Джойса вылеплены на одной матрице (mold)". Это проявляется, например, в религии: "Судя по постоянству отношений человека к богу, прослеживаемом на протяжении 5 тысяч лет, структура основной личности западного человека не изменилась" 8.

Научная бесплодность этнопсихологического метода видна, в частности, и из того, что применение его давало порой у авторов, изучавших один и тот же народ, прямо противоположные результаты. Так, относительно индейцев пуэбло исследовавшая их Лаура Томпсон писала, что культура этих индейцев гармонично интегрирована и типичная "личность" обнаруживает здесь черты миролюбия, скромности, вежливости и т. п. Напротив, изучавшая тот же народ Эстер Голдфранк нашла, что культура индейцев пуэбло полна скрытой напряженности (covert tension) и типичная личность отличается у них подозрительностью, боязливостью, амбициозностью, враждебной настроенностью 9.

Отход от тезисов этнопсихологической школы

Надо сказать, что добросовестные этнографы, хотя и поддавшиеся моде на психологию и психиатрию, делали не раз такие оговорки в своих работах, которые фактически сводили на нет основной тезис этнопсихологов.

Даже Ральф Линтон (1893-1953), ближайший сотрудник Кардинера, в большинстве своих работ или совсем не касался вопроса об "основной личности", или умел поставить ее на свое скромное место. В капитальном труде "Изучение человека" он настаивал на примате общества над индивидом. Вопрос о причинах различий между личностями в одном и том же обществе и о причинах сходства между индивидами, принадлежащими к разным обществам, он считал очень сложным и далеко не изученным. В особой книге о "Культурных основах личности" Линтон занимает несколько колеблющуюся позицию между признанием примата личности, или общества, или культуры, считая во всяком случае, что все эти три элемента неразрывно между собой связаны и постоянно взаимодействуют.

Вцелом он все же, при всех оговорках, склоняется Ц к идее приоритета общества: "...не столько индивиды, сколько общества являются функциональными единицами в борьбе нашего вида за существование, и именно общества как единые целые суть носители и воспроизводители (perpetuators) культур"10. Несколькими годами позже, на Нью-Йоркском совещании этнографов в июне 1952 г., Линтон напрямик заявил, что он сомневается в прямой зависимости характера человека от воспитания его в детстве; да и в каждом обществе встречаются очень разнообразные личности. Иначе говоря, Линтон попросту отказался от основного тезиса школы, в которой он сам был прежде одним из лидеров.

Очень показательно также, что в книге Рут Бенедикт "Хризантема и меч" (1946), наделавшей в те годы много шума - и действительно интересной как попытка обрисовать национальный характер японцев, особенности их культурного уклада и нравственных понятий, - ни слова не говорится об "основной личности" и ее роли в формировании "культурной модели" японского народа. А ведь Р. Бенедикт тоже считалась одним из корифеев этнопсихологической школы.

Вконце концов идейный вождь этнопсихологов Абрам Кардинер, оставшийся, видимо, генералом без армии, начал действовать весьма своеобразно. В своих , последних книгах он приписывает уже одному себе исследования, проделанные в свое время его сторонниками под его редакцией, и о некоторых из этих бывших сторонников упоминает лишь вскользь и иронически, других замалчивает совсем. Рассматривая подробно те же фактичекие данные по народам танала, маркизцам, команчам, собранные Ральфом Линтоном, он даже не упоминает имени этого исследователя, создавая впечатление, будто он сам собрал эти сведения. Между тем Кардинер никогда и нигде не вел полевой этнографической работы. За такие,

можно сказать, небывалые приемы "научной деятельности" очень резко критиковал Кардинера его же прежний единомышленник Жорж Девере 11.

Проблема "аккультурации"

В годы господства этнопсихологической школы многие американские этнографы посвящали свои работы проблеме, которая как раз тогда представлялась одной из самых важных в этнографии.

Под понятием "аккультурации" разумеют изменения культуры народа под воздействием культуры другого, обычно соседнего народа. Аккультурация, собственно говоря, процесс взаимный: оба соседних народа могут оказывать друг на друга влияние, что-то заимствовать от соседа, что-то терять или изменять из своего культурного багажа. Нообычно более сильное влияние оказывает народ, обладающий более развитой культурой, особенно если культурное воздействие сочетается с политическим и экономическим давлением.

Именно так обстоит дело в Америке, где мощное капиталистическое государство давит на слабые и малочисленные индейские племена, и те вынуждены подчиниться своим угнетателям и в культурном отношении. И вот те же самые общественно-политические причины, какие начиная с 1930-х годов привели к господству этнопсихологической школы, побудили многих этнографов обратить особое внимание на явления аккультурации, в данном случае на изменения в культуре индейцев под воздействием культуры "белых" американцев.

Сама по себе задача эта - изучение аккультурации - была вполне актуальной, и производившиеся тогда исследования дали богатый и полезный фактический материал. Но теоретическая основа этих исследований была в большинстве случаев очень слабой: она подчинялась установкам этнопсихологической доктрины.

Малочисленные и разрозненные индейские племена не могли оказывать успешного сопротивления колонизаторам. Их самобытный социальный и культурный уклад распадался, экономика подчинялась капиталистаческой системе. Но американские этнографы, хотя собрали и опубликовали много ценных сведений об этой трагедии индейцев, сами понимали ее, по существу, лишь как психологический процесс культурной перестройки. Ральф Линтон, один из столпов этнопсихологической школы, в то же время больше других сделавший для изучения аккультурации, писал: "Существо процесса культурных изменений заключается в индивидуальных психологических процессах познавания и забывания" 12.

Изучение аккультурации признавалось в те годы одной из важнейших задач этнографии. Для координации усилий в этом направлении и общего идейного руководства ими был еще в середине 30-х годов создан особый комитет из трех видных ученых: Роберта Редфилда, Ральфа Линтона и Мелвилла Херсковица. Они составили и опубликовали в 1935 и 1936 гг. особый "Меморандум для изучения аккультурации". В этом "Меморандуме" было сформулировано и общее определение самого понятия "аккультурация". Оно гласило: "Под аккультурацией понимаются те явления, которые возникают, когда группы индивидуумов с различными культурами вступают в продолжительный и непосредственный контакт, вследствие чего изменяются первоначальные культурные модели одной или обеих групп" 13. Этим определением в Америке пользовались и этнопсихологи, и те этнографы, которые придерживались более широкой, исторической точки зрения: сам Редфилд, Ральф Билс и др.14 Очень богатый фактический материал по проблеме аккультурации и некоторые

теоретические выводы содержатся в сборнике "Аккультурация" (под редакцией Бернарда Зигеля), где сжато изложено содержание 39 книг и 55 журнальных

статей по этой проблеме 15.

Изучение современного американского общества

Очень знаменательна попытка группы этнографов, примыкавших к этнопсихологическому направлению, применить новый метод к изучению не примитивных народов, а самого же американского общества. Для исследования был выбран средней величины город в штате Новая Англия, зашифрованный под условным названием "Янки-Сити". Это очень обстоятельное исследование было проведено под руководством Ллойда Уорнера, Лео Сроля и П. Лѐнта; материалы его предполагалось издать в шести томах ("Yankee City series"), Вышло в свет три тома (1945) 16.

Усилиями большого коллектива были обследованы всесторонне восемь этнических групп - потомков иммигрантов разного времени, сохранивших до сих пор свою обособленность: ирландцы, франко-канадцы, евреи, итальянцы, армяне, греки, поляки и русские. Выяснены особенности выбора местожительства и занятий каждой группой, их семейный уклад, церковная организация, школа, язык. Для дополнения привлечены и данные о расовых группах в других частях страны (китайцы, негры и др.). Но любопытны выводы, которые делаются из этого интересного и ценного материала.

Оказывается, что место каждой этносоциальной и расовой группы в общей социальной структуре американского общества определяется прежде всего степенью отличия культурного облика данной группы от господствующего культурного типа США, а еще более - расовыми различиями. Чем меньше разница в культуре и языке, тем легче и быстрее происходит включение данной группы в американское общество, тем слабее этническая обособленность и тем легче продвижение людей в верхние социальные слои. Напротив, чем больше различия культуры, а особенно расовые различия, тем труднее и дольше протекает ассимиляция, тем обособленнее группа, тем ниже и ее социальный ранг. В шкале рангов на первом месте стоят англоязычные протестантские группы (англичане, шотландцы), которые ассимилируются быстро, уже в первом поколении; они почти не обособлены, легко продвигаются в верхние общественные слои. На противоположном нижнем конце шкалы стоят негры, которые хотя по языку и культуре близки к белым американцам, но из-за расовых различий не ассимилируются. Так будет и впредь, полагают авторы, пока не изменится сам социальный строй американского общества.

Перед нами, таким образом, своего рода логический фокус: меняются местами причина и следствие. В то же время тут налицо своеобразная попытка обосновать этнографическими методами наличие резких классовых противоречий и тяжелой национальной и расовой дискриминации в США. Все дело, по мнению авторов исследования, в этнорасовых различиях, в культурной обособленности, и именно они-то мешают американскому обществу слиться в одно гармоническое целое. Несостоятельность основных установок этнопсихологической школы особенно заметно обнаружилась во время большой конференции американских этнографов ("антропологов") в Нью-Йорке в июне 1952 г. На этой конференции, продолжавшейся две недели, участвовало свыше 80 человек, в том числе немало этнографов из стран Европы, Азии, Латинской Америки; обсуждались главным образом теоретические и методологические вопросы, и там тезисы этнопсихологов подверглись серьезной критике 17. После Нью-Йоркской конференции этнопсихологическое направление, по существу, сходит со сцены. На смену ему с 50-х годов выступают на передний план новые течения.

Сноски

1 "American Anthropologist", v. 34, N 1, 1932, pp. 4 и 24.

2 См.: Benedict Ruth. Patterns of culture. Boston, 1934, pp. 232-234.

3 Kardiner A. The psychological frontiers of society. New York, 1945, pp. VII-VIII. 4 См.: Kardiner A. The psychological frontiers of society, pp. 6-22.

5 Kardiner A. The psychological frontiers of society, p. 30.

6 См.: Mead М. Coming of age in Samoa. New York, 1928; eadem. Growing up in New

Gwinea. New York, 1930; Косвен М. Проблемы воспитания и психологии ребенка в свете этнографического материала (работы Маргарет Мид). - "Советская этнография", 1946, Л № 2; его же. Рецензия на книгу М. Мид. - Там же, 1947, № 1.

7 Kardiner A. The psychological frontieres of society, p. 81. 8 Каrdiner A. The psychological frontieres of society, p. 414. 9 An Appraisal of anthropology today, Chicago, 1953, p. 323.

10 Linton R. The cultural background of personality. New York, 1945, pp. 15-16. 11 См.: Devereux G, Notes sur une "Introduction и la ethnologic". - In: "Ethnologia Europaea", 1967, N 3.

12 Acculturation in 7 American Indian tribes. Ed. by R. Linton. New York, 1940, p. 481. 13 Redfild R., Linton R., Herskovits M., Memorandum for the study of acculturation. - In: "American Anthropologist", v. 38, 1936, pp. 149-152.

14 Более подробно см.: Бахта В. M. Проблема аккультурации в современной этнографической литературе США. - В кн.: "Современная американская этнография". М„ 1963; Хорошаева И. Ф. Проблема аккультурации в мексиканской этнографии. - Там же.

15 См.: Acculturation. Critical abstracts, North America. Bernard 1' Siegel, editor, Stanford. California, 1955.

16 См.: Шаревская Б. Апология расизма в американской этнографии. - "Советская этнография", 1948, № 2, с. 246-248.

17 См.: Аверкиева Ю. П. Материалы Нью-Иоркского съезда этнографов. - "Советская этнография", 1955, № 4. ГЛАВА 11 ЭТНОПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ

НАПРАВЛЕНИЕ В АМЕРИКАНСКОЙ ЭТНОГРАФИИ

Общие условия в стране

С середины 30-х годов XIX в. в в стране развитии американской этнографии замечаются признаки нового этапа.

Сама общественно-политическая обстановка в США заметно изменилась: тяжелые последствия великого кризиса 1929-1932 гг.; добросовестные, но тщетные попытки правительства Рузвельта стабилизировать экономику и демократизировать общий режим; сопротивление финансовых монополий, а затем все большее давление военщины - все это сказалось и на идейной атмосфере, в том числе и на состоянии этнографической мысли.

До 30-х годов развитие американской этнографии шло почти целиком под знаком идей Франца Боаса, хотя ученики его по-разному их интерпретировали. В дальнейшем, хотя идейное наследие Боаса было еще далеко не исчерпано и введенные им научные принципы сохраняли полную силу, работы американских этнографов принимают новое направление, притом далеко не прогрессивное. Самой влиятельной школой, выросшей из этого нового направления, стала "психологическая" или "этнопсихологическая" школа, возглавляемая в те годы Абрамом Кардинером. Ее наиболее известные представители - Ральф Линтон, Эдуард Сэпир, Рут Бенедикт, Кора Дю Буа, Ирвинг Халлоуэлл.

Интерес к психологии и психиатрии В том, что этнографы обратились к психологии за интерпретацией изучаемых ими

явлений, не было, собственно, ничего нового. Так поступали и пионеры этнографической науки в XIX в., начиная с Бастиана, который, как мы знаем,

видел в психологии ключ ко всем наукам о человеке. Тэйлор, Спенсер, Лѐббок и другие эволюционисты постоянно ссылались на психику человека как фактор зарождения и развития религиозных идей, мифологии, апеллируя главным образом к мыслительным функциям древних людей. Сторонники психоаналитического метода Фрейда выводили все явления культуры из той же человеческой психики, но из ее подсознательной сферы. Французская социологическая школа впервые обратилась к социальной (а не индивидуальной) психологии и даже (в лице Леви-Брюля) попыталась установить законы, управляющие социальной психологией: "коллективные представления", "дологическое мышление".

Боас и его ученики признавали в принципе большое значение психологического аспекта культуры, и один из них, Гольденвейзер, рассматривал психологию как существенную составную часть этнографической методологии, один из трех ее краеугольных камней ("критичность, историчность, психологнчность").

Только диффузионистское направление, по крайней мере в лице его самых последовательных представителей, игнорировало психологию и, в сущности, игнорировало человека вообще как фактор культуры, сводя историю к механическому передвижению (миграции, диффузии), "культур", "культурных кругов", "культурных комплексов" и т. п.

Таким образом, обращение деятелей этнопсихологической школы к психологическому фактору культуры не было само по себе чем-то особенно новым. Что же было новым?

Во-первых, возвращение к индивидуальной психологии и разработка понятия "личность" как основного компонента, первичной единицы, определяющей структуру целого; во-вторых, и как следствие этого,- особый интерес к процессу формирования "личности", т. е. к ее развитию, начиная с раннего детства; в- третьих, под прямым влиянием фрейдистского учения, - особое внимание к сексуальной сфере и во многих случаях чрезмерное раздувание ее значения; в- четвертых, у некоторых этнопсихологов откровенная тенденция сводить социально-экономическую структуру любого общества к тем же элементарным психологическим факторам, а отсюда - прямая или косвенная апологетика капиталистического общественного строя и империалистической политики США. По сравнению же с предыдущим этапом развития американской этнографической науки, с периодом господства школы Боаса, новым было главным образом то, что если ученики Боаса довели до крайности его научный скептицизм и дошли до отрицания всякой закономерности в области этнографии или во всяком случае до отрицания познаваемости этой закономерности, то представители этнопсихологического направления, неудовлетворенные такой чисто негативистской позицией, попытались найти именно эту закономерность, обратившись к психологии и психиатрии.

Другое принципиальное отличие позиции этнопсихологической школы от "исторической" состояло в различном понимании категорий "культуры" и "личности". Для учеников Боаса "культура" была основным понятием этнографической науки и главным предметом исследования; сторонники же этнопсихологической школы выступили с тезисом, что "культура" есть не более как абстракция, даже скорее фикция научного исследования. Подлинной же и первичной реальностью является индивид, личность, а потому с изучения личности, индивида и следует начинать исследование культуры каждого народа. Еще одно очень характерное отличие новой школы от школы Боаса состояло в более широком, почти глобальном охвате этнографического материала. Ученики Боаса, как и он сам, ограничивались изучением почти одних только американских индейцев, которых уже зато изучали досконально. Теперь же, особенно в военные

и первые послевоенные годы, интерес американских этнографов необычайно расширился, охватив чуть не всю планету: Азия, Океания, Африка. Большое внимание уделялось регионам, лежавшим близко к местам сражений. Тут действовали и самые прямые политические мотивы: военные власти США привлекали этнографов к изучению этих стран, ставших ареной военных действий, финансировали их работы, зачисляли ученых в штат военной и гражданской администрации.

В то же время несомненна идейная преемственность психологического направления от "исторического" направления Боаса. Многое было общим в обеих школах. ' Один из выдающихся учеников Боаса - Эдуард Сэпир выдвинулся как корифей новой школы. Видная представительница этой школы Рут Бенедикт была в 19221923 гг. ассистенткой Боаса. Он сам снабдил ее программную книгу "Модели культуры" поощрительным предисловием.

Одним из первых выступил с декларацией програм- -мы нового направления Эдуард Сэпнр. Именно он в статье, опубликованной в 1932 г., заявил, что само понятие "культура" есть не более как "статистическая фикция", подлинной же объективной реальностью является "индивидуум". В том же, 1932 г. Рут Бенедикт напечатала в "American Anthropologist" большую теоретическую статью о "Конфигурациях культуры", где поставила вопрос о качественных различиях между "культурами", попытавшись даже применить к ним идеи Ницше об "аполлоновском" и "дионисовском" типах культур (на примере главным образом культуры индейцев пуэбло и их более отсталых соседей), и различия эти она свела к психологическому аспекту.

"...До какой степени контрастные психологические установки (sets), раз только они институционализирова-ны, могут придавать определенную форму (can shape) получающимся из этого культурам?...". Культуры, писала она далее, - это "индивидуальная психология, отброшенная на большой экран, получившая гигантские пропорции и большую длительность во времени" 1.

Впрочем, в своей важнейшей теоретической работе "Patterns of culture", появившейся двумя годами позже и получившей очень широкую известность, Бенедикт не выдвигает индивидуальную психологию на первое место. В этой книге она всячески подчеркивает коренное своеобразие отдельных "культур" (т. е. отдельных народов), но о взаимоотношениях между моделью культуры и "индивидом" она говорит в очень осторожных выражениях: по ее убеждению, одно другому никак нельзя противопоставлять, ибо "общество" (или "культура", "цивилизация") и "индивид" всегда и неразрывно между собой связаны; дуализм "индивид - общество" выдуман философами XIX в.; в действительности же индивид черпает все возможности своего существования и развития в окружающем его обществе, и наоборот, в обществе нет ничего, кроме того, что сделано индивидами 2.

Интерес к психологии все более нарастал среди изучающих человеческую культуру. Моррис Оплер в 1935 г. призвал антропологов обратиться к психоаналитическому методу Фрейда и исследовать "поведение индивида", чтобы достигнуть необходимой "глубины" в исследовании культуры. Кора Дю Буа в своей статье 1937 г. выразила мнение, что антрополог неминуемо должен обратиться к психологии, как к "общему знаменателю" культуры и в то ж е время ее "последней реальности (the ultimate reality)". Было сделано и немало других заявлений того же рода.

Переход значительной части этнографов США на психологические позиции выразился в целом ряде совершенно объективных явлений. Во-первых, в появлении множества статей (и нескольких книг), самые заглавия которых указывали на направление интереса авторов - интереса не просто вообще к