motroshilova_n_v_poznanie_i_obshestvo_iz_istorii_filosofii_x

ЧАСТЬ 2

ФИЛОСОФИЯ КОНЦА.

XYII—ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ

XVIII ВЕКА

ГЛАВА I

НА ПУТИ СОЗДАНИЯ НАУКИ

О ЧЕЛОВЕКЕ

Историческая дистанция, разделяющая Декарта, Спинозу, Гоббса и мыслителей конца XVII — первой половины X V III -в. Локка, Лейб­ ница, Юма, не столь уж значительна. И все-таки на ру­ беже столетий в буржуазной мысли происходит важный и существенный поворот, выразившийся, в частности, в прояснении конкретно-исторической обусловленности, со­ циально-классовых предпосылок и специфического обще­ ственного содержания тех понятий и концепций, которые прежде в большей степени могли выступать в абстракт­ ной, метафизической форме.

Энгельс называет X V III в. «предпоследним шагом на пути к самосознанию и самоосвобождению человечест­ ва». «Восемнадцатый век собрал воедино результаты прошлой истории, которые до того выступали лишь раз­ розненно и в форме случайности, и показал их необхо­ димость и внутреннее сцепление. Бесчисленные хаотич­ ные данные познания были упорядочены, выделены и приведены в причинную связь; знание стало наукой, и науки приблизились к своему завершению, т. е. сомкну­ лись, с одной стороны, с философией, с другой — с прак­ тикой» (2, 1, 599). По словам Энгельса, мысль X V III сто­ летия сталкивается с теми же противоположностями суб­ станции и субъекта, природы и духа, необходимости и свободы, над которыми бьется теоретическое сознание предшествующей эпохи. И она тоже не разрешает проти-

ноположностей, которые остаются непримиримыми и в социальной практике. Но все-таки и в самой социальной действительности, и в теории происходит существенный сдвиг. Подобно тому как в Англии происходит глубо­ чайшая, хотя и бесшумная, социальная революция, так и в теории назревают и осуществляются изменения. Со­ циальная революция лежит в основе духовных сдвигов. «Нет такой, хотя бы самой отдаленной области челове­ ческого знания и человеческих жизненных отношений, которые так или иначе не повлияли бы на нее и, в свою очередь, не претерпели бы под ее воздействием какихлибо изменений» (2, 1, 598). Следовательно, в ото время гуманитарная мысль и общественная практика находятся в состоянии активного взаимодействия. И в действитель­ ном развитии, и в теории более четко, и определенно за­ остряются противоречия, философия более прямо направ­ ляет свое внимание на специфические объекты, анализ которых выпадает именно на ее долю.

Сказанное относится к интересующему нас учению о человеке и учению о познании. Необходимо прежде все­ го подчеркнуть, что вопрос о человеке в новом столетии провозглашается центральной проблемой философии. А в общем комплексе исследований, посвященных человеку, на первый план выдвигается теория познания, учение о познании. «Наука о человеке,— четко и определенно вы­ ражает эту идею Давид Юм,— является единственно прочным основанием других наук...» (16, 1, 82). Учение о человеке теперь считают фундаментом всего здания науки, в том числе фундаментом естествознания. Роль посредника между комплексом философского знания, вы­ полняющего основополагающие и нормирующие функ­ ции, и между естественнонаучным опытом играет теория познания. Таково принципиальное убеждение ряда фи­ лософов X V III столетия, которое высказано тем же Юмом: «Даже математика, естественная философия и естественная религия в известной мере зависят от науки о человеке, поскольку они являются предметом Позна­ ния людей и последние судят о них с помощью своих сил и способностей. Невозможно сказать, какие измене­ ния и улучшения мы могли бы произвести в этих науках, если бы были в совершенстве знакомы с объемом и си­ лой человеческого познания (the extent and force of human understanding), а также могли объяснить при­

186

роду как применяемых нами идей, так и операций, про­ изводимых нами в наших рассуждениях» (16, 1, 81).

«Гуманизация» философского знания и на протяже­ нии всего X VII столетия остается одной иг характерных тенденций его развития. Локк, Лейбниц, Юм и в осо­ бенности Руссо так же верны гуманистическим идеалам, как и мыслители предшествующей эпохи: ценности сво­ боды, разума, равенства, гуманности, человеколюбия, справедливости, неприкосновенности человеческой лич­ ности, когда о них заходит речь, горячо пропагандируют­ ся и защищаются. Локк и его современники и последова­ тели убеждены в том, что люди «по природе» являются «•свободными, равными и независимыми» (12, 2, 56). Они признают «естественным», подлинно человеческим и изначальным такое «состояние равенства, при котором всякая власть и всякое право являются взаимными, ни­

кто не имеет ,больше другого»		(12, 2, 6). Принципы сво­
боды и равенства	для философов конца XVII — первой
половины X V III	в. обладают	непререкаемой, очевидной

значимостью и обязательностью. «Естественная свобода человека,— пишет Локк,— заключается в том, что он свободен от всякой высшей власти на земле и что он не находится во власти человека или в юридическом под­ чинении у него, но что он должен руководствоваться только законом природы» (12, 2, 16).

Однако у процесса гуманизации философии, протека­ ющего и продолжающегося теперь, в более позднюю эпо­ ху нового времени, есть свои особые приметы. Одна из них связана с внутренними изменениями, затрагивающи­ ми философскую науку и все более настоятельно ставя­ щими в центр философских исследований вопрос о чело­ веческой деятельности. Речь идет также о дифференциа­ ции науки, о новых, своеобразных отношениях между естествознанием и философией. Естествознание становит­ ся столь разветвленной, столь быстро разрастающейся в своих объемах частью науки, еще недавно единой и доступной универсальному уму, что возможность одно­ временной творческой разработки философии и наук о природе оказывается скорее исключением, чем правилом. Таким исключением на рубеже столетий был гений Лей­ бница. Большинство же его философствующих современ­ ников или представителей следующих поколений хотя и отличаются подчас огромной естественнонаучной эруди-

187

циой, но уже не успевают "участвовать в непосредствен­ ном накоплении знаний о природе, когда выбирают глав­ ным делом своей жизни философию. Исследование при­ роды, выявление ее законов, задача технического исполь­ зования знаний о природных процессах оказываются в такой же мере важными для развития общества, в какой и трудновыполнимыми функциями; потребовалось обо­ собление, усложнение и расширение комплекса естест­ венных наук. На рубеже X V II—X V III вв. мы застаем этот процесс на самом начальном этапе его развития, правда очень стремительного и бурного.

Для философии наметившееся еще раньше, а теперь отчетливо выявившееся разделение труда между естест­ вознанием и комплексом философских исследований име­ ло весьма существенное значение. На долю философии выпадает не менее ответственная центральная задача: сконцентрировать внимание на человеческих проблемах, открыть законы того особого универсума, центром и главным деятелем которого является человек. Поэтому философия к X V III в. не только располагает целым ря­ дом более или менее достоверных сведений о человеке, условиях и принципах его жизнедеятельности, но она имеет возможность выдвинуть строгое и четкое требова­ ние: в рассуждениях о человеке избавиться от мистики, бесплодной схоластики и туманной метафизики, превра­ тить учение о человеке в точное и обстоятельное науч­ ное исследование. И хотя очень окоро выяснилось, что действительная реализация этого справедливого требо­ вания — дело очень сложное и в своих плодотворных ре­ зультатах довольно отдаленное, все-таки именно в дан­ ный период был дан серьезный толчок для развития, сна­ чала в рамках философии, а очень скоро и вне ее, раз­ ветвленного комплекса научных дисциплин и исследова­ ний, общность между которыми заключалась в изучении различных типов социальных условий, в описании и рас­ смотрении общественных характеристик разнообразных конкретных форм человеческой жизнедеятельности. Бла­ годаря этому учение ю человеке и человеческой природе в X V III столетии приобретает новый вид: все меньше места занимают абстрактные рассуждения о добре и зле, о «вечной» сущности человека; для изучения человече­ ской сущности все чаще привлекается политэкономический, юридический, исторический материал. Собственно,

188

термин «наука о человеке» становится в устах мыслите­ лей данного периода обозначением целого комплекса за­ рождающихся научных исследований, которые стремятся объединить разные стороны и разные аспекты человече­ ского мира и человеческого существа, притом с макси­ мальной близостью к реальному, обычному, повседнев­ ному действию индивида.

То, что подобный подход к учению о человеке осу­ ществляется совершенно сознательно и весьма упорно, можно видеть из следующего рассуждения Юма. Фило­ софы, говорит Юм, до сих пор двумя различными спосо­ бами разрабатывали учение о человеческой природе. Первый тип философского размышления тяготеет к по­ вседневному действию человека, к его вкусам и чувст­ вам, к его ценностным ориентациям. Философы такого типа, продолжает Юм, «выбирают самые поразительные наблюдения и случаи из обыденной жизни, надлежащим образом сопоставляют противоположные характеры и, увлекая нас на путь добродетели видениями славы и счастья, руководят нами на этом пути с помощью самых здравых предписаний и самых блестящих примеров» (16, 2, 8). «Другой род философов рассматривает чело­ века с точки зрения не столько его деятельности, сколько разумности и стремится скорее развить его ум (under­ standing), чем усовершенствовать его нравы. Эти фило­ софы считают человеческую природу предметом умозре­ ния и изучают ее тщательно и точно с целью открыть те принципы, которые управляют нашим познанием (understanding), возбуждают наши чувства и заставля­ ют нас одобрять или порицать тот или иной частный объект, поступок или образ действия» (16, 2, 8). Итак, первый тип учения О' человеке, эта «легкая философия», склоняется к обучению правилам на основе частных и в то же время ярких и доступных прим-еров, в то время как «серьезная», абстрактная философия занимается метафи- зически-умозрительным обоснованием общих принципов, в 'соответствии с которыми оцениваются частные, кон­ кретные объекты и поступки. С точтеи зрения первой кон­ цепции человек является практически действующим, мо­ ральным существом; во втором случае главным в челове ке признают его ум, его разумную деятельность.

Юма не удовлетворяет полностью ни одна из этих концепций, хотя он считает вполне реальными те свой-

189

отва человека, о которых говорится в обоих случаях. «Человек — существо разумное, и, как таковое, он нахо­ дит себе надлежащую пищу в науке...» Но «человек,— продолжает Юм,— не только разумное, но и обществен­ ное существо» (в том смысле, что он нуждается в обще­ стве другйх людей, хотя не всегда способен им правиль­ но пользоваться и наслаждаться); «человек, кроме того, деятельное существо» (в том смысле, что «должен преда­ ваться различным делам та занятиям» — 16, 2, 8). Значит, при характеристике природы человека следует, по мне­ нию Юма, принять во внимание все эти его свойства: «природа, по-видимому, указала человечеству смешан­ ный обрэдз жизни, хтк наиболее для него подходящий...» Иными словами, человеку свойственны и разумность, и общественная склонность, и стремление к практическо­ му действию. Природа, пишет далее Юм, как бы говорит человеку: «Удовлетворяй свою страсть к науке... но пусть твоя наука останется человеческой и сохранит пря­ мое отношение к деятельной жизни и обществу» (16, 2, 11). Задача, здесь четко поставленная, хотя и не разре­

шенная, состоит, стало быть,	в объединении разумного
и практически деятельного	начал, в присоединении к

этим качествам склонности и способности человека об­ щаться с другими людьми. Вот главные признаки, кото­ рые и должны, с точки зрения Юма, составить человече­ скую сущность, человеческую «природу». При этом уче­ ние о человеке предполагается строить так, чтобы была ниспровергнута «туманная философия с ее метафизичес­ ким жаргоном» и чтобы был открыт путь для «точного изучения», опытного наблюдения и исследования «сил и способностей человеческой природы» (16, 2, 15).

В рассуждении Юма о путях разработки учения о че­ ловеке, центрального пункта всей философии, для нас принципиальную важность имеет то обстоятельство, что при определении природы человека предполагается со- j" 'единить признаки разумности) (высшее проявление этой

способности — стремление к истине	и познание	ее),
i практической жизнедеятельности■) тиг	социальности)	Неза­

висимо от того, как именно реализуется запланированное

\объединение, нельзя не отметить зрелости и теоретиче­ ской плодотворности самого замысла. В дальнейшем мы попытаемся во всех подробностях и деталях обнаружить, как этот замысел осуществляется.

190

*	*
	*

У процесса исследования социальных свойств челове­ ческой сущности, который в рассматриваемый период совершенно определенно и сознательно становится на по­ вестку дня философского исследования, есть своя четкая и необходимая внутренняя логика. «Размышление над формами человеческой жизни,—устанавливает Маркс,— а следовательно, и научный анализ этих форм, вообще из­ бирает путь, противоположный их действительному раз­ витию. Оно начинается post festum [задним числом], т. е. исходит из готовых результатов процесса развития. Фор­ мы, налагающие на продукты труда печать товара и яв­ ляющиеся поэтому предпосылками товарного обращения, успевают уже приобрести прочность естественных форм общественной жизни, прежде чем люди сделают первую попытку дать себе отчет не в историческом характере этих форм,— последние уже, наоборот, приобрели для них характер непреложности,— а лишь в их содержании» (2, 23, 85 — 86). Характеристика, которую Маркс дает здесь развитию политической экономии, относится не только к ней, но и вообще к исследованию (в рассмат­ риваемый нами период) различных типов социальных форм и социальных отношений, к исследованию самого существа социальных связей. Социальные отношения, к тому же принявшие специфические формы (капитали­ стические частнособственнические отношения), в самом деле приобрели для буржуазных теоретиков характер не­ преложности, «прочность естественных форм обществен­ ной жизни». Однако большая заслуга философов X V II— X V III вв. состояла в том, что они поставили перед собой задачу громадной важности — разобраться в самом со­ держании общественных форм и отношений.

Исследование обращается, во-первых, к объективиро­ ванным социальным формам и институтам, в значитель­ ной степени противопоставившим себя индивиду,— та­ ким, как собственность, государство и другие политиче­ ские, юридические институты, которые прежде всего должны быть изучены в их реальном общественном функционировании. Особый интерес представляют вы­ сказанные мыслителями X V III в. идеи, касающиеся того отношения, которое связывает эти общесоциальные фор­ мы и институты и жизнедеятельность индивида. Таков,

191

например, горячо обсуждаемый в данный период вопрос

о возникновении собственности			в результате трудовой
деятельности	человека.	Во-вторых, мыслители конца
X V II— первой	половины	X V III	столетия обращаются к

более общей и в высшей степени интересной проблеме:

речь идет о специфике и существе самого социального отношения, взаимодействия людей в обществе, основан­ ном на частной собственности. Еще не имея развитого теоретического представления об объективных законах социального развития, философия в X V III в. ставит на повестку дня вопрос, который в туманной форме возни­ кал и раньше, скажем, в различных теориях обществен­ ного договора, но более остро встал перед Локком, Юмом

ив особенности перед Руссо. Это был вопрос о самом существе социального объединения, социальной связи людей, о том, благодаря чему люди становятся и остают­ ся способными к общественной жизни, к добровольному

исознательному (не только принудительному) выпол­

нению норм и принципов социального общения. Следует подчеркнуть, что такова, на наш взгляд, реальная про­ блема, поставленная Локком, Юмом, Руссо и другими их современниками. Но сами эти мыслители, обратившись к действительной проблеме, часто формулируют ее ина­ че. Наиболее распространенной из тех форм, в которых вопрос о специфике социальных отношений, о социаль­ ных качествах индивида и его познания тогда ставился, была следующая: каковы отличительные особенности «гражданского состояния», гражданского общества, как и благодаря чему человек становится членом этого обще­ ства, как это общество возникает?

ГЛАВА П

О «ГРАЖДАНСКОМ

ОБЩЕСТВЕ»

И «ПРИРОДЕ» ЧЕЛОВЕКА

§ 1. Индивид и собственность

Для философов интересу­ ющего нас периода термин «гражданское общество» явля­ ется синонимом развитого общества, общества в собст­ венном смысле слова — разветвленного, упорядоченного, довольно сложного социального целого, управляемого на основе системы общественных институтов и при помощи правовых установлений. Первым и главным признаком гражданского общества мыслители X V II—X V III вв. считают существование и всестороннюю охрану собствен­ ности. Локк так и говорит: «Основной целью вступления людей в общество является стремление мирно и безо­ пасно пользоваться своей собственностью» (12, 2, 76). Понятие собственности, владения теперь неизменно при­ сутствует при определении общества, государства, свободы. «Государство,— пишет Локк,— я считаю обществом лю­ дей, образованным для обеспечения, сохранения и дости­ жения их собственных гражданских интересов. Граждан­ скими интересами я называю жизнь, свободу, здоровье и отсутствие телесных страданий и владение такими внеш­ ними благами, как деньги, земли, дома, домашняя утварь и т. д.» (12, 2, 145). Но поэтому и в понятие «свободно­ го и равноправного человека», сущности человека проч­ но включается — наряду с политическими и юридически­ ми правами и привилегиями и даже прежде их — право иметь и охранять свою собственность: человек «по при­ роде (курсив наш.— Я. М ). обладает властью... охранять

7 Н. В. Мотрошилова

193