- •Предисловие
- •Преступность — явление социальное.
- •Преступность – негативное явление.
- •Преступность. Количественные и качественные ее характеристики.
- •Преступность — исторически обусловленное, изменчивое и преходящее (?) явление
- •5. В каждый конкретный исторический период менялось понимание преступного, а вместе с этим и законодательное определение преступлений.
- •7. Наверное, не отбрасывая и идеологической подоплеки (там, где она явно выхолит па первый план), необходимо понять, почему ученые пришли к выводу о преступности как вечной категории?
- •9. Сказанное выше — это рассуждения «от общего». Но можно найти обоснование «вечности» преступности в конкретных явлениях действительности.
- •Уголовный закон и преступность.
- •Экономические отношения и преступность
- •4. Говоря о взаимовлиянии экономических отношений и преступности, нельзя не сказать, хотя бы кратко, об этой проблеме применительно к сельскому хозяйству.
- •5. Еще один вопрос из тех, какие я считаю необходимым проанализировать.
- •Социальные отношения и преступность
- •5. Неотрывно от труда и образование человека, также «включающее» его в конкретную сферу социальных и межличностных отношений.
- •Политические ситуации (конфликты) и преступность
- •Нравственное состояние общества и преступность
- •Организованная преступность
- •Профессиональная преступность
- •Преступность лиц, лишенных свободы
- •Рецидивная преступность
- •Преступность несовершеннолетних и молодежи
- •Женская преступность
- •Число женщин, совершивших преступления
- •Неосторожная преступность
- •Преступность должностных лиц («беловоротничковая»)
- •«Отраслевая» преступность
- •Преступления в сфере экологии
- •Преступность имущественного характера
- •Преступность работников системы правоохранительных органов
- •Преступность, связанная с посягательствами на личность, ее жизнь и здоровье
- •Международная преступность
- •Иные проявления многоликости преступности
- •А) Наркомания и преступность
- •Б) Проституция и преступность
- •В) Алкоголизм и преступность
- •Заключение
Рецидивная преступность
Еще один вид преступности — рецидив, о котором немало суждений и теоретических концепций, особенно вокруг различия в понятиях «рецидив» и «повторность», хотя грамматически слово «рецидив» на русский язык переводится как повторность. Говорят также о рецидиве «легальном», т. е. законном, точнее, о втором осуждении судом за какое-либо преступление, рецидиве фактическом (криминологическом), когда речь идет о совершении второго преступления без осуждения человека за первое, наконец, о рецидиве в смысле вторичного отбывания в исправительно-трудовой колонии. Всё это вещи достаточно известные, как обширна и литература о рецидивной преступности.
Криминологически это один из сложных видов преступности. Дело в том, что в статистике преступности рецидив во все годы проявлял и проявляет завидную устойчивость. Сейчас он увеличился, но и ранее всегда превышал 20—25% из общего числа преступлений. Ныне он устойчив на цифре 30%, а доходит в некоторых регионах до 40—45%. Между тем гром со стороны «верхов» всегда метался более всего против рецидива. Все «возмущались», почему он существует, требовали его «искоренить», считали (наивно или вследствие безграмотности), что как раз с рецидивом легче всего покончить.
Сложность рецидива в его неоднородности и устойчивости. Есть рецидив общий, когда кто-либо совершает два, но разных преступления (скажем, изнасилование и кражу), и рецидив специальный, когда кто-либо совершает два одинаковых по характеру преступления (скажем, кражу, а затем еще одну кражу). В теории всегда шла дискуссия, какой рецидив опаснее — общий или специальный? Подавляющее большинство дискутирующих полагало, что, при прочих равных условиях, специальный рецидив опаснее, ибо свидетельствует о «специализации» преступника. Соглашаясь с этой позицией, следует иметь в виду, что общий рецидив может быть более тяжким и опасным, чем специальный (например, убийство и изнасилование, повлекшее тяжкие последствия, по сравнению с двумя кражами, например). Однако криминологически специальный рецидив сближается с профессионализмом и даже, бывает, смыкается с ним. Между тем писатели и киносценаристы выводили на обозрение общества, когда писали или ставили в кино детективы, именно рецидивистов, которые подчиняли себе всё и вся, диктовали свою волю другим, совершали тяжкие преступления, ловко уходя от преследовавших их сотрудников милиции. Так и жили в недавнем прошлом в произведениях литературы и на экранах матерые рецидивисты-профессионалы при «отсутствии» их в правовой теории, но особенно в писаниях идеологов, ибо рецидивистов при социализме не должно было быть, они ведь не что иное, как пережиток. Это противоречие и стремились «буйные головы» снять, ставя задачи «ликвидации рецидива». Правоохранительным органам, прежде всего милиции, крепко доставалось и достается за рецидивную преступность, которая росла вместе с ростом преступности в целом. Иного и быть не могло, ведь рецидивная преступность, как и преступность вообще, корнями своими уходит в поры общества, отражая его наиболее тяжкие болезни. Именно рецидивисты были всегда носителями и разносчиками воровских традиций. Хотя, конечно, они, как и преступники вообще, — неоднозначны.
Рецидивисты, как правило, наиболее запущенные в социальном отношении люди, трудно поддающиеся исправлению и перевоспитанию. При осуждении на второй, третий и более раз сроки наказания исчисляются десятилетиями, а «перерывы» между несвободой и новым преступлением по выходе на свободу исчисляются подчас днями и даже часами. Так что рецидивисты — наиболее постоянная часть тюремного населения. Естественно, что у них постепенно теряются социально полезные связи «на воле», семьи разрушаются. Они не приспособлены к труду в условиях свободы, где им все кажется сложным, непривычным и даже враждебным. Последнее не лишено оснований, ибо обычные люди сторонятся отбывших наказание вообще, а рецидивистов в особенности. Если в период плановой экономики трудоустройство бывших заключенных, а особенно рецидивистов, представляло немалые трудности из-за нежелания администрации и общественных организаций учреждений, предприятий, организаций связываться с этим контингентом, то теперь, когда господствуют хозрасчет, самоокупаемость, положение дел не только усложнилось, но и ухудшилось. Между тем без социальной реабилитации и приобщения этого контингента к труду общество никогда не добьется успехов в борьбе с рецидивной преступностью. Какие бы заклинания и проклятия ни посылались в ее адрес и ни принимались «суровые» решения. В то же время становление рецидивистов на преступный путь зависит и от них самих. Они зачастую неглупые люди, и сами многое, если не все, понимают. Поэтому помогать, но не нянчиться с ними общество обязано. Всегда необходимо помнить, что слишком много еще честных людей, живущих в нашей стране ниже уровня бедности, в никуда не годных социально-бытовых и культурных условиях, и не совершающих преступлений, хотя, если кто-то встает на преступный путь при этом, понять таких людей можно. Общество пока еще далеко от нейтрализации этой негативной ситуации.
Протягивая руку помощи даже очень запущенным своим членам, общество обязано делать это спокойно, готовясь к издержкам и неудачам. Лет 10—15 тому назад модным стало рапортовать, сколько принято, скажем, на предприятие рецидивистов (а принималось один-два — не больше), и как в результате работы с ними они исправлялись. Причем о неудачах старались не говорить. Как не говорили и о том, что, беря под опеку одного рецидивиста, коллектив (и администрация) упускал становление на преступный путь десятков тех, кто преступлений ранее не совершал. Статистика явно неутешительная.
Страсть к рекламе этого рода (сомнительной рекламе, скажем мы) не обошла стороной и МВД СССР, в исправительно-трудовых учреждениях которого пребывали и пребывают тысячи рецидивистов. Однако не о них речь. С ними — как было, так и есть. Но в 70-х годах, вслед за Н. С. Хрущевым, всенародно проявившим внимание к одному из рецидивистов (тихо промолчав потом о провале) дав ему все что можно было дать, не разобравшись даже в том, хочет ли он встать на путь честной жизни (желая лишь прославиться гуманистом, и здесь «проложившим» «новый путь»), и который плюнул на все знаки «внимания» и трескотню в прессе, как и на «высокого» шефа, и совершил новое тяжкое преступление, пошло и тогдашнее руководство МВД СССР. Они взяли под свое крыло небесталанного, но махрового рецидивиста, за плечами которого было и убийство, и ряд других преступлений. С помощью некоторых писателей и прессы вообще представили его в качестве образца «исправления и перевоспитания». Более того, как человека способного его «сподвигнули» на написание мемуаров. Для того времени это был бестселлер. Книгу его выпустили в свет, дали, естественно, квартиру в Москве (где он никогда не жил) и т. д. Все бы хорошо, если бы этот человек, пользуясь покровительством МВД, не делал того, из-за чего попал в места лишения свободы. Его несколько раз задерживали в пьяном виде за хулиганство низовые органы милиции, но каждый раз отпускали, боясь гнева высокого начальства (а оно действительно «гневалось»). Наконец, он попал сначала в руки уголовного розыска за разбойное нападение, а затем и следствия, которому, однако, была дана команда дело производством прекратить. Так, фактически от неудачи в исправлении и перевоспитании (одного-единственного рецидивиста!), пришли к укрытию новых преступлений (на самом высоком уровне!), от которых страдали ни в чем не повинные люди. Но об этом уже в прессе не трубили.
Приводя данный пример, автор преследует одну цель: предупредить от «кампанейщины» в решении сложнейших социальных проблем, поскольку в борьбе с рецидивной преступностью чаще всего слышатся призывы о разработке «срочных оперативных мер» (каких?), независимо от того, кто является ее инициатором. Нужны продуманные, долгосрочные меры, а не игра на отдельных, эффективных с первого взгляда примерах, тем более чаще всего кончающихся неудачами. Рецидивная преступность — сложнейшая и болезненная социальная проблема, которую кампаниями не возьмешь. Надо это трезво оценить и осознать. Как вспомнить и о том, что преступник формируется в рецидивиста с раннего возраста. Там, в числе прочего, и надо искать корни рецидивной преступности.
Общество обязано проанализировать многие свои недостатки в связи с устойчивостью рецидивной преступности. Об одной из частных, но важных проблем хотелось бы сказать. Нелицеприятно она выглядит так: общество (и государство) само способствует наличию и росту рецидивной преступности. Утверждение кажется обвинением. На самом же деле — это констатация. Для борьбы с преступностью в государстве издаются законы. Парадокс заключается в том, что эти же законы бывают источником преступности. Не в том, традиционном виде, когда говорят: раз будет новый закон, будут и новые преступники, этот закон нарушившие, а в другом.
Речь идет о различных ограничениях после отбытия преступником наказания (по закону!) и освобождения его от отбытия наказания. Одни из них носят административный характер, другие сформулированы как специфические виды преступлений. Чаще всего речь идет о нарушениях паспортного режима и паспортном законодательстве в целом. Государство никак не может отказаться от многолетнего упования на «защитные» от преступников функции этого закона. И упорно не желает видеть, что ничего, кроме рецидива преступлений, он, в общем-то, не несет. Об этом уже много и справедливо написано. И все-таки даже те, кто призывает отказываться от «стереотипов старого мышления», в данном случае сами остаются его пленниками. Если человек пытается уцепиться после освобождения за семью, надо не препятствовать, а помогать этому. Особенно тем, кто совершил преступление будучи несовершеннолетним. Могут сказать, что толку из этого не выйдет. Может быть, и не выйдет. Но уж на 100% можно гарантировать новые преступления такого человека, если ему скажут: иди туда — неизвестно куда! Даже на Первом Съезде народных депутатов говорилось о необходимости сохранения существующих законов в этом плане. Почему? В данном случае создается иллюзия того, что, во-первых, где-то, в каких-то регионах будет меньше опасных преступников и меньше преступлений; во-вторых, с этими людьми не надо будет возиться и устраивать их судьбу (в данном месте, естественно, а не вообще; но до «других» защитникам такого порядка уже дела нет); в-третьих, «всех не накормишь» (в определенном регионе) и «всем работу не предоставишь». И если задуматься, то подобные рассуждения просто бесчеловечны. В конечном счете получается, что общество, не решившее своих экономических и социальных проблем, отторгает от себя своих же, пусть оступившихся, членов. Но ведь они и оступились из-за непорядков, мягко говоря, в общественных отношениях, хотя личная вина с них не снимается.
Все сказанное — не какое-то открытие. Но государство и общество молчат, а проблема остается, не уменьшая, а увеличивая рецидив.
Или другая проблема: наличие немалого числа людей, ставших личностями без определенного места жительства и занятий, в просторечии — бомжами. Это тоже устойчивый и достаточно многочисленный слой людей, многолетние и непреодолимые издержки социалистического общества. Статья закона, карающая за такой образ жизни, сформулирована. Причем так, что общество получило в результате устойчивую армию рецидивистов, мелких, неопасных, но рецидивистов. Эти люди тяжкие преступления совершают сравнительно редко. Пробавляются попрошайничеством и мелкими кражами. На зиму даже стараются попасть в поле зрения милиции и «устроиться» в приемники-распределители, совсем как в рассказах О. Генри. Очевидно, что, какое законодательство ни выдумывай, оно проблемы не только не разрешит, но может усугубить. Социальные же меры практически не принимаются. За рубежом для такой категории людей есть так называемые работные дома. Были они и в царской России. Худо ли, бедно ли, это хоть какое-то решение задачи, ибо полностью проблему деклассированных элементов в обществе не решить, хотя бы потому, что есть алкоголь, соответственно — пьяницы, алкоголики, есть наркотики — и их жертвы, есть люди, по тем или иным основаниям потерявшие перспективу в жизни. И всегда будут. Но помогать таким людям общество обязано.
Были и в нашей стране (в Узбекистане) попытки решить проблему лиц без определенного места жительства и занятий административным путем, приобщить их к труду и как-то использовать в интересах общества. Однако начинание умерло на корню, в том числе потому, что кто-то нашел в этом нарушении законности и ущемление прав человека.
Таким образом, воздействие государства и общества на рецидив лежит прежде всего в плоскости продуманных экономических и социальных мер, подкрепленных разумным законодательством, открывающим перед теми, кто стремится вернуться к нормальной жизни, достаточно широкие возможности.
В то же время опасный рецидив исключает какие-либо поблажки. Здесь закон должен быть справедлив, но суров. Нельзя для рецидивистов устраивать бесконечные качели: вошел в места лишения свободы, быстренько вышел. И так без конца. Нельзя для опасных рецидивистов устраивать в местах лишения свободы легкую жизнь. Особенно нельзя прощать преступления, совершенные в местах лишения свободы, допускать терроризирование других заключенных и т. д. И, конечно, нельзя играть с такой мерой, как лишение свободы, налево и направо приговаривая к ней тех, кого не следует изолировать от общества. Такая судебная практика тоже увеличивает рецидив (как и неприменение строгих мер к рецидивистам, что и делает борьбу с рецидивом с помощью закона особенно трудной).
Гуманность — не всепрощение, когда речь идет об устойчивом и опасном рецидиве.
Проблема рецидивной преступности сложна и своим социо- и индивидуально-психологическим аспектом. На путь преступников-рецидивистов встают во многих случаях незаурядные личности, с сильным характером, обладающие организаторскими способностями, притягивающие своими качествами к себе других людей. Однако психологическая атмосфера, складывающаяся вокруг рецидивиста, характерна тем, что личность его, помимо всего прочего, сеет вокруг себя страх, который буквально подавляет и полностью лишает человеческого достоинства людей, слабых характером. Конечно, мир рецидива жесток, моральные ценности в нем, образно говоря, перевернуты, цена жизни вошедшего в этот мир ничтожна. Поэтому преступления, в которых участвует или которыми руководит «издали» рецидивист, часто жестоки, характеризуются смелостью замысла и исполнения, осмотрительностью и предусмотрительностью. В случае «успеха» рецидивист и его группа либо «ложатся на дно», либо стремятся как можно быстрее покинуть район, где совершено преступление. (Речь не идет о карманниках-рецидивистах: те не сразу и не очень охотно покидают удобные для них места.) В период «затишья» рецидивисты запрещают какую-либо деятельность своим соучастникам. Психологически точно они высчитывают, когда активность стремящихся их разоблачить работников правоохранительных органов спадает. Более того, чтобы скрыть свое участие в тяжком преступлении, они преднамеренно, «по-мелочам» попадают в руки уголовного розыска, а затем, с помощью суда, на год-два исчезают из поля зрения вообще. Находясь же в местах лишения свободы, ищут там соучастников на будущее, не прерывая связи с оставшимися на свободе. Практике известно немало случаев, когда именно таким образом формировались, действуя практически без перерыва, преступные группы взломщиков сейфов и других денежных хранилищ. Причем именно в местах лишения свободы рецидивисты находили впервые осужденных, но неустойчивых людей, обладавших инженерной специальностью, которых они вербовали себе в сообщники. А те, выходя на свободу ранее своих «учителей», готовили технические средства для преступлений. Другие же, оставшиеся на свободе, неразоблаченные ранее, сообщники рецидивистов подбирали тем временем объекты для будущих посягательств. По выходе на свободу рецидивист «организовывал» серию преступлений и все повторялось сначала, если, конечно, их не разоблачали работники уголовного розыска. Во всяком случае, психологически рецидивисты рассчитывают все свои действия достаточно четко. Иными словами, мир рецидивистов — еще не разгаданный психологами мир. Вероятно, не будет ошибкой сказать, что если познать психологию обычного человека и его взаимоотношения с окружающей средой непросто и не всегда удается, то познать психологию преступников-рецидивистов еще сложнее. Даже по отношению ко всей остальной преступности рецидивная относительно самостоятельна и «живет» в соответствии с присущими ей закономерностями.
Сказанным не исчерпываются проблемы рецидивной преступности. Вновь подчеркну, что в криминологической литературе о ней немало написано. Но рецидивная преступность столь сложный феномен, столь трудный для предупреждения и борьбы с ней, что, если бы других «лиц» у преступности не было, ее одной достаточно, чтобы поставить под сомнение задачи ее «искоренения» в рамках существующих общественных отношений. Не будем забывать, что проблема рецидивной преступности не решена (так, во всяком случае, как это представляется возможным нашим идеологам) ни в одной стране мира, хотя многие страны богаче СССР, там более совершенна социально-бытовая сфера, лучше экономическое положение, строже социальный контроль за преступниками, как действующими, так и освобожденными из заключения и т. д. Все, образно говоря, ломают над этой проблемой голову, но все подходят к ней с реалистических позиций, не теша себя несбыточными иллюзиями и не ставя несбыточных задач. И работают. Очевидно, поэтому общество не может и не должно мириться со столь высоким уровнем рецидивной преступности, ибо из позитивных усилий общества выпадает слишком большое количество людей и слишком большое разлагающее влияние рецидивисты оказывают на других, особенно молодых членов общества. Поэтому социальный контроль за рецидивистами в самом широком смысле слова должен быть значительно лучшим, чем он был и есть в настоящее время.
Коль видят нас и слышат дети,
Мы за дела свои в ответе
И за слова: легко толкнуть
Детей на нехороший путь.
Держи в приличии свой дом,
Чтобы не каяться потом
Ганс Сакс «Корабль дураков»