37. Из Воспоминаний м. В. Фрунзе «Памяти Перекопа и Чонгара»

Сейчас, когда пишутся эти строки, 3 ноября.

В этот день два года тому назад завершился отходом врангелевских войск за крымские перешейки первый акт кровавой трагедии, известной под именем борьбы с южнорусской контрреволюцией. <...>

Армии Южного фронта, выполнив с успехом поставленную им первоначальную задачу — разгрома живых сил противника к северу от перешейков, к вечеру 3 ноября стали вплотную у берегов Сиваша, начиная от Геническа и кончая районом Хорлы.

Началась кипучая, лихорадочная работа по подготовке форсирования Чонгарского и Перекопского перешейков и овладения Крымом. <...>

К вечеру 8 ноября приезжаем на станцию Рыково. <...>

В штабе шла кипучая работа. Надо было прежде всего обеспечить размещение частей и их снабжение. Задача же эта при сравнительно слабой населенности района, отсутствии или крайнем недостатке фуража, полном отсутствии топлива, отсутствии местами (весь Чонгарский полуостров и целый ряд районов, прилегающих к Сивашу) даже питьевой воды была необычайно тяжела. К этому надо добавить установившуюся необычайно холодную погоду — морозы доходили до 10 градусов, тогда как огромное большинство войск не имело теплого обмундирования, вынужденные в то же время сплошь и рядом располагаться под открытым небом. <...>

Каждый красноармеец, и командир, и политработник держался лишь крепко засевшей в сознании всех мыслью: во что бы то ни стало ворваться в Крым, ибо там будет конец всем лишениям.

Перекопский и Чонгарский перешейки и соединяющий их южный берег Сиваша представляли собой одну общую сеть заблаговременно возведенных укрепленных позиций, усиленных естественными и искусственными препятствиями и заграждениями.

<...> Наиболее сильно укреплены были участки Перекопский

и Чонгарский...

<...>

Всеми сознавалась абсолютная необходимость попытки штурма и в то же время давался ясный отчет в том, что такая попытка будет стоить немалых жертв. В связи с этим у командования дивизии чувствовалось некоторое колебание в отношении выполнимости приказа о ночном штурме в предстоящую ночь. В присутствии командарма мною было непосредственно в самой категорической форме приказано начдиву штурм произвести. <...>

Очень выгодным для нас обстоятельством, чрезвычайно облегчившим задачу форсирования Сиваша, было сильное понижение уровня воды в западной части Сиваша. <...> С другой стороны, этот момент совершенно выпал из расчетов командования белых, считавшего Сиваш непроходимым и потому державшего на участках наших переправ сравнительно незначительные и притом малообстрелянные части, преимущественно из числа вновь сформированных. <...>

Не больше чем через полчаса после нашего приезда в дивизию с линии связи, проложенной через Сиваш к боевому участку, поступают донесения о повышении уровня воды, начинавшей медленно затапливать брод. Проверили, оказалось действительно так. Положение создавалось чрезвычайно опасное. Стоило воде подняться еще немного, и тогда полки 15-й, а вслед за тем и 52-й дивизий окажутся отрезанными по ту сторону Сиваша. Надо было немедленно принимать самые решительные меры, — иначе все дело могло погибнуть.

Такими мерами явились следующие мои распоряжения, отданные к немедленному исполнению: 1) подтверждение немедленной атаки в лоб частями 51-й дивизии Перекопского вала под угрозой самых суровых репрессий в случае оттяжки в исполнении; 2) мобилизация всех жителей селений Строгановки, Владимировки и пр. для предохранительных работ на бродах; 3) приказ 7-й кавалерийской дивизии и повстанческой группе, стоявшим в 10 верстах от Строгановки, сейчас же садиться на коней и переправляться через Сиваш для подкрепления 15-й и 52-й дивизий. <...>

Только под утро, часам к 5, удалось и их переправить к месту боя. <...>

На другой день, убедившись, что события на фронте 6-й армии развиваются нормально, мы выехали к станции Рыково, в штаб 4-й армии, дабы ускорить наш удар отсюда и тем не дать противнику возможности обрушиться всеми силами на перекопское направление.

В районе мостов заканчивались спешные приготовления полков 30-й стрелковой дивизии к ночному штурму. <...>

А через несколько часов начался знаменитый ночной штурм полками 30-й дивизии чонгарских позиций противника. Утром 11 ноября, после кровопролитного боя, части дивизии уже были на том берегу и, опрокинув противника, стремительно наступали на Джанкой.

Так решилась участь Крыма, а с ним и судьба южнорусской контрреволюции...