9.4. Исследования духовного роста человека — зона ближайшего развития человекоориентированного проектирования

В главе предпринята попытка наметить пути форми­рования оснований будущего развития эргономики и человекоориентированного проектирования, исходя из

326

представлений о действительной сложности развития человека. Для этого потребовалось выйти за рамки эрго­номики и обратиться к философии, культурологии, семи­отике, психологии, физиологии, поэзии и литературе, в центре внимания которых всегда был человек, его духов­ное развитие. Эргономике есть чему у них поучиться. Важно осознать, что без представлений о духовном раз­витии человека она не может стать полноценной челове-коориентированной проектировочной дисциплиной. Только опираясь на них, эргономика сможет действитель­но способствовать проектированию лучшего мира людь­ми и для людей, в котором не человек для техники, а техника для человека. При такой далеко идущей поста­новке проблемы очень трудно оставаться на почве реаль­ной практики эргономики, исходить из ее наличного состояния и материала. И тем не менее не так уж бес­смысленна попытка побудить задуматься о будущем эр­гономики, обратившись к новым представлениям о духов­ном развитии человека.

Проникновение в суть духовного бытия человека — мировая загадка, стремление решить которую ознамено­вано выдающимися озарениями и свершениями. В дан­ном же разделе преследовалась скромная цель: на основе возможного осмысления того, что обнаружено другими, и привлечения результатов собственных исследований представить первоначальный набросок модели духовного развития человека. Это продиктовано стремлением уйти от упрощенчества в эргономике и психологии, которое с необходимостью сопровождает тенденцию современной науки сводить все к количеству. Приходится, к сожале­нию, принимать достаточно жесткий упрек: "Абсурдная идея количественной психологии поистине представляет собой ярчайшую степень заблуждения современного «са-ентиста»" [6, с.41].

В позитивном плане разработка указанной модели связана с идеями о том, что вся природа, весь космос есть наше подобие, весь он символ духа. При этом мир под­ражает не духу, как таковому, а проявленному телесно-органическому духу, органом его само-обнаружения. Для эргономики представляется перспективной такая поста­новка проблемы применительно к орудиям.

"Совокупность орудий есть наше хозяйство. Мы живем не вообще в мире, а именно в той его части, которую так или иначе ассимилировали, сделали своим достоянием, обратили в свое хозяйство и — поскольку достигли этого. Мы живем, поскольку мы — хозяева. Хозяйство же наше — наше внут­реннее содержание, но осуществленное через про­екцию вовне: не станет нашим то, что изначально не принадлежало нам. Наше хозяйство, воистину наше, есть совокупность наших внутренних дви­жений — совокупность символов нашего духа. Наше хозяйство, следовательно, насквозь прониза­но нашим духом, и все то, что не есть образ духа, — не есть и часть хозяйства" [22, с.184].

В хозяйстве этом подлежит различать, по П.Флорен­скому, разные степени ассимиляции, разные слои его, ряд концентрических дворов, ряд скорлуп или наплас­тований. Этот ряд можно продолжить и в обратную сторону.

Созвучны разрабатываемой модели духовного раз­вития человека и определенные идеи философской ан­тропологии о человеке и о том месте, которое он занимает в общей совокупности бытия, мира и Бога.

"Только исходя из сущностной картины человека, которую исследует философская антропология, и идя навстречу актам духа, проистекающим из центра человека, можно сделать вывод об истин­ных атрибутах конечной основы всех вещей" [78, с.380].

Определение личности, полагает М.Шелер, в основу которого положен разум, равносильно ее обезличиванию, ибо разум идентичен у всех людей, и акты разумной деятельности надындивидуальны. Если бы были возможны существа, поясняет философ, деятельность которых исчер­пывалась бы разумом, то эти существа были бы не личнос­тями, а логическими субъектами. Но личность — это кон­кретное единство, сущность которого состоит в разнообра­зии актов и возглавляется эмоциональностью духа.