2. Предмет социальной психологии

Определение предмета— первая задача любой науки. «Когда предмет науки определен, задача спецификации научного знания уже решена»,—справедливо подчерки­вает К. А. Абульханова [15, с. 18]. Рассмотрим несколько наиболее типичных определений социальной психологии.

«Социальная психология есть научное изучение опыта и поведения индивида в связи с воздействием на него со­циального стимула» [397, с. 8].

«Соцпалт.пая психология — это научное исследование отношений индивидов друг к другу, в группах и в обще­стве» [30:1, с. 13J.

«Социальная психология — это подраздел психологии, связанный с конкретно научным изучением поведения ин­дивидов как функции социальных стимулов» [258, с. 1].

«Объектом социальной психологии является изучение зависимости и взаимозависимости между индивидуаль­ными поведениями» [^61, с. 3].

Сведя то общее, что содержится в наиболее распростра­ненных определениях, Г. Оллпорт предложил следующее «синтетическое» понимание социальной психологии: «По­давляющее большинство социальных психологов рассмат­ривают свою дисциплину как попытку понять и объяснить, какое влияние оказывает па мысли, чувства и поведение индивидов действительное, воображаемое или предполага­емое присутствие других» [106, с. 3].

Из разъяснений, которыми обычно сопровождаются оп­ределения социальной психологии, можно выделить три пункта, не вызывающие особых разногласий: единицей анализа избирается индивид; предмет изучения определя­ется как влияние на индивида других индивидов'(как ос­новных элементов социальной ситуации, основных социаль­ных стимулов и т. п.); предмет изучается в соответствии с правилами особого способа познания.

Рассмотрим более внимательно, чем мотивируется это единодушие, как понимается каждое из положений и чем эту трактовку можно объяснить.

Выбор индивида в качестве единицы анализа объясня­ется очень просто: носителем психики является индивид, это у него «под кожей» происходят психические процессы, именно поэтому наука называется хотя и социальной, но все-таки психологией [397, с. 8]. Другой аргумент состоит в том, что социальная психология как экспериментальная наука выросла из общей психологии ' и, будучи с пей таким образом тесно связанной, не должна изменять ее методо­логическим установкам. Связь социальной психологии с общей психологией находит свое отражение еще и в том факте, что в настоящее время подавляющее большинство (от 2/3 до 4/5 — по разным оценкам) социальных психо-

Ф. Оллпорт прямо объявил социальную психологию «частью общей психологии» fl03, с. 124].

логов приходит из общей психологии, а социологически подготовленные и ориентированные социальные психологи находятся в меньшинстве '. Но даже и они в основном со­гласны с тем, что психическое должно пониматься как индивидуальное.

Нетрудно заметить, что подобное решение — продукт здравого смысла, а не результат теоретических размышле­ний над сложными проблемами переплетения индивиду­ального, психического, субъективного и т. д. Вся эта «ме­тафизика» отбрасывается во имя незамысловатой логики: думает, чувствует индивид, значит, с него и надо начи­нать. Однако на этом процесс упрощения не заканчи­вается.

Социальная психология имеет дело с индивидом, но не с личностью. Личность — это особая область, предмет фи­лософии, персонологии и т. д. Индивид в социальной пси­хологии — это человеческая единица, весьма гомогенная, стандартная и, как ни странно, одинокая и изолиро­ванная ^ Во всех публикациях — учебниках, статьях и т.д.— фигурирует именно эта безликая, усредненная единица.

Сведение человека к такой абстракции объясняется не только влиянием общей психологии, но главным образом влиянием позитивистского подхода к объекту исследования. Упомянутая редукция совершилась для того, чтобы иметь видимый для непосредственного наблюдения, далее нераз­ложимый объект, позволяющий давать описание в опера­циональных определениях.

Таким образом, индивид в социальной психологии — это ни в коем случае не синоним «человека». Это особая идеа­лизация объекта «человек», полученная в результате ис­ключения философского аспекта, сведения теории к эмпи­рии, абсолютизации эмпирического непосредственного опыта и правил его регистрации *.

" Вначале их соотношение было равным. Из двух первых учеб­ников по социальной психологии один был написан социологом Россом, а второй психологом Макдугаллом.

' «Мы свели человека в наших экспериментах до положения крысы, да еще изолированной», — говорит английский социаль­ный психолог М. Аргайл [III, с. 87]. Г. Тэжфел сравнивает людей в понимании современной социальной психологии с мя­чами для настольного тенниса [428, с. 95].

* В конечном итоге изучается даже не индивид, а его внешне наблюдаемое доведение.

Но если общая психология еще может как-то работать с этим объектом, изучая психические процессы, функции, реакции и т. п., то социальная психология сталкивается с непреодолимыми трудностями, если руководствуется тем же подходом. Трудности возникают в связи с довольно простым обстоятельством: необходимостью для социальной психологии исследовать социальное бытие человека. Для этого надо как минимум определить, что такое социальное для социальной психологии (какой аспект социального взять) и как его ввести в психологический контекст. По существу решение данного вопроса и означает для соци­альной психологии спецификацию собственно научной об­ласти исследования. Без этого она действительно рискует остаться «шарнирной наукой» (Л. Сэв) или средством связи, «коридором» между социологией и психологией (С. Московичи).

В американской социальной психологии есть несколько способов определения социального, а точнее говоря, не­сколько интерпретаций основного понимания, которое вы­разил Р. Зайонц. Разницу между психологией и социальной психологией он объясняет следующим образом: «Если мышь, двигаясь по лабиринту, предпочитает левый кори­дор правому, потому что в левом лежит пища, то это пове­дение изучает психолог. Если же мышь поворачивает налево, потому что в правом коридоре сидит другая мышь, то таким поведением должен заниматься социальный пси­холог» [461, с. 15].

Такая трактовка может показаться странной в приме­нении к человеку, тем не менее факт остается фактом: в подавляющем большинстве случаев социальное определя­ется через социальную ситуацию, как ситуацию, предпо­лагающую присутствие другого индивида или особи. Легко заметить, что в данной -интерпретации понятие социаль­ного одинаково применимо как к человеческому, так и к животному миру.

Существует и более широкое понимание социального как ситуации, включающей не только другого индивида, но и прочие «социальные стимулы». При этом, разумеется, «другой» остается основным стимулом, но добавляются еще и такие, как «другие группы», «ситуации коллектив­ного взаимодействия», а также культурной среды: резуль­таты взаимодействия человека с другими людьми в прош­лом или настоящем [397, с. 15]. Важно отметить,

что стимул при этом понимается как внешний стимул. Тем самым общая трактовка существенно не меняется, социальность ситуации определяется через социальность стимула, т. е. его относенность к социальному миру. При­митивность этого взгляда очевидна, но он принимается как наиболее доступный для операционализации. И опять специфика человеческого социального здесь исчезает, уступая место абстрактному взаимодействию, присутствию другого и т. п.

Сама выраженность социального определяется количе­ственно. Иными словами, чем многочисленнее общность, тем она социальнее. Здесь возникает весьма существенная проблема: каков «размер» той социальности, которая вхо­дит в компетенцию, социальной психологии^. Другими словами, в какой степени социальный психолог должен учитывать макроструктуру, макропроцессы. Это уже не его объект и не его компетенция — такова общая точка зрения. Все это изучают иные науки: социология, полити­ческие науки, антропология [106, с. 104]. Социальная же психология занимается анализом непосредственного со­циального взаимодействия, которое ограничивается сфе­рой поведения индивида.

Но ведь социальное в его подлинном смысле далеко не ограничивается наличным взаимодействием индивидов, оно опосредствуется более широкими системами: знаковыми, экономическими, политическими и многими другими, в ко­торые включен данный конкретный индивид. Его искус­ственная изоляция как участника коммуникации, причем понимаемой либо весьма узко ^ либо совсем абстрактно, ведет к «очищению» от всего того, что определяет специ­фику социального. В итоге социальная психология превра­щается в отрасль общей психологии, изучающей особен­ности психических процессов в ситуации воздействия па индивида социальных стимулов.

С другой стороны, утверждение в качестве исходного элемента социального общения в диаде и механическое, количественное представление о социальности ведут к тому,

что определяющими в социальном процессе оказываются закономерности межличностного общения в малой группе, семье ii т. п., закономерности макропроцессов выводятся из микропроцессов, а сама социальная психология «стано­вится средством лабораторного. . . изучения социальных процессов ", происходящих на более высоком уровне в реальном обществе» (курсив мой. —П. Ш.) [167, с. 36].

Поэтому неудивительно, что по способу анализа со­циального процесса социология и социальная психология в США сливаются в одно трудно дифференцируемое целое. Они идут от одного и того же методологического принципа экстраполяции свойств части на целое.

Применяя терминологию К. Левина, можно сказать, что индивид является генотипом в современной американской социальной психологии. Он — абстрактный, атомизиро-ванный, гомогенный индивид — и есть исходный элемент для построения всех остальных структур. Кроме того, индивид лишен активности, будучи продуктом влияния внешних факторов, других людей, социальных стимулов и т. п. Даже в том случае, когда его поведение объясня­ется внутренними свойствами, эти последние выступают как реакции, механизмы адаптации к окружающей среде.

Другими словами, социальная психология не смогла пока выделить той специфики, которая могла бы послу­жить основанием для выделения собственного предмета. В каком направлении, где следует ее искать? Сами амери­канские исследователи об этом не задумываются.

Интересный и весьма симптоматичный ответ на этот вопрос предлагает один из наиболее глубоких западноев­ропейских критиков американской социальной психоло­гии — С. Московичи. Призывая к созданию социальной психологии как науки «специфической и социальной» и анализируя нынешнее ее состояние, он подразделяет ее на таксономическую, дифференциальную и системную [332, с. 30-34].

Целью таксономической ^ социальной психологии, со­гласно С. Московичи, является определение характера

^ Проанализировав множество определений социального и социаль­ной психологии, М. Шериф пришел к выводу, что они различа­ются размером единицы анализа — от поведения индивида до поведения групп индивидов [217, 1, с. 104].

° Само общение в 90% случаев рассматривается как общение двух, реже — трех индивидов [258].

" С этой мыслью С. Московичи можно согласиться с той лишь оговоркой, что социальная психология претендует на статус такого средства, не имея на это никаких шансов при сохра­нении ее подхода.

° Таксономической она называется потому, что ограничивается психологическим описанием и классификацией различных видов стимулов [332, с. 30].

переменных, объясняющих реакцию индивида на стимул. Для таксономического подхода характерно перенесение социального на объект. Что касается субъекта, то он при­нимается как нечто недифференцированное, неопределен­ное, т. е. в полном смысле как индивид, способный отве­чать на стимул, и ничего больше. Объект же дифферен­цируется на социальный и не социальный. Цель исследования при этом состоит в изучении того, как со­циальные стимулы влияют на процессы мышления, восприятия, формирования установок. Примерами могут служить различные исследования в области социальной перцепции, социокультурной обусловленности восприятия, те работы К. Ховлэнда и его сотрудников, изучавших процесс смены установок при целенаправленном убежде­нии, в которых исследовались такие переменные, как престиж коммуникатора и т. п.

Дифференциальная социальная психология по сравне­нию с таксономической переворачивает субъект-объектное отношение в том смысле, что дифференцируется не объект, а субъект. За основу дифференциации берутся различные критерии в зависимости от приверженности исследователя к той или иной теоретической школе или от характера исследуемой проблемы. Так, например, испытуемые могут классифицироваться по их когнитивным стилям (абстракт­ный, конкретный), характеру установок (этноцентричные, догматичные) и т. п. Независимо от типологии цель оста­ется одной и той же: выявить, как различные категории людей реагируют на объект или на другого человека. При­мером могут служить исследования мотивации к достиже­нию (Макклелэнд), лидерства, сдвига к риску и т. д„ в которых социальные феномены объясняются в терминах психологических характеристик индивидов. Эта разновид­ность социальной психологии уязвима в том смысле, что трактует как психологические характеристики черты, свойственные определенному социальному типу, например, стремление к достижению — черту, характерную для инди­вида, живущего по законам протестантской этики (в пони­мании М. Бебера), дифференциальная социальная психо­логия трактует как общечеловеческую.

Наконец, третий тип социальной психологии, который выделяет С. Московичи,— это системная. Ее характеризует подход к явлениям с позиции системы, образуемой отно­шением субъекта и объекта, опосредствованным вмеша-

тельством еще одного субъекта — агента действия. В этом треугольнике каждая из сторон полностью определяется двумя другими. В зависимости от того, как рассматрива­ется этот треугольник: в статике или динамике — появля­ются два типа исследования. В статичном анализируется изменение реакций в результате простого присутствия другого индивида. Таковы работы по социальной фацили-тации ^ При динамическом подходе социальное отношение (отношение между двумя индивидами) рассматривается как основа для появления процессов, порождающих соци­ально-психологическое поле, в котором возникают и проис­ходят наблюдаемые психологические феномены. Приме­рами такого типа исследований могут быть работы К. Левина по динамике групповых процессов, М. Шерифа по развитию межгрупповых отношений, Л. Фестингера по социальному сравнению.

В классификации С. Московичи точно определены по­зиции американской социальной психологии в анализе субъект-объектного отношения. Она ценна также и тем, что позволяет проследить определенную эволюцию в пони­мании этого отношения и в определенной степени про­гнозировать ее дальнейший ход.

Исторически таксономическая социальная психоло­гия соответствует периоду 40—50-х годов. Именно в это время наибольшим авторитетом пользуются работы Йэльской школы К. Ховлэнда, начинается активное ис­следование социальной перцепции, социальной установки.

Конец 50-х—60-е годы — период расцвета дифферен­циальной социальной психологии (исследование малой группы и когнитивных Процессов). В это время появля­ется теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера (1957 г.), начинаются исследования феномена сдвига к риску Д.Стоунера (1961 г.).

В настоящее время, как на это обращает внимание С. Московичи, различные социальные психологии мирно со­существуют в учебниках, несмотря на то, что взаимоис-ключают друг друга по основным пунктам [331, с. 53]. Более сложен вопрос о том, по какому пути пойдет дальше развитие социальной психологии. С. Московичи ратует за системную модель, не оценивая, однако, при

° Повышение производительности труда как результат присут­ствия других, работы «на людях» и т. п.

этом ее перспектив. По его мнению, «центральным и ис­ключительным объектом социальной психологии должно быть исследование всего того, что касается идеологии и общения с точки зрения их структуры, генезиса и функ­ций. Надлежащая область нашей дисциплины — это изу­чение культурных процессов, которые ответственны за организацию знания в обществе, за установление межин­дивидуальных отношений в контексте социальной и физи­ческой среды, за формирование социальных движений (групп, партий, институтов), при посредстве которых люди действуют и взаимодействуют, за кодификацию межиндивидуального и межгруппового поведения, кото­рое создает общую социальную реальность с ее нормами и ценностями, происхождение которых надо искать опять же в социальном контексте» [331, с. 55]. В другом месте он формулирует свою мысль еще более четко: «Социальная психология должна изучать идеологию как производство, общение как процесс обмена, а язык как деньги» [331, с. 60].

Возрождение символического интеракционизма, ожив­ление интереса к межгрупповым отношениям [267] могут служить признаком намечающегося сдвига с мертвой точки, в которой находятся в настоящее время прак­тически исчерпавшие себя таксопомическая и дифферен­циальная психологии. К этому сдвигу ведет логика самого объекта, который должен рассматриваться в диалектиче­ском единстве двух аспектов: как процесс опосредствова-ния субъект-объектного отношения социальными связями и одновременно как процесс опосредствования субъект-субъектного отношения их совместной деятельностью по конкретному поводу.