etika

Глава 6. Человек в поисках Аобра

91_

что так дорого человек не расплачивается, как за свои доброде­ тели». В обыденном сознании эта же мысль содержится в посло­ вицах «Добро наказуемо», «Хочешь сделать себе плохо — сде­ лай другому хорошо» и др. Эта горькая житейская «мудрость» в какой-то мере объясняет и оправдывает парадокс нравствен­ ного поведения, подмеченный еще древнеримским поэтом Ови­ дием: «Благое вижу, хвалю, но к дурному влекусь». И о том же — знаменитая фраза «Благими намерениями вымощена до­ рога в ад». Русский философ С.Л. Франк писал, что «все горе

изло, царящее на земле, все бедствия, унижения, страдания, по меньшей мере на 99% суть результат воли к осуществлению до­ бра, фанатичной веры в какие-либо священные принципы, ко­ торые надлежит немедленно насадить на земле, и воли к беспо­ щадному истреблению зла; тогда как едва ли одна сотая доля зла и бедствий обусловлена действием откровенно злой, пре­ ступной и своекорыстной воли».

5.Единство и неразрывная связь Добра и Зла. Они бессмыс­ ленны в отдельности, как плюс без минуса; они не могут сущест­ вовать друг без друга, как не существуют самостоятельно север­ ный и южный полюса у магнита. В действительности существуют реальные вещи, в которых, по принципу «ян» и «инь», заклю­ чаются и добро, и зло. Причем, в силу своей относительности, добро содержит в себе элементы зла; зло предполагает наличие добра. По Ницше, зло нужно так же, как и добро: и то, и другое является необходимым условием человеческого существования

иразвития.

Однако единство добра и зла — это единство противополож­ ностей, что означает: они не только взаимополагают, но и взаи­ моисключают друг друга.

6. Это взаимоисключение обусловливает постоянную борь­ бу добра и зла, которая определяет способ их существования. Иными словами, добро ведет со злом постоянную борьбу, кото­ рая не может завершиться окончательной победой одной из сто­ рон. Ведь если победит добро, а зло будет уничтожено, то само добро «породит» зло — в условиях всеобщего добра «наимень­ шее» добро будет восприниматься как зло. И наоборот, в усло­ виях победившего зла наименьшее зло будет добром.

92

Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

6.3. Проблема борьбы Добра и Зла

Взаимная непобедимость добра и зла не означает, что их борьба бессмысленна и не нужна. Если не бороться со злом, то оно будет доминировать над добром и причинять страдания лю­ дям. Правда, парадокс в том, что в процессе этой борьбы можно «заразиться» злом и насадить еще большее зло; ибо «во время борьбы со злом и злыми добрые делаются злыми и не верят в другие способы борьбы с ним, кроме злых способов». Трудно не согласиться с этим высказыванием Н.А. Бердяева, да и опыт борьбы человечества со злом подтверждает это. Поэтому смысл этой борьбы в том, чтобы всеми возможными средствами умень­ шать «количество» зла и увеличивать «количество» добра в ми­ ре, а основной вопрос — какими способами и путями добиться этого. История мировой культуры демонстрирует значитель­ ный «разброс» в попытках ответа на этот вопрос: от знаменито­ го «добро должно быть с кулаками» до этики ненасилия, бази­ рующейся на идее непротивления злу насилием.

Идеал ненасилия, сформулированный в Нагорной пропове­ ди Иисусом Христом, всегда был в центре внимания европей­ ской культуры. Как бы возражая ветхозаветному «Око за око, зуб за зуб», Иисус Христос утверждает: «А я говорю вам: не про­ тивься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Заповеди непротивления злу насилием и люб­ ви к врагам, казалось бы, настолько противоречат здравому смыслу, природным инстинктам и социальным мотивам челове­ ка, что их скептическое восприятие большинством людей впол­ не объяснимо. Люди всегда были склонны считать, что Нагор­ ная проповедь предназначена для идеального мира, и нужно быть святым, не от мира сего, чтобы принять ее логику.

Однако в XX веке — веке насилия и жестокости, войн и пре­ ступности, концепция ненасилия, развитая такими выдающими­ ся мыслителями, как Г. Торо, Л. Толстой, М. Ганди, М.Л. Кинг, становится особенно актуальной. Она рассматривает ненасилие как наиболее действенное и адекватное средство противостоя­ ния злу, как единственно возможный реальный путь к справед­ ливости, ибо все другие оказались не эффективными.

Глава 6. Человек в поисках Добра

93

Этика ненасилия основывается на ряде аргументов:

•отвечая на зло насилием, мы не побеждаем зло, так как не ут­ верждаем добро, а напротив, увеличиваем количество зла в мире;

•ненасилие разрывает «обратную логику» насилия, порож­ дающего эффект «бумеранга зла» (Л. Толстой), согласно которо­ му содеянное тобой зло обязательно вернется к тебе;

•требование ненасилия ведет к торжеству добра, поскольку способствует совершенствованию человека;

•не отвечая на зло насилием, мы, как ни странно, противо­ поставляем злу силу, ибо способность «подставить щеку» требу­ ет гораздо большей силы духа, чем просто «дать сдачи».

Нельзя путать ненасилие с пассивностью — капитуляцией перед несправедливостью и злом. Ненасилие, помимо огромной внутренней работы и духовной активности, направленной на преодоление страха, предполагает также продуманную наступа­ тельную тактику, определенную технологию противостояния злу. Ненасилие — не поощрение зла и не трусость, но.способ­ ность достойно противостоять злу и бороться с ним, не роняя себя и не опускаясь до уровня зла. Ненасилие — это сила бес­ страшия, любви и правды, сила в ее наиболее чистом, созида­ тельном и полном проявлении.

Сторонники насильственной формы борьбы со злом, не считая насилие позитивным явлением, приводят тем не менее свои аргументы. Насилие они расценивают как вынужденную необходимость. Концепцию ненасилия они считают красивой, но утопичной мечтой, и поэтому главный их аргумент в защиту насилия — безнаказанность зла в условиях ненасилия. Недоста­ ток этики ненасилия ее противники видят также в ее слишком идеализированном, на их взгляд, представлении о человеке.

Это неверно, поскольку, хотя теория и практика ненасилия действительно акцентируют внимание на присущем человеку стремлении к добру, они признают, что человеческое поведение может быть источником зла.

Поэтому в основе концепции ненасильственной борьбы ле­ жит признание моральной амбивалентности, двойственности

природы человека.

Это признание, в свою очередь, предполагает определенную

стратегию и тактику борьбы со злом, цель которой — усиле-

94

Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

ние и приумножение добра. Причем, если насилие направлено на подавление или уничтожение зла и лишь временно заглуша­ ет конфликт, но не устраняет его причин, то стратегия и такти­ ка ненасильственной борьбы направлена на устранение самой основы конфликта и предлагает перспективу развития взаимо­ отношений (особенно если предшествующее зло не препятствует последующим добрым отношениям). Моральная позиция сто­ ронников ненасилия состоит в том, что они принимают на себя ответственность за зло, против которого борются, и приобщают «врагов» к тому добру, во имя которого ведут борьбу.

«Агни-Йога» советует: знайте врагов, берегитесь их, но зло­ бы не имейте. Злоба, ненависть приковывают нас к врагу, борь­ ба с ним ведет к непродуктивному расходу жизненной энергии. Врага надо преодолевать силой своей устремленности к поло­ жительной цели. Надо в них, врагах, черпать силы для возрас­ тания творческой активности, памятуя восточную мудрость: «Враги наши — учителя нашей».

Во всех религиозных и философских учениях понятия «стра­ дание» и «сострадание» определяются более или менее одина­ ково. Под Страданием понимается физическая или нравствен­ ная мука, боль. Страдание можно описать словами: бедовать, мучиться, маяться, скорбеть, тосковать, болеть телом и душой. Сострадание определяется как жалость, сочувствие, вызывае­ мое несчастьем, муками другого человека, как «печаль при виде бедствия, которое может повлечь за собой гибель или вред и которое постигает человека, этого не заслуживающего» (Ари­ стотель).

7.1. Страдание и Сострадание в истории этической мысли

Вопрос о причинах и жизненном смысле страдания и состра­ дания всегда был полем горячих споров и дискуссий. Ответ на него зависит от мировоззренческого подхода к бытию мира и месту человека в нем. Большое значение имеет жизненный опыт, порождающий специфическую рефлексию над своими и чужими страданиями. Для многих творческих личностей, спо­ собных к глубокому анализу духовной жизни, этот опыт часто становился источником теоретических открытий и литератур­ ных описаний. Ф.М. Достоевский; переживший трагический фарс собственной смертной казни и познавший ужасы каторги,

96

Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

всю жизнь проповедовал гуманистическую сущность сострада­ ния и искупительную силу страдания.

Трудно сказать, когда и где впервые возникла мысль, что страдание — сущность жизни человека. На заре духовной жиз­ ни человечества мыслители Древней Индии сформулировали «закон кармы», согласно которому каждый человек получает воздаяние своим хорошим и плохим поступкам. Уже брахма­ низм учил, что страдание является наказанием за грехи про­ шлых воплощений. Буддизм придал этой мысли абсолютное значение и в учении Будды о «четырех благородных истинах» провозгласил, что человек самим фактом своего существования обречен на страдания. Поэтому большинство философских сис­ тем Древней Индии видели главную цель человека в достиже­ нии нирваны — в избавлении от страданий как атрибута жизни.

Однако в учении чарвака-локаята, отрицавшем существова­ ние души после смерти и стоявшем на гедонистических позици­ ях, имелась другая точка зрения на истоки и смысл страдания. Смысл жизни человека чарваки видели в удовольствиях, дос­ тавляемых чувственными наслаждениями. И хотя наслажде­ ния всегда связаны со страданиями, — рассуждали они, — но

внашей власти использовать наибольшее число удовольствий

иизбежать сопутствующих им страданий, подобно тому, как че­ ловек, захотевший рыбы, берет ее со всеми костями и чешуей, и, съев столько, сколько хочет, выбрасывает остальное. Поэто­

му не следует из боязни страданий отвергать удовольствия,

ккоторым мы склонны.

Взападной античной этике вопрос о смысле страдания ста­ вился Аристотелем: «Ничему хорошему в жизни нельзя нау­ читься иначе, чем через страдание», — считал он. И одновре­ менно: «Все, однако, согласны, что страдание — зло и что его избегают». Того же, кто стойко переносит страдания, Аристо­ тель называет мужественным.

Интересна позиция Аристотеля по вопросу о сострадании. По его мнению, сострадание следует испытывать к «близким нам», «когда с ними случается все то, чего мы боимся для самих себя». К состраданию способны люди, уже пострадавшие, и те, кто считает других хорошими людьми, не заслуживающими несчастья. А это значит, что есть люди, не способные испыты-

Глава 7. Страдание и Сострадание

97

вать чувства сострадания. К ним Аристотель относит тех, кто «совершенно погиб», т.е. полагает, что уже все пережил и поте­ рял; тех, кто считает себя вполне счастливым и поэтому ведет себя надменно; и тех, кто вообще никого не любит и всех людей считает плохими.

Вотличие от античного представления, согласно которому страдание выпадает на долю человека по воле рока или случая,

вхристианском учении главными источниками страдания счи­ таются мучения тела и души от внешнего насилия, мучения тела от болезней и мучения духа из-за грехов мира. Возможны два ответа на эти страдания — либо человек смиренно принима­ ет их и преображает в средство своего спасения, либо страдания побеждают его, и, не видя для себя выхода, он начинает хулить Бога и умирает — как физически, так и духовно.

Схристианской точки зрения, болезнь, смерть и страдание присутствуют в мире как результат грехопадения людей. До этого их в мире не было. Страдания приносит в мир человек, ко­ гда он грешит и разрушает себя злом. Но, как утверждает Биб­ лия, искупительная жертва Христа делает страдание залогом спасения. Хотя Христос не грешил и не должен был страдать

иумереть, он добровольно принял на себя грехи мира и пошел на смерть «спасения нашего ради». Христианство утверждает, что крайней формой всех страданий, ведущих человека к спасе­ нию, является сострадательная любовь ко всему, что погибает из-за чудовищной бессмысленности греха.

Взападной философии Нового времени страдание и состра­ дание оценивают по-разному. И. Кант определяет страдание как чувственное неудовольствие, вызванное чем-то, затрудняющим жизнь. В жизни человека между периодами удовольствия все­ гда бывают моменты страдания. В антагонизме страдания и удо­ вольствия первичным является страдание. Без него не было бы жизни как таковой; оно — стимул к деятельности, толкающий человека к лучшему. Что касается моральной ценности состра­ дания, то, по мнению Канта, оно не является подлинно мораль­ ным, ибо испытывается человеком лишь на основе его чувствен­ ной природы. Кроме того, оно только увеличивает количество страдания, прибавляя к горю страдающего еще и горе состра­ дающего.

98	Раздел 111. Нормативная этика и высшие моральные ценности
В постклассической этике эта негативная оценка сострада­
ния	сменяется двойственным отношением к нему, особенно

в его толковании представителями «философии жизни» А. Шо­ пенгауэром и Ф. Ницше.

Шопенгауэр видит в сострадании опыт непосредственного проникновения в чужое Я, слияния с ним. Способность к состра­ данию он рассматривает как одно из трех проявлений морально­ сти человека (наряду со справедливостью и человеколюбием). Если Кант, Гегель и другие философы пытались исключить со­ страдание из этики, то Шопенгауэр, наоборот, превращает это состояние в краеугольный камень этики, распространяя его и на отношение человека к животным. Высоко оценивает Шопенгау­ эр и роль страдания в жизни человека.

Ницше оценивает страдание и сострадание по-разному. Он отвергает сострадание как депрессивное состояние, уменьшаю­ щее ценность жизни, и считает его «проявлением дурного вку­ са»: «Сострадание называется добродетелью у всех маленьких людей: они не умеют уважать великое несчастье, великое без­ образие, великую неудачу». В то же время Ницше высоко оце­ нивает страдание как условие формирования величия духа. «Воспитание путем страдания, путем великого страдания — не­ ужели вы не знаете, что только такое воспитание создавало до сих пор всякое возвышение человека?», «Страдание делает че­ ловека аристократом: оно отделяет его от других».

Врусской философии страданию как условию формирования

исуществования личности отводится особое место. По мнению Н.А. Бердяева, положение «Я страдаю, значит, я существую» гораздо вернее и глубже декартовского «Я мыслю, следователь­ но, я существую». Самыми важными вопросами человеческого существования Бердяев считает вопросы о том, как победить страдание, как вынести его, как уменьшить количество страда­ ния для всех людей. Он выделяет два вида страданий: одни свя­ заны с социальными причинами и преодолеваются изменением социального строя, развитием научного знания; другие — с тра­ гической основой жизни, и они неустранимы. Но страдание в этом мире не есть только зло: без него человек превратился бы в животное. Побеждать страдание человек может любовью и твор­ чеством, а облегчается собственное страдание, когда человек на­ чинает испытывать сострадание к другому.

Глава 7. Страдание и Сострадание

99_

Сострадание Бердяев определяет как «соединение со стра­ дающей тварью в ее богооставленности», то есть в ее страдании. Поскольку страдание бывает разным (возвышающее и очищаю­ щее, унижающее и раздавливающее), то и сострадание неодно­ значно: оно должно способствовать освобождению человека от второго вида страдания и помогать ему переносить страдание первого вида.

Вместе с тем уже с начала XX в. сострадание по каплям ухо­ дило из реальной жизни. Люди становились безжалостнее, никто уже не умел, да и не хотел жалеть. Слово «жалость» доживало свои последние дни. В пьесе «На дне» М. Горький с пафосом требовал уважения к человеку, противопоставляя уважение жалости: «Надо уважать человека! Не жалеть... не унижать его жалостью... Уважать надо!» И до сегодняшнего дня мы, воспи­ танные на этих словах, испытываем некоторое презрение к жа­ лости, не терпим, чтобы нас жалели, видя в этом унижение наше­ го достоинства. А ведь одним из коренных значений слова «жа­ леть» в русском языке является «любить, беречь, заботиться».

7.2. «Всеобщий характер страдания»

Рассмотренные взгляды на страдание и сострадание отража­ ют, если так можно выразиться, частно-личностный аспект их понимания. XX век с его природными и социальными катак­ лизмами привнес в мир то, что Э. Фромм назвал «всеобщим ха­ рактером страдания»: «Не следует забывать, что страдание — это, пожалуй, единственное эмоциональное состояние, которое

вляется общим для всех людей», — писал он.

Как правило, причины всеобщего характера страдания коенятся не в самом человеке, а в окружающем мире. Человек ивет в определенный исторический период, в конкретном обестве и государстве, действует в сложившейся системе обще­ венных отношений. Все, что происходит в обществе, непоредственно или опосредованно влияет на его жизнь, вызывает тклики в его душе. И этими откликами часто бывают страдаия. Все формы социального рабства, насильственные попытки ерестроить жизнь людей, голод, нищета, войны, революции,

1 00		Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

международный терроризм — все это порождает страдания

МИЛЛИОНОВ людей.

Но не только социальные причины порождают страдания людей. Стихийные силы природы, вызывающие землетрясения, наводнения, оползни, извержения вулканов, уносят тысячи жизней, оставляют людей без крова и имущества. А сколько страданий принесли и еще могут принести так называемые тех­ ногенные катастрофы! Кровоточащей раной остается для нас Чернобыльская трагедия, последствия которой еще долго будут сказываться на жизни и здоровье наших детей.

Люди страдают телом — от холода, голода, болезней, непо­ сильного труда; страдают душой — от самих себя и друг от друга, от клеветы, зависти и злобы; страдают от общения с людьми, об­ ладающими тяжелым характером; страдают от бессилия в борь­ бе со злом; страдают в тоске одиночества, в горечи разочарова­ ния, в муках обманутой любви, в скорби от потери близких; страдают от неумении выразить себя и быть понятым.

Центральный вопрос в проблеме страдания — вопрос о его смысле. Человек способен на героические усилия, если он ве­ рит в ценность, цель, смысл своей жертвы и страдания. Но если он теряет веру в смысл своих страданий, у него опустятся руки.

Важно также понять причину страданий, чтобы извлечь из них необходимый жизненный урок и избежать их в другой раз. Одно из определений гласит: «Страдание — это чувство болез­ ненного неудовольствия, которое мы испытываем в том случае, когда действительность не отвечает нашим желаниям». Следо­ вательно, источник страданий заключается или в наших жела­ ниях, или в действительности. В самом деле: или наши жела­ ния дурны, злы и противоречат природе вещей; или, наоборот, действительность настолько дурна и извращена, что это проти­ воречит нашим добрым желаниям; или, наконец, наша собст­ венная нравственная деятельность противоречит нашим возвы­ шенным желаниям. Как сказано в Библии, «доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». И тогда мы тоже испытываем глубокое нравственное страдание.

Таким образом, вопрос о причине страданий связан с про­ блемой добра и зла. Вопрос же о смысле страданий связан с проблемой смысла жизни, предназначения, ради которого жи-