Записи Т. Парацельса по химиии

И фармакологии. Архив издательства «Мондадори», Милан

В 1527 г. Парацельс был пригла­шен в Базельский университет на ка­федру естественной истории и меди­цины. Он принял предложение и на­чал читать свой курс лекций на не­мецком языке, нарушив тем самым считавшуюся священной тради­цию ученых пользоваться исключительно латынью. Перед вступлени­ем в должность профессора он опубликовал меморандум, в котором утверждал: «Не заученное повторение произведений Гиппократа, Га­лена и Авиценны в красноречивых выступлениях требуется от врачей, а накопление собственных наблюдений, поиски и нахождение дей-

ственных средств помощи больным». Рассказывали, что на первой лек­ции он торжественно сжег перед слушателями сочинения древних ко­рифеев медицины, заявив, что его башмаки смыслят в медицине боль­ше, чем все эти прославленные авторитеты древности, вместе взятые. Если это и неправда, то довольно правдиво отражает характер ученого. На фоне средневековой схоластики, незыблемости авторитетов и дог­мата веры это было поистине революционное убеждение.

Вскоре Парацельс из-за своей крайней неуживчивости и высо­комерия перессорился с некоторыми жителями Базеля, оскорбил су­дей, разбиравших эту ссору, и уехал в Германию. Здесь он работал, переходя из одного города в другой в сопровождении нескольких пре­данных ему учеников. Умер он в крайней бедности в возрасте 48 лет в Зальцбурге.

Согласно учению Парацельса, животный организм представляется сочетанием определенных химических веществ. Болезни, по Парадель-су, — это не что иное, как отклонение состава организма от своей нор­мы, т.е. чисто химическое нарушение равновесия, а поэтому для восста­новления этого равновесия следует действовать химическими средства­ми и способами. Человек создан из земли и состоит из полностью или частично сгораемых и огнеупорных веществ: серы, ртути и соли (хими­ческая теория Парацельса).

Парацельс считал, что наиболее действенными при лечении боле­зней могут служить только лекарства, приготовленные химическим путем. Из этих средств он ставил на первое место «квинтэссендгар» (quinta essentia — пятая сущность) — некое чудодейственное сред­ство, которое он извлекал из растений и минералов. Из химических препаратов Парацельс применял при лечении больных препараты сурь­мы, ставшие впоследствии широко распространенными и знамениты­ми средствами у врачей XVI в., затем — серу, мышьяковистые и ртут­ные препараты, медный купорос, свинцовый сахар и некоторые ядо­витые и сильнодействующие минеральные вещества. Большое значе­ние при лечении тяжелых заболеваний он придавал «золотой тинкту­ре» (aurum potabile — «питьевое золото»), представляющей собой не что иное, как красный коллоидный раствор золота.

Парацельс успешно применял ртутные мази (втирания) при ле­чении сифилиса. С этой целью он особенно рекомендовал красный преципитат и решительно отвергал как мнимое специфическое сред­ство против сифилиса — гваяковое дерево. Он также впервые реко­мендовал для лечения некоторых заболеваний минеральные воды.

Как ученый-химик Парацельс правильно отличал два часто сме­шиваемых тела — квасцы и купорос, установив, что в зеленом купо­росе содержится металл, а именно железо, а в квасцах — земля, а именно глинозем. Парацельс первый описал свойства цинка. Он в 1М значительной степени усовершенствовал химические аппараты и при­способления. Парацельс испытал лекарственное действие почти всех известных в то время химических препаратов. Химия у него служила единственно для составления лекарств, а не для добывания золота. Едва ли можно найти известные то время химические соединения, которыми он не пользовался бы для лечебных целей, причем не оста­навливался даже перед употреблением сильнодействующих ядов. Не­удивительно, что Парацельса часто осуждали, усматривая возмож­ность отравления больных ядами. «А знаете ли вы, что есть яд?», — возражал он. — «Все есть яд, и все есть лекарство. Одна лишь доза делает вещество или ядом, или лекарством». Эти слова Парацельса спустя столетия стали крылатым афоризмом. Развивая свои идеи, Па­рацельс явился одним из основоположников опытного метода в на­уке. «Теория врача есть опыт. Никто не может стать врачом без науки и опыта», — утверждал он и порицал тех врачей, которые не имели собственных знаний (особенно химических) и прописывали лекарства «по книгам».

Так как химические средства состояли по большей части из препа­ратов металлов, в особенности из соединений свинца, сурьмы, меди, железа и ртути, которые до этого времени почти не употреблялись в медицине, то скоро подобные препараты стали приготовлять повсеме­стно, пользуясь указаниями Парацельса, и благодаря этим занятиям наукой были приобретены основательные знания солей металлов, изу­чены условия их образования, свойства и, наконец, даже доказано их присутствие путем анализа.

Не оставил без внимания Парацельс и растительные препараты. Критический дух ученого заставил его и здесь провести коренную реформу. Прежде всего, он указал, что не растение, употребляемое в качестве лекарства, действует как таковое, но что оно должно содер­жать вещество, которое и оказывает лечебное действие. Вместо всего растения или, как его назвал Парацельс, вместо «судной- щшпра-_вы», он рекомендовал выделять в возможно чистом виде и употреб­лять это вещество. Первая его работа, связанная с растениями, име­ла целью получение «чистых» препаратов. Такие препараты, кото­рые изготавливал Парацельс, получили название *medicamenta spagirica* (от spao — тяну и ageiro — собираю), в отличие от «medicamenta galenica», к которым последователи Парацельса отно­сили препараты, изготавливавшиеся по прежним методам. Здесь необходимо отметить, что как новатор Парацельс впервые применил этиловый спирт в качестве экстрагента (который к тому времени был открыт алхимиками) и на его основе стал получать настойки, экстракты, растворы и другие препараты. Однако выделить дей­ствующие вещества в чистом виде Парацельсу и его последователям, ввиду ограниченности их знаний, не удалось — они получили лишь суммарные извлечения (экстракты), но их работы произвели боль­шой сдвиг в технологии препаратов из растений и положили начало их анализу, т,^_фармацевтической химии. Завершить эти работы удалось только более чем через триста лет.

Весьма значительна роль Парацельса в формулировании и раз­витии учения о «сигнатурах». Мы уже знакомы с представлениями многих древних народов (греков, китайцев, индусов), что против всех болезней природой создано соответствующее лекарство и надо искать какой-то универсальный способ распознавания — что про­тив чего предназначено. Индусы и китайцы старались применять растения на основании их окраски, греки — на основании внешней формы. Например, в Древней Греции широко применяли клубни орхидей. По форме эти клубни очень похожи на тестикулы. И это внешнее сходство натолкнуло древних врачей на мысль об изгото­влении соответствующих зелий. Свежий клубень стали использо­вать для приготовления любовных напитков, а старый — для по­давления полового чувства. Применение лекарственных растений на основании формы их отдельных частей и внешнего сходства с органами человека имеет место и в китайской медицине. Так, вер­хние части растений (почки, цветы, плоды) рекомендовалось при­менять для лечения болезней верхней половины тела, стебли — для средней, а корни — для нижней части тела. Растения, имею­щие корневую систему в форме клубней, применялись для лечения опухолей. Кожа слона рекомендовалась для лечения кожных бо­лезней, тестикулы тигра — для усиления потенции у мужчин, лег­кие животных — для лечения легких у больных людей, и т.д.

Законченную систему учения о сигнатурах впервые предложил Парацельс. Он писал: «Свойства и силу растений узнают не по Диос-кориду или Мацеру, а по сигнатуре (signa naturae — знак природы), которым природа отметила каждое растение». Как пример он приво­дит растение блошницу с красными пятнами на листьях, которая употребляется для лечения ран. Зверобой с дырчатыми листьями, по мнению последователей Парацельса, должен применяться для лече­ния колотых ран, колючий чертополох — против внутренних колик, кольчугообразный, длинный лук — против схваток. Кроме формы_на назначение растений указыши©т_вкус^_цвет. В доказательство того, что при прописывании лекарства его вкус сочетается со вкусом расте­ния, Парацельс восклицает: «Кто же станет выписывать для лечения генциану, агарик или колоквинт, какой врач найдет лекарство для желчи в манне, меде, полиплодии? Никто, ибо подобное лечится по­добным». По всем этим признакам можно отыскать как раз то лекар­ство, которое предназначено против той или иной болезни, т.е. спе­цифическое средство, и тогда нет необходимости называть болезни своими особыми именами, а нужно их именовать по действующим против них лекарствам: «Правдивый, естественный врач не скажет: бронхит, ревматизм, насморк, катар, а скажет: morbus terebinthinus, morbus sileris, montani, morbus helleborinus и т.д.»

В дальнейшем учение о сигнатурах развивается последователями Парацельса. Оствальд Кроль в своем *Tractatus novus de signaturis* (1634) утверждал, что «кто этой основы не понимает и не знает этой философской и медицинской азбуки, тот не может называться опыт­ным врачом». Отзвуки учения о сигнатурах мы находим также у И.Г. Радемахера (1772-1850), который во главу угла ставил лекар­ственное лечение.

Однако, несмотря на заблуждения, сигнатуристы способствовали умножению сведений о растениях. Накапливавшиеся знания систе­матизировались, и это привело к группировке растений и созданию естественных семейств (Лобелиус, 1570).

Рекомендуя новые средства для лечения и указывая тем самым новые пути приложения химических знаний, главное назначение ко­торых он видел в обслуживании медицины, Парацельс не был сво­боден от многих мистических, астрологических и алхимических ве­рований и традиций. Состав большинства его лечебных средств в то время не был известен. Он применял «многие тайные средства» — *^к^&мы».{arcane). Кроме того, его химическая теория функций орга­низма исходила из признания существования в организме «верховно­го духа Архея» (от archeio — начальствую), который управляет жиз­ненными процессами. Если Архей заболевает, то в организме образу­ются вредные минеральные отложения, которые приводят к болезни. Парацельс их сравнивал с осадками винного камня (tartarus vini) в бочках с вином и поэтому называл их «тартаром» (слово «тартар» в древности у римлян означало «ад», «геенну огненную» у русских).

Несмотря на такие противоречия, Парацельс был одним из образо­ваннейших химиков своего времени. Он оказал большое влияние на развитие этой науки, оплодотворив своим учением и практической деятельностью фармацию, влачившую в те времена жалкое существо­вание. Заслугой Парацельса является и то, что он направил внимание врачей на химические средства лечения заболеваний, он побудил их к занятиям химией. Главной задачей химии Парацельс считал изго­товление лекарств.

Со времен Парацельса ученые-химики выходили из среды вра­чей и фармацевтов (аптекарей). Одновременно химию стали препо­давать на медицинских факультетах университетов. Все это оказало большое влияние на дальнейшее развитие иатрохимии, в особеннос­ти на расширение номенклатуры химических препаратов, которые

применялись в качестве лечебных средств. Отдельные вещества и спо­собы их получения и очистки изу­чались многими врачами и фарма­цевтами. Деятельность Парацельса и его последователей так прочно свя­зала химию с медициной, что Бой-лю (1627-1691) почти полтора века спустя после смерти Парацельса при­шлось доказывать, что «химия не должна больше опираться на меди­цину, что у нее есть самостоятель­ные задачи».

Одним из видных иатрохимиков эпохи Возрождения явился Андреас Либавий (1550-1616). Степень док­тора медицины он получил в Иене, преподавал в Ильменау и Кобу pre, затем был профессором истории и поэзии в университете Иены, а впос­

fдпг iwm ыШююЬт wtlks & nectffiw h- qa% in Й отоой

ледствии даже служил городским врачом в Ротенбурге.

Ли0авцй, являясь последовате­лем Парацельса, критически отно­сился к методам лечение .сильно­действующими веществами, кото­рые практиковал тот. Он изучал химию с точки зрения примене­ния разнообразных веществ мине­рального происхождения в ме­дицине. Либавий написал обшир­ный курс химии, который он озаг­лавил «Алхимия» (1597), в кото­ром изложил сведения, важные для химика, работающего в лабо­ратории, а также для практикую­щего врача. В книге содержатся сведения о химической посуде и аппаратуре, нагревательных при­борах, о проведении химических