etika

1 0 смысл жизни и СЧАСТЬЕ

Одной из центральных проблем этики является определе­ ние места человека в жизни, смысла его бытия. Это трудная проблема, над решением которой человечество бьется многие века. С незапамятных времен перед людьми вставали вопросы: зачем я, зачем мы? Чего я хочу от жизни, для чего живу? Чело­ век искал, выбирал, а различные этические учения предлагали разные концепции смысла жизни.

10.1. Основные концепции смысла жизни

Можно выделить три подхода к вопросу о смысле жизни: а) пессимистический — нигилистическое отрицание смыс­

ла жизни, при котором жизнь воспринимается как бессмыслен­ ная череда страданий, зла, болезней (с закономерным фина­ лом — смертью);

б) скептический — выражающий сомнение в смысле и зна­ чимости земного бытия;

в) оптимистический — признание смысла человеческой жизни и возможности его реализации как наивысшей ценно­ сти: «Самое дорогое у человека — это жизнь...».

Нередко смысл жизни связывается со счастьем, с приоб­ щенностью к благу. А поскольку их понимание всегда было раз­ личным, то создавалась довольно пестрая картина представле­ ний о смысле жизни.

1 22 Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

В античности, отличавшейся своим оптимистическим ми­ роощущением, гедонизм, который высшим благом считал на­ слаждение, соответственно видел смысл жизни в стремлении к нему, а эвдемонизм, полагавший высшим благом счастье, смыслом жизни делает его достижение, в частности, путем пре­ одоления стремления к наслаждению. По Эпикуру, безмятеж­ ность и свобода от чувства страха перед смертью и страданием есть высшее блаженство и, следовательно, смысл жизни.

Киники рассматривали в качестве смысложизненного принци­ па борьбу со страстями, победу над желаниями: блаженство дос­ тавляет нам не обладание вещами, а преодоление влечения к ним.

Средневековая этика считала наслаждение грехом и пото­ му требовала отречения от земных удовольствий (аскетизм), а благо видела в духовном служении Богу во имя вечного спасе­ ния, которое становилось смыслом жизни верующего человека.

Вэтике Возрождения вновь зазвучат гедонистические мо­ тивы в понимании смысла жизни: он воплотится в стремлении

кславе, признанию. Если имя человека прославилось среди со­ временников, если он может надеяться, что оно не будет забыто и впредь, то его жизнь приобретает смысл уже благодаря ее от­ ражению в сознании других.

Этики XVII—XVIII вв., в частности Спиноза, продолжили линию эвдемонизма, усилив в нем рационалистический мо­ мент: они выдвинули на первый план интеллектуальное пони­ мание блаженства и смысла жизни, обнаружив его в познании. Позднее намечаются и другие пути поиска смысла. Одна из та­ ких новых моделей смысла жизни — власть человека над чело­ веком, выдвинутая Т, Гоббсом в XVIII в.

Впостклассической этике XIX в. эта модель была развита

и обоснована немецким философом Ф. Ницше в его учении о «воле к власти». Ницше считал, что жизнь слишком регла­ ментирована (религией, наукой, моралью), что в ней все мень­ ше места остается геройству и величию духа и все более торже­ ствует посредственность. Необходим нигилизм, освобождающий человека от власти духовных и социальных авторитетов, от вла­ сти морали, которая есть, по словам немецкого мыслителя, «формальная совесть», «инстинкт толпы». Смыслом жизни должна быть индивидуальная «воля к власти», могуществу,

Глава 10. Смысл жизни и Счастье

123

подчинению чужой воли своей. Нравственный идеал Ницше — «сверхчеловек», сильная личность, противостоящая толпе — «посредственности» и находящаяся «по ту сторону добра и зла». Для такого человека не должно существовать моральных гра­ ниц и запретов: он выше их, его предназначение (смысл жиз­ ни) — в собственной реализации, ибо именно он — носитель но­ вой морали.

Еще одна концепция смысла жизни, имевшая сторонников во все времена, но особенно утвердившаяся в эпоху создания и накопления капитала, — обладание: материальными блага­ ми, богатством, вещами, комфортом, престижем. В этом случае

всознании человека происходит трансформация: необходимые для существования средства жизни (удобства, вещи, досуг, ма­ териальные блага) становятся смыслом его бытия1 .

Конечно, было бы нелепо и нечестно отрицать значение ма­ териальных благ в жизни современного человека. Человек дол­ жен жить хорошо. Но плохо, если вещи, удобства, комфорт из средства жизни превращаются в цель существования. Матери­ альное благополучие само по себе обретает смысл только тогда, когда оно становится условием совершенствования его владель­ ца, или дает возможность помочь другому (благотворитель­ ность), или способствует развитию общества и культуры (меце­ натство).

И, наконец, существует концепция, согласно которой вечным смыслом человеческого бытия является любовь — любовь вооб­ ще и любовь мужчины к женщине в частности. Наиболее полно эта точка зрения впервые выразилась в философии Л. Фейербаха. Он утверждал, что все люди во все времена и при всех обстоя­ тельствах имеют безусловное и обязательное право на счастье, но общество это право в равной мере для всех удовлетворить не

всостоянии. Только в любви Фейербах видел единственное

средство удовлетворения этого стремления каждого человека к счастью.

Существуют и пессимистические концепции, вообще отри­ цающие смысл жизни. Французский писатель Ф. Мориак при-

О двух типах смысложизненных ориентации см.: Фромм Э. Быть или иметь. М., 1986.

1 24		Раздел III, Нормативная этика и высшие моральные ценности

ходит к выводу, что жизнь большинства людей — мертвая доро­ га «в никуда», движение слепых, которые бредут к неведомому морю, и в этом движении у них единственный выбор: либо ри­ нуться в пучину волн, либо возвратиться вспять и все начать сначала. Но люди не хотят мириться с отсутствием или утратой смысла жизни и продолжают искать его.

10.2. СМЫСЛ, осмысленность и цель жизни

Следует различать смысл и осмысленность жизни.

Смысл предполагает объективную оценку, содержательный критерий жизни, осмысленность — это субъективное отношение к жизни, осознание ее смысла. Таким образом, жизнь индивида имеет тот или иной смысл, даже если она им не осмыслена.

Объективно смысл жизни реализуется в процессе жизнедея­ тельности человека, протекающей в разных сферах. Поэтому смысл жизни может выступать не как единственная цель, а как спектр смыслов и целей: смыслом личной жизни могут быть дети и любовь, в профессиональной деятельности — макси­ мальная реализация своих способностей и талантов и т.п. Но в любом случае человек должен состояться, иметь возможность представить себя миру, выразить свою сущность. Жизнь напол­ няется смыслом, становится содержательной, достойной чело­ века тогда, когда она полезна другим, когда человек с удоволь­ ствием, удовлетворением и полной самоотдачей занимается своим делом, когда существование его проникнуто нравствен­ ным добром и справедливостью. Тогда объективная значи­ мость, смысл его жизни счастливо совпадают с его личными, субъективными стремлениями и целями. Наилучший вари­ ант — ситуация, когда субъект осознает содержание своей жиз­ ни, когда смысл и осмысленность образуют гармоничное един­ ство. Ведь осознать смысл своей жизни — значит найти свое «место под солнцем».

Сосознанием смысла жизни тесно связано понятие цели.

Всознании человека цель выступает образом того будущего со­ стояния действительности, которое отвечает его представлени­ ям, потребностям и идеалам. Не следует отождествлять цель

Глава 10. Смыслжизни и Счастье

125

и смысл жизни. При всей ее значимости цель — это определен­ ный рубеж, а смысл жизни — генеральная линия, определяю­ щая цели. Это та общая направленность, которая сказывается на всем поведении человека, на всей его жизни. Цель жизни — впереди, это субъективное представление о будущем.

Обретение подлинного, а не ложного смысла — чрезвычайно сложный процесс. Мы все проходим через иллюзии, заблужде­ ния и ошибки, через драмы искаженного или неполного вопло­ щения своих замыслов, через конфликты несовпадения смысла жизни в общечеловеческом аспекте и индивидуальной его ин­ терпретации. Глубина и сложность проблемы в том, что смысл жизни не преподносится нам готовым, ему нельзя научиться. Этическая теория дает нам лишь ориентацию. На самом деле че­ ловеку предстоит не узнать смысл жизни, а обрести его в опыте своего бытия, выстрадать в процессе самоутверждения и слож­ ных нравственных исканий. Ибо знать что-то о смысле жизни, определить его для себя и прожить свою жизнь осмысленно — далеко не одно и то же.

Разумеется, у каждого человека может и должен быть свой взгляд на эту проблему, свое понимание смысла жизни. И, мо­ жет быть, действительно прав Бердяев, утверждавший, что

смысл жизни — в поисках смысла1!

10.3. Счастье как этическая категория

С категорией «смысл жизни» тесно связана категория «сча­ стье». Если содержание первой как бы дает оценку значимости существования человека, то вторая отражает степень его удов­ летворенности результатами своей жизнедеятельности.

Не одно тысячелетие люди спорят о том, «как прожить сча­ стливо», «как быть счастливым». В истории философии (как и в житейской практике) мы находим множество толкований счастья. Ш. Фурье писал, что только в Древнем Риме, «по офи­ циальным источникам», существовало 278 представлений об «истинном счастье». Еще в древнегреческой этике возникло учение о стремлении человека к счастью — эвдемонизм. Древне­ греческий философ Демокрит понимал счастье как особое благо-

1 26		Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

стное состояние души, заключающееся в уравновешенности, гармонии, размеренности, безмятежности, невозмутимости, бес­ страстии. В более поздней этике киников встречается подобное понимание: счастье — не знать страстей, быть безразличным ко всем расхожим и фальшивым ценностям, свести до минимума свои потребности, «жить по природе», сохранять независимость

испокойствие. Для Эпикура счастье — в наслаждении. Однако это не вульгарное, ничем не сдерживаемое удовольствие, а осо­ бое состояние души, благородное спокойствие, умозрительная уравновешенность, безмятежность. Это разумное и справедли­ вое удовольствие, понимаемое как «свобода от телесных страда­ ний и душевных тревог», независимость от всего, что нарушает спокойствие: и от влияния внешнего мира, и от собственных страстей и пустых желаний. Именно тогда наступает счастье, состоящее в невозмутимости духа.

Вхристианском вероучении понятие счастья обретает сугу­ бо духовный смысл, связанный с Божественным откровением

ине имеющий отношения к радостям земного бытия.

Вэпоху Возрождения стремление к земному, ощутимому счастью вновь провозглашается вполне законным нравствен­ ным принципом поведения. Но особенно большое значение принцип эвдемонизма приобретает в этике французских мате­ риалистов XVIII в. Счастье человека они объявляют конечной целью всякого общества и всякой полезной деятельности людей. Стремление к счастью трактовалось ими как данное человеку от природы, а достижение счастья — как осуществление подлин­ ного назначения человека. Отдельные элементы классического эвдемонизма сохранились и в современной западноевропейской

этике (например, в «фелицитологии» — учении о счастье О. Нейрата).

Таким образом, чаще всего встречается модель, в рамках ко­ торой счастье соотносится с неким благом, с обладанием им или созиданием его.

Существует и иное мнение: чтобы человек был счастлив, он должен не иметь, а быть (Э. Фромм) — быть нравственной, само­ достаточной личностью, отличающейся определенными мораль­ ными качествами. Поэтому счастливый человек никогда не бу­ дет совершать заведомо злых поступков, иначе он утратит

Глава 10. Смысл жизни и Счастье

127

ощущение счастья. Еще Аристотель "говорил, что добро — это путь к счастью и одновременно его составной элемент, т.е., со­ вершая заведомо злые поступки, человек сознательно двигается в сторону, противоположную той, где находится счастье. Поэто­ му «счастье» алкоголика, добравшегося до бутылки, «счастье» развратника, соблазнившего очередную жертву, «счастье» зло­ вредного человека, испортившего настроение людям, отнюдь не является счастьем. И в каком бы блаженном состоянии не нахо­ дились названные субъекты, психологи утверждают, что они глубоко несчастливы (может, потому они склонны причинять зло другим).

Очень важно разобраться в том, что в человеческом счастье зависит от объективных условий и что — от самого человека.

Необходимым условием счастья и исходной предпосылкой человеческого существования вообще является удовлетворение основных потребностей. Поэтому стремление к материальному благополучию и жизненному комфорту — норма человеческого существования. Но благополучие — это простое обладание бла­ гами, довольство обстоятельствами своей жизни, оно не должно отождествляться со счастьем. Писатель Ч. Айтматов справедли­ во заметил, что все, что мы получаем, — это условия жизни, и только то, что мы отдаем, — сама жизнь. Значит, благополу­ чие — это характеристика предпосылок бытия индивида, а не сути его жизни. Счастье же — это сопровождающееся чувст­ вом глубокой моральной удовлетворенности переживание пол­ ноты бытия. Настоящее счастье всегда связано с ощущением необыкновенного подъема духовных и физических сил человека, его стремлением к переживанию всей многомерности бытия. А это редко дается без внутренней борьбы, сомнений, мучений. Поэтому счастье зависит не только от внешних обстоятельств, но и от самого человека.

Понятие счастья не просто характеризует определенное, конкретное объективное положение или субъективное состоя­ ние человека, а выражает представление о том, какой должна быть жизнь человека, что именно является для него благом. По­ этому данное понятие имеет нормативно-ценностный харак­ тер. При этом, с одной стороны, считалось, что счастье — одно из прирожденных прав человека: «Стремление к счастью при-

1 28		Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

рождено человеку, поэтому оно должно быть основой всякой морали» (Л. Фейербах). С другой — мораль рассматривала сча­ стье как вознаграждение за добродетель.

Люди упорно продолжают искать всеобщие «рецепты» сча­ стья. Но способность к счастью — это своего рода талант, в ко­ тором проявляется глубина и яркость личности, ее внутренняя энергия. Состояние счастья прямо противоположно состоянию безразличия, равнодушия, инертности. Счастье — это осущест­ вление внутренней свободы, процесс реализации глубочайшего личного «хотения». В конечном счете, это нормальное состоя­ ние человека. И поэтому отказ от счастья есть предательство личности, подавление в себе собственной индивидуальности. Существование, ставшее автоматическим исполнением долга, отказ от переживания бытия как блага приводит к внутренне­ му опустошению. Утрата способности к счастью — показатель де­ градации личности, душевного хаоса, неспособности найти глав­ ную линию в жизни.

10.4. Особенности счастья и его «законы»

Пути настоящего счастья отыскать нелегко. Универсаль­ ных рецептов счастья никогда не существовало, вероятно, они и не появятся. Может быть, потому, что у счастья есть свои осо­ бенности.

Счастье существует только во взаимном общении, во взаи­ модействии людей. Им нельзя владеть, обособившись ото всех. Только тогда, когда другие приобщены к «моему» счастью, а я к счастью других — только тогда счастье сохраняет свою полно­ ценность, наполненность. Если я не могу вовлечь весь мир (пусть хотя бы в лице близких друзей) в круг своего счастья, по­ делиться этим счастьем, доставить другим хоть частицу той ра­ дости, которую испытываю, то я не смогу быть вполне счастли­ вым. Только «растрачивая» себя таким образом, вы можете испытать чувство полноты, осмысленности собственного бытия в этом мире.

Другая парадоксальная особенность — счастье не бывает абсолютным и вечным. Когда оно приходит, мы всегда испыты-

Глава 10. Смысл жизни и Счастье

129

ваем какой-то неосознанный страх: страх потерять его, страх, что оно пройдет, кончится. И это придает счастью привкус горе­ чи. Абсолютное счастье невозможно, ибо если содержанием че­ ловеческого существования, как отмечает Н. Бердяев, является скука, тоска и страх, то жизнь — это однообразное, пустое про­ зябание в отсутствие счастья, ностальгическая безысходная тос­ ка по ушедшему счастью и неизбывный страх перед будущей ут­ ратой счастья.

Счастье временно, преходяще. Магическая фраза, за кото­ рую заключивший сделку с Мефистофелем Фауст готов отдать дарованную ему молодость, — «Остановись, мгновенье, ты пре­ красно!». Мечта о вечном счастье, к сожалению, неосуществи­ ма. Но, может быть, это и к лучшему: зная об этом, мы должны с особой бережностью относиться к хрупкой субстанции сча­ стья...

Четвертая особенность счастья (каков бы ни был его кон­ кретный облик): счастье всегда сопряжено с борьбой — преодоле­ нием тех или иных обстоятельств. Переживание полноты бытия, достижение глубокого внутреннего удовлетворения невозможно без преодоления — собственной инертности, пассивности, внеш­ них обстоятельств, без преодоления «самого себя».

Пятая особенность счастья, связанная с субъективностью его переживания, в том, что счастье может базироваться не только на моральных ценностях, но в его основе могут лежать и антиценности. Например, в основе счастья коллекционера лежит страстное желание иметь — у себя и для себя. Желание, близкое к жадности и эгоизму. Но он по-настоящему счастлив, достав редкую марку или бабочку и испытывая при этом «чув­ ство глубокого удовлетворения». В погоне за наркотическим опьянением, «кайфом» человек готов расплатиться (и распла­ чивается!) собственной жизнью. А ведь это тоже стремление к счастью, к эифорическому состоянию блаженства. Человек сознательно идет на саморазрушение личности, но уже не мо­ жет отказаться от мгновений пусть призрачного, но счастья.

«Что такое счастье — это каждый понимал по-своему», — на­ писал детский писатель А. Гайдар. И все-таки есть нечто общее, что характеризует счастье каждого человека. На основе вышеиз­ ложенного попытаемся вывести некоторые «законы» счастья.

1 30		Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

Счастье не есть безмятежность и спокойствие. Оно невоз­ можно при пассивном образе жизни.

Счастье нельзя найти, выиграть, получить в подарок. Его можно только обрести в процессе самоосуществления, самореа­ лизации личности.

Счастье не есть непрерывное состояние радости. В нем нельзя пребывать, как в некоей «зоне непрекращающихся удовольст­ вий». Это миг, «звездный час» человека, наиболее яркие точки его жизни.

Счастье не может быть абсолютным. Оно не полное отсутст­ вие несчастий, но способность преодолевать невзгоды и неудачи.

Счастье невозможно в одиночестве. Для счастья всегда нуж­ ны другие, нужно достижение «контрапункта души» с ними.

Предчувствие счастья, его предвкушение часто значитель­ нее, острее и ярче, чем его осуществление.

Мера счастья зависит от степени нравственности индивида: удовольствие в жизни может испытать каждый человек, сча­ стье — только по-настоящему нравственный.