26

Глава 25. ЭТНОСЫ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ

541

что существовали три специфические неолитические провинции: среднеамурская, нижнеамурская и приморско-уссурийская. В первой и третьей из них, наряду с сохранением большой роли охоты и рыболовства, стали появляться очаги производящего — земледельческого хозяйства. Об этноязыковой принадлежности носителей перечисленных видов специализации хозяйства говорить крайне сложно. Можно лишь предполагать, что среди них были представлены предки современных нивхов: среди народов региона они единственные, у кого язык относится к палеоазиатской группе.

Приамурье и Приморье уже в древности попали в сферу внимания китайских летописцев, которые называли местных жителей сушэнями, илоу (ироу), мохэ. Относительно сушэней некоторые авторы, ссылаясь на данные топонимии, параллели в фольклоре и космогонических представлениях, в деталях орнамента, сохранившихся у современных этносов региона, делали предположения, что они относились к племенам аустронезийского происхождения, родственным вьетам, позднее вытесненным или ассимилированным тунгусскими пришельцами.

Внедрение тунгусоязычных пришельцев, бывших тогда охотниками, в местную среду оседлых земледельческих племен Приморья и оседлых рыболовов Приамурья заняло несколько веков на рубеже новой эры. Этот процесс завершился культурно-языковым синтезом: переходом местного населения на тунгусский язык пришельцев (кроме предков нивхов), при сохранении местных адаптированных к условиям среды способов жизнеобеспечения. В первые же века нашей эры Дальнего Востока достигли и миграционные потоки тюрок, близких уйгурам, которые, растворившись в местной тунгусоязычной среде, принесли сюда культуру коневодства. Так сложились культурно-хозяйствен- ные и языковые основы двух замечательных по уровню развития ранних государственных образований древности — царства Бохай (начало VIII в. — 926 г.) и Алтун Гурунь (Цзинь) — «Золотой империи» тунгусоязычных чжурчжэней (1115—1234), с которыми считались и могущественные правители Китая. Южные районы Приморья входили в состав этих государств. Чжурчжэни, неоднократно наносившие чувствительные удары монголо-татарам, противостоявшие их экспансии на восток, долго и отчаянно сопротивлялись завоевателям. Вероятно, поэтому монголо-татары с такой жестокостью расправились с побежденными: стерли все поселения с лица земли и поголовно истребили население. Сохранившиеся обитатели нижнего Амура, Сахалина и Приморья, таким образом, родственны чжурчжэням лишь по языку; в культурно-хозяйственном отношении они наследники древней местной культуры оседлых рыболовов и охотников.

Народы. Самый крупный из этих этносов — живущие по Амуру ниже Хабаровска и по его притокам нанайцы (12 тыс., старое название — гольды, самоназвание — нани). Ниже нанайцев по Амуру живут ульчи, имеющие то же самоназвание нани (3,1 тыс.). В Хабаровском крае, на Амуре и по р. Тумнин, впадающей в Татарский пролив севернее г. Советская Гавань, живут орочи (самоназвание орочисэл, или нани — последнее заимствовано от соседей нанайцев, 0,9 тыс.). В Уссурийской тайге (в Хабаровском и Приморском краях) живут близкие орочам по языку удэгейцы (1,7 тыс.). В Хабаровском крае, по р. Амгуни (левому притоку Амура) живут негидальцы (0,8 тыс., самоназвание — нгегида),

542	Раздел III. НАРОДЫ РОССИИ
		на севере Сахалина — ороки (самоназ-
		вание ульта, уйльта, численность, по
		разным оценкам, от 0,2 до 0,4 тыс.).
		Языки всех этих этносов относятся
		к тунгусской группе алтайской семьи,
		к ее южной подгруппе (кроме неги-
		дальского). Язык негидальцев близок
		к эвенкийскому и относится к северной
		подгруппе тунгусских языков. Числен-
		ность же нивхов (старое название — ги-
		ляки), самого древнего из обитающих
		ныне этносов региона, — 5,3 тыс. че-
		ловек.
		Итак, сложившийся еще в глубо-
		кой древности хозяйственный уклад и
		быт оседлых рыболовов нижнего При-
		амурья и Сахалина до последнего време-
		ни сохранял значение ведущего способа
		жизнеобеспечения нескольких автохтон-
		ных этносов Дальнего Востока, почти
		не подвергшись влиянию соседних вы-
		сокоразвитых цивилизаций Китая, Япо-
Нанаец. Рис. 1870 х годов. По Л. Шренку		нии, Кореи и России.

Нивхи. Рис. 1870 х годов. По Л. Шренку

Глава 25. ЭТНОСЫ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ

543

Хозяйство. Культура оседлых рыболовов строилась на основе сезонной добычи «проходной» рыбы (лососевых) в период нереста, когда рыба сплошным потоком устремляется для метания икры из моря в дельту Амура и других рек Охотского бассейна, поднимаясь вверх по течению. Именно в этот период путины, занимающий здесь, в зависимости от района, август или сентябрь («Великий рыбный месяц»), и заготавливалось основное количество рыбной пищи, которая составляла главное пропитание до следующего сезона.

Способы традиционной добычи и заготовки рыбы в период путины возникли в глубокой древности и в основе своей сохранялись до ХХ в. Практиковалось строительство запоров, перегораживающих (в основном частично) течение реки, в сочетании с сетевыми ловушками. Употреблялись сети и неводы (разнообразных форм и типов), при помощи которых можно ловить рыбу как с лодки, так и стационарными способами. Применялось множество крючковых снастей и удочек, а также острога. Одним из самых эффективных способов добычи лососевых было строительство так называемых заездков. Они представляли собой забор из вбитых в дно реки деревянных кольев, плотно пригнанных друг к другу и перегораживавших ход рыбы вверх. В одном или нескольких местах заездка оставлялось отверстие для сети. Натыкаясь на преграду, рыба устремлялась в это отверстие и очень быстро заполняла сеть. Задача рыбаков состояла в том, чтобы переправить заполненную сеть на берег и поставить новую.

Выловленную рыбу обрабатывали и консервировали. Древним способом консервации было приготовление юколы. Пластины рыбьего мяса отделялись от скелета и головы и развешивались на специальных вешалах для вяления на солнце. Голова и скелет рыбы с остатками мяса также высушивались и служили кормом для собак (собачья юкола). Из внутренностей рыбы вытапливался жир. Он также использовался для приготовления пищи и входил в состав многих традиционных блюд.

Такой способ ведения хозяйства определял относительно оседлый образ жизни. Поселки обитателей побережья Амура и нивхов Сахалина тяготели к берегам рек, местам, удобным для добычи проходной рыбы. Впрочем, представление о полной оседлости этих народов и сосредоточении всей их хозяйственной жизни вблизи приречных поселений было бы не вполне верным. Добыча лососевых служила не единственным источником пополнения запасов пищи. У групп, обитавших на Сахалине и на материке недалеко от Охотского побережья, немаловажным подспорьем оставалась охота на морского зверя и добыча рыбы других пород, отличавшаяся по способам лова от описанных выше. Среди морских животных главными объектами охоты были нерпа, у которой особенно ценились жир и шкура, тюлень и белуха. Промысел морского зверя приходился в основном на весну. Жители некоторых поселков, расположенных далеко от морского побережья (например, ульчи и негидальцы), в апреле, после вскрытия моря ото льда, приходили на берег для охоты на нерпу и строили здесь временные поселки. Морских зверей добывали чаще всего с берега, используя для этого гарпуны или острогу на длинном древке.

Не пренебрегали и охотой на лесную дичь. У обитателей приречных рыболовецких селений она играла вспомогательную роль. Но у жителей глубинных таежных районов (удэгейцев, орочей, нанайцев притоков Амура, негидальцев

544	Раздел III. НАРОДЫ РОССИИ

верховьев Амгуни, ороков) охота имела столь же важное значение, сколь и рыболовство, или даже стояла по значению на первом месте. Охотились на крупного мясного зверя в течение всего года. Зимой вели загонную охоту на лося и оленя по глубокому снегу, весной — по насту, а летом подкарауливали добычу, сидя в лодках и приманивая животных при помощи манка, имеющего форму трубы. Объектами охоты были также кабарга, косуля, изюбрь, кабан и медведь. В прошлом охотились при помощи лука и стрел, копья (гита, или гида), самострелов. С конца XIX в. в охотничий быт прочно вошли ружья. Пушных зверей, мех которых находил и раньше сбыт в Китае и Маньчжурии, добывали при помощи разнообразных ловушек давящего типа, петель, сеточек-рукавчиков (на соболя) и др. В России пушнина стала одним из постоянных товаров, обменивавшихся на привозные товары и продовольствие. Отправлялись на пушную охоту обычно в октябре—ноябре, а возвращались в феврале—марте.

Рыбная ловля в течение года также требовала подвижности. Нанайцы, например, после вскрытия Амура отправлялись на осетровые угодья, затем переезжали в места лова частиковых рыб (мелких, добываемых частым неводом). Зимой занимались и подледной добычей рыбы острогой, удочками, подледными сетями.

Важную роль в традиционном быту имел сбор ягод, орехов, съедобных клубней и злаковых, а также волокнистых и лекарственных растений.

Смена мест обитания и промыслов делала необходимым применение транспортных средств. Ряд народов региона был известен как любители собак, которые здесь использовались и на охоте, и в упряжке с нартой. Многие семьи держали по два-три десятка собак. Собак нередко приносили в жертву при совершении различных обрядов. Кроме того, широко употребляли собачий мех для шитья зимней одежды, а мясо — в пищу.

Зимой постоянно пользовались и лыжами — как голицами, так и подбитыми мехом. Нередко охотник отправлялся на промысел на лыжах, перевозя поклажу на ручной нарте, иногда прибегая к помощи одной-двух собак. Ороки, а также верховые негидальцы, пользовались на зимнем промысле и оленным транспортом, передвигаясь по зимней тайге верхом на оленях. Впрочем, орокам была известна и езда на оленях в упряжи, причем они пользовались нартой особого типа, не известной другим оленеводческим народам Сибири, которую тянул один олень.

Летом как главное средство передвижения по рекам использовались лодки разных видов: большие многовесельные, сшитые из досок (чаще кедровых), употреблявшиеся на Амуре; малые дощатые плоскодонки, долбленки из ствола тополя, берестяные оморочки. На последних обычно передвигались по малым таежным рекам.

Поселения и жилища у народов нижнего Амура, Приморья и Сахалина зависели от ориентации хозяйства их обитателей. Поселки обитателей крупных рек, специализировавшихся на рыболовстве, были, как правило, более крупными, чем в тайге. Чаще всего поселение состояло из трех-пяти домов, занятых родственными семьями и соседями. Вблизи поселений находились места традиционных рыбных промыслов, хотя другие угодья для рыболовства и охоты могли располагаться и довольно далеко от зимних стационарных поселений, и там сооружались временные жилища. Традиционные места охоты и рыболовства

Глава 25. ЭТНОСЫ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ

545

обычно сохранялись в пользовании семьи и передавались потомкам. Приоритет первичного пользователя в общественном сознании и нормативной практике охранялся обычаем. Но и запретов на пользование «чужими» угодьями не существовало.

Традиционные типы жилища на зимниках представляли собой или полуземлянки с врытым в землю срубом, четырехугольные в плане, или наземное четырехугольное жилище каркасной конструкции, стены которого сооружались из бревен, вставлявшихся в пазы, или из обмазанных глиной прутьев. Последний тип близок китайской фанзе. Крышу обычно делали двускатной, покрытой снопами травы. Специфической чертой местного жилища была система отопления. Раньше в доме типа фанзы сооружались две-три печи для обогрева и приготовления пищи. От них шел дымоход, который проходил под построенными вдоль стен глиняными полыми внутри нарами, обогревавшимися дымом. Дымоход выходил за пределы дома, где поодаль от его стен ставили высокую трубу.

К началу ХХ в. большие фанзы, в которых обитали патриархальные семьи, стали уже редкостью, уступив место малым фанзам с одной печью и двумя нарами, а затем распространились бревенчатые избы русского типа, отапливавшиеся печами из листового железа. Но независимо от типа и конструкции жилища рядом всегда сооружались хозяйственные постройки — амбары на сваях, в которых хранились запасы пищи и инвентарь. Здесь же располагались вешала из жердей для сушки сетей и приготовления юколы.

Большим разнообразием отличались временные жилища на сезонных поселениях. Это были и полуземлянки с берестяной кровлей, и легкие каркасные дома, крытые берестой или снопами травы, и каркасные шалаши полусферической формы, и конические жилища типа чума, крытые берестой или сшитыми рыбьими кожами.

Одежда. Рыбья кожа, имевшаяся в изобилии, раньше широко употреблялась и для шитья одежды и обуви, но уже с XIX в. она стала быстро вытесняться покупными тканями. Неизменным, однако, сохранялся тип одежды. Это был

Пожилые супруги7удэгейцы в национальных костюмах

546	Раздел III. НАРОДЫ РОССИИ

традиционный халат с запахом´ направо (иногда с застежкой на правом боку), по покрою похожий на кимоно. У женщин он довольно богато отделывался орнаментом по полам и на спине. Женский халат был длиннее, мужской короче. Под халатом носили штаны и ноговицы. Зимой носили меховые шубы. Мех использовался разнообразный: нерпичий, олений, собачий и т.п. Для отделки пользовались шкурками пушных зверей — лисы, соболя, белки. Бытовало довольно много видов промысловой одежды. Например, на промысле мужчины носили зимой короткие куртки из меха лося или оленя, на рыбном промысле — различные фартуки из рыбьих кож, нарукавники, наколенники, короткие юбки из нерпичьей шкуры. Стойко сохранялась такая деталь одежды, как нагрудник из меха (эвенкийского типа). Он надевался под халат. Женский нагрудник богато орнаментировали бисером и металлическими подвесками.

Семья и пережитки рода. В хозяйственном быту промысловых народов Приамурья и Сахалина производственной ячейкой, относительно самостоятельной, была малая семья.

Вместе с тем многие виды промыслов требовали кооперации рабочих рук. В силу этого в жизни всех этносов региона большую роль сохраняли родовое деление и родовые отношения. Род был экзогамной единицей, браки допускались только вне его. Однако род не обладал территориальным единством: по всем данным, в пределах поселка обитали семьи разных родов и члены одного рода могли быть рассеяны между поселками, отстоявшими друг от друга иногда не только на десятки, но и на сотни километров. Однако родовая принадлежность накладывала на людей взаимные обязанности оказывать друг другу в случае необходимости обязательную и безвозмездную помощь. Вероятно, поэтому измельчавшие роды, насчитывавшие мало людей, иногда вступали между собой

вотношения коллективного искусственного родства, считались как бы породненными. Этот союз родов назывался доха. Между членами союза доха действовали такие же экзогамные запреты, как и внутри кровного рода. Члены одного рода сохраняли и некоторое культовое единство, проявлявшееся при проведении совместных религиозных обрядов и праздников.

Верования. В религиозно-культовой практике народов региона сохранялось немало архаичных представлений и обрядов, хотя формально часть автохтонного населения еще в XIX в. была обращена в православие. На деле же преобладали анимистические шаманские представления. К шаману обращались в случае болезней, для гадания о предстоящем промысле и т.д. Одной из главных обязанностей шамана у народов региона было «сопровождение» души умершего

впостоянное место ее обитания — нижний мир. Эту функцию могли выполнять только авторитетные, признанные, «сильные» шаманы.

Кроме шаманской практики большое место в религиозных представлениях и обрядах занимали культы стихий и хозяев природы — огня (этот дух представлялся женским персонажем), моря (образ хозяина моря был персонифицирован косаткой, которой делали жертвоприношения), тайги. У ульчей сохранялось поклонение близнецам, рождение которых воспринималось как большое событие. Одним из интересных явлений в жизни народов региона были остатки тотемистических верований. К ним относится главным образом почитание тигра и медведя. У некоторых удэгейских родов, например, бытовало представление об их особых отношениях с тигром, которого запрещалось убивать,

Глава 25. ЭТНОСЫ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ

547

Нивхский шаман, занимающийся камланием у постели больной.

Рис. 1870 х годов. По Л. Шренку

а употреблять в пищу животных, убитых тигром, разрешено было только представителям этих родов.

Особенно известны обычаи почитания медведя, в той или иной мере присущие всем народам региона. Употребление в пищу добытого на охоте медведя сопровождалось всегда множеством табу, особенно касавшихся женщин, и специальными обрядами. У некоторых групп все черепа добытых медведей хранились в специальном родовом амбаре, куда их привозили сородичи даже из отдаленных поселков. Этнографами описаны специфические ритуалы проведения ежегодных родовых медвежьих праздников у нивхов, которые специально выращивали и откармливали для таких целей медвежат, иногда в течение нескольких лет, содержали их в специальных клетках, а во время медвежьего праздника водили по домам. В ритуальном убийстве и поедании медведя главную роль играли не представители рода — хозяина медведя, а род зятьев (у нивхов, в отличие от тунгусоязычных народов, не принято было отдавать женщин в род матери, их отдавали в третий род). Праздник сопровождался играми и спортивными состязаниями.

В духовной культуре и народном творчестве народов нижнего Амура, Приморья и Сахалина также сохранялось много своеобразных черт. Весьма разнообразны были формы фольклора — космогонические предания, сказки и легенды, мифология. Некоторые сюжеты местной космогонии имеют неожиданные параллели у народов Океании. В прикладном искусстве народов региона широко применялись аппликация, вышивка, резьба по дереву и др.; орнаменты имели весьма характерный криволинейный рисунок (при этом некоторые мотивы

548	Раздел III. НАРОДЫ РОССИИ

Медвежий праздник у нивхов. Праздничный обед. Рис. 1870 х годов. По Л. Шренку

прослеживаются археологами еще с неолита), употреблялись различные растительные мотивы и др. В народной культуре автохтонных этносов содержится большое количество рациональных знаний и наблюдений над жизнью природы, существовали свои системы счета, метрология и т.д., в народной медицине употреблялось немало лекарственных растений и практиковались местные, вполне рациональные и эффективные, способы лечения.

Новые явления. В течение ХХ в., особенно в послереволюционный период, в жизни автохтонных этносов произошло очень много существенных перемен, изменивших традиционный уклад жизни. Большую роль сыграло распространение школьного образования, внедрение современного здравоохранения и разнообразной техники. Среди коренных обитателей региона появилось немало представителей интеллигенции, в частности учителей и врачей. Появились

исобственные ученые — лингвисты, филологи, этнографы, свои писатели. Среди последних широкую известность получили нанаец Григорий Ходжер, удэгеец Джанси Кимонко, нивх Владимир Санги. Вместе с тем возникло и немало обстоятельств, представляющих угрозу сохранению этнических культур. Так, проведенное в свое время укрупнение поселков и хозяйств подорвало основы воспроизводства традиционных культур и дало толчок миграционным процессам, что способствует утрате навыков традиционного жизнеобеспечения

иведет к постепенной ассимиляции автохтонов в среде пришлого населения по мере освоения современных профессий и видов труда и распространения

Глава 25. ЭТНОСЫ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ

549

национально-смешанных браков. Например, среди нивхов по переписи 1989 г. уже более половины являются городскими жителями. Подавляющее большинство молодежи уже не владеет местными языками. Внедрение в последние десятилетия рыночных отношений, губительных для традиционных культур, еще более усложняет перспективы воспроизводства автохтонных народов, ибо пути решения имеющихся и возникающих проблем еще не найдены. Впрочем, усилившийся интерес части молодежи к традиционным культурам, создание ассоциаций малочисленных народов с целью борьбы за сохранение культурного наследия и создание нормальных условий воспроизводства вселяют некоторые надежды на их решение в будущем.

Г л а в а 26

СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ: ЭТНОСЫ И КУЛЬТУРЫ

1. Общие сведения

Северный Кавказ — часть Кавказа, входящая в состав Российской Федерации. В административном отношении он представлен семью республиками — субъектами Российской

Федерации: Республикой Адыгеей, Республикой Дагестан, Республикой Ка- бардино-Балкарией, Республикой Карачаево-Черкесией, Республикой Ингушетией, Республикой Северной Осетией — Аланией, Чеченской Республикой. Его частью являются также Краснодарский и Ставропольский края, в населении которых преобладают русские.

Вфизико-географическом отношении это часть Кавказа, расположенная

ксеверу от Главного Кавказского хребта. При разнообразии природных условий здесь заметно общее нарастание аридности (сухости климата) по оси северозапад — юго-восток. Чем далее на восток, тем суше становится климат и скуднее увлажнение, уменьшается количество лесов, снижается плодородие почв и нарастает дефицит пахотной земли, что особенно проявляется в Дагестане.

Культура коренных народов Северного Кавказа носит ярко выраженный характер приспособления к условиям местной среды, в основном степным или горным. Хотя территория региона имеет широкий выход к морям (Черному, Азовскому и Каспийскому), техника мореплавания в прошлом практически отсутствовала и рыболовство занимало минимальное место в хозяйстве местного населения — как на западе, в равнинной части абхазо-адыгского ареала, так и на востоке, на прибрежных равнинах Дагестана.

Положение Северного Кавказа (как и Кавказа в целом) между двумя морскими бассейнами с давних пор сообщало ему роль «моста» для миграций разных народов. Конечно, горы осложняли такие перемещения, но не представляли для них непреодолимого препятствия. Сильная расчлененность поверхности, отсутствие обширных по площади труднодоступных массивов делали большую часть пригодного для обитания человека высокогорья сравнительно легкодостижимой со стороны равнин. Все это облегчало межэтнические контакты. В других случаях горы выступали убежищем для местного населения при возникновении опасности для его жизни от завоевателей.

Физический тип населения. В процессе исторического развития на Северном Кавказе сложилась исключительная этническая, языковая и культурная пестрота населения. Вместе с тем систематическое перемешивание населения привело к относительной расовой однородности его жителей. Горцы Кавказа принадлежат к южным европеоидам, к кавкасионскому субварианту балканокавказской малой расы. Среди населения районов, прилегающих к Каспийскому морю, а также на крайнем западе, в Черкесии и Адыгее, есть представители различных вариантов индо-средиземноморской малой расы. Ногайцам, обитающим в степях Дагестана, присуща заметная монголоидность. У ногайцев Кара- чаево-Черкесии она выражена слабее вследствие давних межэтнических браков с соседними горскими народами.