АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ИНСТИТУТ ЭТНОГРАФИИ им. Н. Н. МИКЛУХО-МАКЛАЯ

КАВКАЗСКИЙ

ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ

СБОРНИК

IX век

МОСКВА «НАУКА» 1989

Введение

•

Кавказ — один из самых многонациональных регионов нашей страны. На его территории проживают десятки народов, каждый из которых обладает древней, яркой и самобытной культурой, уникальным историческим опытом, пронесенным сквозь века ми­нувших эпох. Полиэтничность является существенным фактором, оказывающим непосредственное влияние на основные тенденции общерегионального развития. В частности, современные общест­венно-политические процессы на Кавказе невозможно предста­вить без активного этнокультурного взаимодействия народов, осу­ществлявшегося на самых разных уровнях, в различных формах и направлениях.

В последнее время стало совершенно ясным, что развитие межнациональных отношений в регионе происходит не одноли­нейно. При общей их положительной доминанте выявились оче­видные трудности и даже трагические противоречия. Эти пробле­мы, вставшие ныне в полный рост перед учеными-обществоведа­ми, в частности этнографами, требуют самого пристального внимания и изучения. Важным исследовательским направлением в этой области, по нашему мнению, является обращение к исто­рическому аспекту проблемы. Ведь полиэтничность на Кавказе имеет давние, вековые корпи, а межнациональные контакты все­гда составляли важнейшую сторону этнической истории народов региона.

^Эти соображения побудили коллектив авторов приступить к работе над настоящим сборником. При этом мы приняли во вни­мание и другое обстоятельство. В настоящее время, как никогда ранее, высок общественный интерес к историческому прошлому современных народов, к их этногенезу и дальнейшим этапам эт­носоциального развития. Это понятно. Чем выше уровень разви­тия нашего общества, чем выше наш научный и культурный по­тенциал, тем настоятельнее ощущается необходимость осмыслить с позиций сегодняшнего дня события и факты далекого прош­лого.

^Изучение этнической истории всегда было актуальной пробле­мой для отечественной историографии. Еще в 1920—1930-х годах ею активно занимались представители самых разных специаль­ностей: историки, археологи, этнографы, лингвисты, антрополо­ги. Особенно интенсивно вопросы этнической истории стали раз­рабатываться в 1950-1960-х годах. И все-таки, несмотря на опре-

3

деленные успехи в разработке этой проблемы, до сих пор в ней существует еще немало нерешенных вопросов, что и побудило авторский коллектив обратиться к изучению материалов, соста­вивших статьи настоящего сборника. В ряде случаев трудности проводимого анализа объясняются неразработанностью некоторых теоретических положений этиоисторических исследований. Так, до сих пор не упорядочен соответствующий понятийно-терминоло­гический аппарат, не существует, в частности, общепринятой де­финиции «этническая история», не уточнена ее предметная об­ласть. По существу не выработаны основные методологические приемы проведения этноисторических исследований, критерии сопоставимости данных различных источников, периодизация эт­нической истории.

С другой стороны, немалые трудности, стоявшие перед автор­ским коллективом, были связаны с выбором конкретных исследо­вательских тем. Авторы сочли возможным ограничить исследова­тельское поле такими проблемами этнической истории, как ран­ние ее этапы у некоторых народов региона, этнокультурные контакты как один из важных аспектов этнической истории, тра­диционные социальные институты в процессе этнокультурного развития этноса, источниковедение этнической истории.

Сборник открывает статья скончавшегося в 1982 г. крупного кавказоведа Л. И. Лаврова.

Имя Леонида Ивановича Лаврова неотделимо от истории со­ветского кавказоведения. Первая этнографическая работа ученого появилась в печати в 1936 г., последние строки легли на бумагу за несколько дней до смерти. Обладая широким исследователь' ским диапазоном, Л. И. Лавров внес огромный вклад в изучение многих областей историко-этнографического кавказоведения. Од­нако наиболее любимой темой его изысканий всегда оставалась этническая история, к изучению которой он неизменно обращал­ся на всем протяжении своего творческого пути. В 1989 г. учено­му исполнилось бы 80 лет. Отдавая дань уважения замечательно­му советскому кавказоведу, авторы посвящают свой труд памяти Леонида Ивановича Лаврова.

РОЛЬ

ЕСТЕСТВЕННО-ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ В ИСТОРИИ НАРОДОВ КАВКАЗА

Л. И. Лавров

Географические условия на Кавказе, как известно, на редкость контрастны. Здесь раскинулись ровные, как скатерть, предкавказ-ские и закавказские степи и поднялись величайшие в Европе гор­ные вершины. Здесь уживаются рядом знойные равнины При-каспия и арктический холод вечных ледников Главного Кавказ­ского хребта, засушливые полупустыни северо-западного и от­части юго-западного Прикасшш и самые влажные в СССР места с пышной субтропической растительностью в Аджарии, тихие заводи степных рек Предкавказья и бурные горные потоки.

Не подлежит сомнению, что существует связь между разно­образием естественно-географических условий Кавказа и его эт­нолингвистическим многообразием. На равнинах Предкавказья и Закавказья издавна складывались относительно крупные этниче­ские образования: армяне, грузины, азербайджанцы, ногайцы, меоты, сарматы, аланы. На равнинах же возникали древнейшие государства: Урарту, Колхида, Иберия, Боспорское царство и др. В горах же до сих пор существует большая этнолингвистическая пестрота, до самого XIX в. сохранялись ни от кого не зависи­мые маленькие союзы сельских общин со слабовыраженной клас­совой структурой (Вольная Сванети, Абадзехия, некоторые части Осетии, Ингушетии и Чечни, Цунта, Гидатль, Андалал, Кубачи, Агул, Мискинджа, Докуз-пара, Ахты-пара, Алты-пара, Рутул и др.).

Горные хребты служили этническими и политическими грани­цами. Главный Кавказский хребет являлся непреодолимым препятствием для иноземных нашествий с юга и с севера. До включения Кавказа в состав Российской империи ни одному госу­дарству не удавалось распространить свои владения на обе сто­роны высокогорной зоны, т. е. большей части Главного Кавказ­ского хребта. Этот хребет издавна определял направление сухо­путных магистралей между Северным Кавказом и Закавказьем. Важнейшие из них проходят по узкой полосе западного берега Каспийского моря и по глубокому Дарьяльскому ущелью Цент-

рального Кавказа. По Черноморскому побережью до проведения там шоссе и железной дороги не было удобной сухопутной доро­ги, так как скалы сплошь и рядом нависали над морем, не остав­ляя места даже для пешеходной тропы. Поэтому мне уже прихо­дилось возражать академику А. Я. Манандяну, Е. И. Крупнову и др., которые считали, что древние киммерийцы направлялись в Переднюю Азию будто бы по Черноморскому побережью Кав­каза ¹. Поход их, если и совершался западнее Кавказских гор, как утверждал Геродот², то это могло быть только при помощи каботажного плавания вдоль Кавказа на тех вместительных ладьях, которые на Северо-Западном Кавказе в античное время были известны под названием «камары» ³.

Естественные пути сообщения на Кавказе во многом опреде­ляли направления миграционных потоков, особенно это относит­ся к прикаспийской дороге и к каботажному плаванию вдоль Черноморского побережья. Естественные пути во многом опреде­ляли и направления этнической консолидации. Так, аварцы сложились во взаимосвязанных ущельях р. Аварской Койсу, агулы — по верхнему течению р. Курах-чай, абхазы — вдоль мор­ского каботажного пути. Нами прослежена на Кавказе вертикаль­ная зональность распространения двуязычия и многоязычия. На­пример, горцы Балкарии, как правило, чаще знали язык сосед­него населения степной Кабарды, нежели наоборот; лезгины среднего и нижнего течения рек Самура и Курах-чая знают азер­байджанский язык; рутульцы, обитающие выше лезгин, знают азербайджанский и лезгинский; цахуры, живущие еще выше, чем рутульцы, часто знают азербайджанский, лезгинский и ру-тульский языки⁴.

Н. Я. Марр как-то говорил, что горы не только разъединяют, но и объединяют людей. Это верно в том смысле, что сходство условий жизни в горах вырабатывали у народов, даже разных по происхождению, сходные черты в хозяйстве, бытовом укладе и идеологии. На всей горной полосе Кавказа наблюдалась последова­тельная смена примерно одинаковых или сходных орудий труда, оборонительных сооружений, средств передвижения, утвари, мно­гих элементов одежды, семейных обычаев, общественного быта, орнаментов и пр.

Благосостояние населения Кавказа в эпоху палеолита зависе­ло главным образом от наличия зверей как объекта охоты. Пе­щерные стоянки и стойбища открытого типа изобилуют костями зубра, пещерного медведя, кабана. Переход к производящему хозяйству в неолите и энеолите повлек за собой использование пастбищ и мест, пригодных для посева проса, ячменя и других культур. В энеолите на основе рудных богатств края возникло, а позже (во II и I тысячелетиях до п. э.) пышно расцвело мест­ное производство бронзовых орудий, оружия, утвари и украше­ний. Это прикубанская, кобанская, каякентско-харачаевская, куро-аракская и колхидская культуры. Роль охоты, рыбной лов­ли, земледелия, скотоводства, садоводства, кузнечного ремесла от-

разились в древних кавказских верованиях. Старики осетины, аб­хазы, адыги-шапсуги, грузины — сваны и хевсуры до сих пор помнят имена богов — покровителей этих отраслей производства и связанные с ними представления и обряды.

Западный Кавказ богат лесами, и не удивительно, что в хо­зяйстве, быту, фольклоре и верованиях населения Западного Кавказа большая роль принадлежала лесу. Сбор диких лесных плодов, охота на лесных зверей, подсечное земледелие, жилые и хозяйственные бревенчатые либо плетеные из хвороста построй­ки (известные здесь с энеолита) ⁵, деревянные орудия труда, утварь и другие бытовые предметы, сказки о «лесном человеке» (адыгск. мэзыл!; тюркск. агачкиши), почитание священных рощ и отдельных деревьев (о чем сообщали еще античные авто­ры) ⁶, вера в бога или в богиню лесов (Мэзытхь, Афсати, Аж-вейпшаа, Дал) — все это характерные черты отчасти былого и отчасти современного быта народов западной половины Кавказа.

Восточная часть Кавказа бедна лесом, поэтому ее население прибегало к использованию камня и глины. Камнем укрепляли стенки террасных полей, из камня и глины строили жилища и другие постройки, широко пользовались керамической посудой, создавали сказания о людях, превращенных в камни, верили в «горных духов» и воздвигали из камня свои святилища.

Горный рельеф Кавказа способствовал изоляции горцев. Лишь при Советской власти были проведены колесные дороги к сванам, хевсурам, агулам, арчинцам и некоторым другим наро­дам. До появления радио в таких местах по полгода не получа­ли никакой информации о политических и других событиях в мире и в нашей стране. Колесные дороги, авиация, радио и те­леграфно-телефонная связь положили конец былой естественной изоляции высокогорных районов. Это лишний раз подтверждает положение о том, что влияние географической среды в большин­стве случаев опосредствуется социальными факторами.

Для населения Кавказа не меньшее, чем рельеф и природные богатства края, имели значение и климатические условия. От них всегда, хотя и в разной степени, зависели хозяйственная дея­тельность, домостроительство, одежда, пища и ряд других сторон быта. Зависимость температурного режима от высоты местности над уровнем моря и увеличение влажности по направлению от засушливого Прикаспия к субтропическому Причерноморью явля­ются решающими факторами в территориальном размещении производства зерновых и технических культур, овощей, фруктов и винограда. Мягкий морской климат Абхазии породил особый тип жилища, плетеного из прутьев без глиняной обмазки. Это так называемая апацха. А прохладный климат в высокогорьях Центрального и Восточного Кавказа вызвал к жизни монумен­тальные каменные дома с толстыми стенами. Крыши жилищ на богатом осадками Западном Кавказе всегда делали четырехскат­ными и двускатными, а на засушливом Восточном Кавказе — плоскими.

7

Длинное и преимущественно жаркое лето приучило местное население сохранять мясо в вяленом виде. Верхняя одежда была распространена больше в горах, чем в степях. Нынешние соци­альные условия по-новому реагируют на климат. Выведение но­вых сортов сельскохозяйственных культур позволило расширить зону их производства, а новые средства домостроительной тех­ники, так же как и освоение разных видов фабричной одежды, появление холодильников и пр., также уменьшили зависимость экономики и быта от климатических условий.

Нельзя пройти мимо значения моря и рек в истории народов Кавказа. В глубокой древности морская фауна кормила при­брежных жителей, но само море являлось непреодолимой прегра­дой для передвижения. С III тысячелетия до п. э. горцы научи­лись каботажному плаванию и по морю пролегли важные пути сообщения с дальними странами⁷. Роль крупных рек в разные периоды истории хорошо видна на примере р. Кубани, которая прежде всегда служила надежным оборонительным рубежом про­тив вторжения иноплеменников и поэтому являлась постоянной этнической границей между адыгами и абазинами, с одной сторо­ны, и различными степными народами — с другой. После оконча­ния Кавказской войны в 1864 г., когда оба берега р. Кубани ста­ли составной частью Российского государства, она, с открытием судоходства, превратилась в важную коммуникацию края, а пос­ле Великой Отечественной войны Кубань стала важным источни­ком орошения для засушливых степей Ставрополья и рисовых полей Прикубанья.

Исторические судьбы народов Кавказа всегда зависели от гео­графической среды, но эта зависимость снижалась по мере успе-'хов технического прогресса и возрастания роли человека в изме­нении самой географической среды.

Обилие в горах мест, удобных для обороны, способствовало длительному сохранению там целого ряда независимых политиче­ских образований крошечного масштаба. В то же время потреб­ность горцев в зимних пастбищах, расположенных на равнине, и нехватка у горцев хлеба, который можно было выменять у равнинных жителей на продукцию своего животноводства и ре­месла, создавали условия для включения многих горных терри­торий в состав государств, возникавших на соседних равнинах: Грузии, Кавказской Албании, Византии, Хазарского каганата, Золотой орды⁸.

Будучи естественным мостом между Передней Азией и Во­сточной Европой, Кавказский перешеек всегда являлся ареной столкновения и переплетения политических и экономических ин­тересов, а также культурных традиций различных народов по обе стороны этого моста.

Географические условия, однако, не были в состоянии изме­нить генеральное направление истории народов Кавказа от пер­вобытнообщинного строя до социализма, но придавали этому про­цессу специфические черты, из которых наиболее существенны:

медленное развитие общественных отношений в эпохи, предше­ствовавшие социализму, и замедленный процесс национальной консолидации. Последнее нашло свое выражение в чрезмерно сложном этническом составе населения Кавказа.

В заключение остается отметить, что в некоторых случаях влияние естественно-географических условий на судьбы населе­ния не зависело от способа производства и других социальных факторов. Например, береговая линия сама по себе служила пре­делом расселения людей у моря. Опускание берега Черного моря в свое время привело к исчезновению античного города Диоску-рии, а землетрясения и наводнения неоднократно превращали цветущие населенные пункты в развалины. Однако в подавляю­щем большинстве случаев влияние географической среды на Кавказе всегда опосредствовалось способом производства матери­альных благ.

¹ Ашик А. Боспорское царство. Т. 1. Одесса, 1848. С. 6; Манандян А. Я. О некоторых проблемах истории древней Армении и Закавказья. Ере­ван, 1944. С. 43—45; Крупное Е. И. Древняя история Северного Кавказа. М., 1960. С. 62; Он же. О походах скифов через Каика* '/ Вопросы скифо-

сарматской археологии. М., 1964. С. 190,191,194; Он же. Киммерийцы на Северном Кавказе // Материалы и исследования по археологии СССР. 1960. № 68. С. 177, 178.

² Геродот. История. Кн. IV, 12.

³ Лавров Л. И. О путях вторжений киммерийцев в Переднюю Азшо//СА. 1965. № 3.

⁴ Лавров Л. И. Некоторые итоги Дагестанской экспедиции 1950—1952 гг.// КСИЭ. 1953. Вып. XIX. С. 4.

⁵ Лавров Л. И. Формы жилища у народов Северо-Западного Кавказа до середины XVIII в.//СЭ. 1951. № 4. С. 45.

⁶ Аполлоний Родосский. Аргонавтика. Кн. 2. Фр. 1265.

⁷ Лавров Л. И. Дольмены Северо-Западного Кавказа//Труды Абхазского НИИ языка, литературы и истории. Т. XXXI. Сухуми, 1966. С. 107.

⁸ Лавров Л. И. Историко-этнографические очерки Кавказа. Л., 1978. С. 33, 34.

8

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ЭТНОГЕНЕЗА И РАННЕЙ ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ

НАРОДОВ КАВКАЗА: ФИННО-УГРЫ НА КАВКАЗЕ

В. П. Кобычев

Этногенез и этническая история относятся к числу наиболее трудных вопросов, разрабатываемых исторической наукой. Осо­бое значение эти вопросы имеют при изучении далекого прошло­го младописьменных народов Кавказа вследствие крайне ограни­ченной источниковедческой базы, в результате чего многие древнейшие этапы их прошлого остаются до сих пор недостаточно ясными и мнения о них зачастую основываются на противоречи­вых и отрывочных данных. Между тем уровень современных исторических знаний позволяет в ряде случаев существенно рас­ширить круг источников за счет использования новейших дости­жений языкознания, археологии, антропологии, этнографии и других смежных исторических дисциплин и пересмотреть на этой основе некоторые устоявшиеся, но недостаточно обоснованные представления.

Сказанное относится в первую очередь к наиболее отдален­ным и наименее освещенным в источниках пластам этногенеза, лежащим за пределами писаной истории. Здесь наиболее пер­спективными представляются данные топонимии, которые в со­четании с письменными памятниками более поздней поры и сви­детельствами фольклора и этнографии позволяют подчас осветить самые глубинные этапы этногенеза и по-новому осмыслить весь процесс последующего исторического развития. Ниже мы попы­таемся это показать на примере ряда местных этно- и топофор-мантов, которые, как нам кажется, в своей основе восходят к финно-угорскому, шире — урало-алтайскому этноязыковому миру, отдельные представители которого в отдаленную эпоху проживали в непосредственной близости от Кавказа, а возможно, и оседали здесь.