Текст взят с психологического сайта http://www.Myword.Ru

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ИНСТИТУТ ПСИХОЛОГИИ

П. Н. Шихирев современная социальная психология сша

Издательство «Наука»

Москва 1979

В монографии анализируется состояние и тенденции развития социальной психологии в США. На большом фактическом материале автор показывает, как господ­ствующие методологические принципы (позитивизм и эмпиризм) заводят социальную психологию в ту­пик при решении актуальных проблем науки.

Монография рассчитана на широкий круг науч­ных работников, интересующихся социальной психо­логией.

Ответственный редактор - Е. В. ШОРОХОВА

10508-191

Ш------------- 249.79.0303020000. © Издательство «Наука» 1979 г.

942(02)-79

ВВЕДЕНИЕ

В последние годы особым расположением правящих классов в капиталистических странах пользуется социаль­ная психология. Так, в США правительственные учреж­дения и организации ежегодно расходуют на социально-психологические исследования около полумиллиона долларов, более 8 млн. студентов слушают курсы по психо­логии, в которых преобладает социально-психологическая проблематика. Журналы, в которых регулярно публику­ются статьи и материалы по психологии поведения и со­циальной психологии, насчитывают более 600 тыс. подпис­чиков. Исследованиями в этой области занимаются около 40 тыс. профессиональных психологов.

Не менее видное место занимает социальная психо­логия и в других капиталистических странах. Например, во Франции из 35 национальных центров, занимающихся социальными науками, 9 заняты социально-психологиче­скими исследованиями. Даже в таких странах, как Япо­ния и Индия, которые традиционно считались «окраиной» психологической науки, социальная психология, по мне­нию специалистов, в последние годы выдвигается на одно 113 первых мест по темпам развития [106].

Доминирующее положение среди капиталистических стран в области социальной психологии занимают США. Па это есть вполне объективные причины, объясняющие острую потребность этой крупнейшей капиталистической страны в социально-психологических знаниях. К ним можно отнести обострение классовых, этнических и дру­гих социальных конфликтов, возрастание роли человече­ского фактора в условиях НТР и ряд других. Огромное значение имеет социальный заказ правящих классов, стремящихся всеми силами удержать свои позиции, на­ладить и оптимизировать психологическими средствами эффективное функционирование сферы производства, всей социально-политической системы общества, использовать любые возможности для сохранения статус-кво. Большое и все возрастающее значение приобретают данные соци­альной психологии для ведения эффективной внутри- и

внешнеполитической пропаганды. Это обстоятельство ис­ключительно важно в условиях острой идеологической борьбы двух мировых социально-политических систем.

Таким образом, перед социальной психологией ста­вится вполне определенная, инструментальная задача: выявить и помочь использовать в заданных целях психо­логические механизмы управления людьми. Над выпол­нением этой задачи трудятся в академических лаборато­риях, на предприятиях, в школах, армии, пропагандист­ском аппарате и т. д. и теоретики, и практики.

В данной книге речь пойдет не о всей социальной пси­хологии, а только об академической, т. е. об исследова­ниях, призванных развивать социальную психологию как отрасль научного, теоретического знания. За пределами монографии сознательно оставлен огромный материал, полученный прикладной социальной психологией. Анализ ее многочисленных отраслей — отдельная и важная за­дача.

Сама академическая социальная психология США — явление неоднородное. По мнению ряда авторов, внутри нее можно выделить психологическую социальную психо­логию, психологическую социологию, символический ин-теракционизм [214, 106]. Однако большинство исследо­вателей склонны разделять ее на психологическую и со­циологическую, развиваемые соответственно психологами и социологами.

Столь же общепринято мнение о том, что «лицо» со­циальной психологии США определяет психологическая социальная психология, на долю которой приходится от 70 до 80% всех работ [106, 291]. Ее рассмотрением мы и ограничимся в настоящем исследовании.

Выбор академической науки в качестве объекта ана­лиза вызван следующими соображениями. Актуальной за­дачей советской социальной психологии является разви­тие общей теории. И в этом плане попытки американцев могут сыграть для нас роль «чужой ошибки».

Есть и еще одно немаловажное обстоятельство. Ог­ромный опыт, изощренность приемов и методик, приме­нение новейших достижений техники регистрации и обработки данных, высокая культура научного исследова­ния — все это в течение длительного времени обеспечи­вало американской социальной психологии статус миро­вого стандарта. Неудивительно поэтому, что и в нашей

социальной психологии имело место «некритическое за­имствование методов, подходов, а также отдельных тео­ретических положений, сложившихся в социальной пси­хологии США» [92, с. 13]. Отсюда вытекает необходи­мость критического (теоретического и методологического) анализа современной американской социальной психо­логии.

Если же еще учесть, что последняя, как и всякая социальная наука, взаимосвязана с идеологией, то на по­вестку дня встает едва ли не самая важная задача — вы­явление и критика тех идеологических установок, кото­рые скрываются за якобы идеологически нейтральной по­зицией академического ученого.

Эта задача поставлена перед советской наукой, совет­ским обществоведением решениями съездов нашей пар­тии и постановлениями КПСС по общественным наукам. «В борьбе двух мировоззрений, — указывается в докумен­тах XXV съезда КПСС, — не может быть места нейтра­лизму и компромиссам» [12, с. 74].

Очевидно, что задача всестороннего критического ана­лиза американской социальной психологии под силу лишь коллективу исследователей, настолько велик объем ин­формации, накопленный в США за многие десятилетия. Приведем такие факты. В 1968 г. вышло в свет фунда­ментальное пятитомное «Руководство по социальной пси­хологии», по существу представляющее энциклопедию этой науки [217] общим объемом 7,5 тыс. страниц. В 1977 г. выпущен 10-й том «Экспериментальной соци­альной психологии» [102]. Почти ежедневно выходит в свет по книге на эту тему и по 10—15 статей.

Поэтому в настоящей работе будут рассмотрены лишь отдельные, на наш взгляд ключевые, проблемы развития современной социальной психологии США '. Их выбор отчасти подсказан самой ситуацией, сложившейся в аме­риканской социальной психологии в 70-е годы, когда по­явилась острая потребность в переосмыслении прошлого опыта, начались дискуссии о перспективах развития. В этих условиях на первый план отчетливо выдвинулись проблемы развития теории, практики исследования, роли

' При этом по возможности будут опущены данные (в первую очередь о методах), уже известные советскому читателю по ранее вышедшим работам [31, 52, 54, 66].

социальной психологии и социального психолога в об­ществе. Большинство этих проблем рассматриваются в книге.

Авторская позиция при этом такова. В американской социальной психологии философские рассуждения о сущ­ности человека, о природе взаимодействия человека и общества и т. д. с самого начала были отвергнуты как «бесплодные» спекуляции. В основу науки были поло­жены принципы позитивизма и неопозитивизма, возве­денные в ранг общеметодологического фундамента. В этом первая кардинальная причина нынешнего застоя в соци­альной психологии США.

Вторая заключается в том, что, несмотря на деклари­руемое стремление к позитивному знанию, независимому от влияния идеологии, социальная психология, будучи наукой социальной, разумеется, не смогла избежать влияния идеологии ^ и ценностей, господствующих в об­ществе, ни прямого воздействия непосредственных заказ­чиков, будь то частный капитал или госаппарат.

До тех пор, пока будут действовать эти две причины, американская социальная психология не сможет решить ни одной из тех проблем, которые встали перед ней се­годня. Доказательство этого тезиса и составляет основу содержания книги. Оно раскрывается по следующему плану. Анализ общего состояния современной американ­ской социальной психологии, дискуссии о ее дальнейшей судьбе как в самих США, так и за их пределами свиде­тельствуют о необходимости создания общей, интегратив-ной социально-психологической теории. В то же время на методологических принципах позитивизма такую тео­рию построить принципиально невозможно. С целью ар­гументации этого тезиса в книге рассматриваются раз­личные частные концепции, сгруппированные вокруг используемых сегодня в американской социальной пси­хологии основных концептуальных моделей человека, за­меняющих единую философскую концепцию. Такой прием позволяет, как нам кажется, более рельефно представить положение в области теории. При этом в монографии рас-

" Подчеркнем, что речь идет не о влиянии идеологии вообще, а о конкретной идеологии капиталистического общества, ориен­тированной на защиту отжившего социального строя.

сматриваются представления о предмете социальной пси­хологии и понятие «социального». Анализируются резуль­таты влияния на социальную психологию позитивизма и неопозитивизма и, наконец, на примере работ по социаль­ной установке прослеживается «технологическая» це­почка конкретного исследования в социальной психоло­гии: модель человека—метод—интерпретация. Обсужда­ются перспективы возможной интеграции получаемых фактов и действующих теорий.

Вторая глава посвящена анализу работ в двух боль­ших областях исследования: обыденного сознания и груп­повых процессов. В первой из них анализируются психо­логические закономерности восприятия человека челове­ком, формирование социального стереотипа, атрибутивные процессы. Во второй области рассматриваются отно­шения власти и подчинения, а также межгрупповые от­ношения. В этих разделах обосновывается тезис об идео-логичности академических исследований.

Изолированный абстрактный индивид в изолирован­ной группе, слепо уступающий давлению большинства, — такова картина, которая вырисовывается в этих исследо­ваниях. Вместе с тем в них отчетливо видно, что амери­канские социальные психологи, говоря словами В. И. Ле­нина, бегут «позорно от ... вопросов жизни с ее борьбой имущего против неимущего, в область невинных утопий» [9, с. 192]. Это бегство и препятствуют адекватному ре­шению проблемы социальной релевантности. «Деперсо-нализованная психология гомогенных индивидов» (М. Дойч) действительно мало что может сообщить о сложности реальной жизни. Появление такого рода пси­хологии предопределено в значительной степени по­исками «вечных законов» поведения в условиях лабора­торного эксперимента — основного метода исследования в социальной психологии США. Анализу особенностей этого метода посвящен один из разделов данной книги.

Наконец, в заключительной части речь идет о пере­осмыслении многими американскими социальными психо­логами своего реального места в обществе. В этом разделе показывается, что в условиях капиталистического строя социальный психолог не может выступать иначе, как в роли социального технолога на службе у буржуазии, которая добивается особой, ей выгодной релевантности общественных наук.

На протяжении всего исследования автор стремился выявить возможные перспективы развития социальной психологии США, сделать достоянием советской научной общественности различные содержащие рациональное зерно концепции или заслуживающие внимания факты. Разумеется, разноплановость проблем и уровней их рассмотрения не могли не сказаться на структуре книги и стиле изложения.

Однако это, по-видимому, неизбежные издержки в анализе столь сложной области, какой является совре­менная американская социальная психология.

Автор приносит свою глубокую благодарность всем кто помогал ему в работе над рукописью и прежде всего работникам сектора социальной психологии Института психологии АН СССР, где это исследование было вы­полнено.

Глава первая ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ

1. •Общая характеристика современного состояния теории

70-е годы для американской социальной психоло­гии — несомненно новый этап развития. От предыдущего десятилетия его отличает углубленная, порой мучитель­ная рефлексия, критическое отношение к наследию про­шлого, более пессимистичная оценка перспектив разви­тия. Все чаще в публикациях ставятся вопросы о буду­щем социальной психологии, все чаще упоминается слово «кризис» при анализе современного состояния этой науки.

В сравнении с двумя предшествующими десятилети­ями нельзя действительно не признать, что в настоящее время американская социальная психология если и не переживает кризис, то по крайней мере, выражаясь язы­ком экономистов, находится в состоянии депрессии.

В самом деле, в обзоре за десятилетие после второй мировой войны Картрайт говорил об энтузиазме и опти­мизме американских социальных психологов и отмечал бурный рост их числа [159, с. II]. 60-е годы были, по общему признанию, «золотым десятилетием» для амери­канской социальной психологии. В предисловии ко вто­рому изданию пятитомного «Руководства ро социальной психологии» его редакторы Линдзей и Аронсон уверенно констатировали, что «область социальной психологии за прошедшее время развивалась быстрыми темпами» [106, с. ii]. Свидетельством по меньшей мере количест­венного роста социальной психологии служит сам факт появления в 1968 г. второго издания этого руководства, которое по объему почти в три раза превышает первое (1954 г.).

1968 год, год выхода в свет этого пятитомного, по­истине фундаментального труда, можно считать высшей точкой развития американской социальной психологии. Действительно, все главные достижения американской со- *

циальной психологии: основные теории динамики группо­вых процессов, теории социальной установки, теория ког­нитивного диссонанса Фестингера, гипотеза Стоунэра о «сдвиге к риску» при принятии группового решения, теории социальной фацилитации Зайонца, лидерства Фидлера, кооперации и конфликтов Дойча — все они были выдвинуты и плодотворно разрабатывались именно в период до 1968, максимум до 1969 г. Среди социальных психологов царил дух уверенности в будущем, огромный интерес к своей работе и убежденность в ее ценности, в том, что они смогут достигнуть больших результатов [176, с. II].

Для 70-х годов характерно совершенно иное мироощу­щение. В 1975 г., не без грусти обращая взгляд в прош­лое, один из американских социальных психологов А. Элмс пишет: «Социальные психологи когда-то знали, кто они и куда идут. Основные научные проблемы в на­шей области были очевидны, а средства для их разреше­ния всегда находились под рукой... За прошедшее деся­тилетие социальные психологи потеряли, видимо, не только энтузиазм, но и веру в будущее. Вопрос только в том, каков переживаемый ими кризис: научного само­сознания, парадигмы или доверия — но сам -кризис на­лицо» [188, с. 968]. По словам М. Яхода, многие соци­альные психологи «больше не верят в то, что они делают, чувствуя, что стоят на ложном пути» [246, с. 105]. Один из наиболее авторитетных социальных психологов Л. Бер-ковиц подтверждает: «Социальная психология сейчас на­ходится „в кризисном состоянии" в том смысле, в кото­ром Кун употреблял этот термин в своей книге „Струк­тура научных революций"» [188, с. 969] '.

Подобные высказывания можно было бы цитировать дальше, однако и приведенные уже свидетельствуют о том, что налицо общее осознание такой ситуации, из которой пора искать выход, ощущение се неустойчивости и даже неестественности. Дело в том, что в 50-е и 60-е годы социальная психология в США пользовалась репу­тацией многообещающей науки, способной в перспективе

' Наука, согласно мнению Т. Куна, в своем развитии проходит предпарадигмальную стадию, когда парадигма еще не сложи­лась, парадигмальную, когда парадигма сложилась и действует, и кризисную, когда старая парадигма уже не эффективна, а но­вая еще и* сложилась [278, с. 175].

по меньшей мере к оказанию реальной помощи в реше­нии социальных проблем. Основанием для подобной ре­путации были определенные успехи прикладной социаль­ной психологии в повышении эффективности средств массовой информации (в области рекламы, пропаганды), в промышленности при налаживании «человеческих отно­шений». До тех пор, пока эта деятельность осуществля­лась в относительно спокойной социально-политической обстановке, академическая наука могла развиваться по собственным канонам, обещая создать в университетских лабораториях технологию социального управления, по­добно химии и физике, которые снабжают промышлен­ность рецептами научно-технических преобразований. Когда же Америка вступила в бурные 70-е годы, связан­ные с крахом вьетнамской авантюры, уотергейтским скандалом, небывалым экономическим спадом, обостре­нием расовых проблем, ростом преступности, духовным обнищанием, утратой былых ценностей, со всей очевид­ностью обнаружилось, что университетская социальная психология слишком академична и ее практическая цен­ность вызывает сомнение. Подобное признание не только подрывало авторитет социальной психологии, но и гро­зило сокращением соответствующих государственных ас­сигнований.

Таким образом, для многих социальных психологов, занимающих определенное положение в университетах II других научных центрах, вопрос отношения к их дис­циплине общества, правительства обрел жизненно важное значение.

По мнению А. Элмса, «несмотря на обеспокоенность внутренними проблемами развития этой области науки и на разочарования, вызванные несбывшимися ожида­ниями, социальные психологи могли бы в течение еще нескольких лет копаться в своем собственном саду, если бы не мощное давление, которое они почувствовали извне» [188, с. 971]. Реакцией на это давление явилось более интенсивное, чем когда-либо, обсуждение проблемы социальной релевантности, занимающей сейчас важное место в общем процессе рефлексии.

В начале 70-х годов под угрозой падения престижа науки в американской социальной психологии началась оперативная перестройка, носящая на первых порах «кос­метический» характер. Было проведено несколько семи-

паров по проблеме социальной релевантности [242, 266]. В учебники были введены главы по актуальным социаль­ным вопросам. Характерным примером в этом отношении может послужить второе издание известного учебника по социальной психологии Макдэвида и Хэрэри. Сами ав­торы признаются: «Менее 10 лет тому назад мы подгото­вили академический учебник по социальной психологии. . . Настоящее второе издание не просто дополненный вари­ант первого. Эта книга — результат рассмотрения соци­альной психологии в новой системе координат. В ней она представлена как средство, орудие, способствующее раз­решению социальных проблем, с которыми нынешнее по­коление студентов должно эффективно справиться в бли­жайшие годы» [301, с. xiii].

Таким образом, одной из причин субъективного ощу­щения кризиса, видимо, следует считать рост обществен­ной заинтересованности, в социальной психологии при слабости ее как науки, претендующей на решение заве­домо непосильных для нее задач.

Другой весьма важной причиной, настоятельно под­толкнувшей социальных психологов США посмотреть на себя со стороны, стала острая критика основ американ­ской социальной психологии, развернутая в 70-е годы в Западной Европе. Это совершенно новое явление и но­вый фактор в мировой социально-психологической науке, которая до сего времени и самими американцами, и их последователями в капиталистическом мире отождествля­лась с американской социальной психологией. Последняя служила, как принято теперь говорить, рарадигмой для всех начинающих социальных психологов, в том числе в Западной Европе ".

Поэтому для многих оказалось неожиданностью, когда в 70-х годах одна за другой вышли направленные против основ американской психологии острые критические сбор­ники и книги: «Социальная психология: дисциплина в движении» под редакцией Ж. Вьет, Ф. Беснара и

" Несмотря на богатое историческое прошлое западноевропейской социально-философской мысли, а также тот факт, что работы Тарда и Лебона по существу положили начало социальной пси­хологии, страны Западной Европы в середине XX в. значи­тельно отстали от США в разработке этой области. Показа­тельно, что первый учебник по социальной психологии во Франции вишел в 1963 г. [415], в ФРГ—в 1956 г. [225].

12

Д.Жодле (Франция, 1970 г.) с критическим предисловием С. Московичи; «Контекст социальной психологии» под редакцией Г. Тэжфела и И. Израела (1972 г.); «Теорети­ческие основы социальной психологии» П. Америо (Ита­лия, 1973 г.); «Восстановление социальной психологии» под редакцией Н. Армистеда (Англия, 1974 г.); «Соци­альная психология в переходный период» под редакцией Л. Стриклэнда и Г. Тэжфела (Канада, 1976 г.) [332, 108, 361,424] з.

Так же как и в США, социальная наука в этих стра­нах столкнулась с необходимостью определения своего места в водовороте обострившихся общественных проти­воречий. Их наиболее ярким проявлением стали высту­пления молодежи и студентов Франции, которые выли­лись в мае 1968 г. в знаменитые «майские события». По мнению ведущего социального психолога Франции С. Мос­ковичи, «студенческая революция сыграла позитивную роль, потому что она помогла нам повернуться лицом к проблемам, которые мы были склонны забывать» [331, с. 20].

1. ' л

Однако при попытке совершить этот поворот евро­пейцы обнаружили, что американская парадигма, по ко­торой они работали, не приспособлена для решения соци­альных проблем в реальном обществе, поскольку она

сложилась в основном в лабораторных исследованиях по ведения человека. Кроме того, стало очевидным, что аме

риканские данные — это данные о поведении человека в США, поведении американца, подчиняющемся специ­фическим социальным нормам. Эти же нормы определяют и выбор исследовательских проблем.

В итоге оказалось, что европейцы, изучая свою евро­пейскую действительность, «Смотрят на нее глазами аме­риканцев» [331, с. 19].

Американская парадигма при всей ее импозантности и авторитете была признана малоэффективной. Пытаясь найти объяснение этому, европейцы установили, что еще

" Этот феномен не будет казаться столь неожиданным, если учесть, что во Франции к 1970 г. сложилась самостоятельная школа во главе с С. Московичи, в Англии сформировались оригинальные направления исследований социальной перцеп­ции и социального взаимодействия под руководством М. Аргайла и Г. Тэжфела, интересные исследования были выполнены в Норвегии Р. Ромметвейтом и т. д.

одна существенная причина неудач состоит в отказе от попыток решать «проклятые, вечные» философские про­блемы, в забвении социально-философского наследия, ко­торое было отброшено позитивистски настроенной, ориен­тированной на получение эмпирических данных экспери­ментальной социальной психологией США. Как реакция на это родились призывы вырваться из «гетто» американ­ской социальной психологии [331, с. 64], напоминания о культурно-историческом наследии, о том, что отвергну­тые американцами «кабинетные спекуляции» могут стать источником новых идей, дать основу для интеграции раз­розненных фактов [331, с. 46—48].

Нет сомнения в том, что процесс переосмысления цен­ности теории в социальной психологии США был ускорен европейской критикой, хотя фактически эта критика по сей день остается без ответа. За редкими исключениями, американцы избегают дискуссии по общим методологиче­ским проблемам, явно чувствуя себя в этой сфере «на тер­ритории противника», и посему либо просто-напросто иг­норируют зарубежную критику, либо отвечают цитатой из Библии: «Не бей руку, тебя кормящую», напоминая о своих заслугах. Подобная позиция, однако, может быть истолкована и как молчаливое согласие.

Истины ради надо сказать, что американская соци­альная психология, исторически возникнув как антитела бесплодным теоретизированиям, и раньше уделяла опре­деленное внимание развитию теории \ однако отнюдь не сопоставимое с размахом эмпирических исследований. Этот разрыв еще более увеличился в настоящее время. Прог­ноз, который дал Г. Линдзей в 1954 г. о том, что появле­ние «„мощного" оружия систематической теории теперь ближе, чем когда-либо» [216, с. 15], так и остался прог­нозом. Через 15 лет Г. Линдзей вновь констатировал как серьезный недостаток слабое развитие теории. «Наступле­ние эпохи позитивизма Копта, — писал он, — привело к нетеоретической в своей сущности ориентации. В ре­зультате наши журналы и учебники наполнены описа­ниями конкретных, частных исследований при минимуме теории» [106, с. 69]. Что касается очередного прогноза, то он гораздо более осторожен: «Возможно, настанет день

* Достаточно вспомнить К. Левина, который любил повторять слова Р. -Бэкона: «Нет ничего практичиее хорошей теории».

14

возрождения интереса к широкой теории». Сравнительно недавно (в 1972 г.) Шоу и Костанцо, авторы единствен­ной (!) в нынешнем десятилетии обзорной работы по тео­риям социальной психологии, высказали мнение о том, что прогноз будущего теории социальной психологии — задача с многими неизвестными, и хотя теории в соци­альной психологии будут по-прежнему играть свою роль, «маловероятно и нежелательно (курсив мой.—П. III.), чтобы в ближайшем будущем возникла какая-либо общая теория социального поведения» [394, с. 363].

Эта точка зрения не нова. В 1965 г. Дойч и Краус в своей популярной книге «Теории социальной психоло­гии» также объявили задачу построения общей теории социальной психологии «старомодной, грандиозной идеей . . .не более чем предрассудком» [182, с. 215].

Сейчас такая позиция вряд ли снискала бы себе широ­кую поддержку. Напротив, все чаще и чаще раздаются голоса, призывающие вернуться к этой «старомодной идее», и это отнюдь не результат спекулятивных раз­мышлений о судьбах социальной психологии и не форси­рованная внешней критикой позиция, а отражение внут­ренней потребности самой науки, которая остановилась в своем развитии перед внушительным препятствием, воздвигнутым, сколь это ни покажется парадоксальным, ею же самой. Это препятствие возникло как результат последовательного проведения в социальных науках прин­ципов позитивизма и неопозитивизма. Как известно, они состоят в том, чтобы: устанавливать доступные для вери­фикации факты («данные»), вместо абстрактного теоре­тизирования придерживаться соблюдения правил соответ­ствия и связи операциональных определений, заботиться не о достижении истины, а о совершенствовании метода, который якобы лучше любой теории помогает унифици­ровать и оптимизировать процесс научного исследования.

Каковы же итоги семидесятилетнего пути, пройден­ного в соответствии с этими постулатами? Фактов накоп­лено колоссальное количество, но они разрознены и про­тиворечивы. Выявлено около 40 социально-психологиче­ских переменных, которые могут коррелировать друг с другом. Но для того, чтобы установить эти корреляции, поколение живущих ныне социальных психологов должно бросить всю работу и заняться выполнением только этой задачи [434, с. 134]. Сейчас насчитывается около 40 тео-

рий, которые «расписываются» при их систематизации по пяти основным теоретическим ориентациям: бихевиоризм, когнитивизм, психоанализ, символический интеракцио-низм, теория ролей. Фактически же существует шесть ос­новных областей или объектов исследования (аттитюд, или социальная установка; поведение группы и группо­вые процессы; отношения власти; процесс социального влияния; социальная перцепция; межличностные отноше­ния и межличностная коммуникация), в которых эклек­тично сосуществуют и смешиваются различные теорети­ческие ориентации.

Весьма емкую и, на наш взгляд, точную характери­стику современного состояния американской (и вместе с ней западноевропейской) социальной психологии дал С. Московичи: «Следует признать, что социальная психо­логия не является в строгом смысле слова наукой. Мы стремимся придать ей внешность науки, используя мате­матические способы доказательства и изощрения экспе­риментального метода; но факт состоит в том, что соци­альная психология не может быть определена как дисциплина, имеющая единое поле исследования, систему критериев и требований, связанную сумму знаний или хотя бы ряд общих целей, разделяемых теми, кто этой наукой занимается. Было бы ближе к истине сказать, что она представляет собой движение в области исследования и методологии, привлекающее время от времени интересы различных людей, которым иногда (курсив мой. — П. III.) удается обогатить эту науку новыми и неожиданными способами; но прочное основание для ее будущего разви­тия не заложено» [331, с. 32].

С. Московичи не случайно говорит «иногда удается». Гораздо чаще исследование какого-либо объекта, не­смотря на большой интерес немалого числа социальных психологов и соответствующий объем проделанной ра­боты, почти не обогащает науку и носит скорее характер «плодотворной ошибки». Приведем лишь один пример. В 1961 г. в своей магистерской диссертации А. Стоунер выдвинул и экспериментально подтвердил гипотезу о том, что группа в результате обсуждения принимает более смелое, «рискованное» решение в сравнении с тем, кото­рое можно было бы ожидать, опираясь на результат усреднения измеренных до дискуссии индивидуальных мнений ее членов. Феномен «сдвига в сторону риска»

привлек тот самый интерес, о котором говорит С. Моско­вичи, и на страницы научных журналов хлынул поток статей с отчетами и новыми гипотезами по поводу гипо­тезы Стоунера. По свидетельству Д. Картрайта, через десять (!) лет исследований и огромного количества пуб­ликаций гипотеза Стоунера оказалась ни опровергнутой, ни доказанной [159], а статьи и диссертации отправи­лись на свое «кладбище», как называют в США универ­ситетские архивы.

Означает ли это, что в данном случае мы имеем дело просто с типичным примером всего лишь модной «дис-сертабельной» темы и ничем больше? В определенной степени да, но гораздо большее значение возымела все-таки общая ситуация теоретического разброда, которая выражается и в семантической анархии, и терминологи­ческой чересполосице, и во всех прочих, давно замеченных самими американцами явлениях, неизбежных при отсут­ствии единой системы соотнесения понятий, которая опять же невозможна вне «большой» теории, метатеории.

Поэтому сейчас все чаще можно слышать даже утвер­ждения вроде следующего: «Лучше теория флогистона, чем никакой теории» [331, с. 47].

Итак, осознание острой необходимости построения об­щей социально-психологической теории — важнейшая и новая черта американской социальной психологии в ны­нешнем десятилетии, 70-е годы — критический этап раз­вития американской социальной психологии и в смысле выбора пути дальнейшего движения, и в смысле острого, порой болезненного пересмотра основополагающих посту­латов. Катализатором этой рефлексии послужили измене­ния общей социально-экономической и политической си­туации в США, обманутые ожидания общественности, резкая зарубежная критика.

Нынешнее положение американской социальной пси­хологии — логичное следствие последовательного прове­дения принципов позитивизма. Оно выразилось в том, что рост объема эмпирических данных, как это ни парадок­сально, не только не ведет к развитию теории, но, напро­тив, препятствует ему. Для современной ситуации харак­терна диспропорция между эмпирическим и теоретиче­ским уровнем знания, что само по себе — также результат позитивистского понимания теории и ее роли. Необходи­мость ликвидации отставания теории четко осознается

в настоящее время. Гораздо менее ясно, как эта проблема будет решаться. Однако в любом случае для этого понадо­бится сформулировать позицию по ряду абсолютно необ­ходимых пунктов.

Для социальной психологии такими пунктами являют­ся, на наш взгляд, как минимум следующие. Во-первых, четкое понимание своего предмета, его спецификация, оп­ределение собственной сферы исследования в ряду других, близких (по объекту) наук: общей психологии, социоло­гии, антропологии и т. и. В свою очередь, внутри понима­ния предмета ключевым для социальной психологии ока­зывается интерпретация социального как особого качества человека, вступающего в общение с другими людьми, глубокий теоретический анализ этого фундаментального факта, проникновение в существо социальных отношений.

Во-вторых, поскольку речь идет, в самом широком пла­не, о взаимодействии людей, для создания общей теории социальной психологии необходима модель человека — центральный идеальный объект социально-психологической теории, максимально интегрирующий, исходя из понимания социального, различные проявления человеческой жизне­деятельности с учетом ее специфики: способности человека сознательно ставить и решать свои проблемы, оперировать объектами в идеальном плане свойства активности и само­движения. Эта модель, естественно, предполагает адекват­ное понимание взаимоотношений индивида и общества, т. е. она должна сочетаться с моделью общества (общей социологической теорией).

И, наконец, в-третьих, эмпирическое исследование в социальной психологии предполагает выбор метода в зависимости от ранее определенного предмета.