9.5. Современные направления Западной философии: структурализм, постструктурализм, постмодернизм

Структурализм как новый научный метод в гуманитарных науках, как претендующая на универсальность теория в литературоведении и искусствоведении, возник в 30-е гг. XX в. Формирование философского направления связано с концепциями Фердинанда де Соссюра ( ), американской школы семиотики, русского формализма, структурной антропологии К. Леви-Строса (1908 – ), структурного психоанализа Ж. Лакана (1901 – 1981), структуры познания М. Фуко (1926 – 1984) и др. Обобщенно структурализм – попытка выявить глубинные универсальные структуры, которые проявляются в социуме на всех уровнях: начиная с бессознательных психологических моделей, артефактов и заканчивая искусством, философией, математикой, литературой, архитектурой, языком и т.д. Эти универсальные структуры общества выявляют, изучая мифы, интерпретируя бессознательное с точки зрения его текстуального характера, укорененного в языке. Задача философии – заниматься поисками скрытых связей между социальными институтами, идеями, обычаями и отношениями власти, пытаться раскрыть коды знания общества, которые находятся в постоянном процессе трансформации.

Структуралистов объединяет общая методологическая установка на принятие структурного анализа в качестве ведущего метода исследования. Приоритетным считается изучение не содержания, а формы, не элементов, а связей между элементами. Структуралисты полагают, что научное социально-гуманитарное познание должно опираться на методы естественных и точных наук, поскольку культурное образование рассматривается как аналогичный природному объект. Особенность культурного объекта в том, что он обладает глубинной структурой, созданной коллективным бессознательным, и является основой той или иной знаково-символической системы.

Философы обосновывают структуралистский подход, распространяя его на понимание культуры в целом. Суть философского структурализма заключается в идее о том, что основу культурных объектов образует структура, понимаемая как совокупность объединяющих элементы связей и отношений, которые безличны, непосредственно не наблюдаются и не осознаются, инвариантны, т.е. остаются неизменными, хотя их проявления разнообразны и изменчивы. Культура устроена по принципам организации и функционирования естественного языка. Она сама является языком в широком смысле – сложной, знаково-символической системой. Ее структуры, оставаясь по большей части скрытыми от человека, тем не менее направляют его деятельность, подобно тому как формы языка организуют повседневное речевое общение (господин Журден из пьесы Мольера говорит прозой, не подозревая об этом). Структуралисты называют ложным классический образ человека – сознательного творца культуры, субъекта, рационально определяющего строй жизни. Заостряя свою позицию, структуралисты утверждают: говорит не человек, а язык, действует не личность, а безличная структура. В этом смысле истолковываются получившие скандальную известность высказывания М. Фуко о «смерти субъекта», «смерти человека». Такого рода воззрения структуралистов характеризуются как «теоретический антигуманизм». Философский структурализм является в значительной степени реакцией на субъективизм и индивидуализм экзистенциалистов, идеи которых, особенно Ж.П. Сартра, приобрели во Франции в 50 – 60-х гг. XX в. формы политического радикализма и были весьма популярны. По мнению структуралистов, экзистенциализм есть крайнее проявление укоренившейся в классической философии иллюзии того, что человеческий мир строится на самосознании субъекта. Начало заблуждению положил Декарт, выдвинув тезис: «Мыслю – следовательно существую» («Cogito ergo sum»).

Французский этнограф и культуролог К. Леви-Строс стал основателем философского структурализма, создателем концепции структурной антропологии. Его основной труд так и называется «Структурная антропология» (1958). Он дает философское истолкование метода структурного анализа, разработанного филологами, и применяет его к исследованию первобытных обществ. Ученый рассматривает системы родства, брачные правила, обычаи, ритуалы, мифы и т.д. как языки, способы общения, информационные коды. В их основе – структура, наиболее общим принципом которой является бинарное отношение: холодное – горячее, священное – профанное, живое – мертвое, свое – чужое, сырое – вареное и т.д. По Леви-Стросу, бинарность есть принцип организации культуры как таковой, поскольку само человеческое бытие изначально противоречиво. Философ полагает, что первобытные общества, в отличие от современных, сохранили способ гармоничного сочетания противоречий, который он называет сверхрационализмом. Это свойственное мифу соединение рациона­льного и чувственного начал, при котором происходит опосредование противоположностей. Так, связующее звено между живым и мертвым предстает в образе ворона – живого существа, питающегося падалью. Бессознательные структуры разума, данные от природы, бинарны. Современному человеку надо понять поверхностность и ограниченность его рационализма, поймать свою природу и восстановить утраченную гармонию противоположностей.

Французский психоаналитик и философ Ж. Лакан утверждает, что бессознательное подлежит научному изучению, а его болезненные проявления – психотерапии, потому что «бессознательное структурировано как язык» и непосредственно связано с языковым выражением. Собственно, в пределах языка, образующего сферу символического, в основном протекает жизнь человека. Вне ее – «реальное», к которому у человека нет непосредственного выхода, и «воображаемое» – область неустойчивых субъективных образований.

Претензии структуралистов на построение строго научной методологии социально-гуманитарного знания во многом не оправдались, так как ее применение давало слишком абстрактные результаты, к тому же плохо поддающиеся проверке. Редукционистская, по сути, попытка понять культуру, сведя ее к ограниченному набору связей и отношений, не удалась. В 1970-е гг. на смену структурализму приходят постструктурализм и постмодернизм.

Критика структурализма (по вопросам субъекта, историзма, смысла фи­лософии) является радикализацией акта деятельности. Так, критика субъекта – это утверждение того, что он не обладает целостным сознанием, а обусловлен бессознательными структурами языка. Соответственно последующие «крити­ки» касались знаковости, коммуникативности и целостности структуры. Основные критики – Лакан, Деррида, Фуко, Барт, Делез, Лиотар – при всем разнообразии позиций работали на обоснование нового принципа мышления, в котором основные параметры связаны с символом, знаком, пониманием Другого, воображением, дебиологизацией фрейдизма, представлением субъективности как лингвистического продукта, личности как литературной условности, тео­рией социального текста и контекста культуры, манерой письма и др. Развивая идеи структуралистской бинарной оппозиции в различных областях человеческой жизни («господство – подчинение», «означающее – означаемое», «язык ‑ речь», «природа ‑ культура»), постструктурализм заменяет их понятиями плюральности, множественности, не основанной на каком-то единстве. Образно это выражено в термине Ж. Делеза и Ф. Гваттари «ризома» как принципиально ином способе распространения множественности и «движения желания» без определенного направления и предсказуемости. Это метафора современной культуры, с ее отрицанием упорядоченности и синхронности. Мир как ризома уничтожает универсализм, как и смысл бинарных оппозиций. Постструктурализм предложил процессы и процедуры децентрации, детерриториализации, деконструкции, которые были ассимилированы постмодернизмом. Так, децентрация – это явление, при котором центр, управляя структурой, не структурирован, он находится внутри структуры и вне ее (в экономике – децентрация производства, в культуре – отказ от этноцентризма в пользу равноправия куль­тур, внимания к Другому).

Постмодерн представляет собой сложный, неоднородный социокультурный и философский феномен, утвердившийся в западном обществе к 70 – 80-м гг. XX в. Являясь интердисциплинарным термином (введенным в употребление Р. Паннвицем в 1917 г.), постмодерн понимается как специфическая философия искусства, возникшая из «духа модернизма» – направления в искусстве и литературе конца XIX в.; как форма самоидентификации западноевропейской культуры; как образ жизни, система ценностного мироощущения и модель отношения к миру, сложившиеся в постиндустриальном обществе; как комплекс фило­софских и социальных идей, характеризующих «новейшее» время. Возникший в послевоенной Европе, постмодерн обозначил новую социокультурную ситуацию – радикальный разрыв с прошлым, ревизию всех культурных проектов, включая философские. Противопоставление прошлому обозначилось приставкой «пост» – постсовременность, постколлективизм, постэкономическая, постцивилизационная эпоха.

Теоретики постмодерна – Ж.-Ф. Лиотар, М. Фуко (поздний), Ж. Деррида, Р. Барт (поздний), Ф. Гваттари, Ж. Делез, Р. Рорти, Ж. Бодрийяр. Многие постмодернисты – филологи по образованию и литераторы (У. Эко), что в немалой степени определило внимание к тексту, его художественному и эссеистскому характеру, равноправию его элементов, существующих в виде языковых игр.

Исторически постмодерн обозначил переход от Нового времени к современности и выступил оппонентом философских и культурных ценностей, сложившихся в рамках рационального менталитета XVIII в. Эпоха модерна имеет европоцентристский характер и восходит к античным истокам (Лиотар считает первым модернистом Аристотеля). Основными параметрами модерного общества следует считать индустриализацию, урбанизацию, индивидуализм, секуляризацию, массовость, стандартизацию и специализацию. В теоретической сфере важнейшими элементами проекта модерн являются просветительский разум (рационализм), фундаментализм (поиск незыблемых оснований и стремление к определенности), универсализм объяснительных схем и обобщающих теорий. Для века разума характерны вера в прогресс и непрерывное обновление, гуманизм, освобождение, революция, т.е. то, что постмодерн отвергает и считает опасным утопизмом.

Социально-исторически постмодерн – это «культурная логика позднего капитализма». В этом отношении постмодерн выступает как «неуправляемое возрастание сложности» (Ж.-Ф. Лиотар), «эра усиливающегося беспорядка, имеющая глобальную природу» (Дж. Фридман). Информационная культура явилась важнейшим фактором становления постмодерна, обусловившим переход от производства вещей (модерн) к производству знаков, символов, информации.

Ценностные ориентации постмодерна совершенно иные, нежели модернистские. Если модерн считал основными ценности свободы, равенства, братства, а также идеал «совершенного общества» и «совершенного человека», то в постмодерне ими выступают свобода (freedom), разнообразие, толерантность и взгляд на общество, где «все авторы и актеры» (Луман). Ключевыми понятиями постмодерна являются плюрализм и деконструктивизм, предполагающие решительный отказ от идей целого, универсального и абсолютного, от «гранд-нарративов» («больших повествований» и научных описаний), равно как и от аналитических процедур поиска смысла. Тем самым создается «провокативный» образ науки, исчерпавшей себя в необходимости доказывать доказательство, освобождать от предрассудков, легитимировать знание в научных экспертизах, пользоваться спекулятивной диалектикой. Однако постмодерн не отказывается от возможности новых «нарративов», таких как перфоманс – текущая событийность, ситуативность; симулакр – творческий монтаж имитированной реальности; эффективность (а не истина); язык и коммуникация как источник легитимации знаний; актуальность задач, относящихся к «здесь и теперь».

Интеллектуализм постмодерна влечет за собой релятивное, иррациональное, нигилистское отношение к достижениям культуры. «Смысл не принадлежит ни высоте, ни глубине. Все происходит на поверхности» (Лиотар). «Ничто не слишком», «Забыть!», «Ничто не гарантировано», «Говорю – значит сущест­вую», «На том стою, но могу как угодно».

Постмодерн много сделал для того, чтобы освободить мышление от упрощающих схем, застывших стереотипов, отживших мифологем, ограниченности позитивистской картины мира, противопоставив им творческое воображение, историко-философскую эрудицию, литературный талант, метафоричность. Вместе тем сокрушительная критика традиционных ценностей, норм регулятивов нужна для того, чтобы освободить место новому образу потребителя культуры, для которого информация – культовая ценность. Тем самым постмодерн проявил себя как мощная форма отчуждения человека от целерационального проектирования и социального действия.

Постмодерн возник в лоне гуманитарного знания и аналитической западной философии, проявив глубинные черты кризиса классического рационализма, сциентизма и гуманизма. Философские истоки постмодерна – феноменология, структурализм, экзистенциализм, герменевтика. Четкость определения идейных и концептуальных инноваций постмодерна затруднена из-за компилятивности мысли, ультрадиалектических формулировок, множества неологизмов, изысканности стиля, тематической широты публикаций, метафоричности. Тем не менее можно обозначить контуры философского постмодернистского проекта, заключающегося в тотальной критике классического рационализма (фундаментализма, объективизма, истинности) и переходе к лингвистической парадигме философии, основанной на релятивизме, субъективизме и антитеоретизме.

Основными средствами реализации замысла выступают текст/контекст (новый язык философии) и принцип деконструкции. Автор «деконструкции» Ж. Деррида начинает ревизию философского рационализма с разрушения устоявшейся типологии и иерархии философских проблем, размывая грани между философией, литературой и критикой, уравнивая философскую и поэтическую рефлексию. С философской точки зрения постмодерна писатели, логики, физики, моралисты занимаются одним и тем же: создают и пересоздают системы описания объектов. Результатом этой деятельности являются бесконечные разговоры внутри локального сообщества в соответствии с его традициями. Деконструкция – наиболее радикальный метод философской критики, для которой предшествующая философия – это письменность. «Только то, что написано, дает мне существование, ибо оно называет меня».

Результатом взгляда на философию-как-на-литературу является глубокая деконструкция истории философии, проступающая в виде дезорганизации, рекомпозиции и даже «четвертования» (в первую очередь гегелевской диалектики). Постмодерн критикует разум (рационализм) за инструментальность и ма­лую коммуникативность. «Новый» философский разум, в отличие от рационального, утверждает парадигму лингвистического поведения (Р. Рорти), для которого характерна общая установка на «размывание контуров», «переломы, просветы, вырезы, края, трещины, обрывы». «Глубочайшее – это кожа». Новая рациональность – это сформированный на основе информационной культуры иррационализм, выросший из признания символических и виртуальных реальностей третьим, наряду с материальной и идеальной, типом реальности. В отличие от проекта модерн, включавшего вектор трансцендентности (метафизики, идеала вечного, гармоничного бытия), постмодерн реализовал «пейзаж без неба» Ницше. Для постмодерна тайна (суть) вещей в том, что у них нет сущности.

Черты постмодернистского текста – интертекстуальность, ирония, метаречевая игра, «пересказ в квадрате». Постмодернисты отказываются от фиксированности значения текста (единой матрицы значения), считая, что чтение – акт создания смысла. Главное – не что сказал автор, а чего не сказал и почему (Деррида).

Критический для философии вопрос – быть или не быть философии теоретической рациональной деятельностью – напрямую связан с вопросом об универсальности западной рациональности. Деонтологизация мира знаний и знаний о мире приводит постмодернистов к деконструкции истины и объек­тивности. Истина для постмодерниста – «реликтовый принцип», здравый смысл – «вегетарианство» (Рорти), поэтому нет «привилегированных дискурсов», дискурсы мультикультурны. Это означает, что каждое общество в соответствии с его культурой и историей вырабатывает свое понимание истины и ее критериев.

Постмодернистская модель познания реальности – непрерывная вариативность. В ней сублимированы «детерриторизация», безграничная и прихотливая подвижность, блуждание по степи, не знающее дорог, отвращение к лесу – корневой, вросшей, неподвижной реальности (Делез, Гваттари). Импрессионизм, неверифицируемость, элиминация субъект-объектных отношений характеризуют постмодернистский текст, но, с другой стороны, он устремлен к выработке альтернативных философских процедур, способных схватить полноту жизни.

Постмодернистская антропология реализуется не только в контексте научной революции и внутренней формы культуры, но и как самосознание современной цивилизации. Его клеточкой и реалией стал человеческий индивид в своеобразии его своевольного эмоционального Я. В постмодерне любая об­щность, не оправданная внутренне таким индивидом, любая коллективная норма и правило выступают по отношению к нему как насилие, репрессия, от которых он должен освободиться. На философском уровне такими репрессивными силами признаются логика и рациональность. Самоощущение индивида, неуловимые состояния, культура повседневности – предметы постоянного внимания постмодерна. По этой причине в человеке интересно только неповторимо индивидуальное, неставшее, неоформленное, более человечное, нежели структура. «Нет ничего более бесчеловечного, чем прямая линия». «Забудьте все, чему вас учили – начинайте с мечты». Человек – это «культ не­посредственного», «очарование тривиального».

Создание интегральной антропологической картины – вопрос сохранения основы понимания мира и адекватного ответа человека миру на его вызовы. Постмодерн принципиально отказывается от этой задачи, так как не может собрать воедино ускользающий мир, скрепить его смысловым стержнем и целостной системой ценностей. Антропологический тип, на который ориентирован постмодерн, – это космополит, свободный от догматов любых традиций и норм, прекрасно понимающий их условность. Это абсолютно искренний по отношению к своим природным инстинктам «шизоид» (Делез), ценящий прежде всего потребление. Это интеллектуал, владеющий правилами любой языковой игры и столь же легко освобождающийся от них. «Никогда человек не был, казалось бы, столь расплавлен и текуч – и никогда не был он одновременно столь замкнут в своей самости, столь хладен сердцем» (Вяч. Вс. Иванов), сочетал бы готовность к отречению от старого и усталость, равнодушие.

Поскольку наиболее упорно сопротивляющимся «бастионом трансцендентности» является философия сознания (представление о сознании как особом феномене внутреннего мира субъекта), главные стрелы критики постмодернизма направлены против нее. Отказ от «внутреннего» – главное в философии сознания постмодерна. Картина сознания в этом случае предстает в виде интегрированной системы психологических состояний индивида, каждый элемент которой соотносится с другими элементами, а ввод новой информации – с информацией, полученной в прошлом. Принимается методологическая предпосылка, что человек – это зомби (деперсонализированный индивид), «обра­тимый» шизофреник, а сама шизофрения объявляется «творческой нормой» общественной жизни людей. Речь, следовательно, идет о шизоанализе как разновидности деконструктивизма в антропологии. Этот ход мысли деконструирует не только сознание, но и структуры бессознательного, окончательно релятивизируя природу человека.

Социальной онтологией постмодернизма является постиндустриальное, или информационное, общество. Содержательная сторона постмодернистских взглядов обусловлена культурной атмосферой конца XX в., хорошо выраженной творчеством С. Хантингтона и Ф. Фукуямы. Диалогизм, культурная полифоничность, плюрализм и либерализм современного западного общества создали предпосылки для выработки радикальной по отношению к проекту модерн методологии понимания истории и общества. В рамках этой методологии сформулировано основное требование постмодернизма к истории: у нее нет единого основания, и потому единичное довлеет над универсальным, всеобщим.

Постмодернизм, апеллируя к наступившей эпохе «гиперконформизма», уничтожает все законы, принципы и априорные схемы истории. На их месте оказывается «общество спектакля»; ткань истории, как и социальные связи, наполняются языковыми играми, «олитературивая» историю. История предстает как мягкая, несубстанциональная, межструктурная реальность (время думать о прошлом, а не исследовать его) с доминированием коммуникативного фактора. Рост поверхностного уровня, нарциссизм настоящего, одновременность разновременного создает ощущение «конца истории» (Фуко), «конца социальности» (Бодрийяр). Новая эпоха ничем не обязана предыдущей и ничего не передаст последующей, поскольку основана на «радикальной прерывности». История и реальность разъединяются, история растворяется в информационных потоках, бесконечно плюрализуясь в отражениях виртуальной реальности.

Прогресс объявлен постмодернизмом рутиной, а вера в него – «местечковой» и европоцентристской. Постмодернизм критикует прогресс за техногенность, эмансипацию – за совмещение индивидуальной свободы и общественного порядка, демократию – за императив совести. Социальная доктрина постмодернизма основана на следующих тезисах:

а) общество являет собой не кинофильм, а «моментальный снимок»; противостоит «сфере принципиальной координации» (целостности);

б) в обществе, где возможны проекты и проектирование, отсутствует, по сути, целеполагание; общество теряет интерес не только к высоким, но и к скромным целям, наступает «гипертрофия средств и атрофия целей» (П. Рикер);

в) общество утратило системность и целостность; репродукивный порядок сменил продуктивный;

г) в информационном обществе изменилась сущность социализации: девиации (отклонения) важнее, чем классическая «спокойная» социальность. Отсюда постоянный акцент на маргинальности (М. Фуко), на «черных дырах» социальности – аморфных деструктурированных массах (Ж. Бодрийяр), на философии повседневности.

Социальное измерение человечности – это не глобальные нравственные нормы, а интерпретации власти, конституции, их изменение и практическая реализация. Следует предлагать не утопию, а правила интерпретации законов, управления.

Постмодернистский уровень потребления выступает критерием деления на социальные слои. Это общество всеобщего конформизма и компромисса. Социальная парадигма постмодернизма – либеральный плюрализм, означающий переход от эпохи «индивидуалистического атомизма» к «плюралистическому молекуляризму». Особое значение имеют здесь рост толерантности, демассификация, значимость «единицы» (отдельного человека), его права и свободы. Либеральные свободы, отказ от политизированности, уникальность человека – те акценты, которые делают постмодернизм привлекательным для интеллектуалов.