Этническое самосознание — неотъемлемый компонент этноса

В функционировании этносов важная роль принадлежит осозна­нию членами каждого из них своей специфической общности, т. е. этническому самосознанию, именуемому применительно к нацио­нальным общностям (в том числе обычно и к нациям) «националь­ным самосознанием» ^г.

Осознание отдельными типами этнических общностей собствен­ного бытия уже давно отмечалось в марксистской литературе. В частности, К. Маркс и Ф. Энгельс в этой связи указывали на существование как «племенного», так и «национального» созна­ния ⁶¹⁸. Понятие «национальное самосознание» неоднократно исполь­зовалось В. И. Лениным при рассмотрении национального во­проса⁶¹⁹. Пользовалась этим понятием и наша социологическая литература в начале 20-х годов, хотя его содержание не подвер­галось сколько-нибудь специальному теоретическому осмыслению. Правда, в последующие годы понятие «национальное самосозна­ние» перестает употребляться в нашей литературе⁶²⁰, но уже в конце 40-х годов оно появляется в ней вновь⁶²¹. Вскоре было введено в научный обиход и общее для всех типов этнических общностей понятие «этническое самосознание». Основная заслуга в этом при­надлежит П. И. Кушнеру, подчеркнувшему особое значение «этнического самосознания» какЪтнического определителя⁶²².

Несколько позднее Н. II. Чебоксаров включил этническое са­мосознание в число этнических признаков ⁶²³. Вслед за тем В. И. Козлов пошел еще дальше, выдвинув этническое самосозна­

ние на первое место среди признаков этноса ⁶²⁴. Эта точка зрения была поддержана Г. В. Шелеповым⁶²⁵. В целом в 60-е годы пред­ставление об этническом (или национальном) самосознании как о само собой разумеющемся компоненте этноса(resp. — нации) в той или иной форме получило в нашей научной литературе довольно широкое признание ⁶²⁶. В частности, в пользу включения национального самосознания в число признаков нации высказа­лась и значительная часть участников дискуссии, проводившейся в конце 60-х годов журналом «Вопросы истории» по теории нации^и.

Однако в итоговой статье по этой дискуссии данная точка зре­ния не получила поддержки. При этом сделана ссылка на то, что «самосознание этнической принадлежности», так же как и «на­циональное самосознание», не может служить одним из основных признаков нации, так как оно является субъективным отражением в сознании человека объективного факта существования нации ⁶²⁷. Между тем это соображение, высказанное всего лишь одним из участников дискуссии⁶²⁸, было оспорено еще до подведения ее итогов. В частности, было отмечено, что «подобное возражение было бы основательным лишь в случае, если бы национальное самосознание понималось как самодовлеющий фактор, нечто пер­вичное, не имеющее своей объективной стороны»⁶²⁹. Это, так ска­зать, теоретический аспект проблемы. Но главное, конечно, в прак­тике — реальном значении этнического самосознания для сущест­вования этноса. А в этой связи достаточно напомнить тот общеиз­вестный факт, что появление у людей (как у отдельного человека, так и группы) нового этнического самосознания, как правило, означает (отражает) их принадлежность уже к новому этносу.

Весьма показательно, что в последние годы, несмотря на не­гативную позицию упомянутой итоговой статьи «Вопросов исто­рии», представление о том, что национальное (resp. — этническое) самосознание (или сознание) является важнейшей чертой нации (resp. этноса), в нашей научной литературе получает все более широкое распространение, притом не только среди этнографов, но и среди представителей других обществоводческих дисциплин¹⁶. Правда, в определении содержания самих понятий «этническое самосознание», «этнические сознание», «национальное само­сознание», «национальное сознание», как н в трактовке их соотно­шения, наблюдается значительный разнобой. Но это легко объяс­няется как сложностью обозначаемых данными терминами явле­ний, так и тем, что они долгое время оставались вне поля зрения наших исследователей и пока приведены лишь самые предвари­тельные соображения ¹⁶. Сказываются также расхождения в трак­товке таких исходных в данном случае понятий, как «нация» й «этнос», с одной стороны, «самосознание» и «сознание», с другой. Особенно это относится к первым двум понятиям. В частности, весьма отчетливо проявляется тенденция считать этническое само­сознание частью национального самосознания ¹⁷. Между тем ре­шение этого вопроса во многом зависит от того, в каком плане он рассматривается. Например, если имеется в виду стадиальный аспект, то национальное представляет часть этнического, охва­тывающего все стадиальные разновидности этнических общно­стей — от племени до нации ¹⁸. Если же речь идет о структурном плане, то данный вопрос может трактоваться, по крайней мере, двояко в силу неоднозначности прилагательного «национальный», которое, в частности, может рассматриваться как производное и от слова «нация» (широкое значение) и от слова «национальность» (узкое значение). При этом узкое значение «национального» при употреблении его в одном ряду с этническим явно предпочтитель­нее, поскольку такое значение — основное для последнего.

Что касается соотношения понятий «сознание» и «самосозна­ние», то в интересующей нас связи существенно учитывать, что если самосознание «есть знание человека о самом себе», то созна­ние в значительной мере «есть знание о другом» ¹⁹. Очевидно, это относится и к общественным формам выражения самосознания и сознания: в первом случае — знание о своей общности, во вто­ром — также о других.

16. См., например: Хабибулин К. Я. Самосознание и интернациональная от­ветственность социалистических наций. Учебное пособие. Пермь, 1974, с. 21 (здесь же дан критический обзор зарубежной литературы по пробле­мам этнического самосознания: с. 10—18, 27, 43); Глейзерман Г. Е. Классы и нации. М., 1974, изд. 2, с. 19; Дашдажиров А. Ф. Нация и личность. Баку: ЭЛМ, 1976, с. 71 и сл.; Куличенко М. Я. Расцвет и сближение наций в СССР. Проблемы теории и методологии. М.: Мысль. 1981, с. 79 и сл.

18. Оозор точек зрения см.: Куличенко М. И. Расцвет и сближение. . ., с. 86— 101.

16. См.: Куличенко М. И. Расцвет и сближение. . ., с. 99.