6. Функция бесспорного подтверждения субъективного права.

Ибо заявитель, который по законной, действительной сделке купил, исполнил, и у которого только лишь препятствия в регистрации перехода права собственности (например, продавец ликвидирован), и которому отвечают, что в особом производстве нельзя, иди с иском (понять бы ещё, с каким) – это полное безобразие, связанное с игнорированием такой функции особого производства, как функции бесспорного подтверждения субъективного права. Поэтому на вопрос о том, может ли право считаться фактом, можно ли право устанавливать как факт, ответ: «Да, можно, там и тогда, где и когда возникает потребность в бесспорном подтверждении субъективного права», ибо иск о признании права – это иск, который предъявляется в условиях отрицания права, в условиях, когда кто-то подвергает его сомнению, не признаёт, а если такого спора нет, никто право не отрицает, а потребность в судебном подтверждении права есть, то появляется функция в бесспорном подтверждении права и поэтому право может устанавливаться как факт. В ст. 267 ГПК формулировка неудачная: устанавливаем мы факт владения и пользования, а регистрируем право, а не факт, которое подтверждается этим фактом. Более того, из дальнейшей логики данной статьи отнюдь не случайно следует, что необходимо указать цель, для которой устанавливается факт, а за целью всегда стоит то самое право, ради которого факт и устанавливается, и именно поэтому надлежит указывать цели (это замечание подтверждает, что выводы Шварца верные). Безусловно, в этой статье имеется в виду регистрация права, а не регистрация факта.

Таковы функции особого производства, их было рассмотрено 6. Осталось рассмотреть 2 вопроса. Один из них мы поставили в самом начале: какой же спор о праве – в объективном или субъективном смысле – исключает ст. 263 ГПК? Сама формулировка ст. 263 ГПК следующая: «еслипри подачеили рассмотрении дела может быть установлено наличие спора, то нужно идти с иском». Уже при подаче суд сам может установить спор о праве. Т.о., конечно, имеется в виду спор о праве в объективном смысле. Ст. 263 ГПК исключает наличие спора о праве в объективном смысле. И вообще, спор о праве в субъективном смысле – критерий ненадёжный и неприменимый.Пример.Устанавливается факт родственных отношений для целей получения наследства. В деле должны участвовать другие наследники, они – заинтересованные лица. Должны ли мы сказать, что если это факт установления родственных отношений для целей получения наследства, то это автоматически означает возникновение спора о праве на наследственное имущество и надо сразу предъявлять иск о признании права на наследство в соответствующей доле? Или сначала надо установить факт, а потом, может быть, будет какой-то спор. В литературе рассуждают так: сначала необходимо подать заявление о признании факта, подождать наследников и посмотреть, будут они спорить, или нет. Если не будут, то можно спокойно устанавливать факт. Если будут – оставлять заявление без рассмотрения и отправляться в исковое производство. Так вот, разве можно ставить судьбу процесса в зависимость от субъективной позиции заинтересованного лица? Нельзя. Дело в том, что в нашем процессе нет института отречения от спора. Наследники в первом заседании могут сказать, что спорить не будут, а во втором они могут начать спорить и так далее, сегодня они спорят, а завтра не спорят. И положиться на критерий спора о праве в субъективном смысле положиться нельзя, можно положиться только на критерий спора о праве в объективном смысле. И если мы устанавливаем факт родственных отношений для целей получения наследства, и есть другие наследники, которые имеют документальное подтверждение родственных отношений, то у нас, безусловно, спор о праве на наследство в объективном смысле. Даже если эти другие наследники ничего не отрицают, они могут просто признать иск о признании права на наследство в соответствующей доле, но они это признание выразят в исковом производстве, а с точки зрения особого производства мы однозначно скажем: наследственное правоотношение находится в состоянии спора, некто претендует на это наследство, перед нами спор о праве в объективном смысле, и не имеет значения, какую позицию занимают соответствующие лица: явились в заседание, не явились, сегодня спорят, завтра не спорят. Вот почемуст. 263 ГПК подразумевает спор о праве в объективном смысле. Такой критерий, как спор о праве в субъективном смысле, можно было бы использовать только при условии наличия в нашем законодательстве института бесповоротного отречения от спора: отказался спорить в первом заседании, ну, иди сюда, распишись в протоколе, всё, теперь ты больше спорить не сможешь. Но такого института наш Кодекс не знает, и поэтому критерием наличия спора о праве в субъективном смысле оперировать нельзя. Обратим в этой связи внимание: спор о праве в объективном смысле возможен не со всяким субъектом: например,желание установить родственные отношения для целей получения наследства, если есть другие наследники, автоматически означает наличие спора о праве. А если это получение пенсии по случаю потери кормильца? Даже если ПФР говорит: Вы врёте, Вы не родственник, с ПФР оказаться в состоянии спора нельзя. Особое производство не исключает спора о факте, заинтересованные лица могут отрицать этот факт, они могут утверждать, что факта нет. Но это не означает возникновение спора о праве, он либо есть, либо его нет, это объективное состояние правоотношения. А спор о факте – позиция заинтересованного лица, которое отрицает – вовсе не означает возникновение спора о праве, и если ПФР говорит: Вы врёте, Вы не родственник, спора о праве с ПФР не возникает, мы останемся в особом производстве. А если наследники, то нам не важно и того, что они не отрицают право на получение наследства, мы не можем привязываться к субъективной позиции участника процесса, мы пойдём с ними в исковое производство, потому что наше наследственное правоотношение объективно, автоматически находится в спорном состоянии.

Следующий вопрос.Может ли в особом производстве не быть заинтересованных лиц? Может, вопреки нашей дивной практике. У нас всегда заинтересованным лицом в крайнем случае является налоговая инспекция. Шварц помнит, как устанавливали факт родственных отношений, и нужно было установить, что его клиентка – дальняя родственница. Заявление об установлении факта было оставлено без движения. Почему? Потому что не были указаны заинтересованные лица. Шварц: тут и нет заинтересованных лиц, все родственники давно умерли, а если бы они и были, то был бы автоматически спор о праве и исковое производство, так что кого указывать-то? Судья: как это нет? Налоговая инспекция, либо нотариус. Считается, что не может не быть заинтересованного лица. Это полный… Нонсенс. В особом производстве заинтересованного лица может не быть. В этой связи вопрос: перспектива получения имущества по выморочности делает государство заинтересованным лицом? Ведь логика-то нашей практики какая: я Вам сейчас установлю факт родственных отношений, и тем самым государство останется без выморочного имущества. Поэтому давайте-ка государство сюда подтянем. Скоро дойдёт до того, что скажут предъявлять к налоговой инспекции иск, потому что мы пытаемся отнять у государства имущество, которое оно уже с вожделением ожидает в качестве выморочного. Перспектива получения имущества государством по выморочности создаёт субъективную заинтересованность или нет? Ответ на вопрос зависит от того, считаем ли мы выморочность правом (когда государство сидит и с вожделением ждёт, когда же это имущество к нему перейдёт) или обязанностью (вынужденной публичной необходимостью для упорядочивания имущественных отношений и стабильности оборота).Выморочность – это обязанность, это тяжкое бремя.В Швейцарии вообще нет ограничения по степени родства, пусть хоть кто-нибудь подберёт это имущество. Нет права – нет интереса, идите, устанавливайте, установили – забирайте! Не надо государству ничего! У нас на практике не так, ещё запросто скажут, предъявляйте иск к налоговой инспекции (это идеология, это политика права, государство хочет забрать наше имущество). Но правильной является позиция, в соответствии с которой может быть ситуация, когда факт устанавливается при отсутствии заинтересованных лиц. Как мы уже сказали, сами заинтересованные лица – это элемент процессуальной формы, и их состав диктуется той целью, ради которой устанавливаются те или иные обстоятельства.Вот, пожалуй, и всё, по особому производству. Это субсидиарные компетенции, это иные компетенции суда, которые не правосудие – это самое главное; второе, что для нас главное – это спор о праве в объективном/субъективном смысле. А вообще, практика боится особого производства, хотя его не следует бояться, потому что это следственное производство. Когда пишут в информационном письме «обращайтесь с соответствующим иском» и провоцируют нас на то, чтобы предъявить иск к Пупкину, который придёт и немедленно признает иск – вот чего надо бояться! А не особого производства, где суд собирает доказательства по собственной инициативе, привлекает заинтересованных лиц и вообще чувствует себя хозяином процесса. Особенно сейчас всё это стало актуально, когда подошло время приобретательной давности.