Religiovedenie_Garadzha

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

подчинен богàм; боги подчинены чàрàм (мàнтрàм); à чàры — брàхмàнàм; поэтому брàхмàны — нàши боги”5.

Ðàдикàльной противоположностью мàгии и религии объясняется тà Íепреклоннàя врàждебность, с которой священнослужители нà всем протяжении истории относились к колдунàм. Ñвященникà не моглà не возмущàть высокомернàя сàмонàдеянность колдунà, его нàдменность в отношении к высшим силàм, бесстыдное притязàние нà облàдàние рàвной с ними влàстью. Æрецу кàкого-либо богà с его блàгоговейным ощущением божественного величия и смиренным преклонением перед ним тàкие притязàния должны были кàзàться неблàгочестивой, богохульной узурпàцией прерогàтив, принàдлежàщих одному богу. Èногдà обострению этой врàждебности способствовàли более низменные побуждения. Æрец провозглàшàл себя единственным подлинным зàступником и истинным посредником между богом и человеком, и его интересы, рàвно кàк и чувствà, чàсто шли врàзрез и с интересàми соперникà, который проповедовàл более верную и глàдкую дорогу к счàстью, нежели тернистый и скользкий путь снискàния божественной милости.

Íо вот àнтàгонизм, кàким бы привычным он нàм ни кàзàлся, по-видимому, появляется нà срàвнительно поздней стàдии религии. Íà более рàнних стàдиях функции колдунà и священникà чàсто сочетàлись или, вернее, не рàзделялись. ×еловек добивàлся блàгосклонности богов и духов с помощью молитв и жертвоприношений и одновременно с этим прибегàл к чàрàм и зàклинàниям, которые могли возыметь желàемое действие сàми по себе, без помощи богà или дьяволà. Êороче говоря, человек совершàл религиозные и мàгические обряды, произносил молитвы и зàклинàния нà едином дыхàнии, при этом не обрàщàл внимàния нà теоретическую непоследовàтельность своего поведения, если всеми прàвдàми и непрàвдàми умудрялся достичь желàемого. Ñ примерàми тàкого слияния

исмещения мàгии и религии мы уже стàлкивàлись у мелàнезийцев и других нàродностей.

Óнàродов, поднявшихся нà более высокую ступень культуры, смещение мàгии

ирелигии сохрàнилось в кàчестве пережиткà. Îно нàблюдàлось в Äревней Èндии и Äревнем Åгипте и поныне еще встречàется в среде европейского крестьянствà.

Åсли предположить, что эпохà мàгии повсеместно предшествовàлà эпохе религии, то, естественно, подлежàт исследовàнию причины, которые побудили человечество (или его чàсть) остàвить теорию и прàктику мàгии и перейти к религии. Åсли взять в рàсчет количество, рàзнообрàзие и сложность подлежàщих объяснению фàктов и скудность нàших сведений, то едвà ли можно нàдеяться нà совершенно удовлетворительное рàзрешение столь глубокой проблемы. Ñàмое большее, чего можно достичь при нынешнем состоянии нàших знàний, — это выдвижение более или менее прàвдоподобной гипотезы. Ñо всей нàдлежàщей скромностью я бы предложил следующую гипотезу: признàние присущей мàгии ложности и бесплодности побудило мыслящую чàсть человечествà зàняться поискàми более истинной теории природных явлений и более плодотворного методà использовàния природных ресурсов. Ñо временем проницàтельные люди, должно быть, зàметили, что в действительности мàгические обряды и зàклинàния не приносят результàтов, нà которые они рàссчитàны. Âеликое открытие недейственности мàгических процедур и произвело, вероятно, рàдикàльный, хотя и медленный, переворот в умàх тех, у кого достàло сообрàзительности его сделàть. Îткрытие это привело к тому, что люди впервые признàли свою неспособность по собственному произволу мàнипулировàть силàми природы, которые до того времени

5 Çàклинàние духов с целью зàстàвить их служить человеку иногдà обознàчàется термином “экзорцизм” (в отличие от собственно мàгии и умилостивительного культà).

31

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

считàлись полностью нàходящимися в их влàсти. Ýто было признàнием своего невежествà и слàбости. Ëюди увидели, что принимàли зà причины то, что тàковыми не являлось, поэтому все стàрàния действовàть с помощью этих вообрàжàемых причин окàзàлись тщетными. Ìучительный труд зàтрàчивàлся дàром, пытливàя изобретàтельность рàсточàлàсь бесцельно. Ëюди дергàли нити, к которым ничего не было привязàно. Èм кàзàлось, что они шли прямо к цели, тогдà кàк в действительности они блуждàли по кругу. Ïриродные явления, которые люди с помощью мàгии стàрàлись вызвàть, происходили, но совершàлось это без вмешàтельствà человекà; дождь все тàк же пàдàл нà иссохшую почву, солнце все тàкже совершàло свое дневное, à лунà ночное круговрàщение, молчàливàя процессия времен годà все тàк же двигàлàсь по земле в любую погоду. Íà свет по-прежнему рождàлись люди для трудов и стрàдàний, и по-прежнему после короткого пребывàния нà земле они нàвечно уходили к прàотцàм в зàоблàчную обитель. Âсе шло своим обычным ходом, но для того, с чьих глàз спàлà пеленà, это теперь выглядело инàче. Îн не мог более тешить себя приятной иллюзией, что руководит движениями земли и небà, что стоит ему убрàть с рулевого колесà свою слàбую руку, и светилà прекрàтят свои великие круговрàщения. Îн более не видел в смерти своих врàгов или друзей докàзàтельство неодолимой силы своих собственных или врàжеских зàклинàний. Òеперь он знàл, что кàк друзья, тàк и врàги пàли жертвàми силы более могущественной, чем тà, которой облàдàл он сàм: они подчинялись судьбе, перед которой и он бессилен.

Èтàк, нàш примитивный философ, оторвàвшийся от прежних якорных цепей, носимый по бурному морю сомнения иной неопределенности, жестоко поколебленный в своей прежней вере в себя и свои силы, должно быть, был совершенно сбит с толку и выведен из рàвновесия, покà, подобно корàблю, который после бурного путешествия прибывàет в тихую гàвàнь, не остàновился нà новой системе веры и действия, рàзрешившей его тревожные сомнения и дàвшей зàмену (пусть непрочную) верховной влàсти нàд природой, от которой он был вынужден отречься. Åсли весь огромный мир продолжàл идти своим ходом без помощи его и ему подобных, то происходило это, конечно, потому, что имелись другие существà, похожие нà него, но кудà более могущественные, нàпрàвляющие, будучи сàми невидимыми, течение природы и порождàвшие рàзнообрàзные серии явлений, которые человек до сих пор стàвил в зàвисимость от совершàемых им мàгических обрядов. Òеперь он понял, что эти высшие существà зàстàвляли дуть штормовой ветер, блистàть молнию и громыхàть гром. Ýто они зàложили основàние земной тверди и положили пределы беспокойному морю. Ýто они зàстàвили сиять слàвные небесные светилà, дàли пищу птицàм небесным и добычу диким зверям пустыни, прикàзàли плодородно земле рожàть в изобилии, высоким холмàм — одеться лесàми, кипящим источникàм — бить из-под скàл в долинàх, à зеленым пàстбищàм

— рàскинуться нà берегàх спокойных вод. Ýто они вдохнули в человекà дыхàние жизни и нàсылàли нà него голод, чуму и войны. ×еловек обрàщàлся теперь к этим могущественным существàм, униженно признàвàясь в своей зàвисимости от их незримой силы, умоляя дàровàть ему всевозможные блàгà, зàщитить от опàсностей, которыми со всех сторон окруженà жизнь смертного, привести его бессмертный дух, освобожденный от телесного бремени, в счàстливый мир, недосягàемый для боли и тревог, в мир, где он мог бы нàвечно успокоиться в блàженстве и рàдости вместе с душàми других блàгочестивых людей.

Ìожно предположить, что тàк, или примерно тàк, сàмые прозорливые из людей совершили великий переход от мàгии к религии. Íо дàже в них подобнàя переменà не моглà произойти внезàпно. Ñовершàлàсь онà, вероятно, очень постепенно и для своего более или менее полного зàвершения потребовàлà многих лет. Ïризнàние человеком того, что он бессилен окàзàть существенное влияние нà

32

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

ход природных процессов, пришло, должно быть, постепенно: он не мог срàзу, одним мàхом откàзàться от своего вообрàжàемого господствà. Øàг зà шàгом освобождàлся человек от своей гордыни, пядь зà пядью со вздохом сожàления сдàвàл свои позиции. Òо он признàвàл себя неспособным подчинить своей воле ветер, то дождь, то солнце, то гром. Ïриродные стихии однà зà другой выпàдàли изпод влияния до тех пор, покà то, что когдà-то кàзàлось цàрством, не сжàлось до рàзмеров тюрьмы. ×еловек все более проникàлся чувством собственной беспомощности и сознàнием могуществà невидимых существ, которые его окружàли. Ðелигия нàчинàется со слàбого, чàстичного признàния существовàния сверхличных существ, но с нàкоплением знàний человек приходит к признàнию своей полной и àбсолютной зàвисимости от божественного нàчàлà. Åго в прошлом непринужденнàя мàнерà держàть себя с богом сменяется глубочàйшей прострàцией перед тàинственными, невидимыми силàми, и подчинение их воле стàновится величàйшей добродетелью. Íо это углубление религиозного чувствà и прогрессирующее подчинение божественной воле во всех вопросàх кàсàется только людей высокого умà, чей кругозор достàточно широк, чтобы постичь громàдность мирà и незнàчительность местà человекà в нем. Ëюди же недàлекого умà не в состоянии постичь великих идей: их слàбому зрению ничто, кроме них сàмих, не предстàвляется действительно великим и вàжным. Îни вообще едвà ли поднимàются до религиозных воззрений. Èх, прàвдà, обучàют внешнему соблюдению религиозных предписàний и исповедàнию религиозных учений, но в глубине души они цепляются зà стàрые мàгические суеверия, которые религия может отвергàть и осуждàть, но искоренить, которые онà не влàстнà, поскольку своими корнями они глубоко уходят в ментàльную (психическую) структуру огромного большинствà родà человеческого.

Ý. Äюркгейм6

Ýлементàрные формы религиозной жизни.

Òотемическàя системà в Àвстрàлии

 этой книге мы стàвим перед собой цель исследовàть нàиболее простую и нерàзвитую из всех первобытных религий, известных в нàстоящее время, проàнàлизировàть ее и попытàться ее объяснить. Ìы говорим о религиозной системе, что ей присущи в нàибольшей степени черты первобытности, если онà соответствует двум условиям. Âо-первых, необходимо, чтобы обществà, в которых онà встречàется, не имели себе рàвных по простоте оргàнизàции. Âо-вторых, необходимо, чтобы ее можно было объяснить, не прибегàя к кàкому бы то ни было элементу, зàимствовàнному из предшествующей религии.

...Ìы стремимся исследовàть отжившие формы цивилизàции не только с целью познàть и реконструировàть их. Êàк и у всякой Ïозитивной нàуки, ее предмет состоит прежде всего в объяснении реàльности современной, близкой к нàм и, следовàтельно, способной повлиять нà нàши идеи и поступки. Ýтà реàльность — человек, глàвным обрàзом человек сегодняшнего дня, тàк кàк для нàс нет ничего более интересного. Ñтàло быть, весьмà àрхàичную религию, о которой пойдет речь, мы исследуем не просто рàди удовольствия. Åсли мы выбрàли ее в кàчестве объектà исследовàния, то потому, что в нàшем предстàвлении онà больше, чем любàя другàя, способнà прояснить религиозную природу человекà, инàче говоря — рàскрыть нàм существенный и постоянный àспект человеческой природы.

Íо тàкой подход нередко вызывàет резкие возрàжения. Íàходят стрàнным, что

6 Д ю р к г е й м Э. Элементарные формы религиозной жизни //”Социология религии. Реферативный журнал”, 1991. № 4 (ИНИОН РАН). Первое издание вышло в Париже в 1912 г.

33

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

для того, чтобы познàть современное человечество, нàдо отвернуться от него и перенестись к нàчàлу истории. Òàкой подход предстàвляется особенно пàрàдоксàльным в зàнимàющем нàс вопросе. Â сàмом деле, считàется, что ценность и достоинство рàзличных религий не одинàковы; обычно говорят, что не все они зàключàют в себе одинàковую долю истины. Îтсюдà предстàвление о том, что невозможно срàвнивàть нàивысшие формы религиозного мышления с низшими, не низводя при этом первые до уровня вторых. Äопустить, что грубые культы àвстрàлийских племен могут помочь нàм понять, нàпример, христиàнство, не знàчит ли тем сàмым предположить, что последнее коренится в том же сознàнии, инàче говоря, что оно содержит те же суеверия и бàзируется нà тех же зàблуждениях? Âот кàким обрàзом теоретическое знàчение, приписывàемое иногдà первобытным религиям, могло истолковывàться кàк признàк системàтизировàнной иррелигиозности, которàя, предрешàя результàты исследовàния, зàрàнее порочит их.

Ó нàс нет нàдобности выяснять здесь, существовàли ли в действительности ученые, зàслужившие этот упрек и сделàвшие из истории и этногрàфии религии орудие войны против нее. Âо всяком случàе, точкà зрения социологà не может быть тàковой. Â действительности основной постулàт социологии состоит в том, что создàнный человеком институт не может бàзировàться нà зàблуждении и обмàне: инàче он не смог бы существовàть достàточно долго. Åсли бы он не основывàлся нà природе вещей, он встретил бы сопротивление, которое не смог бы преодолеть. Ñтàло быть, мы приступàем к изучению первобытных религий, будучи уверены в том, что они укоренены в реàльности и вырàжàют ее. Ìы увидим постоянное применение этого принципà в дàльнейшем, в ходе àнàлизà и обсуждения, и кàк рàз в его непризнàнии мы упрекàем школы, с которыми рàсходимся. Íесомненно, если огрàничивàться только буквой религиозных формул, эти веровàния и действия кàжутся иногдà стрàнными, и возникàет соблàзн объяснить их чем-то вроде глубинной àберрàции. Íо под символом нàдо суметь обнàружить предстàвляемую им реàльность, которàя и придàет ему его истинное знàчение. Ñàмые вàрвàрские или диковинные обряды, сàмые стрàнные мифы вырàжàют кàкую-либо человеческую потребность, кàкой-то àспект жизни, либо индивидуàльный, либо социàльный. Ïричины, которыми обосновывàет их сàм верующий, возможно, à чàще всего и действительно, ошибочны. Íо истинные причины тем не менее существуют, и дело нàуки рàскрыть их. Òàким обрàзом, в сущности нет религий, которые были бы ложными. Âсе они по-своему истинны: все они, хотя и по-рàзному, соответствуют дàнным условиям человеческого существовàния. Âероятно, можно рàсположить их в иерàрхическом порядке. Îдни могут считàться выше других в том смысле, что приводят в действие более высокие мыслительные функции, богàче идеями и чувствàми, включàют в себя больше понятий и меньше ощущений и обрàзов, отличàются более изощренным хàрàктером системàтизàции. Íо кàк бы сложны и идеàлистичны ни были в действительности соответствующие религии, этого недостàточно, чтобы поместить их в особые виды. Âсе они в рàвной мере являются религиями, тàк же кàк все живые существà рàвным обрàзом относятся к живым, нàчинàя от низших плàстид и кончàя человеком. Ñтàло быть, мы обрàщàемся к первобытным религиям не с тàйным нàмерением умàлить знàчение религии в целом, тàк кàк эти религии достойны не меньшего увàжения, чем другие. Îни отвечàют тем же сàмым нуждàм, игрàют ту же сàмую роль, зàвисят от тех же сàмых причин. Îни могут поэтому тàк же хорошо послужить выявлению сущности религиозной жизни и, следовàтельно, решению проблемы, которую мы хотим рàссмотреть. Íо почему эти религии нàдо нàделять чем-то вроде прерогàтивы? Ïочему именно их нàдо предпочесть всем другим в кàчестве объектà нàшего исследовàния? Âсе это исключительно по причинàм, связàнным с методом. Ïрежде всего, мы можем прийти к понимàнию новейших религий, только прослеживàя тот исторический

34

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

путь, которым они постепенно сформировàлись, Â действительности история состàвляет единственный метод объяснительного àнàлизà, который можно к ним применить. Òолько онà позволяет нàм рàзложить институт нà его состàвные чàсти, поскольку онà покàзывàет нàм их рождàющимися во времени друг зà другом. Ñ другой стороны, помещàя кàждый из них в совокупность обстоятельств, в которых он возник, онà дàет нàм в руки единственный возможный метод определения породивших его причин. Ïоэтому всякий рàз, когдà предпринимàется попыткà объяснить кàкое-нибудь человеческое явление, взятое в определенный момент времени — будьте религиозное веровàние, нрàвственное прàвило, прàвовое предписàние, художественнàя техникà, экономический порядок — нàдо нàчàть с восхождения к его нàиболее простой, первобытной форме, постàрàться понять его особенности, хàрàктерные для этого периодà его существовàния, зàтем покàзàть, кàк оно стàло тем, что оно есть в рàссмàтривàемый период. Îтсюдà легко предстàвить себе, нàсколько вàжно для этого рядà последовàтельных объяснений определить отпрàвной пункт, от которого они оттàлкивàются. Ñоглàсно кàртезиàнскому принципу в цепи нàучных истин первое звено игрàет решàющую роль. Ðечь, конечно, вдет о том, чтобы положить в основу нàуки о религиях предстàвление, рàзрàботàнное в кàртезиàнском духе, т. е. логическое понятие, чистую возможность, сконструировàнную исключительно силой умà. Íàм необходимо обнàружить конкретную реàльность, рàскрыть которую нàм поможет только историческое и этногрàфическое нàблюдение. Íо, хотя к этой основной концепции следует идти иными путями, тем не менее, онà призвàнà окàзàть знàчительное влияние нà весь ряд утверждений, выдвигàемых нàукой. Áиологическàя эволюция стàлà понимàться совершенно инàче, нàчинàя с того моментà, когдà узнàли, что существуют одноклеточные существà. Ïодобно этому и совокупность религиозных фàктов объясняется по-рàзному, в зàвисимости от того, помещàют ли в нàчàло эволюции нàтуризм, àнимизм или кàкую-либо другую религиозную форму. Äàже нàиболее узкоспециàлизировàнные ученые, если они не нàмерены огрàничивàться просто демонстрàцией эрудиции, если они хотят попытàться понять àнàлизируемые фàкты, обязàны выбрàть ту или иную из этих гипотез и руководствовàться ею. Õотят они того или нет, вопросы, которыми они зàдàются, неизбежно принимàют следующую форму: кàк здесь или тàм нàтуризм или àнимизм были детерминировàны тàким обрàзом, что приняли тàкой-то облик, рàзвились или дегрàдировàли в той или иной форме? Ïоскольку, стàло быть, неизбежно нàдо зàнять кàкую-то позицию в этой исходной проблеме и поскольку предлàгàемое ее решение призвàно повлиять нà нàуку в целом, следует вплотную и прямо приступить к ее рàссмотрению. Èменно это мы и нàмеревàемся сделàть.

Êроме того, дàже помимо этих косвенных следствий, изучение первобытных религий сàмо по себе предстàвляет непосредственный, первостепенной вàжности интерес.

 сàмом деле, если полезно знàть, в чем состоит тà или инàя отдельнàя религия, то еще вàжнее исследовàть, что есть религия вообще. Ïроблемà этà вызывàлà любопытство философов во все временà, и не без основàния, тàк кàк онà интересует все человечество; к сожàлению, метод, обычно применяемый ими для ее решения, — сугубо диàлектический: они огрàничивàются лишь àнàлизом идеи, формируемой ими по поводу религии, иллюстрируя результàты этого мыслительного àнàлизà примерàми, взятыми из религий, нàилучшим обрàзом реàлизующих их идеàл. Íо если от этого методà и следует откàзàться, то проблемà целиком остàется, и большàя зàслугà философии состоит в том, что онà не былà зàбытà из-зà пренебрежительного отношения эрудитов. À подойти к ней можно и другими путями. Ïоскольку все религии сопостàвимы, поскольку все они состàвляют виды одного и того же родà, постольку неизбежно существуют

35

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

основные, общие для них всех элементы. Ïод ними мы подрàзумевàем не просто внешние и видимые черты, всем им в рàвной мере присущие и позволяющие в сàмом нàчàле исследовàния дàть им предвàрительное определение. Îбнàружить эти явные знàки относительно легко, тàк кàк нàблюдение, которого это требует, не должно идти дàльше поверхностной стороны вещей. Íо эти внешние сходствà предполàгàют существовàние других, глубинных. Â основе всех систем веровàний и всех культов с необходимостью должно существовàть некоторое число основных предстàвлений и ритуàльных устàновок, которые, несмотря нà все возможное рàзнообрàзие принимàемых ими форм, везде имеют одно и то же объективное знàчение и выполняют одинàковые функции. Ýто постоянные элементы, обрàзующие в религии то, что есть в ней вечного и человеческого; они состàвляют объективное содержàние идеи, которую вырàжàют, когдà говорят о религии вообще. Êàк же можно прийти к их постижению?

Ýто возможно отнюдь не путем нàблюдения сложных религий, возникàющих в ходе истории. Êàждàя из них сформировàлàсь из столь рàзнообрàзных элементов, что очень трудно отличить в них вторичное от глàвного, существенное от преходящего. Âозьмем религии Åгиптà, Èндии или клàссической древности. Ýто зàпутàнное переплетение многочисленных культов, меняющихся в зàвисимости от местности, хрàмов, поколений, динàстий, вторжений и т. д. Íàродные суеверия смешàны в них с сàмыми рàфинировàнными догмàми. Íи религиозное мышление, ни деятельность не рàспределены здесь рàвномерно в мàссе верующих: рàзными людьми, кругàми, в рàзличных обстоятельствàх веровàния, кàк и обряды, воспринимàются по-рàзному. Â одном случàе это жрецы, в другом монàхи, в третьем

— миряне; встречàются мистики и рàционàлисты, теологи и пророки и т. д. Â этих условиях трудно уловить то общее, что присуще всем. Ìожно вполне нàйти полезное средство изучить через ту или иную из этих систем кàкой-то отдельный фàкт, который получил в ней особое рàзвитие, нàпример жертвоприношение или пророчество, монàшество или тàинствà. Íо кàк обнàружить общее основàние религиозной жизни под скрывàющими его пышно рàзросшимися зàрослями? Êàк зà столкновениями теологии, изменчивостью ритуàлов, множественностью группировок, рàзнообрàзием индивидов выявить фундàментàльные состояния, хàрàктерные для религиозного сознàния вообще?

Ñовершенно инàче обстоит дело в низших обществàх. Íезнàчительное рàзвитие индивидуàльностей, меньшие рàзмеры группы, однородность внешних условий — все способствует сведению рàзличий и изменчивости к минимуму. Ãруппà постоянно создàет интеллектуàльное и морàльное единообрàзие, которое в более рàзвитых обществàх мы нàходим лишь в редких случàях. Âсе одинàково присуще всем. Äвижения стереотипизировàны: все выполняют одни и те же в одинàковых обстоятельствàх, и этот конформизм лишь вырàжàет конформизм мышления. Ïоскольку все сознàния втянуты в один и тот же круговорот, индивидуàльный тип почти полностью смешивàется с родовым. Â то же время все не только единообрàзно, но и просто Íичто тàк не примитивно, кàк эти мифы, состоящие из одной-единственной, бесконечно повторяемой темы, кàк эти обряды, состоящие из небольшого числà беспрерывно возобновляемых жестов. Âообрàжение нàродà или духовенствà еще не рàсполàгàло ни временем, ни средствàми, чтобы рàфинировàть и преобрàзовывàть исходный мàтериàл религиозных идей и действий. Ïоследний поэтому окàзывàется открытым и доступным нàблюдению, которому требуется лишь мàлейшее усилие, чтобы его обнàружить. Ïреходящее, второстепенное, избыточное еще не стàло скрывàть глàвное. Âсе сведено к необходимому, к тому, без чего религия не может существовàть. Íо необходимое — это тàкже и существенное, т. е. то, что нàм вàжно прежде всего познàть.

Òàким обрàзом, первобытные цивилизàции состàвляют для нàс фàкты

36

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

исключительного знàчения, потому что фàкты эти просты. Âот почему среди всех кàтегорий фàктов нàблюдения этногрàфов чàсто были нàстоящими откровениями, обновившими изучение институтов, создàнных человеком. Íàпример, до середины XIX в. были убеждены, что отец является глàвным элементом семьи; дàже предстàвить себе не могли, что возможно существовàние семейной оргàнизàции, где отцовскàя влàсть не состàвляет ее основу. Îткрытие Áàхофенà рàзрушило эту стàрую концепцию. Äо совсем недàвнего времени считàлось очевидным, что морàльные и юридические отношения, обрàзующие родство, состàвляют лишь иной àспект физиологических отношений, вытекàющих из общности потомствà; Áàхофен и его последовàтели, Ìàк-Ëеннàн, Ìоргàн и многие другие нàходились еще под влиянием этого предрàссудкà. Ñ тех пор, кàк мы узнàли природу первобытного клàнà, мы, нàпротив, знàем, что родство не может определяться единокровием. Âозврàщàясь к религиям, отметим, что рàссмотрение только нàиболее близких к нàм религиозных форм в течение длительного времени зàстàвляло считàть понятие богà хàрàктерным для всего религиозного. Îднàко религия, которую мы дàлее исследуем, в знàчительной мере дàлекà от всякой идеи божествà. Ñилы, к которым обрàщены в ней обряды, весьмà отличны от сил, зàнимàющих первостепенное место в нàших современных религиях, и тем не менее они помогут нàм лучше понять последние. Íет, стàло быть, ничего неспрàведливее, чем пренебрежение, с которым многие историки относятся к трудàм этногрàфов. Íесомненно, что этногрàфия очень чàсто вызывàлà в рàзличных отрàслях социологии нàиболее плодотворные, революционные изменения. Âпрочем, именно по тàкой же причине открытие одноклеточных существ, о котором мы только что говорили, перестроило бытовàвшее предстàвление о жизни. Ïоскольку у этих простейших существ жизнь сведенà к ее основным чертàм, последние могут легче рàспознàвàться.

Íо первобытные религии не только позволяют выявить конструктивные элементы религии; они облàдàют тàкже тем большим преимуществом, что облегчàют их объяснение. Ïоскольку фàкты в них проще, связи между фàктàми в них тàкже проступàют более явственно. Ïричины, которыми люди объясняют себе свои действия, еще не были рàзрàботàны и искàжены изощренной рефлексией; они ближе, интимнее связàны с теми движущими силàми, которые реàльно определили эти действия. ×тобы лучше понять бред и иметь возможность применить к нему нàиболее подходящее лечение, врàчу нàдо узнàть, кàковà былà его исходящàя точкà. À это событие тем легче рàспознàть, чем в более рàнний период можно бред нàблюдàть. È нàоборот, чем больше времени остàвляется для рàзвития болезни, тем дàльше онà ускользàет от нàблюдения. Äело в том, что попутно вторгàются всякого родà истолковàния, стремящиеся оттеснить исходное состояние в сферу бессознàтельного и зàменить его другими состояниями, сквозь которые иногдà трудно обнàружить первонàчàльное. Ìежду системàтизировàнным бредом и породившими его первыми впечàтлениями дистàнция чàсто великà. Òàкже обстоит дело и с религиозным мышлением. Ïо мере того, кàк оно прогрессирует в истории, вызвàвшие его к жизни, причины, по-прежнему сохрàняя свое действие, зàметны уже только сквозь обширную систему искàжàющих их истолковàний. Íàродные мифологии и изощренные теологии сделàли свое дело: они нàплàстовàли нà чувствà изнàчàльные весьмà рàзличные чувствà, хотя и связàнные с первыми (рàзвитой формой которых они являются), но все же очень мешàющие проявлению их истинной природы. Ïсихологическàя дистàнция между причиной и следствием, между причиной внешней и причиной, реàльно действующей, стàлà более знàчительной и трудной для познàющего умà. Ïродолжение этой рàботы будет иллюстрàцией и проверкой этого методологического зàмечàния. Ìы увидим дàлее, кàк в первобытных религиях религиозный фàкт еще несет нà себе видимый отпечàток своего происхождения; нàм было бы горàздо труднее понять его путем

37

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

рàссмотрения лишь более рàзвитых религий.

Òàким обрàзом, предпринимàемое нàми исследовàние предстàвляет собой подход к решению стàрой, но в новых условиях, проблемы происхождения религий. Ïрàвдà, если под происхождением понимàть àбсолютно первонàчàльное, то постàновкà вопросà будет совершенно ненàучнà, и ее следует решительно отвергнуть. Íе существует точного мгновения, когдà нàчàлà существовàть религия,

иречь не идет об обнàружении хитроумного способà, позволяющего мысленно перенестись в него. Êàк и всякий создàнный человеком институт, религия не нàчинàется нигде. Ïоэтому все умозрительные построения тàкого родà спрàведливо дискредитировàны; они могут зàключàться лишь в субъективных и произвольных конструкциях, не поддàющихся никàкой проверке. Ìы стàвим перед собой совсем иную зàдàчу. Ìы хотели бы нàйти средство выявления постоянно действующих причин, от которых зàвисят нàиболее существенные формы религиозного мышления

ирелигиозной прàктики. À эти причины, по только что изложенным сообрàжениям,

нàблюдàть тем легче, чем менее сложны обществà, в которых они нàблюдàются. Âот почему мы стремимся приблизиться к истокàм7. Ýто не знàчит, что мы приписывàем низшим религиям особые добродетели. Íàоборот, они рудиментàрны и грубы; стàло быть, речь не может идти о том, чтобы делàть из них нечто вроде обрàзцов, которые последующим религиям остàвàлось лишь воспроизводить. Íо дàже сàмà их грубость делàет их поучительными, тàк кàк в них тàким обрàзом осуществляются удобные эксперименты, в которых легче обнàружить фàкты и их отношения. Ôизик, для того чтобы открыть зàконы изучàемых им явлений, стремится упростить последние, освободить их от второстепенных хàрàктеристик. ×то кàсàется институтов, то природà стихийно производит тàкого же родà упрощения в нàчàле истории. Ìы хотим лишь воспользовàться ими. È, вероятно, этим методом мы сможем постичь весьмà элементàрные фàкты. Êогдà же мы объясним их в той мере, в кàкой нàм это удàстся, всякого родà новшествà, возникшие в ходе дàльнешей эволюции, уже не будут объясняться подобным обрàзом. Íе думàя отрицàть вàжность проблем, связàнных с этими новшествàми, мы полàгàем, что они будут исследовàны в свое время и что приступить к их изучению уместно только после тех, исследовàние которых мы сейчàс предпримем.

Ê.Ìàркс8

Ýкономическо-философские рукописи 1844 годà

...Òеолог объясняет происхождение злà грехопàдением, т.е. он предполàгàет кàк фàкт, в форме исторического события, то, что он

должен объяснить.

...×ем больше рàбочий вымàтывàет себя нà рàботе, тем могущественнее стàновится чужой для чего предметный мир, создàвàемый им сàмим против сàмого себя, тем беднее стàновится он сàм, его внутренний мир, тем меньшее имущество

7Îчевидно, мы придàем слову “истоки” (“engines”), тàк же кàк и слову “первобытный”, совершенно относительный смысл. Ìы понимàем под ним не àбсолютное нàчàло, но нàиболее простое общественное состояние, известное в Íàстоящий момент, тàкое, дàльше которого углубиться сейчàс невозможно. Êогдà мы говорим об истокàх, о нàчàле истории или религиозного мышления, то эти вырàжения нàдо понимàть именно в отмеченном смысле.

8Ì à р к с Ê. Èз рàнних произведений. Ì., 1956.

38

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

ему принàдлежит. Òочно тàк же обстоит дело и в религии. ×ем больше вклàдывàет человек в богà, тем меньше остàется в нем сàмом. Ðàбочий вклàдывàет в предмет свою жизнь, но отныне этà жизнь принàдлежит уже не ему, à предмету. Òàким обрàзом, чем больше этà его деятельность, тем беспредметнее рàбочий. ×то отошло в продукт его трудà, того уже нет у него сàмого. Ïоэтому, чем больше этот продукт, тем меньше он сàм. Ñàмоотчуждение рàбочего в его продукте имеет не только то знàчение, что его труд стàновится предметом, приобретàет внешнее существовàние, но еще и то знàчение, что его труд существует вне его, незàвисимо от него, кàк нечто чужое для него, и что этот труд стàновится противостоящей ему сàмостоятельной силой: что жизнь, сообщеннàя им предмету, выступàет против него кàк врàждебнàя и чуждàя.

...Ïодобно тому, кàк в религии сàмодеятельность человеческой фàнтàзии, человеческого мозгà и человеческого сердцà воздействует нà индивидуумà незàвисимо от него сàмого, т. е. в кàчестве кàкой-то чужой деятельности, божественной или дьявольской, тàк и деятельность рàбочего не есть его сàмодеятельность. Îнà принàдлежит другому, онà есть утрàтà рàбочим сàмого себя.

Òеперь посмотрим, кàк это понятие отчужденного, сàмоотчужденного трудà вырàжено и предстàвлено в реàльной действительности.

Åсли продукт трудà мне чужд, если он противостоит мне в кàчестве чуждой силы, кому же в тàком случàе он принàдлежит?

Åсли моя собственнàя деятельность принàдлежит не мне, à есть деятельность чуждàя, вынужденнàя, кому же принàдлежит онà в тàком случàе?

Íекоторому иному, чем я, существу. ×то же это зà существо?

Íе боги ли? Ïрàвдà, нà первых порàх глàвнàя производственнàя деятельность, нàпример строительство хрàмов и т. д. в Åгипте, в Èндии, в Ìексике, шлà по линии служения богàм, и сàмый продукт принàдлежàл богàм. Îднàко боги никогдà не были одни хозяевàми трудà. Íе былà хозяином и природà. Äà и кàким противоречием было бы тàкое положение, при котором чем больше человек блàгодàря своему труду подчиняет себе природу и чем больше чудесà богов стàновятся излишними блàгодàря чудесàм промышленности, тем больше человек должен был в угоду этим силàм откàзывàться от рàдости, достàвляемой производством, и от нàслàждения продуктом!

×уждым существом, которому принàдлежит труд и продукт трудà, существом, нà службе которого окàзывàется труд и для нàслàждения которого создàется продукт трудà, тàким существом может быть лишь сàм человек.

Åсли продукт трудà не принàдлежит рàбочему, если он противостоит ему кàк чуждàя силà, то это возможно лишь в результàте того, что продукт принàдлежит другому человеку, не рàбочему. Åсли деятельность рàбочего для него сàмого является мукой, то кому-то другому онà должнà достàвлять нàслàждение и жизнерàдостность. Íе боги и не природà, à только сàм человек может быть этой чуждой силой, влàствующей нàд человеком.

...Ïонятие сàмоотчужденного трудà (сàмоотчужденной жизни) мы получили, исходя из политической экономии, кàк результàт движения чàстной собственности. Íо àнàлиз этого понятия покàзывàет, что, хотя чàстнàя собственность и выступàет кàк основà и причинà сàмоотчужденного трудà, в действительности онà, нàоборот, окàзывàется его следствием, подобно тому, кàк боги первонàчàльно являются не причиной, à следствием зàблуждения человеческого рàссудкà. Ïозднее это отношение преврàщàется в отношение взàимодействия...

Ðелигия, семья, госудàрство, прàво, морàль, нàукà, искусство и т.д. суть лишь особые виды производствà и подчиняются его всеобщему зàкону. Ïоэтому положительное упрàзднение чàстной собственности, кàк присвоение человеческой

39

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

жизни, есть положительное упрàзднение всякого отчуждения, т. е. возврàщение человекà из религии, семьи, госудàрствà и т. д. к своему человеческому, т. е. общественному, бытию. Ðелигиозное отчуждение кàк тàковое происходит лишь в сфере сознàния, в сфере внутреннего мирà человекà, но экономическое отчуждение есть отчуждение действительной жизни, — его упрàзднение охвàтывàет поэтому обе стороны.

Ê еврейскому вопросу

...Òàк кàк бытие религии есть бытие несовершенствà, то источник этого несовершенствà нàдо искàть лишь в сущности сàмого госудàрствà. Ðелигия для нàс уже не причинà мирской огрàниченности, à лишь ее проявление. Ïоэтому мы объясняем религиозные путы свободных грàждàн госудàрствà их мирскими путàми. Ìы не утверждàем, что грàждàне госудàрствà должны покончить со своей религиозной огрàниченностью, чтобы уничтожить свои мирские путы. Ìы утверждàем, что они покончàт со своей религиозной огрàниченностью только тогдà, когдà уничтожàт свои мирские путы. Ìы не преврàщàем мирские вопросы в теологические. Ìы преврàщàем теологические вопросы в мирские. Ïосле того кàк историю достàточно долго объясняли суевериями, мы суеверия объясняем историей. Âопрос об отношении политической эмàнсипàции к религии стàновится для нàс вопросом об отношении политической эмàнсипàции к человеческой эмàнсипàции. Ìы критикуем бессилие политического госудàрствà в отношении религии, критикуя политическое госудàрство в его мирской форме, незàвисимо от его бессилия в отношении религии. Â противоречии между госудàрством и определенной религией,

— нàпример, иудейством, — мы рàскрывàем человеческий хàрàктер этого противоречия, кàк противоречия между госудàрством и определенными мирскими элементàми, противоречия между госудàрством и религией вообще, кàк противоречия между госудàрством и его предпосылкàми, вообще.

Ïолитическàя эмàнсипàция иудея, христиàнинà, религиозного человекà вообще, есть эмàнсипàция госудàрствà от иудействà, от Õристиàнствà, от религии вообще. Íà свой лàд, тем способом, который соответствует его сущности, госудàрство эмàнсипируется от религии кàк госудàрство, когдà оно эмàнсипируется от госудàрственной религии, т. е. когдà госудàрство кàк госудàрство не отстàивàет никàкой религии, à, нàпротив, отстàивàет себя кàк госудàрство. Ïолитическàя эмàнсипàция от религии не есть доведеннàя до концà, свободнàя от противоречий эмàнсипàция от религии, потому что политическàя эмàнсипàция не есть доведенный до концà, свободный от противоречия способ человеческой эмàнсипàции.

...Ãосудàрство, тàким обрàзом, может совершенно эмàнсипировàться от религии дàже тогдà, когдà преоблàдàющее большинство еще остàется религиозным. À преоблàдàющее большинство не перестàет быть религиозным оттого, что оно остàется религиозным только privatum9.

Íо ведь отношение госудàрствà, особенно республики, к религии есть не что иное, кàк отношение людей, обрàзующих госудàрство, к религии. Îтсюдà следует, что человек освобождàется от кàкого-либо огрàничения через посредство госудàрствà, освобождàется политически, когдà, в противоречии с сàмим собой, он возвышàется нàд этим огрàничением àбстрàктным и огрàниченным, чàстичным обрàзом. Äàлее следует, что человек, освобождàясь политически, достигàет свободы окольным путем, через посредствующее — хотя и необходимое — звено. Îтсюдà же следует, нàконец, что человек дàже тогдà, когдà он при посредстве госудàрствà объявляет госудàрство àтеистом, все еще остàется религиозно-огрàниченным именно

9 Â кàчестве чàстных лиц.

40