Преступления в сфере экологии

Криминологически эта сфера общественных отноше­ний осмыслена явно недостаточно. На преступления данного рода можно смотреть как, скажем, на преступ­ления должностных лиц — умышленные или неосторож­ные, как на бесхозяйственность или неосторожные пре­ступления в смысле уголовно-правовом. Можно, но это­го явно недостаточно.

Кроме того, преступность в сфере экологии отлича­ет то, что считать ее преступностью внутригосударст­венного плана сегодня можно лишь условно. Преступ­ные посягательства на окружающую среду так или иначе затрагивают все мировое сообщество, хотя ло­кальные бедствия остаются локальными. Однако они и повсеместны практически — от повышенной радиа­ции, от взрывов до утечки ядерной энергии и безобразного отношения к захоронению радиоактивных отходов, наличия кислотных дождей, «кочующих» по земному шару. Преступное отношение к развитию энергетичес­кой, химической промышленности (и не только их) в какой-то конкретной стране, давшей начало всеоб­щему заражению биосферы, затрагивает всех других, вносящих свой «посильный вклад» в дело приближения гибели человечества. Складывается порочная цепь прес­тупных деяний, пока еще остающихся безнаказанными. В очищении природной среды от загрязняющих ее выбросов важна роль любого государства, однако его усилия могут быть поставлены под угрозу срыва, если оно не найдет поддержки прежде всего соседей и всех других государств.

Приведу пример, может быть, наиболее «мелкий», простой с точки зрения его содержания и практическо­го решения (положительного, конечно). Известно, что города, особенно большие, долгое время страдают от несметного количества автомашин и, соответственно, выхлопных газов, от использования неочищенного бензина и других видов горючего, кстати сказать, способ­ствующих уменьшению содержания кислорода в атмос­фере и созданию парникового эффекта. В самом деле, кому не известно «удовольствие», испытываемое, ска­жем, москвичами, когда мимо них на улицах стреми­тельно проносятся тысячи машин, оставляющих за собой многосотеннометровые (совсем, как у Маяковс­кого) шлейфы дыма и вредных микрочастиц. Даже за городом, на лесной дороге, одна такая машина остав­ляет на несколько минут визитную карточку своего присутствия. (И здесь мы говорили неправду, представ­ляя Москву как один из экологически самых чистых городов мира.) Но вот Австрия объявила поход за чистоту воздушного бассейна, в частности своей столицы Вены. Бензин там стали продавать лишь очищенный от свинцовых примесей. От владельцев автомашин (и легковых, и грузовых) потребовали оборудования их фильтрами. И добились этого. В качестве легковых такси пустили в рейсы автомобили с электродвигателями. И успех не замедлил прийти. Дышать жителям австрийской столицы стало куда легче. Фасады зданий не стали чернеть со столь катастрофической быстро­той, как ранее. Наряду с этими мерами стали исполь­зовать и меры запретительного, карательного харак­тера. Для злостных нарушителей, конечно. Кстати, на­ша автопромышленность и не думает пока выпускать экологически более или менее чистые автодвигатели. В Вене советские автомашины могут эксплуатировать­ся лишь очень непродолжительное время (без переоборудования), после чего их использование просто за­прещается. Австрийцы сейчас обеспокоены тем, что в связи с открытием границ из других стран, в частнос­ти из Венгрии, к ним хлынул поток автомашин и авто­бусов, интенсивно загрязняющих окружающую сре­ду и подрывающих тем самым усилия страны в этом плане.

Загрязнение окружающей среды как проблема эко­номическая, технологическая, техническая, социальная, нравственная, конечно же, сложнее. Однако то, что парниковый эффект, наличие озонных дыр и многое другое есть результат деятельности человека, — реаль­ность. И если ранее можно было говорить о непонима­нии человеком того, что он творит, о непредвидении трагических последствий своей полезной, на первый взгляд, деятельности, то сейчас заблуждаться уже нельзя. И то, что вчера мы не называли (и не могли, вероятно, называть) преступлением, сегодня — прес­тупление. Те, кто сбрасывает промышленные, бытовые, ртутные и иные отходы в несметных количествах в мо­ря и реки, небрежно хоронит радиоактивные отходы, бездумно уничтожает леса, «поворачивает» реки, осу­шает болота, уничтожает растительный и животный мир, знают, что это преступно.

В одной из своих работ я писал, что методы исполь­зования богатств окружающей человека среды, средст­ва и методы ее охраны принципиально отличны в со­циалистическом и капиталистическом обществе. Это не­верно. Никакого отличия нет. Только у нас дело об­стоит еще более неблагополучно, чем в любой разви­той стране. За примерами далеко ходить не надо. Арал, Байкал, Ладожское озеро, Волга, тысячи и тысячи погибших мелких рек, протекающих вблизи городов, си­стематическая, повторяющаяся повсеместно гибель рыбы в еще не мертвых реках и речках от попадающих в них с полей химических удобрений, гибель всего жи­вого во многих районах Сибири, где нефть добывается, прямо скажем, хищнически, «отапливание» биосферы горящими факелами газовых отходов. Всего и не пере­числишь, ибо это — повседневная действительность. Я не говорю уже о Чернобыле и его еще не осознанных и долговременно трагических последствиях. Но ведь и до Чернобыля были аварии, о которых мало кто знал, последствия которых еще долго будут сказы­ваться (справедливости ради отметим, что не только в нашей стране, — вот почему речь и идет о глобальной проблеме). А хищническое уничтожение лесов?! Нас­колько это опасно, говорит трагедия Амазонии, ибо там, по утверждению ученых, — легкие планеты. Наши же леса — это наши легкие. И если их вырубают без разбору на Урале или в Сибири, то страдает вся страна.

Причем «наш» Чернобыль ввергнул в панику прави­тельства и народы многих стран Европы, и не думаю, что все и везде останется без серьезных последствий. В свою очередь, манипуляции с радиоактивными от­ходами, осуществляемые странами Запада, способству­ют заражению многих новых регионов земного шара. Как и выбросы химической промышленности, и катаст­рофическое превращение морей и даже океанов в сточ­ные канавы и ямы. Советская территория стала складом, кладбищем радиоактивных отходов для других стран. За что, за какую цену? Строго говоря, все это преступно. Но, к сожалению, правовые рычаги исполь­зуются еще очень плохо. Не только у нас, но и во всем мире. Хотя очевидно и другое: с помощью одних пра­вовых мер мир от экологической катастрофы не спа­сешь.

Проблема причин экологической преступности упи­рается в самую суть проводимой государствами эконо­мической, технической, технологической политики, по­литики размещения производительных сил, характера производства и т. п., что делает эту проблему чрезвы­чайно сложной и предопределяет тот факт, что даже смертельные для человечества «эксперименты» и на­силие над природой (в широком смысле слова) далеко не всегда попадают в разряд преступных по закону.

Не случайно еще в конце 70-х годов ученые извест­ного Римского клуба предсказали, что преступное от­ношение к природной среде приведет (или может при­вести) через 100 лет к исчерпанию всех природных ре­сурсов и гибели человечества. Можно соглашаться или не соглашаться со столь мрачным прогнозом, но что под ним имеются весьма веские основания, — бесспор­но. Во всяком случае, это острый сигнал к тому, что­бы все усилия человечества были обращены на спасе­ние планеты и жизни на ней. В том числе и путем признания многих манипуляций с окружающей чело­века средой преступными.

Поэтому криминологический аспект экологических проблем применительно к земле в целом или к каж­дой конкретной стране чрезвычайно важен. Сознатель­ность ведомств (точнее руководителей), ученых, осо­бенно «увлеченных» сомнительными идеями, бездумных исполнителей из числа того самого «среднего» персо­нала, из-за действий которого, как правило, не найти истинных виновников или, наоборот, подставляющего «стрелочников», находится на крайне низком уровне. Плановая заданность, ложно понимаемые интересы го­сударства, бесхозяйственность, техническая и техноло­гическая безграмотность и т. п. — у нас, как и стрем­ление к прибыли и обогащению в странах иной системы (это — пока только «у них», хотя и у нас уже идет разговор о том, как бы больше заработать валюты, а каким способом — неважно), и ведут к преступлениям в области экологии.

Экологические преступления по своим объективным характеристикам бывают сходны с преступлениями дол­жностных лиц, особенно с бесхозяйственностью. Одна­ко криминологически их характеристики чрезвычайно многообразны, как многообразны их причины и мето­ды предупреждения. Многие из преступлений этого рода, опять же с позиций уголовного права, являются преступлениями, совершенными по неосторожности. Известно, что в уголовном праве неосторожные преступления наказываются менее строго, чем умышленные (как правило, во всяком случае). Появление экологи­ческих преступлений эту конструкцию (и принцип) ставит под сомнение. Пожалуй, даже заставляет пе­ресмотреть, казалось бы, устоявшийся (и справедливый до настоящего времени) принцип. Трагедия Чернобы­ля да и многие другие подобного рода преступления, связанные с причинением вреда окружающей среде, не только у нас, но и за рубежом, заставляют по-иному, чем ранее, оценивать определенного рода преступную неосторожность, применять наказание значительно бо­лее суровое, чем за «обычные» умышленные преступ­ления. Здесь в особом виде проявляется необходимость в разностороннем анализе различных деяний, подобно тому, который сделал в приведенном выше примере К. Маркс применительно к убийствам. Научно-техни­ческая революция несет человечеству не только благо, но и многие опасности. Не могу не высказать своего мнения (в связи с трагедией Чернобыля) о не очень-то благовидной роли науки (пусть меня обвинят после этого в дилетантизме или еще в чем-нибудь более страшном). На эти мысли навела меня исповедь по­гибшего академика Легасова, опубликованная в свое время в газете «Правда».

Ученые-атомщики, в угоду политикам создавая ору­жие уничтожения всего живого на Земле (и которые потом каялись и каются, вставали и встают в позу ра­зоблачителей политиков, «великих» гуманистов и чуть ли не спасителей человечества), научились выпускать джинна из бутылки, постепенно обеспечив мало-мальс­ки безопасность тем, кто с этим джинном непосредствен­но имеет дело, но не сделали того, что должны были, по моему глубокому убеждению, сделать: не разрабо­тали методов «запрятывания» джинна обратно в бутыл­ку. Я имею в виду не бомбы разного качества, здесь все ясно, от них можно избавиться путем уничтожения, а так называемый «мирный атом», о широком внедре­нии которого в жизнь, возможно и справедливо, твер­дят ученые-физики, даже после чернобыльской траге­дии. Конечно, в науке не все делается сразу, путь к полному познанию и управлению процессами исполь­зования энергии атомного ядра долог и постепенен. Но открывать столь широкую дорогу этой энергии, не выра­ботав эффективных мер для «обратного» ею управле­ния, — значит не выполнить полностью своего гуманисти­ческого долга. Торопливость в науке всегда вредна. В этой сфере она оказалась не только вредна, но стала угрозой самому существованию человечества. Пред­ставьте себе последствия трех-четырех чернобылей в раз­ных концах земного шара! А ведь криминологи установи­ли зависимость поведения человека от того, как он смотрит на свою жизнь сегодня и в будущем — оптимис­тично или пессимистично? Пессимизм, неуверенность в сегодняшнем дне, страх перед будущим, в том числе перед ядерной катастрофой (не только связанной с атомной войной, но и возможным вредом из-за неуме­ния управлять атомом, называемым мирным), — это как раз те психологические причины, которые вызыва­ют немалое число аморальных поступков и преступле­ний. Говорить, что это выдумка криминологов, —нелепо, ибо есть немало преступлений, когда совершивший их человек именно данными мотивами объясняет свое прес­тупное поведение. Вообще неудовлетворенность человека жизненными условиями, страх перед будущим, перед «наступающей» на него и чуждой ему техникой (вспом­ним луддитов!) либо психология: «протестуй против всего», «круши все», ибо все равно погибнем (как и ло­зунг: «лови счастье и «наслаждение»), — одна из причин преступности.

Вернемся, однако, непосредственно к экологическим преступлениям.

Сегодня постепенно в национальном законодатель­стве начинают формулироваться составы преступлений, влекущих ответственность за загрязнение окружающей человека среды, вытекающие из уже заключенных меж­дународных соглашений или независимо от них, от­ражая заинтересованность конкретных стран в эколо­гической чистоте своих территорий и всей планеты. Эти законодательные акты касаются как общих, гло­бальных проблем, так и конкретных, например, караю­щих за незаконную порубку леса, уничтожение редких животных, птиц, рыбы и т. п., за все то, что преступно нарушает экологическое равновесие.

Политика санкций за экологические преступления еще не устоялась: как оценивать с точки зрения степени общественной опасности те или иные преступные дея­ния, точно не установлено; как соотнести их с други­ми, особенно тяжкими преступлениями — тоже. В совсем зачаточном состоянии находится изучение причин и условий совершения экологических преступлений. Оче­видно, например, что нельзя их рассматривать в отры­ве от экономических отношений в обществе в целом. Провалы и промахи в экономике, в технической и тех­нологической политике влияют на экологическую прес­тупность. Но столь же ясно, что экологические преступления подрывают экономическую основу общества, как и наносят непоправимый ущерб самому существованию и условиям жизни людей. Пример гибели Арала яркое тому подтверждение. Нередко экологические преступле­ния приводят к уродливому развитию экономики в том или ином регионе, истощению материальных ресурсов, резким изменениям в неблагоприятную сторону среды обитания людей и т. д.

Нельзя не сказать и о том, что тяжелое экономическое положение нашей страны зависит от серьезных провалов в размещении производительных сил, воле­вого, часто необоснованного экономически планирова­ния, строительства объекте промышленности без очист­ных сооружений и т. п. Если говорить языком обычного человека, то такое отношение к размещению производительных сил иначе как преступным не назовешь. Меньшее, на что можно «согласиться» в таком плане, так это признать подобное причинами и условиями со­вершения в дальнейшем конкретных экологических преступлений, подталкиванием директоров и других должностных лиц к преступным действиям. Но за та­кую, с позволения сказать, политику ответственных не найдешь. Не только и не столько в уголовно-правовом смысле, конечно, а шире — в социальном, нравствен­ном. Что все это преступно, понимать стали только сей­час.

В экологическом плане мир стоит у черты, престу­пить которую — значит привести человечество к гибели. Конечно, в предотвращении катастрофы решающее значение имеют меры экономические, технологические, технические. Однако криминологи и юристы тоже могут внести свой вклад в борьбу с преступными посягательс­твами на окружающую человека среду. Необходимо только исследования этой проблемы включить в число приоритетных. Пока же наша наука (криминологичес­кая, во всяком случае) находится в начале пути. О практике же и вообще говорить не приходится. При этом я не хочу принизить значение усилий соответст­вующих комиссий и комитетов Верховного Совета либо Правительства. Их субъективные устремления к лучше­му не оставляют сомнений. Речь идет о более глубоких процессах. Прежде всего о том, насколько далеко заш­ла инерция того, что мы называем научно-техническим прогрессом, издержки которого бывают для челове­чества более губительны, чем польза от конкретных достижений. Отсюда — можно ли остановить эту инер­цию и что принесет такая акция — пользу или вред? Другая сторона касается проблемы, настолько ли глу­бок прогресс, чтобы с его же помощью остановить нега­тивные процессы и снять, насколько возможно, их вре­доносность. По мнению ученых-экологов, в нынешних условиях оставить природу в неприкосновенности нельзя, но возможно причинять ей наименьшие неприятности. В этом не менее важна роль человека. От него зависит как стремление к совершенствованию технологий и обес­печению снятия вредоносности технических средств для среды обитания, так и, напротив, пренебрежительное от­ношение ко всему, стремление к наживе, прибыли, полу­чению сиюминутных выгод при полном безразличии к будущему и судьбам других людей. Именно поэтому нужно определить как круг преступных деяний, состав­ляющих суть экологической преступности, так и меры наказания для преступников, которые, будучи, как пра­вило, респектабельными личностями, в конечном счете опаснее обычных уголовников.