Бесспорную заслугу Фробениуса составляет то, что он впервые ввел в широком масштабе и строго систематически метод картографирования явлений культуры. Серия карт, приложенная к его «Происхождению африканских культур», представляет и до сих пор несомненную ценность.

Идейные корни гребнерианства: неокантианская философия

Наиболее последовательной и са-мой односторонней разновидностью Диффузионизма в германских странах была «кельнская» школа Гребнера, или «теория культурных кругов». Истоки этой школы были сложные. Помимо Ратцеля и Фробениуса на зарождение ее даже более существенным образом повлияло историко-философское течение неокантианства, в частности идеи В. Виндельбанда и Г. Риккерта по философской систематике наук.

Оба эти автора, представители неокантианской «фрейбургской» («баденской») школы, стремились обосновать построение системы наук не на существе познаваемой действительности, как это делает материалистическая философия, а на субъективном признаке — на отношении к этой действительности. Особенно сильный отзвук получили эти идеи в книгах Риккерта: «Границы естественнонаучного образования понятий» (1902), «Науки о природе и науки о культуре» (1910), но в общих чертах изложенные им в более ранних работах.

Вслед за Виндельбандом Генрих Риккерт (1868— 1937) стремился разграничить естественные науки и исторические. Если первые интересуются явлениями массовыми, повторяющимися, а не индивидуальными, то-предметом интереса исторических наук являются, напротив, как раз единичные, индивидуальные, неповторимые факты. Метод естественных наук Риккерт поэтому называл генерализирующим методом (у Виндельбанда — номотетический, т. е. законоустанавливающий, метод), а метод исторических наук — индивидуализирующим (у Виндельбанда — идиографический, т. е. единично описывающий 'метод). Историк имеет дело лишь с индивидуальными явлениями, полагал Риккерт. Но индивидуальных явлений в истории необозримое множество, и наука не может всеми ими заниматься. Она отбирает поэтому существенные, т. е. важные, значительные индивидуальные явления, например крупные войны,, деятельность выдающихся людей, создание культурных ценностей. Она выбирает то, по словам Риккерта, «что имеет значение для культурного развития и в чем заключается историческая индивидуальность в отличие от простой разнородности». «Итак, понятие культуры, — говорит он далее, — дает историческому образованию понятий такой же принцип выбора существенного, какой в естественных науках дается понятием природы как действительности, рассмотренной с точки зрения общего» 14. В связи с этим Риккерт называл индивидуализирующий метод исторической науки также «методом отнесения к ценности». В отличие от естествознания, устанавливающего общие закономерности, история не знает никаких общих закономерностей, в ней нет ничего повторяющегося.

Если вся неокантианская философия была оружием идейной борьбы против марксизма, то это противопоставление исторических наук естественным, стремление изгнать из истории всякую закономерность были еще более непосредственно направлены против исторического материализма. Исторический материализм тоже разграничивает естественные и общественные (исторические) науки, хотя и не противопоставляет одни другим». но разграничивает не потому, что в истории будто бы нет закономерностей, а потому, что в ней действуют иные

закономерности, чем в природе. 'Марксистскую критику «баденского» направления неокантианской философии дали советские ученые 15.

Теория	«культурных	кругов»	Гребнера
На этой-то	почве идеалистического	неокантианства	и выросло учение о

«культурных кругах» Гребнера и его школы. Идейная связь гребнерианства с его предшественниками в немецкой этнографии — антропогеографией Ратцеля и «культурной морфологией» Фробениуса — была скорее внешней. Если Фробениус отграничивал изучение культуры, т. е. этнографию, от истории и считал, что в этой области действуют естественнонаучные закономерности, то Гребнер, напротив, стремился сделать из этнографии («этнологии») строго историческую науку (в неокантианском смысле) и отграничить ее от естественных наук. Это значило доказать, что и в этнографии, как и в собственно истории, существуют лишь индивидуальные, а не «типичные», т. е. не повторяющиеся, явления.

Фриц Гребнер (1877—1934), вначале историк-медиевист, хорошо усвоил капитальный «Учебник исторического метода» («Lehrbuch der historischen Methode») Бернгейма — эту, по его выражению, «прекрасную книгу», где имеются многократные ссылки на работы Риккерта (хотя сам Гребнер непосредственно на Риккерта никогда не ссылался). Но уже с начала 900-х годов он заинтересовался этнографией, точнее, изучением примитивных культур, и попытался применить в этой области «исторический» метод.

Первое изложение взглядов Гребнера, его концепции «культурных кругов» («Kulturkreislehre») содержится в его докладе, прочитанном в Берлинском обществе антропологии, этнологии и доистории в 1904 г. и напечатанном в

«Zeitschirft fur Ethnologie» в 1905 г.16 Избрав первоначально областью исследования Австралию и Океанию, Гребнер обнаружил, как ему казалось, что в этой части света имеются от 6 до 8 отдельных и самостоятельных «культурных кругов», каждый из которых состоит из некоторого числа (от 5 до 20) элементов культуры.

К числу последних Гребнер относит как формы материальной культуры, так и некоторые явления общественной жизни и духовной культуры. Распространение каждого культурного явления, входящего в эти «культурные круги», Гребнер пытался картографировать. При этом получилось, что «культурные круги» частью как бы налегают друг на друга, образуя «культурные слои» («Kulturschichten»), частью размежеваны пространственно. Из географического размещения «культурных кругов» в пределах определенной области Гребнер делает заключение о временной последовательности их появления здесь и о путях передвижения. Например, если один «культурный круг» занимает середину какойто области, то он является здесь сравнительно поздним (он как бы оттеснил своего предшественника на окраины области); если этот более поздний «культурный круг» в каком-то месте доходит до края области, то это означает, что именно с этой стороны он клином врезался в данную область.

Действуя этим методом, Гребнер пришел к выводу, что в пределах Австралии и Океании налицо следующие «культурные круги», или «культуры» (перечисляя их в порядке от более ранних ,к .более поздним). Этим «культурам» Гребнер давал в разных своих работах различные названия: 1) тасманийская (ранненигритская), 2) культура бумеранга (новонигритская, древнеавстралийская), 3) тотемическая

(западнопапуасская), 4) двухклассовая (восточнопапуасская), 5) меланезийская культура лука, 6) протополинезийская, 7) новопо-линезнйская, 8) индонезийская.

Из этих «культур» в Тасманию проникла, как полагал Гребнер, только самая первая (откуда и ее название); в Австралии первая и вторая почти неотделимы друг от друга; обе они часто встречаются в отдельных элементах и в Океании; в Австралию проникли также и элементы двух следующих «культур»: тотемической и двухклассовой, но уже 'не смешиваясь друг с другим; более поздние «культуры» в Австралию не попали; в Меланезии господствуют главным образом тотемическая и двухклассовая «культуры», перекрытые позже «меланезийской культурой лука», со следами также протополинезийской «культуры». И так далее.

Из каких же элементов составлены, по Гребнеру, эти «культуры», или «культурные круги»? Вот для примера перечень составных частей «двухклассовой» («восточно-папуасской») «культуры»: земледелие с возделыванием клубневых растений; рыболовство при помощи ставных сетей; дощатая лодка; хижина с двухскатной крышей; огневая пила; спиральное плетение корзин; тяжелая палица с утолщением на конце; широкий щит, деревянный или плетеный; два экзогамных 'класса с женским счетом; тайные мужские союзы и пляски в масках; культ духов умерших и черепов; лунная мифология; людоедский миф; пластические изображения духов; круговой орнамент; сигнальный барабан; флейта Пана; однострунный музыкальный инструмент; звучащие дощечки — всего 19—20 элементов.

Аналогичны и списки элементов других «культур». Надо заметить, что Гребнер в разных своих работах варьировал эти списки, то дополняя, то сокращая их.

Впоследующих за первой статьей работах (а их было много!) Гребнер уточнял свои исследования, а главное, расширял их поле. В статье «Wanderung und Entwicklung sozialer Systeme in Australien» он пытался объяснить разнообразные обычаи брака и счета родства австралийцев из смешения «культур»; в статье

«Die sozialen Systeme in der Sudsee» — то же, но уже в отношении всей Океании.

В1909 г. Гребнер сделал новый важный шаг в разработке своего метода: в большой статье «Меланезийская культура лука и ее родственники» 17 он попытался раздвинуть рамки исследования до всего земного шара и обнаружить признаки «меланезийской культуры лука» во .всех частях света, не исключая Европы. Затем в книге «Метод этнологии»18 Гребнер старается подвести базу общеисторической методологий под свою схему «культурных кругов», приспособляя изложенные в «Учебнике исторического метода» Бернгейма принципы к этнографической области. В частности, он уделяет здесь много внимания критериям определения «культурного родства» (т. е. способам сведения сходных явлений культуры к одной исходной форме).

Он выдвигает два таких критерия: «критерий формы», т. е. сходство .формы предмета, и «критерий количественного совпадения», т. е. сходство большого количества деталей в явлениях культуры в разных географических областях. Уже после первой мировой войны в большой статье «Этнология», помещенной в коллективном издании «Культура современности», Гребнер наиболее полно изложил свои взгляды и выводы своих многолетних исследований: он попытался проследить распространение «культурных кругов» по всему свету.

В чем же заключается подлинный смысл метода Гребнера? В чем значение его выводов? Оставляя в стороне все частности, мы находим это общее значение и общий смысл в одном: в стремлении свести все многообразие человеческой культуры к единичным, однократным явлениям. Сходные явления культуры, где бы они ни встречались, Гребнер объявляет принадлежащими к одному какому-то культурному кругу и, следовательно, происходящими из одного какого-то центра. О каком бы культурном факте ни шла речь — будь то лук и стрелы, головная скамейка, мужские союзы, тотемизм, обычай воздушного погребения, лунная мифология и т. д., — каждый из этих фактов появился, по Гребнеру, лишь один раз в истории, в каком-то одном месте, принадлежа с самого начала к какой-то одной «культуре», и впоследствии вместе с ней распространился по разным странам.

Иначе говоря, если верить Гребнеру,'никакой повторяемости в истории человечества и его культуры нет, а следовательно, нет и никакой закономерности. Повторяемость в области этнографии кажущаяся, а на самом деле все явления строго индивидуальны. Значит, этнография имеет дело не с массовыми, не с «типичными», а с единичными явлениями. А из этого вытекает, что этнография должна занять свое место в системе «наук о культуре», исторических наук в неокантианском смысле (по теории Виндельбанда—Риккерта), с их «индивидуализирующим», или «идиографическим» методом, и отгородиться от естественных наук, пользующихся «генерализирующим» методом. Таким образом, гребнери-анство есть не что иное, как попытка приложить риккертианство к этнографии, обосновать «исторический» характер этнографии в неокантианском смысле. В таком понимании этнографии Гребнер, следовательно, резко расходился с Фробениусом.

У Гребнера нашлось немало последователей и единомышленников. Среди них надо упомянуть Бернгарда Анкермана, африканиста, который выступил одновременно с Гребнером и в той же книжке журнала «Zeitschrift fur Ethnologic» напечатал статью под сходным названием «Культурные круги и культурные слои в Африке»; Вилли Фоя, долголетнего директора Кѐльнского этнографического музея, где работал и Гребнер, издателя сборников «Ethnologica»; лейпцигского профессора Фрица Краузе, автора ряда работ по общей этнографии; Юлиуса Липса, сотрудника Гребнера по Кѐльнскому музею, впоследствии отошедшего от гребнерианства и стремившегося примкнуть к марксизму. В Австрии видным сторонником 'метода Гребнера стал патер Вильгельм Шмидт.

Учение Гребнера приобрело большую популярность в буржуазной науке отчасти потому, что оно давало реакционной буржуазии идейное оружие для 'борьбы с эволюционизмом и с марксизмом: ведь гребнерианство, казалось, подрывало самую идею закономерности в этнографии, подобно тому как неокантианская историография подрывала ее в собственно истории. Но у Гребнера были и другие сторонники, отнюдь не реакционеры, люди, которых привлекала кажущаяся стройность и объективная точность «метода 'культурных кругов» в отличие от слишком субъективного эволюционистского метода.

Однако довольно скоро обнаружилось (а некоторые это отчасти видели и с самого начала), что достоинства метода Гребнера — мнимые. Недостатки же его чем дальше, тем .больше становились очевидными, и многие, даже буржуазные, ученые указывали на них. Советские этнографы вскрыли бесплодность метода Гребнера, разоблачили реакционность его выводов18.

Прежде всего так называемые культурные круги Гребнера — чисто кабинетный домысел, которому не соответствуют никакие реальные факты. Это совсем не то, что «культурные круги» Фробениуса, которые как никак были взяты из живой действительности. «Тотемическая», «двухклассовая» и другие «культуры» гребнерианцев — это совершенно произвольный набор никак между собой не связанных вещей. Что общего, в самом деле, .между копьеметалкой, лодкойоднодеревкой, экзогамией, воздушным погребением и солнечной мифологией — элементами, составляющими, по Гребнеру, единый «тотемический» культурный круг? Ничего общего между ними найти нельзя, а между тем нахождение хотя бы одного из этих предметов в какой-нибудь стране давало Гребнеру повод заключить, что «тотемическая культура» оставила свой след и здесь. Единственное, что связывает, в представлении Гребнера и его сторонников, столь разнородные вент в одно целое, это их якобы одинаковое географическое распространение. Но эта одинаковость распространения есть тоже фикция, что сразу же становится видно, если наложить одну на другую карты отдельных «культурных кругов», составленные Гребнером. Тогда ясно обнаруживается, что в одной и той же области распространены явления культуры, произвольно относимые Гребнером к разным «культурным кругам», и наоборот, части одного «культурного круга» оказываются разбросанными далеко друг от друга. Поэтому Гребнеру всегда приходилось идти на всякие натяжки, чтобы создать хоть видимость единства «культурного круга».

При этом надо сказать, что Гребнер пользовался при датировке географического происхождения вещей данными коллекций Кѐльнского и других музеев. Но ведь известно, что даже точная музейная датировка предметов зачастую не дает правильного представления об их происхождении, ибо многие вещи поступают в

.музей не сразу с места их изготовления, а из других мест, куда они занесены путем обмена или иначе. К этому прибавляется, далее, совершенно механистическое, неисторическое понимание Гребнером явлений культуры. Картографируя их распространение, он отождествляет и наносит одинаковым знаком явления глубоко разнородные и 'исторически 'не сравнимые. Например, для меланезийских плясок в масках он находит «аналогию» в Австралии в виде употребления «гуделки», хотя ясно, что нельзя сопоставлять, а тем более относить к одному «культурному кругу», эти явления совершенно разных исторических стадий.

Историческое развитие общественных и культурных явлений Гребнер попросту игнорирует, а по существа отрицает. Ведь он исходит из предположения, что современное размещение «культурных кругов» в пространстве представляет собой след каких-то движений народов или культур, происходивших тысячелетия тому назад (огромность этих периодов Гребнер неоднократно подчеркивал). Тем не менее ни формы предметов, ни их географическое размещение за эти тысячелетия, если согласиться с Гребнером, нисколько не изменились, остались прежними, что и дает ему возможность судить о родстве форм и об общем их происхождении. Видимо, Гребнер руководствовался тут мыслью Ратцеля об особой неизменяемости «этнографических предметов» в течение длительного времени; однако Ратцель все же не преувеличивал эту неизменяемость в такой степени, как это делал Гребнер.

Таким образом, разделять взгляды Гребнера о «культурных кругах» — значит признавать полную неизменяемость культуры на протяжении чуть не всей человеческой истории, а тем самым отрицать саму эту историю. Такое полнейшее