56. Из статьи «Приговор Суда — приговор народа»

Документы опубликованы в газете «Рабочая Москва» в марте 1938 г

Закончился процесс антисоветского «правотроцкистского блока». Советский суд, выполняя волю народа, вьшес право - троцкистским шпионам и убийцам суровый, беспощадный приговор. <...>

Банда убийц, шпионов и диверсантов во главе с обер-шпионом фашизма Иудушкой-Троцким и его подлыми подручными Бухариным, Рыковым, Ягодой, Крестинским и другими предстала перед трудящимися всего мира во всей своей отвратительной, чудовищно-омерзительной наготе. <...>

Лишенные всякой опоры внутри СССР, гнусные предатели из троцкистско-бухаринской банды для осуществления своих преступных изменнических замыслов заключили через обер-шпиона Троцкого и через ряд участников «правотроцкистского блока» с фашистскими разведками, с представителями некоторых иностранных государств соглашение о вооруженной помощи в свержении советского строя. <...>

Это они — человекообразные псы фашизма — Розенгольц, Зеленский, Гринько, Икрамов, Ходжаев, Шарангович, Иванов, Зубарев — занесли свою кровавую руку на жизнь наших рабочих и крестьян, засыпая толченое стекло в продукты питания, организуя железнодорожные катастрофы и диверсионные акты. Это они в смертельной ненависти к свободному советскому народу заражали чумой колхозный скот, заражали зерно, вредили на фабриках и заводах, на транспорте и в сельском хозяйстве, чтобы ослабить мощь нашей родины. <...>

Это они еще в 1918 году организовали чудовищный заговор против жизни Ленина и Сталина.

Преступные руки правотроцкистских убийц обагрены кровью лучших сынов нашей родины <...>

Советский суд вынес свой справедливый приговор, который выражает волю всего советского народа, всего передового, прогрессивного человечества. <...>

Доблестная советская разведка, возглавляемая непоколебимым сталинцем Н. И. Ежовым, одержала блестящую победу, разоблачив и посадив на скамью подсудимых фашистских шпионов, диверсантов, провокаторов из «правотроцкистского блока».

Трудно переоценить значение этой победы.

Но советский народ крепко помнит мудрые указания товарища Сталина о том, что СССР находится в капиталистическом окружении. Трудящиеся нашей страны со всей серьезностью отдают себе отчет в том, что фашистские разведки будут пытаться восстановить свою шпионскую сеть, будут пытаться засылать на нашу родину свою агентуру. Удесятерим свою бдительность! Будем непримиримы ко всем врагам народа, будем беспощадно их разоблачать и разить, под какой бы маской они ни скрывались!

<...>

57. Последнее слово подсудимого Бухарина

Бухарин Николай Иванович (1888—1938) — большевик, член Политбюро ВКП(б) в 1919-1929, член исполкома и президиума Коминтерна (1925—1929), действ, член АН СССР, гл. редактор газеты «Известия».

В феврале 1937 г. Бухарин был арестован по Делу правотроцкистского антисоветского блока. На процессе, проходившем 2—13 марта 1938 г. в Москве в Доме Союзов, Бухарин взял на себя всю ответственность за вымышленные преступления.

Мы, подсудимые, сидим по другую сторону барьера и этот барьер отделяет нас от вас, граждане судьи. Мы очутились в проклятых рядах контрреволюции, стали изменниками социалистической родины.

В самом начале процесса на вопрос гражданина председательствующего: признаю ли я себя виновным, я ответил признанием.

Еще раз повторяю, я признаю себя виновным в измене социалистической родине, самом тяжком преступлении, которое только может быть, в организации кулацких восстаний, в подготовке террористических актов, в принадлежности к подпольной антисоветской организации. Я признаю себя далее виновным в подготовке заговора «дворцового переворота». Это — суть вещи сугубо практические. Я говорил и повторяю сейчас, что я был руководителем, а не стрелочником контрреволюционного дела. <..>

Я хочу коротко объяснить факты своей преступной деятельности и свое раскаяние в злодеяниях. <...>

Я около трех месяцев запирался. Потом стал давать показания. Почему? Причина этому заключалась в том, что в тюрьме я переоценил все свое прошлое. Ибо, когда спрашиваешь себя: если ты умрешь, во имя чего ты умрешь. И тогда представляется вдруг с поразительной яркостью абсолютно черная пустота. Нет ничего, во имя чего нужно было бы умирать, если бы захотел умереть, не раскаявшись. И наоборот, все то положительное, что в Советском Союзе сверкает, все это приобретает другие размены в сознании человека. Это меня в конце концов разоружило окончательно, побудило склонить свои колени перед партией и страной. <...>