ... Таков ход экономической истории ... Роскошь сегодня - это необходимость завтра. Каждое новшество сначала входит в нашу жизнь как предмет роскоши для немногих богатых людей, чтобы только через некоторое время стать предметом необходимости, воспринимаемым каждым человеком как данность. Потребление роскоши дает промышленности стимул открывать и создавать новые продукты. Это один из динамических факторов нашего хозяйства. Ему мы обязаны теми прогрессивными инновациями, благодаря которым постепенно повышался уровень жизни всех слоев населения.

Большинство не питает симпатий к богатому бездельнику, который проводит жизнь в удовольствиях, никогда не занимаясь никакой работой. Но даже он выполняет свою функцию в жизни общественного организма. Он подает пример «роскошной» жизни, который пробуждает в массах осознание новых потребностей и дает промышленности стимул к производству» (Людвиг фон Мизес).

3Максом Вебером был сделан наиболее полный и систематический анализ современного общества путем противопоставления идеальных типов «традиционного» и «капиталистического» обществ. Свои основные идеи развития общества Вебер сформулировал в качестве антиподов по отношению к философии Карла Маркса: материальным интересам и движущим силам экономического характера он противопоставил религиозный и политический интерес. В противоположность теории классов и классовой борьбы — выдвинул концепцию статусных групп; теории единого исторического процесса и общественно-экономических формаций противопоставил сравнительный анализ цивилизаций. Теории государственной собственности — теорию частной собственности со свободной организацией труда. К теории объективных закономерностей общественного развития и тезису о возможности их познания выдвинул теорию идеальных типов. Так, если Маркс считал, что ключом к пониманию общественных отношений являются отношения, вытекающие из способа производства, то Вебер не ставит вопроса о связи между политическим строем и экономическими интересами социальных групп. В политической сфере главным является не классовая борьба, а принцип поведения людей, основанный на различных формах господства, подчинения и послушания. Для Вебера солидарность, основанная на идеях интереса и нравственный порядок, основанный на вере в законность — две основные линии, благодаря которым можно охватить весь исторический процесс развития общества.

Если для Маркса главным является материальная производственная деятельность, то для Вебера — социально ориентированное поведение людей. По его мнению, все виды человеческой деятельности внутри общества подразделяются на четыре типа социальных отношений:

традиционный, основанный на обычаях и привычных образцах поведения. Значимость этого типа поведения связана с тем, что к нему близка большая часть обычного, повседневного поведения людей;

целерациональный, который характеризуется использованием разнообразных средств для достижения цели. Определяющим здесь выступает ясность и однозначность осознания действующим индивидом своей цели, соотнесенной с рационально осмысленными средствами её достижения;

рациональныйс точки зрения используемых средств, но нерациональный с точки зрения цели. Вебер называет его ценностно-рациональным. Такие отношения всегда подчинены определенным требованиям, в выполнении которых индивид видит свой долг. Осознанность направленности действия на определенные ценности, последовательность их реализации в поведении придает этому типу рациональный характер;

аффективный, продиктованный эмоциональными побуждениями.

Указанная схема послужила Веберу основой для описания общества как единого целого. Вебер, таким образом, выступал за общество, которое он рассматривал не как общину, а как обусловленную социальными закономерностями совокупность социальных отношений. «Общество — это конгломерат социальных групп, причем частичные расхождения во взглядах и интересах обусловлены различным статусом, а частичное совпадение во взглядах и интересах требует исследования имевших место в прошлом конфликтов и причин их возможного разрешения, ведущего к формированию модели господства и согласия». Социальная структура общества рассматривается здесь как многомерная система, в которой важное место приобретают статус и власть. Тенденцию самого исторического процесса Вебер видел в движении в сторону целерационального действия, где рационализация выступает как систематическое вытеснение иррациональных, ценностных, аффективных и традиционных компонентов действия.

Раскрывая свое понимание термина «современный капитализм», Вебер поясняет, что в это понятие входит не любая форма капитализма, а только западноевропейский и американский, что, таким образом, указывает на степень развитости общества. Типы обществ Вебер различает по следующим параметрам: форме собственности, преобладающей технологии, рынку рабочей силы, способам экономического распределения, природе законов, распространенным мотивациям.

Традиционными Вебер называет все прежде существующие типы обществ. Важнейший признак традиционных обществ — отсутствие в них господства формально-рационального хозяйства. Хозяйство руководствуется не только экономическими, но и внеэкономическими критериями — традицией, ценностями. При таком функционировании экономики удовлетворяются потребности общества в целом и вместе с тем не нарушаются некие общепризнанные этические нормы. Формально-рациональное хозяйство, в свою очередь, ориентируется только на рентабельность и не признает внеэкономических регуляторов. Формально-рациональный характер капиталистической экономики означает ее автономию по отношению к человеческим потребностям, удовлетворение которых составляет цель хозяйственной деятельности в традиционных обществах.

Формальная рациональность хозяйства, или рыночные отношения, по Веберу, определяется мерой технически для него возможного и действительно применяемого им расчета. Она осуществляется в соответствии с принципами свободного рынка, независимой от вмешательства государства экономики. Это предполагает частную собственность, отчуждение работающих от средств производства, экономическую систему санкций, рациональную денежную систему. Организующим принципом распределения и потребления в формально-рациональном хозяйстве, таким образом, выступает рынок. В условиях рынка, по Веберу, формируется новый тип человека — человек экономический (Homo economicus), поведение которого ориентировано на достижение экономического интереса. Это, по словам С.Н. Булгакова, человек, «который не есть, не спит, а все считает интересы, стремясь к наибольшей выгоде с наименьшими издержками; это — счетная линейка, с математической правильностью реагирующая на внешний механизм распределения и производства, который управляется своими собственными железными законами». Понятие формальной рациональности — это идеальный тип, но движение в направлении формальной рациональности есть, по Веберу, движение самого исторического процесса с последовательным вытеснением традиционного и ценностно-рационального типов социального поведения целерациональным.

Наивысшей стадией развития современного общества Вебер считал капитализм, как рациональность в наиболее конкретизированном виде. Здесь капитализм выступает как «идея капиталистической культуры», то есть культуры, где господствуют только интересы реализации частных капиталов. Основными факторами генезиса капитализма, по Веберу, являются не материальные, а духовные явления, из которых главное — протестантская религия, проповедующая неустанный труд, аскетическое поведение, благоразумие. «Аскеза действия находит свое выражение в миру, преобразуя его рационально, с помощью какой-либо профессии». Лишь аскетический протестантизм, по мнению Вебера, создал религиозные мотивы именно в сфере мирской профессии, так как ищет религиозного спасения в рационализированном осуществлении своего призвания. Все это в совокупности ведет к накоплению капитала, развитию торговли и предпринимательской деятельности, основанной на доверии и честности.

Наиболее полное развитие этот тезис получил в работе Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», где автор ставит проблему происхождения западной цивилизации и современного капитализма как одной из ее сторон. Современный западный капитализм характеризуется специфическими чертами, отличающими его от капитализма, который, по мнению Вебера, существовал во все времена и во всех странах и ничего общего не имел с той специфической организацией труда и рациональной системой учета, которые возникли на Западе. «Социальная этика капиталистической культуры, — отмечает Вебер, — это представление о профессиональном долге, об обязательствах, которые каждый должен ощущать и ощущает по отношению к своей профессиональной деятельности», понимаемой как призвание, как личный призыв Бога.

И как отмечает С.Н. Булгаков, на которого «Протестантская этика» оказала большое влияние, «высшее благо для капиталистической этики состоит в увеличении богатства, рассматриваемого как самоцель. Своеобразная идея капиталистической этики о профессиональном долге перед имуществом и устанавливает этот особый капиталистический дух, без которого был бы невозможен современный капитализм. Его происхождение поэтому связано не только с рядом объективных и отчасти технических перемен, но и с новым направлением творческой инициативы, личной энергии».

4В своей книге "Политэкономия знака" Жан Бодрийяр противопоставляет обычной потребности в вещи жажду общения или власти: "За покупкой (или индивидуальным присвоением потребительной стоимости) всегда скрывается момент траты, который … предполагает что-то вроде соревнования, ставки, вызова, жертвоприношения, то есть что-то вроде виртуального сообщества равных и аристократической меры стоимости. ... Именно эти моменты – а не "удовлетворение потребностей" – порой превращают потребление в страсть, в соблазнительную игру, соревновательное поле разрушения экономической стоимости ради другого типа стоимости". Бодрийяр находит корни символического обмена в акте дарения и традиционных формах обмена – купле и продаже, а развитие рынка даров находит в аукционе с его игрой на страстях и ставках.

Сопровождающие аукцион эмоции – престиж и мода – представляются вовсе не продолжением, а альтернативой функциональных – ходовых и полезных свойств товара.