Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Tokarev_S_A__1978_Istoria_zarubezhnoy_etnogra.pdf
Скачиваний:
64
Добавлен:
09.05.2015
Размер:
1.75 Mб
Скачать

Антиэволюционистская, в частности антиморгановская, направленность особенно ярко сказалась в большом синтетическом труде Лоуи "Первобытное общество". Содержание этой книги очень характерно.

Уже в самом начале автор заявляет, что существование общих исторических законов отнюдь не доказано и историк первобытного общества не должен их заранее предполагать. "Если есть зарюны социальной эволюции, он (историк) должен, конечно, открыть их; но есть ли они, это еще нужно выяснить, и его (историка) исследовательская позиция остается непоколебленной в случае их отсутствия" 23. Прослеживая далее с большой добросовестностью различные стороны семейных и общественных отношений, формы брака, родственные группировки, положение женщины, формы собственности и наследования, "ассоциацию", организацию власти, племенной быт и пр., Лоуи каждый раз старается показать, что, во-первых, Морган был неправ в своих интерпретациях, а во-вторых, что даже сходство аналогичных явлений у разных народов еще ничего не говорит о каких-то закономерностях: ведь сходные явления могут быть порождены совершенно различными причинами, а во многих случаях (если не в большинстве их) сходства оказываются просто следствием "заимствований" и "диффузии".

Самым постоянным и притом самым древним элементом общественной жизни Лоуи считает простую парную семью; относительно же исторической последовательности других общественных форм - материнский и отцовский род, локальная и племенная организация, разные виды ассоциаций и сообществ и пр. - нельзя сказать ничего определенного. "Попытка включить крайнее разнообразие явлений в одну хронологическую последовательность представляется безнадежной" 24.

Надо сказать, однако, что наряду с серьезными критическими замечаниями по адресу упрощенных эволюционистских схем у самого Лоуи также есть немало и неосновательных и скороспелых выводов. Многие из них объясняются, видимо, его стремлением во что бы то ни стало опровергать Моргана. Гиперкритицизм и тенденциозный агностицизм Лоуи дал повод некоторым новейшим исследователям назвать его полушутя "чемпионом научного пораженчества" 25. Интересно, что в другом широко обобщающем труде Лоуи-"Первобытная религия" (1924), где перед ним не стояла задача опровергать Моргана, гораздо больше конструктивных и ценных обобщений, свежих и плодотворных мыслей.

Пол Радин

Пожалуй, наиболее рельефно выразились положительные, прогрессивные черты боасовской школы, так же как и ее скептические установки, в научных трудах Пола Радина. Получивший естественнонаучное (зоологическое) образование, он втянулся затем в изучение физической антропологии и особенно этнографии и примкнул к группе последователей Боаса. Большую часть своих полевых исследований он провел среди индейцев виннебаго, которым и посвящены многие его работы 26. Радин один из первых ввел в научный обиход очень важную категорию этнографических источников - "автобиографии", т. е. текстуальные записи рассказов индейцев о событиях их личной жизни.

Очень солидны и труды Радина по исторической этнографии и доколумбовой истории Америки, особенно капитальное источниковедческое исследование по доколумбовым культурам Мексики - "Источники и достоверность истории древних мексиканцев". 27 Свои теоретические и методологические взгляды Радин изложил наиболее полно

в книге "Метод и теорий этнологии, критический опыт", где он очень придирчиво критикует установки корифеев мировой этнографии, в том числе и своего учителя

Боаса, и критикует с позиций осторожного эмпиризма. Боаса он упрекает в неясности и непоследовательности его методологии - то "исторической", то "научной" (в смысле естественнонаучной), и потому, в конце концов,-в "антиисторизме" и в "эклектицизме".

Радин считает, что и все другие попытки этнографов - последователей Боаса - углубить историческое изучение явлений культуры, расположить их в хронологическом порядке - были неудачны. Не удались до сих пор и различные попытки применить "количественный метод" к этнографии, т. е. приблизить ее метод к методов логии естественных и точных наук. Сам же он полагает, что задача этнолога - ограничиться точным и; полным описанием культуры каждого данного народа, как она есть, не поддаваясь малодостоверным гипотезам о ее прошлом, не пытаясь строить "культурные типологий" и т. п., а в особенности не увлекаясь соблазном разных отвлеченных "спекуляций". По поводу этих "спекуляций", строящихся на этнографическом материале, Радин высказывает очень интересную, но и очень опасную для самой этнографической науки мысль. Почему, спрашивает он, именно этнографические изучения до сих пор чаще всего вели к широким "социологическим спекуляциям" о природе человека, об общих законах исторического развития, об общем направлении эволюции культуры? - А потому, что этнографы и социологи-эволюционисты видят в отсталых ("примитивных") народах носителей какой-то совсем особой культуры, принципиально отличной от современной цивилизации. Поэтому они думают, что именно в культуре "примитивных" народов наиболее полно отразилась человеческая природа, и именно там надо ее изучать. Радин считает это глубоким заблуждением. По его мнению, "примитивные" народы обладают своеобразными культурами, каждая из которых отличается одна от другой не меньше, чем, например, испанская культура отличается от английской или от немецкой. Все этнические культуры - и "примитивные", и развитые - могут быть выстроены в один ряд 27.

Таким образом, Радин довел до крайности, до агностицизма, скептические установки школы Боаса. Если Лоуи, Гольденвейзер и другие выступали против широких эволюционистских построений по отдельным проблемам (род, матриархат, формы брака, тотемизм и пр.), то Радин поставил вопрос глубже: он усомнился вообще в особой познавательной ценности этнографии и этнографического материала как основы для общеисторических построений. В своих критических выступлениях он не пощадил не только классиков эволюционистской этнографии XIX в., но и деятелей новой американской "исторической" школы, к которой сам принадлежал, не исключая и своего учителя Боаса, и своих собственных более ранних работ. Словом, в трудах Радина еще больше, чем в работах Лоуи и Гольденвейзера, проявились принципиальные установки "исторической" школы Боаса: доведенная до педантизма тщательность исследования отдельных "культур" и крайнее недоверие к широким общеисторическим построениям.

1 Краткую биографию Боаса и характеристику его научных трудов см.: Аверкиева Ю. П. Франц Боас (1858-1942). - Краткие сообщения Института этнографии АН

СССР, вып. I, 1946.

2 См.: Boas Fr. Language and culture. New York, 1940, pp. 279280, 624, 627-628, 633, 634, 637.

3 Boas Fr. Language and culture, pp. 285, 286. Теоретические взгляды Боаса изложены им также в статье "Задачи антропологического исследования" ("Советская этнография", 1933, № 3-4) -перевод его президентской речи на очередном съезде Американской ассоциации содействия науке.

4 См.: Boas Fr. Social organisation and secret societies of the Kwakiuti Indians.

Washington, 1897; Аверкиева Ю. П. Разложение родовой общины и формирование раннеклассовых отношений в обществе индейцев Северо-Западного побережья Северной Америки. М., 1961, с. 59.

5См.: Боас Ф. Ум первобытного человека. М.-Л., 1926, с. 6061, 62, 63, 64.

6См.: Боас Ф. Ум первобытного человека, с. 60-61, 62, 63, 64.

7См.: Boas F. Anthropology and modern life. New York, 1928, p. 11.

8См.: Ibid., pp. 70-71. 75, 7G, 115, 119, 120-130.

9Boas F. Anthropology and modern life, pp. 189, 195-196.

10Boas F. Anthropology and modern life, p. 201.

11Ibid., p. 202, 203, 204.

12См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 99.

13См.: European vs American anthropology. - "Current Anthropology", v. 6, 1965, N 6.

14См.: Wissler dark. The American Indian. New York, 1917, изд. 2-е, 1922, изд. 3-е., 1938.

15Об общих взглядах Уисслера на культуру см.: Wissler Clark. Man and culture. New York, 1923.

16См.: Kroeber A. L. Handbook of the Indians of California. Washington, 1925.

17См.: Kroeber A. L. Anthropology. Race, language, culture, psychology, prehistory. New York, 1923 (2 ed. 1948).

18См.: Kroeber A. L. Ethnographic interpretation, Univercity of California Press, 1957.

19См.: Kroeber A. L., Kluckhohn Cl. Culture, a critical review of concepts and definitions. New York, 1952.

20Подробное изложение биографии Крѐбера и его научных взглядов см.: Steward

J. Alfred Kroeber. New York, 1973.

21См.: Goldenweiser A. Early civilization. London, 1921.

22Goldenweiser A. Diffusionism and the American school of historical ethnology. In.: "Amer. journ. of Sociology", v. 31, N 1, 1925.

23См.: Lowie R. Primitive society. New York, 1921; 2-d ed. 1925, p. 5.

24Lowie R. Primitive society, p. 430.

25Makarius R. et L. L'origine de l'exogamie et du totemisme. Paris, 1961, p. 27.

26См.: Bois Cora Du. P. Radin - In: Culture in history. Essays in honor of P. Radin, ed. by S. Diamond. New York, 1960.

27См.: Radin P. The method and theory of ethnology, an essay in criticism. New YorkLondon, 1933, pp. 253-255.

Глава 11 Этнопсихологическое направление в американской этнографии

Общие условия в стране

С середины 30-х годов XIX в. в в стране развитии американской этнографии замечаются признаки нового этапа.

Сама общественно-политическая обстановка в США заметно изменилась: тяжелые последствия великого кризиса 1929-1932 гг.; добросовестные, но тщетные попытки правительства Рузвельта стабилизировать экономику и демократизировать общий режим; сопротивление финансовых монополий, а затем все большее давление военщины - все это сказалось и на идейной атмосфере, в том числе и на состоянии этнографической мысли.

До 30-х годов развитие американской этнографии шло почти целиком под знаком идей Франца Боаса, хотя ученики его по-разному их интерпретировали. В дальнейшем, хотя идейное наследие Боаса было еще далеко не исчерпано и введенные им научные принципы сохраняли полную силу, работы американских этнографов принимают новое направление, притом далеко не прогрессивное.

Самой влиятельной школой, выросшей из этого нового направления, стала "психологическая" или "этнопсихологическая" школа, возглавляемая в те годы Абрамом Кардинером. Ее наиболее известные представители - Ральф Линтон, Эдуард Сэпир, Рут Бенедикт, Кора Дю Буа, Ирвинг Халлоуэлл.

Интерес к психологии и психиатрии В том, что этнографы обратились к психологии за интерпретацией изучаемых ими

явлений, не было, собственно, ничего нового. Так поступали и пионеры этнографической науки в XIX в., начиная с Бастиана, который, как мы знаем, видел в психологии ключ ко всем наукам о человеке. Тэйлор, Спенсер, Лѐббок и другие эволюционисты постоянно ссылались на психику человека как фактор зарождения и развития религиозных идей, мифологии, апеллируя главным образом к мыслительным функциям древних людей. Сторонники психоаналитического метода Фрейда выводили все явления культуры из той же человеческой психики, но из ее подсознательной сферы. Французская социологическая школа впервые обратилась к социальной (а не индивидуальной) психологии и даже (в лице Леви-Брюля) попыталась установить законы, управляющие социальной психологией: "коллективные представления", "дологическое мышление".

Боас и его ученики признавали в принципе большое значение психологического аспекта культуры, и один из них, Гольденвейзер, рассматривал психологию как существенную составную часть этнографической методологии, один из трех ее краеугольных камней ("критичность, историчность, психологнчность").

Только диффузионистское направление, по крайней мере в лице его самых последовательных представителей, игнорировало психологию и, в сущности, игнорировало человека вообще как фактор культуры, сводя историю к механическому передвижению (миграции, диффузии), "культур", "культурных кругов", "культурных комплексов" и т. п.

Таким образом, обращение деятелей этнопсихологической школы к психологическому фактору культуры не было само по себе чем-то особенно новым. Что же было новым?

Во-первых, возвращение к индивидуальной психологии и разработка понятия "личность" как основного компонента, первичной единицы, определяющей структуру целого; во-вторых, и как следствие этого,- особый интерес к процессу формирования "личности", т. е. к ее развитию, начиная с раннего детства; в- третьих, под прямым влиянием фрейдистского учения, - особое внимание к сексуальной сфере и во многих случаях чрезмерное раздувание ее значения; в- четвертых, у некоторых этнопсихологов откровенная тенденция сводить социально-экономическую структуру любого общества к тем же элементарным психологическим факторам, а отсюда - прямая или косвенная апологетика капиталистического общественного строя и империалистической политики США. По сравнению же с предыдущим этапом развития американской этнографической науки, с периодом господства школы Боаса, новым было главным образом то, что если ученики Боаса довели до крайности его научный скептицизм и дошли до отрицания всякой закономерности в области этнографии или во всяком случае до отрицания познаваемости этой закономерности, то представители этнопсихологического направления, неудовлетворенные такой чисто негативистской позицией, попытались найти именно эту закономерность, обратившись к психологии и психиатрии.

Другое принципиальное отличие позиции этнопсихологической школы от "исторической" состояло в различном понимании категорий "культуры" и "личности". Для учеников Боаса "культура" была основным понятием этнографической науки и главным предметом исследования; сторонники же

этнопсихологической школы выступили с тезисом, что "культура" есть не более как абстракция, даже скорее фикция научного исследования. Подлинной же и первичной реальностью является индивид, личность, а потому с изучения личности, индивида и следует начинать исследование культуры каждого народа. Еще одно очень характерное отличие новой школы от школы Боаса состояло в более широком, почти глобальном охвате этнографического материала. Ученики Боаса, как и он сам, ограничивались изучением почти одних только американских индейцев, которых уже зато изучали досконально. Теперь же, особенно в военные и первые послевоенные годы, интерес американских этнографов необычайно расширился, охватив чуть не всю планету: Азия, Океания, Африка. Большое внимание уделялось регионам, лежавшим близко к местам сражений. Тут действовали и самые прямые политические мотивы: военные власти США привлекали этнографов к изучению этих стран, ставших ареной военных действий, финансировали их работы, зачисляли ученых в штат военной и гражданской администрации.

В то же время несомненна идейная преемственность психологического направления от "исторического" направления Боаса. Многое было общим в обеих школах. ' Один из выдающихся учеников Боаса - Эдуард Сэпир выдвинулся как корифей новой школы. Видная представительница этой школы Рут Бенедикт была в 19221923 гг. ассистенткой Боаса. Он сам снабдил ее программную книгу "Модели культуры" поощрительным предисловием.

Одним из первых выступил с декларацией програм- -мы нового направления Эдуард Сэпнр. Именно он в статье, опубликованной в 1932 г., заявил, что само понятие "культура" есть не более как "статистическая фикция", подлинной же объективной реальностью является "индивидуум". В том же, 1932 г. Рут Бенедикт напечатала в "American Anthropologist" большую теоретическую статью о "Конфигурациях культуры", где поставила вопрос о качественных различиях между "культурами", попытавшись даже применить к ним идеи Ницше об "аполлоновском" и "дионисовском" типах культур (на примере главным образом культуры индейцев пуэбло и их более отсталых соседей), и различия эти она свела к психологическому аспекту.

"...До какой степени контрастные психологические установки (sets), раз только они институционализирова-ны, могут придавать определенную форму (can shape) получающимся из этого культурам?...". Культуры, писала она далее, - это "индивидуальная психология, отброшенная на большой экран, получившая гигантские пропорции и большую длительность во времени" 1.

Впрочем, в своей важнейшей теоретической работе "Patterns of culture", появившейся двумя годами позже и получившей очень широкую известность, Бенедикт не выдвигает индивидуальную психологию на первое место. В этой книге она всячески подчеркивает коренное своеобразие отдельных "культур" (т. е. отдельных народов), но о взаимоотношениях между моделью культуры и "индивидом" она говорит в очень осторожных выражениях: по ее убеждению, одно другому никак нельзя противопоставлять, ибо "общество" (или "культура", "цивилизация") и "индивид" всегда и неразрывно между собой связаны; дуализм "индивид - общество" выдуман философами XIX в.; в действительности же индивид черпает все возможности своего существования и развития в окружающем его обществе, и наоборот, в обществе нет ничего, кроме того, что сделано индивидами 2.

Интерес к психологии все более нарастал среди изучающих человеческую культуру. Моррис Оплер в 1935 г. призвал антропологов обратиться к психоаналитическому методу Фрейда и исследовать "поведение индивида", чтобы достигнуть необходимой "глубины" в исследовании культуры. Кора Дю Буа в своей

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]