etika

Глава 7. Страдание и Сострадание		1 01

вет человек (это предназначение может быть как подлинным, так и мнимым): насколько человек следует смыслу своего жиз­ ненного пути или уклоняется от него. В связи с этим можно по­ ставить и другой вопрос: к чему приводит страдание, не прино­ сит ли оно результатов, которые оправдывали бы его. С этой точки зрения, страдание может рассматриваться как школа жизни.

Страдание, испытанное нами вслед за каким-либо нашим дурным поступком, учит нас правде и справедливости, подтвер­ ждая наличие нравственного закона в жизни. Например, я оби­ дел человека, а вскоре и сам испытал горечь обиды от другого. И это страдание напомнило мне о том, которое причинил я.

Страдание очищает душу. Великий исследователь страда­ ния Ф.М. Достоевский всем своим творчеством утверждал, что потребность человека в очищающей скорби так велика, что час­ то он сам ищет возмездия, наказания, страдания, лишь бы ус­ покоить свою совесть.

Страдание облагораживает человека, являясь для него ис­ точником нравственных ценностей: оно приводит к вере, люб­ ви, духовной силе, делает человека снисходительным к другому, воспитывает чуткость к чужому горю, понимание человеческой души.

Страдание не только делает нас лучше, но вырабатывает в нас способность делать лучше других, ибо оно дает не только силу, но и мудрость, способность воздействовать на других.

Однако страдания вовсе не обязательно «очищают», •обла­ гораживают» и т.д. Возможности благотворного влияния стра­ дания на нравственный облик личности могут быть не исполь­ зованы или вовсе не востребованы человеком. Таким образом,

смысл страдания в том, служит ли оно смыслу бытия челове­ ка, самовыражению и самоутверждению личности. Если да, то человек способен даже сознательно искать страданий, для него жизнь без них бессмысленна, а «страдание — святая благо­ дать» (В. Жуковский), к которой следует стремиться. Так счи­ тал, например, Пушкин: «Я жить хочу, чтоб мыслить и стра­ дать». Однако далеко не все люди так относятся к страданию. Многие бывают раздавлены им, и тогда оно вызывает у них страх и проклятия.

1 02		Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

От чего зависит разная реакция на страдание? И в чем ис­ тинная «мудрость о страдании»у которую можно назвать «патософией» (В. Марцинковский)? Она заключается не в одном лишь анализе страдания и умении объяснить его смысл и при­ чины, но главное — в умении его побеждать, мудро овладевать им. И в этом — одна из основных задач жизни, ибо принять жизнь — значит принять страдание, а уметь жить — значит уметь страдать, считают сторонники патософии.

Практически мы реагируем на страдания двояко: или мы бе­ жим от него, или принимаем его. Реакция на страдание, модель нашего поведения зависит от нашего понимания страдания, от модели нашего отношения к нему.

1.Страдание воспринимается как несправедливое, незаслу­ женное, а состояние — как безысходное. В этом случае естест­ венное стремление человека — бегство от страдания. Формы этого бегства могут быть самые разные — от ухода в нирвану путем внутреннего самосовершенствования (как в буддизме) или искусственным, ложным путем забвения (через алкоголь, наркотики и т.п.) — до прекращения страдания путем прекра­ щения самой жизни — через самоубийство (суицид).

2.Человек относится к страданию как к заслуженному, бо­ лее того, имеющему смысл: его отношением к страданию стано­ вится его принятие, которое, впрочем, тоже может быть раз­ ным: можно тупо терпеть, стиснув зубы, а можно преодолевать или даже преображать страдание.

Во-первых, если страдание воспринимается как справедли­ вое наказание за грех или преступление, и человек согласен с этим, согласен «пострадать», то одна из возможных реакций на страдание — смирение и покорность. А если он к тому же ви­ дит в страдании возможность искупления своей вины, то он мо­ жет воспринимать его с готовностью, даже с облегчением.

Во-вторых, если человек принимает страдание во имя веры или идеи, то он тем более не просто героически претерпевает все муки, но и сознательно идет на них, так как в этом случае стра­ дание обретает для него смысл. А страдать, зная, что это не бес­ смысленно, страдать во имя, ради кого-то или чего-то — значит победить страдание. Так жертвенно и самоотверженно шли на страдание убежденные поборники религиозной веры, той или

Глава 7. Страдание и Сострадание

103

иной политической идеологии или определенных научных взгля­ дов. Когда Джордано Бруно предоставили возможность купить жизнь ценою отречения от своих идей, он, уже зная приговор инквизиции (смерть на костре), ответил: «Я умираю мучеником добровольно». Мученичество — одна из форм добровольного принятия страдания и, в то же время, противостояния ему.

В-третьих, подлинный способ преодоления страдания — лю­ бовь и творчество, ибо они не только приносят забвение от мук страдания, но и помогают находить в нем источник радости. Так, муки неразделенной любви — это не только страдание, но и на­ слаждение: страдая, я упиваюсь собственным чувством, я благо­ словляю любимого человека, я счастлив, что он есть, и хочу, что­ бы он был счастлив, даже с другим.

У творческой личности физические страдания, осознание собственного несовершенства или несовершенства мира порож­ дают стремление выразить и компенсировать это несовершенство в творчестве — стремление, воплощающееся в настоящих ше­ деврах философии (Ницше), поэзии (Байрон, Лермонтов), музыки (Бетховен, Скрябин), пронизанных болью всего человечества.

Возможен еще один путь: противопоставлять страданию ра­ дость. В конце XIX в. английский писатель Г.К. Честертон разработал философию радости, основанную на том, что «...все прекрасно в сравнении с небытием». Честертон считал, что, во-первых, есть страдание и есть мода на страдание. У человека со здоровой душой должна быть «трагедия в сердце и комедия на уме»; во-вторых, радость не умаляет значения страдания, но помогает его преодолевать, ибо радость соответствует природе человека, она помогает ему выжить и жить. И еще: не в утеше­ ние страдающим, но как стратегию выживания рекомендуем помнить изречение царя Соломона: «Все проходит — и это пройдет...»

7.3. Сострадание — страдание с Другим

Отдельный вопрос — это вопрос о том, как страдание сказы­ вается на отношении человека к другим людям. По мнению Э. Фромма, всеобщий характер страдания в XX в. привел к тому,

104	Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

что в обществе выработался синдром привыкания к страданию —

как собственному, так и чужому, и, как следствие, значительно снизилась способность человека к сопереживанию. Но не только равнодушие к чужому страданию является негативной реакцией на собственное страдание. Еще более опасными являются озлоблен­ ность, агрессивность, жестокость, мстительность, выражающие­ ся формулой: «Если я страдал, то пусть пострадают и другие».

К счастью, именно «всеобщий характер страдания» подсказы­ вает человеку достойный выход. Как отмечают многие философы

иписатели, страдающий человек находит утешение в человече­ ской солидарности: он может облегчить собственные страдания, испытывая сострадание к другим. Поэтому Ф.М. Достоевский считал сострадание главнейшим и, может быть, единственным законом всего человечества, а Н.А. Бердяев писал, что новая этика должна поставить сострадание в один ряд со свободой

итворчеством.

Вхристианской этике сострадание определяется как сочув­ ствие чужому горю и страданию, соединенное с желанием по­ мочь. Таким образом, можно говорить о моральной ценности сострадания в двух аспектах.

1.Внутреннее сопереживание чужого несчастья.

Если мы не в силах ослабить или ликвидировать причину чужой беды реальным делом, мы должны проявить сострадание хотя бы в виде утешительных, ободряющих слов, жестов, мими­ ки или даже сочувственного молчания. Так, рука, всего лишь положенная на плечо скорбящего при утрате им близкого чело­ века, означает разделенное с ним горе, облегчает тяжесть пере­ живаний.

Проявление сострадания со стороны других людей помогает страдающему переносить муки, избавляет от чувства одиноче­ ства, покинутости, заставляет проявлять терпение, мужество, выходить за пределы своей боли, думать о других с благодарно­ стью. И даже если страдающий человек сам виноват в собствен­ ных бедах, то он нуждается не столько в объяснении причин своего страдания («Ну что ж, ты сам в этом виноват, раньше надо было думать»), сколько в утешении и сочувствии, в воз­ можности высказать, а иногда и выплакать свою боль и обиду, и быть выслушанным и понятым.

Глава 7. Страданием Сострадание

105

Но жалеть и любить надо именно человека, а не его грех, проступок, глупость. Сострадание должно помогать человеку, но вместе с тем бороться против зла в нем, соединяя мягкость сопереживания с твердостью противостояния злу, а подчас и с су­ ровой требовательностью, борющейся с человеком за человека. Без этого сострадание может вылиться в гибельную, расслаб­ ляющую сентиментальность.

2. Сострадание, непосредственно проявляющееся в поступке.

Это активное сострадание, реализующееся в милосердии и бла­ готворительности .

Одна из форм милосердия — реальная помощь нуждающим­ ся, умение поделиться с ближним. В обществе всегда будут люди, которые, в силу тех или иных жизненных обстоятельств, не в состоянии сами справиться со своей бедой (престарелые, инвалиды, многодетные, больные). Они нуждаются не только в доброжелательном отношении, но и в материальной поддержке. Правда, здесь возможен противоположный результат: из благо­ творительности может вырасти паразитизм, привычка жить за счет других, отказ от самостоятельности, активности, предпри­ имчивости.

Благотворительность может быть направлена не только на помощь отдельным людям, но и на поддержку искусств, науки, ремесел. В этом случае она принимает форму меценатства, ко­ торое, с одной стороны, способствует развитию культуры, с дру­ гой — приобщает к ней самого мецената, что ведет к его нравст­ венному совершенствованию.

К сожалению, спонсорство, пришедшее сегодня на смену меценатству, не равно ему в своем бескорыстии, ибо предпола­ гает получение каких-либо льгот или выгод (как правило, свя­ занных с имиджем и благосостоянием спонсора), поэтому на­ звать его благотворительностью в полном смысле слова нельзя.

Милосердие проявляется в умении прощать — «прощать тихо и незаметно» (А. Швейцер). Прощению как форме любви к ближнему особенно большое место отводится в христианской этике, которая учит прощать не только «ближнему», но и «даль­ нему», и даже врагу. В своих молитвах мы просим Бога явить нам милосердие, простив нам наши грехи. Мы просим проще­ ния у тех, кому причинили страдание; и мы должны уметь про-

1 06		Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

щатъ тех, кто заставил страдать нас. Ибо Иисус Христос свои­ ми страданиями искупил наши грехи.

Одна из самых сложных проблем, которая остается откры­ той: всегда ли и все мы должны прощать «врагам нашим»? Не приведет ли это к безнаказанности и даже поощрению зла? Про­ блематичным является и вопрос о границах милосердия и помо­ щи ближнему. Та же эвтаназия — помощь в смерти: следует ли облегчать человеку его предсмертные страдания, ускоряя его уход из жизни? Эвтаназия — сострадание или преступление, добро или зло? Наконец, вопрос о том, на кого должно распро­ страняться наше сострадание: только ли по отношению к чело­ веку? Древнеиндийские философы, мизантроп А. Шопенгауэр, альтруист А. Швейцер и многие другие были здесь едины: со­ страдание — это чувство, которое человек — поскольку он чело­ век, должен проявлять ко всему живому. А. Швейцер выразил это формулой «благоговение перед жизнью», а отказ от состра­ дания к живому назвал попыткой «замутить естественные ис­ точники нравственности».

Долг и совесть — это так называемые «личностные катего­ рии морального сознания» (О.Г. Дробницкий): с их помощью общие социально-нравственные требования трансформируются в моральные проблемы конкретного индивида. Они образуют

морально-психологический механизм самоконтроля, тесно свя­ занный с ответственностью личности.

8.1. ДОЛГ — императив моральной регуляции

Долг есть принятая личностью необходимость подчиняться общественной воле. Нравственный долг — это превращение требований общественной морали в личный императив кон­ кретного лица и добровольное его выполнение.

Источником долга является общественный интерес. В долге он обретает повелительный характер, формируя нравственную обязанность индивида по отношению к другим людям и самому себе. Общественная ориентированность долга, как правило, вы­ зывает внутреннее сопротивление личности, поскольку долг ог­ раничивает ее свободу, противостоит ей, превращает жизнь че­ ловека в цепь обязанностей, требует от него подчинять личный интерес интересам других людей, исповедовать «этику жертвен­ ности». Однако эти жертвенность и авторитарность — кажу­ щиеся, ибо если включить в действие «золотое правило» нравст­ венности, то все становится на свои места: я должен потому, что

108 Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

другой должен мне, и, следовательно, мой личный интерес обес­ печивается долженствованием другого, а я, в свою очередь, дол­ жен соблюдать его интерес.

Долг не тождественен обязанности: простое исполнение обязанностей еще не есть долг в этическом смысле слова. Поня­ тие долга обогащает понятие обязанностей глубокой личной за­ интересованностью в их исполнении, добровольным принятием

иосознанием их необходимости. Таким образом, долг — это нравственная обязанность человека, выполняемая им под влия­ нием не только внешних требований, но и внутренних нравст­ венных побуждений. Общество ожидает от человека не просто точного и беспрекословного выполнения своих обязанностей, но

иличностного отношения к ним. Переживание требований дол­ га в связи со своими интересами и приводит к появлению у че­ ловека осознания своего долга и чувства долга.

Важнейшим «свойством» долга является его добровольность. Однако в зависимости от степени осознания необходимости, справедливости, важности долга, т.е. от отношения к нему, его требования могут осуществляться на разном уровне добровольно­ сти: от выполнения по принуждению или из боязни обществен­ ного мнения до следования долгу по внутренней потребности. Конечно, многое зависит от ситуации, но подлинно моральным долгом, безусловно, является свободное следование обществен­ но-необходимым требованиям или личным обязательствам, не­ зависимое от каких-либо внешних и внутренних принуждений.

Люди нравственного долга активны, деятельны, они не могут равнодушно проходить мимо морального или иного ущемления прав другого человека, крайне чувствительны к любой неспра­ ведливости и активно утверждают в жизни добро. Нравственный долг пробуждает у такого человека активную гражданскую по­ зицию, развивает в нем чувство личной сопричастности всему происходящему в мире, стремление вносить посильный вклад в общее дело. Для него это естественный способ существования и самовыражения.

Однако есть и другой тип людей: они прекрасно знают о су­ ществовании и содержании долга, но равнодушны к нему, вос­ принимают его как нечто чуждое, внешнее по отношению к ним. Такой человек «никому ничего не должен». Он прикидывается

Глава 8. Долг и Совесть

109

•винтиком», от которого «ничего не зависит», и уклоняется от гражданского и политического выбора.

Наряду с людьми, отрицающими долг или уклоняющимися от его выполнения, есть люди, напротив, испытывающие трудности от принятия и признания множественности долгов и необходи- „" мости выбирать, какой из них надлежит выполнить в первую оче­ редь. Дело в том, что, будучи включенным в систему различных отношений, человек попадает в зависимость от многих людей, и как результат — он оказывается «должен» всем. Поэтому суще­ ствует «иерархия» долгов: долг перед обществом, перед коллекти­ вом, перед семьей, перед женой, матерью, детьми, перед «ближ­

ними» — друзьями, наконец, перед самим собой.

8.2. Совесть — «другая сторона» долга

Совесть вполне правомерно назвать другой стороной долга, еще более личностным и сильным «внутренним голосом» нрав­ ственного действия.

Совесть — это способность к активному самосознанию, са­ мооценке личного отношения к окружающему, к действующим в обществе нравственным нормам. Это чуткий индикатор, оп­ ределяющий соответствие индивидуального поведения лично­ сти высшим моральным предписаниям — Божественным и че­ ловеческим. Это сознание и чувство моральной ответственности человека за свое поведение, служащие ему руководством в вы­ боре поступков и источником такой линии жизненного поведе­ ния, которая характеризуется цельностью и устойчивостью. Совесть выполняет функцию внутреннего регулятора, свойст­ венную морали в целом, действуя в четырех направлениях.

1.Как побудитель, ориентируя нас на соблюдение нравст­ венных требований, создавая положительную психологическую установку.

2.Как запрещающий фактор, заранее осуждая нас за предпо­ лагаемый выбор, за намечаемое поведение.

3.Совесть может говорить в нас во время действия, коррек­ тируя его.

4.Как контролер, оценивая наши поступки, вызывая соот­ ветствующие нравственные переживания.

110

Раздел III. Нормативная этика и высшие моральные ценности

Гуманистическая этика рассматривает совесть в широком контексте человеческих отношений, устанавливая ее органиче­ скую связь с понятиями долга и ответственности. Взаимосвязь совести и долга носит весьма сложный характер. С одной сторо­ ны, они образуют единый морально-психологический механизм регуляции поведения личности, в котором совесть выступает

вкачестве основания для выполнения долга. С другой стороны, между совестью и долгом могут возникать конфликты, порож­ даемые, как правило, несовпадением целей и интересов личности и общества. Вопрос о правоте совести и долга зависит от обстоя­ тельств, от правильного или неправильного понимания долга.

Противоречивость долга и совести по-разному решается авторитарной и гуманистической этикой.

Авторитарная совесть — это грозный голос внешнего авто­ ритета, ставший регулятором собственных действий, когда суж­ дение и поведение соотносятся, в первую очередь, с велениями авторитета и долга. Главными добродетелями здесь будут по­ слушание, исполнительность («я только выполнял приказ»), а главным пороком — самостоятельность, непослушание, кото­ рое порождает чувство вины и угрызения совести.

Вгуманистической этике развитое чувство совести выража­ ется в способности к самокритичной оценке фактов и собствен­ ной роли в том или ином действии, в способности соотнести это действие с общечеловеческим и индивидуальным пониманием добра и зла и в переживании по этому поводу. Это различие

впонимании совести в авторитарной и гуманистической этике

Э.Фромм обозначил следующим образом: «Есть не только от­ цовская, также и материнская совесть. Есть голос, который по­ велевает нам исполнить наш долг; и есть голос, который велит нам любить и прощать других людей и самих себя».

8.3.Совесть как страж нравственности и добра

Врусском языке слово совесть (со-весть) произошло от ста­ рославянского «себя ведать», «себя знать». Мы обязаны знать, к чему готовим себя в предвидении критических ситуаций, что было в нас в момент совершения поступка и что после — в раз­ думьях и переживаниях. В разговоре с собственной совестью