§ 2. Неклассическая наука

Неклассическая наука формируются в эпоху достижения зрелости инду­стриальной цивилизации, ее вступления в состояние кризиса. На смену класси­ческому капитализму приходит капитализм монополистический. Клас­сический либерализм сменяется неолиберализмом, сокращающим свободы хозяйствен­ного субъекта усилением государственного регулирования. За­вершается дли­тельный процесс формирования техногенной цивилизации, ориентирующей человека на подчинение природы, преобразование мира, развитие техники и технологий. Спецификой техногенной цивилизации явля­ется высокий статус науки, которая рассматривается как важнейшая произ­водительная сила обще­ства, как мощный источник максимизации прибыли в условиях регулируемых рыночных отношений. В неклассический период выделяется новая группа наук – технические науки, которые выступают в ка­честве связующего звена между естественными науками и производством.

Для ученого XX века смысл научной деятельности гораздо в меньшей степени, чем для ученого XVII века измеряется ее социальной пользой. Во мно­гом это связано с осознанием неблагоприятных социальных последствий науч­ных достижений, пониманием дегуманизирующей и разрушительной роли науки и техники в современном мире. Становление неклассической на­учной культуры осуществляется на фоне критики ценностно-смысловых ос­нований классики. В частности, развенчанию подвергается просвещенческие представ­ление о разумном основании и рациональном устройстве мира, т.е. рациоцен­тризм. В конце XIX начале XX столетия широкое распространение получают иррационалистические умонастроения, связанные с кризисом бур­жуазного об­щественного порядка. Теоретическую форму эти умонастроения получают в философии Ницше, Шопенгауэра, Кьеркегора и др. Впрочем, со­мнения в том, что царящий в мире порядок доступен человеческому умопо­стижению, разъе­дают не только философские умы. Например, физик П.У. Бриджмен пишет: «…быть может устроение природы таково, что наши мыс­лительные процессы просто не отвечают ему в достаточной мере, чтобы мы вообще могли помыс­лить его себе…Мир словно блекнет и ускользает от нас…Мы оказываемся ли­цом к лицу с чем-то поистине невыразимым. Мы подошли к последнему пре­делу, до которого только было добраться по сле­дам великих первопроходцев науки, и за этим пределом кончается вера в то, что мы живем в некоемом со­чувственном мире, постижимым нашим умом»(21). Выдвинутый Просвеще­нием принцип гносеологического опти­мизма сменяется скептицизмом, появля­ется термин «агностицизм» (Т.Гексли 1869г.), обозначающий учение, отрицаю­щее саму возможность познания мира. Под сомнение ставится просвещенче­ский проект разумного переуст­ройства общества и природы. Например, Шо­пенгауэр квалифицирует опти­мизм и прогресс в истории как выдумки, полагая, что история есть повторе­ние одного и того же. Идеи цикличности историче­ского развития развивают Ницше, Шпенглер и др. Учение механистического детерминизма квалифици­руется как ограниченное, одностороннее, бессильное в объяснении социаль­ной и природной жизни. С критикой механицизма высту­пает Э. Мах. Зримой становится тенденция актуализации индетерминист­ских представлений (на­пример, Б. Рассел). Нововременному сциентизму про­тивопоставляется анти­сциентизм, как реакция на преувеличение роли науки в обществе. Например, С. Кьеркегор рассматривает науку как неподлинное су­ществование.

Критика классической науки была связана, в первую очередь, с крити­кой модернистских, просвещенческих мировоззренческих установок. Период фор­мирования неклассической научной культуры связан с формированием культуры постмодерна.

Постмодернистское мировидение характеризуется расплывчатостью и неопределенностью. Неотъемлемой его частью является представление о мире как разветвленной, бессвязной и бесформенной ризоме, которое про­лонгиру­ется за счет утверждения плюрализма и эклектизма как основопола­гающих принципов концептуализации. В постмодернистском видении задача человече­ского разума отнюдь не сводится к реконструкции некоего, сущест­вующего в мире порядка, познание рассматривается как конструирование, интерпретация мира. А поскольку мир для человека существует лишь в ин­терпретациях, кото­рых может быть множество, то объект познания неотде­лим от субъекта позна­ния. Таким образом, постмодерн утверждает идею ав­тономии познающего ра­зума, относительно любых уже сложившихся ценно­стно-смысловых систем, определяя его главную цель и ценность как смысло­порождающее творчество. Представляется, что культура постмодерна, с ее ярко выраженным креативным началом, является неким важным смысловым контекстом, в окружении кото­рого развивается неклассическая наука.

Хотя, несомненно, рождение неклассической науки было иницииро­вано, в первую очередь, научными открытиями, которые радикальным обра­зом из­менили представления о мире и закономерностях его развития. Откры­тия эле­ментарной частицы – электрона (Дж. Томпсон, 1896 г.), атомного ядра (Э Резер­форд, 1911 г.), идеи кванта действия (М. Планк 1911 г.), двойст­венной корпуску­лярно-волновой природы материальных микрообъектов (Бройль, Шредингер, Гейзенберг, Борн 1924-1930 гг.) показали, что мир на­много более сложен и про­тиворечив, чем он представлялся адептам класси­ческой науки. Создание фун­даментальной физической теории – квантовой механики (Бройль, Шредингер, Гейзенберг, Борн, 1924-1930 гг.), теории от­носительности (А. Эйнштейн, 1905-1916 гг.), генетической теории (Мен­дель,1866 г.), в сущности, означало рождение нового типа научной рацио­нальности, в рамках которого формируется новое стереоскопическое видение реальности, складывается новое понимание науч­ной теории как исторически изменяющейся модели познания реальности, но не самой реальности, кри­сталлизуется представление о гетерогенности и вероят­ностном характере на­учного знания, процессуальности и синтетичности науч­ной истины.

Концептуальный каркас неклассической науки можно представить при помощи некоторого логически взаимосвязанного ряда идей и принципов, при этом таковые формируются как антитеза клас­сике.

В частности уходит в прошлое классицистская идея натуроцентризма - неклассическая научная картина мира зиждется на идее децентрации, в ее рам­ках реальность позиционируется как совокупность трех достаточно авто­ном­ных подсистем: неживой природы, живой природы и общества. При этом дис­кредитируется сам принцип редукционизма - сведения закономерностей одной сферы бытия к закономерностям другой, что было связано ростом на­учного знания, его дифференциацией и специализацией, обусловленной ус­ложнением представлений о реальности, вычленением новых ее фрагментов, аспектов. В отличие от классической науки, где мир рассматривался как вещь, статичное тело, механизм, неклассическая позиционирует реальность как процесс. В ее интерпретации смысл Вселенной лишен основания и отли­чается необыкновен­ной открытостью.

Собственно говоря, идея децентрации возникает как результат формиро­вания нового стереоскопического видения мира как сложной, внутренне неод­нородной и антиномичной самоорганизующейся системы. Важнейшую роль в формировании такого понимания мира сыграла квантовая механика, рассмат­ривающая материальные микрообъекты как объекты, об­ладающие амбивалент­ной, с одной стороны корпускулярной, а с другой сто­роны волновой природой. Такого рода мировидение экстраполируются на все подсистемы бытия, таким образом, формируется новое понимание объекта познания как сложного, обла­дающего многоуровневой организацией, внут­ренне неоднородного и противо­речивого. Ставка на многоаспектность и ан­тиномичность объекта познания ро­ждает новое неклассическое понимание причинности как статистической зако­номерности и вероятностной зависимо­сти. Важнейшей особенностью неклас­сической рациональности является но­вое, расширенное понимание детерми­низма, как статистического детер­минизма, преодолевающее механистиче­ские его трактовки. Кризис механи­стического детерминизма и становление ста­тистического детерминизма свя­заны с формированием одного из фундамен­тальных принципов квантовой механики - принципа неопределенностей (В. Гейзенберг, 1927 г.). Принцип неопределенностей, согласно которому, в силу двойственной корпускулярно-волновой природы микрообъектов, влияния на них приборов, невозможно точно определить положение, импульс, а также бу­дущее состояние отдель­ной частицы, можно определить лишь движение сово­купности частиц и их среднестатистические данные, лежит в основании не­классического понима­ния причинности – как статистической закономерности и вероятностной за­висимости. Таким образом, неклассическая рациональность базируется на статистической схеме детерминации, позволяющей учитывать роль стохас­тичности - случайности - в процессах развития. Формируется новое пред­ставление о научных законах как статистических закономерностях, управ­ляющих совокупностями, возникает новый вид научных теорий – статистиче­ские теории, основанные на вероятностных представлениях.

Возвращаясь к идее децентрации следует отметить, что она создает эф­фект расщепления целостной онтологии, т.е. рождает представление о суще­ст­вовании различных, альтернативных картин реальности. Одной из проблем не­классического рационализма становится проблема целостности мира и, со­от­ветственно, объекта познания, проблема соединения взаимоисключающих представлений об одном и том же объекте. Эта проблема решается в резуль­тате введения принципа дополнительности - представления о том, что только сово­купность взаимоисключающих понятий, объяснительных конст­рукций дает полное представление об изучаемых явлениях как целостных объектах. Сфор­мулировавший этот принцип относительно квантово-механи­ческих явлений, Н. Бор утверждал, что описание квантово-механических яв­лений осуществимо при условии использования двух взаимоисключающих понятий и только сово­купность этих понятий дает полное представление о квантово-механических явлениях как целостных объектах. Важно отметить, что условием соединения взаимоисключающих представлений об исследуе­мом объекте у Бора было со­хранение, условно говоря, самостоятельности каждой из существующих точек зрения на объект. Ученый полагал, что изу­чение взаимодополнительных явле­ний требует взаимоисключающих экспе­риментальных установок. Отсюда и различные картины реальности высту­пали как дополняющие друг друга.

Однако, специфической особенностью неклассической научной куль­туры, по общему убеждению ее исследователей, является не только преодоле­ние онтологического монизма и выход к позициям онтологического плюра­лизма, но и осмысление относительности любой онтологии. Научная картина мира отныне рассматривается не как сам мир в его непосредствен­ной данности, а как исторически изменяющаяся теоретическая модель мира. Неклассическая научная культура выдвигает идею полипарадигмальности научного знания, в русле которой оформляются принципы теоретической гетерогенности и ме­тодологического плюрализма – допустимости истин­ности нескольких, отли­чающихся друг от друга теоретических описаний ре­альности, соответственно, многообразия исследовательских подходов и ме­тодов. Принцип методологиче­ского плюрализма, способствующий расщеп­лению научного знания на множе­ство когнитивных структур, создает усло­вия для формирования новой разно­видности научной рациональности – со­циально-гуманитарной рациональности и отпочкования ее от рационально­сти естественнонаучной. В этой связи, клю­чевая идея классической науки – идея единства естественнонаучного метода теряет свою актуальность. На смену методологическому монизму приходит ме­тодологический и теорети­ческий плюрализм. Аргументация последнего опира­ется на принцип допол­нительности, допускающий истинность нескольких, от­личающихся друг от друга теоретических описаний реальности; и принцип ве­роятностного харак­тера научных теорий, определяющий их проблемную при­роду, следова­тельно, допускающий возможность их опровержения. Отныне на­учный поиск вынужден смириться с тем фактом, что обретенное знание не аб­солютно, но относительно.

Представление об относительности научного знания подкрепляется идеей обусловленности знания об объекте познавательной задачей и опера­циональ­ными средствами познающего субъекта. Важнейшей особенностью понимания объекта познания в неклассической науке является его видение как субъекти­вированного объекта. В основании такого видения лежит убеждение о прин­ципиальной невозможности отделить исследователя от объекта исследования. В неклассическом видении человеческий разум не может выходить за пределы мира, чтобы судить о нем извне. Следовательно, субъект познания неотторжим от объекта познания, Новая концепция объ­екта исследования как субъективи­рованного объекта во многом формируется в результате открытия Эйнштейном теории относительности. Преодолевая ограниченность ньютоновской теории абсолютного пространства и времени, Эйнштейн, утверждает принцип относи­тельности пространства и времени, их связи с материей, движением и между собой. Эта связь находит отражение в теоремах, констатирующих, что: длина тела, находящегося в движении, больше длины покоящегося тела; два одновременных по отношению к на­блюдателю явления могут быть неодновременными по отношению одного к другому; длина стержня связана с направлением его движения: масса тела увеличивается с увеличением скорости (22). Теория относительности демон­стрировала зависимость знания об объекте от позиции наблюдателя, изу­чающего данный объект. Серьезный вклад в новое понимание объекта иссле­дования как субъективированного объекта внесла атомная физика, зафикси­ровавшая такой важный момент, как зависи­мость поведения атомных объек­тов от их взаимодействия с измерительными приборами. Эти и другие от­крытия способствовали дискредитации классиче­ского принципа автономно­сти объекта от средств познания, они демонстриро­вали, что содержание зна­ния определяется не только устройством самой при­роды, но, в силу сложно­сти и противоречивости природных явлений, также способом постановки ис­следовательских задач.

Неклассическая наука изменяет представление и о субъекте познания. Субъект научного познания не рассматривается более как гносеологически чистый, не детерминированный никакими предпосылками, безличный инди­вид, как дистанцированный от мира наблюдатель. Познающий разум пред­стает как разум человеческий - исторически, социально и культурно обу­словленный, не отделенный от мира, но погруженный в него. Идеал гносео­логического объек­тивизма - надличностного, «беспристрастного» (Ф.Бэкон) знания начинает вы­тесняться идеалом интерсубъективности, «личност­ного знания» (М. Поланьи). Соответственно возникает концепция детерми­нированности субъекта познания определенной научной традицией, ядро этой концепции - принцип относительности научного знания, его исторично­сти.

Неклассическая наука преодолевает присущий классической науке дис­циплинарный синкретизм. В неклассической науке зримой становится тенден­ция дифференциации научного знания, обусловленная усложнением представ­лений о реальности, выделением новых ее подсистем, элементов систем, изу­чаемых различными научными дисциплинами. Таким образом формируется представление о дисциплинарной специфике различных наук. В частности, в интеллектуальном пространстве неклассической науки проис­ходи осмысление специфики социально-гуманитарных наук. Объединяющее многих, принадле­жащих к различных школам и направлениям, мыслителей, стремление понять особый, присущий только социально-гуманитарному зна­нию, характер научно­сти появляется в конце XIX века. Это стремление ини­циировало широкую дискуссию начала XX века, в процессе которой форми­руется представление о принципиальном отличии методологии социально-гуманитарных наук от мето­дологии естествознания. Один из участников ис­торического спора В. Дильтей разделял науки на две группы – науки о при­роде (Naturwissenschaft) и науки о духе (Geisteswissenschaft). При этом в ка­честве основания дистинкции наук о природе и наук о духе ученый полагал различение их предметных областей. Науки о природе, по Дильтею, сосредо­точены на изучении внешних по отно­шению к человеку явлений, тогда как науки о духе призваны изучать внутрен­ние переживания, цели и ценности человека(23).

Принципиально иной принцип демаркации наук формулирует В. Вин­дельбанд, утверждающий, что следует классифицировать науки в соответст­вии с их методом, а не с их предметом. По Виндельбанду, научные дисцип­лины де­лятся на номотетические, выявляющие общие законы и идеографиче­ские, фик­сирующие индивидуальное, особенное. Предлагаемая В. Виндель­бандом диф­ференциация наук, не совпадает с различением наук о природе и наук о духе, поскольку и те и другие могут прибегать как к номотетическому, так и к идео­графическому методам. Тем не менее, речь может идти о пред­почтениях, исто­рические науки, по Виндельбанду, не могли бы существовать без идиографиче­ского метода(24).

Методологические изыскания двух методологов синтезирует мысли­тель, которому принадлежит идея выделения специфической области науч­ного зна­ния - «наук о культуре». Речь идет о Г. Риккерте. Термин Kulturwis­senschaft - «науки о культуре» представитель фрайбургской школы неоканти­анства вво­дит взамен представляющегося ему неадекватным понятия Geisteswissenschaft - «науки о духе» Именно культура как совокупность объ­ектов, в которые зало­жены общезначимые ценности, в видении Риккерта, противостоит природе, то­гда как дух, в его психической форме может рас­сматриваться и как часть при­роды. Различие наук о природе и наук о куль­туре, в видении Риккерта, носит принципиально методологический характер, заключается в том, с какой точки зрения рассматривается исследуемый объ­ект. Науки о природе видят в своих объектах бытие, свободное от всякого отнесения к ценности, их цель – изучить общие законы этого бытия, поэтому они склонны отвлекаться от всего индиви­дуального как несущественного, прибегая к генерализирующему методу. Науки о культуре исследуют объ­екты, имеющие отношение ко всеобщим культурным ценностям, их цель – выявить своеобразное, особенное, ибо значение культур­ных процессов поко­ится в большинстве случаев именно на их особенности и своеобразии. Соот­ветственно ведущим методом наук о культуре является ин­дивидуализирую­щий метод(25). Значение сформулированных Г. Риккертом идей трудно пре­увеличить, поскольку считается, что именно его усилиями кон­цептуально оформляется научная традиция выделения специфической – соци­ально-гума­нитарной ветви научной рациональности.

Однако необходимо сразу оговориться, что, сохраняя сам принцип дифференциации наук на естественные и социально-гуманитарные, совре­менная философия науки, тем не менее, радикальным образом пересматри­вает критерии этого разделения. На смену эссенциалистскому способу мысли в анализе научного знания, суть которого заключается в выявлении некото­рой надысторической, онтологически или гносеологически заданной, абсо­лютной основе различения наук приходит экзистенциальный способ мышле­ния, в русле которого формируется представление о социокультурной обу­словленности дисциплинарной структуры науки, рождается убежденность в том, что спецификация научного знания связана с ростом сложности и мно­гообразия общества и культуры с формированием потребности в адекватных, сложившейся сложности способах их изучения. Такого рода мыслительный поворот ведет, во-первых, к формированию представлений об отсутствии жесткой, раз и навсегда заданной дифференциации научного знания, с другой стороны, он рождает убеждение, что онтологический и гносеологический критерии этой дифференциации должны дополняться социокультурным. Ис­ходя из такой позиции выделение социально-гуманитарных наук в специфи­ческую область знания обусловлено не только и не столько даже объектив­ным наличием специфических предметов и методов этой группы наук, но и формированием субъективной потребности и готовности научного сообще­ства и общества в целом осмыслить это наличие. Таким образом, социокуль­турные процессы начинают рассматриваться как системообразующие, а ког­нитивные структуры – как коррелирующие с социальными структурами(26). Скажем, уже упомянутый методологический спор начала XX века был под­готовлен развитием «немецкой исторической школы», деятели которой (Л. Ранке, Я. Гримм, Я. Буркхардт и др.) своим историческим созерцанием хо­тели служить современным интересам своей нации, ее возрождению при по­мощи гуманистического образования(27). Социально-гуманитарные науки тесно связаны с той конкретной культурой, в рамках которой они развива­ются. Национальная специфика социально-гуманитарных наук, по свиде­тельству аналитиков, проявляется в тех сложностях, которые происходят при переводе словосочетания «социальные и гуманитарные науки» на европей­ские языки. Во Франции бытует понятие «sciences de l’homme» («науки о че­ловеке»), означающее социальные и гуманитарные науки. В Германии более распространен концепт «Geisteswissenschaft» («науки о духе»), в Англии фра­зеологизму «гуманитарные науки» соответствует термин «the arts» (в дослов­ном переводе «искусства»), а словосочетание «социальные науки» перево­дятся как «social science». В США бытует понятие «the humanities» («гума­нитарии»)(28). Социолого-популяционистский подход основывается на изу­чении научных сообществ, институтов, социального бытия науки.

Однако необходимо отметить, что при всей специфике социально-гу­манитарное знание неклассического периода развития науки является дети­щем этого периода. Для неклассического социально-гуманитарного знания актуальны принципы неклассического рационализма.

В частности принцип децентрации, в рамках социально-гуманитар­ного знания выра­жается в отказе от идеи натуроцентризма – натуралистиче­ского редукционизма и позиционирования социально-гуманитарной реально­сти как самостоятельной, несводимой к ка­ким-либо иным, в том числе и при­родной, реальности.

Принцип децентрации выражается в таком феномене как полипара­дигмальность неклассического социально-гуманитарного знания и позна­ния, которое включает в свое интеллектуальное пространство такие пара­дигмы как герменевтика, аксиология, феноменология, пози­тивизм, неопози­тивизм, прагматизм, структурализм, постструктурализм и т.д. (см. гл. V – XIV).

Идея децентрации возникает в результате формирования нового стерео­скопического видения социально-гуманитарной реальности как слож­ной, внутренне неодно­родной и антиномичной системы. Общество, куль­тура, человек в таком контексте пред­стает как многоаспектные феномены. Различные социально-гуманитарные парадигмы фокусируют внимание на разных их аспектах, например, герменевтика выявляет смысловые аспекты, аксиология – ценностные, прагматизм – деятельностные, структурализм – структурные, феноменология – интенциональные, позитивизм – феноменаль­ные аспекты и т.д.

Многообразие трактовок социально-гуманитарной реальности рождает проблему ее цело­стности и, соответственно, целостности объекта социально-гуманитарного познания. Та­кого рода проблема возникает в результате осоз­нания необходимости соедине­ния взаимоисключающих представлений об одном и том же объекте. Проблема целостности социально-гуманитарной ре­альности решается посредством введения принципа дополнительности - представления о том, что только совокупность взаимоис­ключающих поня­тий, объяснительных конструкций дает полное представление об изучаемых явлениях как целостных объектах.

Неклассический принцип статистического детерминизма находит широкое применение в социально-гуманитарном познании, соответственно, формируется новое, отличное от классического, пони­мание свободы. Сво­бода осмысляется в первую очередь как преодоление дог­матизма, как твор­ческое отношение к миру.

Наконец, в неклассическом социально-гуманитарном знании последо­вательное воплощение находит неклассический прин­цип субъективирован­ного объекта. Ряд исследователей предлагают отказаться от определения со­циально-гуманитарной реальности как объекта и рассматривать структуру социально-гуманитарного познания как субъект-субъектное взаимодействие.

Итак, принципы неклассической науки находят воплощение в неклас­сическом социально-гуманитарном знании.

В целом, неклассическая наука расширяет горизонты познавательной деятельности, однако и она не свободна от ряда недостатков, важнейший из которых фрагментация знания, утрата его цело­стности. Именно стремление преодолеть эти недостатки становится стимулом развития нового постне­классического типа науки.