Савельева-Полетаев.1997.История и.время

102	Глава 1

делениеисторическихтенденцийразвития, типов социальныхи поли­ тических систем. Особое внимание привлекала, в частности, история Рима: подтверждение этому - соответствующие работы Ш. Мон­ тескье, э. Фергюсона и А. Г.иббона (Монтесхъе 1955 [1748]; Фергю­

сон 1817-1818 [1765]; Гиббон 1883-1886 [1776-1788]). Тогда же

появилисьзнаменитыетруды по социальнойистории и истории нра­ вов - упомянем хотя бы «Опыт О нравах и духе народов. Вольтера

(Voltaire 1765-1769).

Столетие спустя отношения между социальной теорией и поли­ тической историей радикально изменились. В историографииутвер­ дился вариант исторического исследования, в котором обосновыва­ лась положительная роль государства и власти. В то же время проблема соотношения государства и общества оказалась вне поля зрения большинстваисториков. Соответственноизменился и баланс между социальным и политическим компонентами. Политическая история стала бесспорнымлидеромисториографии,и надолго. Извест­ ный немецкийисторикА. Шлецерговорил: «Историябез политики- это просто монашеские хроники» (цит. по: Butter.field 1955, р. 41). Шле­ цер предложил совершенно новый взгляд на всемирную историю. Подъем политической истории во второй половине XIX в. объяс­ нялся не только обстоятельствамиразвития историческойнауки, но и политическими факторами. В это время национальные движения в Европе использовали историческое мифотворчествокак свое глав­ ное орудие. Становление национальных государств, формирование национального самосознания, подъем национализма - все эти про­ цессы активизировали воспитательную функцию истории, которая приобрела прямо-таки государственный характер.

Свое классическое выражение политическая история обрела в немецкой исторической школе. Высокий статус «политического» и .го­

сударственного» привлек внимание историков к совершенно новым

источникам - государственным документам. Революция в источни­ ках и методах их критики, связанная с именем Ранке, привела к падению престижа историков, разрабатывающих социальные темы, работы которых выглядели непрофессионально в сравнении с рабо­ тами ранкеанцев-". Отождествление политической истории с науч-

26 Общепризнанным уже в то время исключением являлось сочинение Н. Фюстеля де Куланжа .Гражданская община античного мира» (Фюстеяь

де Куланж 1867 [1864]); см.: Burke 1993, р. 5.

Время и место истории	103

ным, позитивным, исследованием редко подвергалось сомнению. Шатобриан, сумевший распознать сиюминутность политической ис­ тории и выступавший против нее, остался одинок (Ле Гофф 1994

[1971], с. 180).

Лишь в ХХ в. начинается отступлениеполитическойистории, а затем, по мере оформления .новоЙ истории. - экономической, социальной, рабочей и т. д., - И ее кризис. С той же категоричностью, с какой век назад ее относили к самой передовой отрасли историческо­ го знания, ее стали числить чуть ли не самой теоретически отсталой.

К 1970-м годам демонстративное пренебрежение политикой, событием и рассказом приобрело догматический характер, а глав­ ное - лишило историю ее важнейших атрибутов и сильно ослабило хронологический код. Потребовалось полное методическое переос­ нащение политической истории: конструирование структур, ис­ пользование методов социального анализа и достижений семиотики, - для того чтобы она смогла присоединиться к .новым. историческим субдисциплинам, однако дискуссия о способах «воарождения» поли­ тической истории продолжается до сих пор. В конце 1960-х годов внимание историков привлекла проблема механизмов власти. Ог­ ромную роль в этом процессе сыграли работы М. Фуко о власти, на­ силии и принуждении. Возвращение к теме политики явилось так­ же реакцией на уничтожение сюжета в истории (Дюби 1992, с. 57). В политической истории появились совершенно новые темы: полити­ ческий символизм, политическая ментальность, политический ком­ понент в истории культуры (пропасть, отделявшая litterati от iIIitterati, естественно предполагала разные формы и разные степени в облада­

.нии властью) и религии (значение политического в религиозных движениях и ересях). Однако мы готовы согласиться с распростра­ ненным мнением, что главный вклад социологии и антропологии в политическую историю - понятие власти и те реалии, которые оно включает, и что .анализ политической истории в категориях влас­

ти выходит и должен в интересах дела выходить за рамки, очерчи­ ваемые при изучении политической истории в категориях государ­ ства и нации. (Ле Гофф 1994 [1971], с. 181).

Политическая теория немало способствовала темпорализации истории Нового времени. Она оказалась одним из первых элементов в фундаменте возникающего историзма. Республиканизм, будучи одновременнодоступным средневековомусознанию и сознанию Воз­ рождения, объединял в единое целое событие, случай и время как

104	Глава 1

среду, организующую ход и последовательностьсобытий. Позже изучение политическихобъектов и форм во времени, поставленное во главу угла немецкой историческойшколой, и выбор ее предста­

вителями в качестве основных предметов исследованиягосударства и нации, позволил разработатьсовременныепринципы историзма. Не исключено, что историзм мог бы развиться как подход и вне рамок политическойистории, но случилосьтак, как случилось: про­ блемы традициии преемотвенности,как факторов,обеспечивающих стабильностьи развитие государства-нации,сформулировалаимен­ но немецкаяисторическаяшкола. Политическаядоминанта,мощно звучавшаяв историиНовоговремени, привелак тому, что на времен­ ной оси прежде всего располагались политические события, и их череда определяласвязь времен. Представленияиз области полити­ ческой теории во многом определилии формы историческогодетер­ минизма как системы причинно-следственныхсвязей во времени.

2. История и экономическая наука

Несмотря на то, что хозяйственная деятельность (производство, распределение, обмен и потребление) имеет столь же древнюю исто­

рию, как сама цивилизация, экономическая наука является относи­ тельно молодой. Достаточно сказать, что первый самостоятельный курс экономической теории был прочитан лишь в 1801 г. в Эдинбург­ ском университетеД. Стюартом, учеником и другом А. Смита (Ани­

"ин 1979, с. 121).

Вместе с тем зачатки экономическогоанализа, как, впрочем, и многого другого, можно найти еще в трудах греческих философов V-IV вв. до н. э. Одной из первых экономическихработ является, по видимому, сочинение Ксенофонта(ок. 430-355/354 до н.в.) .0 до­ машнем хозяйстве. или .Экономика. (этим термином - от oi1CO<;- дом И vOj.!.O<; - закон или правило - Ксенофонт обозначал практи­ ческую мудрость в управлении домашним хозяйством; см.: Ксено­ фонт. О домашнем хозяйстве). Целый ряд экономических сужде­ ний о прибыли, ссудах, проценте и т. д. можно найти также в работах Платона и Аристотеля. Греческим философам, в частности, принад­ лежит честь изобретения не только самого слова .экономика., но и

целого ряда других экономических терминов, таких, например, как

.монополия. (j.!.Ovoc;- единственный и 1tФдho - продавать). Но начи­ ная с этих первых работ и вплоть до конца XVIII в. экономическая

Время и место истории

105

наука сводилась к обсуждениюфактически лишь двух проблем -

,нравственной сути (внутреннего философского смысла) Экономичес­ ких явлений и государственной экономической политики".

Первая линия проходит через труды средневековых схоластов, аанимавшихся поисками «спреведливой цены. и боровшихея со ссуд­ ным процентом как с попытками присвоения плодов Божьего созда­ ния - времени, через работы философов-просветителей XVIII в. - Юма, Гельвеция, Кондильяка, до сочинений классиков - А. Смита, Д. Рикардо и их многочисленных последователей, пытавшихея по­ нять, что есть стоимость, откуда она берется и справедливо ли рас­ пределяется. В XIX в. следы этого направленияв развитии эконо­ мической мысли достаточно отчетливо проявлялись в работах социалистов-утопистовР. Оуэна и Ш. Фурье, в .утилитаризме. и. Бентама и Дж. С. Милля, у К. Марксаи многихдругих мыслите­ лей. В ХХ в. эту линию пытались продолжить многие достаточно известные экономисты - от С. Булгакова в России до Л. Мизеса и Ф. Хайека в Австрии, но постепенно она сходит на нет и вытесняет­ ся за переделы экономической науки, куда-то в неопределенную об­ ласть, именуемую 4экономической философией. или .философиеЙ хозяйствав ,

Вторая линия, связанная с анализом государственной экономи­ ческой политики, с момента своего зарождения и вплоть до конца XIX в. занималадоминирующиепозиции в экономическихисследо­ ваниях. Об этом свидетельствуютдаже названия работ знаменитых греков, в которыхрасоматривалисьэкономическиепроблемы, - .Го­

сударетвое и .Законы. Платона, .Политика. Аристотеля. Для обо- r значения этой функции экономической науки малоизвестный автор

XVII в. А. Монкретьенввел в оборот термин еполитичеокаяэконо­ мияь, и этот термин использовался для обозначения всей экономи­ ческой науки вплоть до конца XIX в., когда А. Маршалл замениЛ

.political есопошуэ на .economics. (Маршалл 1983-1984 [1890]). Дань

.политическоЙэкономии. отдалипрактическивсе выдающиесяэко­ номисты XVIII - первой половины XIX в., от Ф. Кене, А. Тюрго и А. Смитадо Д. Рикардо, Ф. Листаи К. Маркса.

27 По истории экономической мысли написано огромное количество ра­ бот: отошлем читателя прежде всего к фундаментальному труду й. Шум­

петера (Schumpeter 1954; см. также: Шумnеmeр 1989-1990). Не-аковомвсты могут составить весьма полное представление о развитии экономическои мысли до серединыXIX в. на основе работы: Аникин 1979.

106

Глава 1

Не считая некоторых разрозненных попыток, предпринимав­ шихсяв первойполовинеXIX в. (Ж.-Б. Сэ, о. Курно, и. Тюнен),лишь в последней трети прошлого столетия экономика из смеси филосо­ фии и государственнойполитики начинает превращатьсяв науку об эффективномиспользованииограниченныхресурсов. В ХХ в. именно эта трактовкапредметаэкономическойнауки становитсядоминирую­ щей (см.: Роббинс 1993 [1935]).

Отношения экономической науки с историей складывались на протяжении последних двух с половиной столетий, т. е. с момента появления первых значительныхэкономическихработ, мягко говоря, по-разному. В принципе, уже в XVIII в. предпринималисьпопытки

проведения внеисторическогоэкономического анализа - типичным примером могут служить «Раамышления о создании и распределе­ нии богатств» А. Тюрго, написанные в форме 100 «теорем» или «ак­ сиом» (Тюрго 1961 [1769]). Но хотя именно в «Равмышленияхь исто­ рическийанализфактическиотсутствует,самогоТюрго, как известно, вряд ли можно обвинить в отсутствии интереса к истории или в пренебрежении историческим анализом.

В большинстве экономических трудов, написанных до начала XIX в., содержитсяподробныйи, как правило, весьма интересныйи содержательныйисторическийкомпонент. Здесь уместно указать на работы А. Смита, который в третьем томе своего знаменитого сочи­

нения по существу предложил краткую экономическую историю

Европы, или Т. Мальтуса!", посвятившего немало страниц истории народонаселения(Смит 1962 [1776]; Мальтус 1868 [1798]). В XIX в.

ситуация постепенно начинает меняться, и экономисты все чаще пренебрегают историей. Один из наглядных примеров - работы Д. Рикардо, который хотя и считается последователем и продолжа­ телем теории А. Смита, но, будучи практическим финансистом, вооб­ ще не обращался к истории в своих экономических изысканиях. С последней трети XIX в. акцент в экономическойтеории переносится на проблемы статики, тем самым история по определениювыносит­

ся за рамки исследования.

Тем не менее на протяжении почти всего XIX в. активное ис­ пользование историческогоанализа в экономическихисследованиях

28 Мальтус, кстати сказать, получил в 1805 г. кафедрупрофессорасовре­ менной истории и политической экономии в только что основанном кол­ ледже Ост-Индекойкомпании (Аникин 1979, с. 246).

Время и место истории

107

еще не вызывало нареканий у большинстваэкономистов. Например, в ГерманииработыФ. Листа, В. Рошера,Б. Гильдебрандаи другихпред­ ставителейтак называемойнемецкойисторика-экономическойшколы пользовалисьгораздо большей известностью, чем работы и. фон ТЮ­ нена или Г. Госсена, в которых история начисто отсутствовала",Но в ХХ в. Тюнен и Госсен стали считаться предшественникамии осно­ воположникамисовременнойэкономическойтеории, а работы Листа и его последователей- чем-то относящимся к разряду «донаучных. древностей.

С последней трети XIX в., т. е. с начала так называемоймаржи­ налистской революции, охлаждение отношений между экономикой и историей постепенноперерастаетв настоящийразрыв. Представи­ тели чистойэкономическойтеорииначинаютполностьюотказываться

от исторического анализа, а историки в свою очередь оказываются

вынужденымисоздавать собственнуюисторическуюсубдисциплину, именуемуюисторией народного хозяйства, и все дальше отдаляются от магистральногонаправления экономическойнауки. В среде про­ фессиональных экономистов интерес к истории стал считаться чем­ то вроде хобби или эстетического ~лечения, наподобие классиче­ ской музыки, а историки, в массе своей, вообще перестали читать серьезныеэкономическиеработы(в частностипотому,что они не могли понять все чаще встречавшиесятам математическиеформулы).

Хотя историка-экономическаяшкола сыграла заметную роль в историографии, особенно в медиевистике, большая часть историко­ экономическихисследованийпредставляла,по существу, описатель­ ную историю народного хозяйства, в рамках которой лишь фиксиро­ валисьте или иные факты прошлойэкономическойжизни отдельных стран. В значительноймере история народногохозяйствапродолжала линию .политическоЙэкономии. и уделяла основное внимание исто­ рии государственнойэкономическойполитики (в таком-то году анг­ лийский парламент принял такой-то закон, а такой-то русский царь издал такой-тоуказ, что оказалотакое-товлияниена... и т. д. И т. п.).

Несмотря на то, что с середины XIX в. экономическая наука постепенно отдаляется от истории, именно с этого времени послед­ няя начинает испытывать огромное «идеологическое. влияние со стороны экономическойтеории, сохранявшеесяедва ли не до середи-

29 Ср.: Лист 1891 [1841]; Рошер 1891 [1854]; Тильдебранд 1860 [1848]; Тюнен 1926 [1826]; Gossen 1854.

XIX-

108 Глава 1

ны ХХ в. Экономическаяжизнь общества (т. е.• базис.. в марксист­ ской терминологии) рассматривается как основа всех исторических процессов, и .экономизм" и, более того, экономический детерминизм получает колоссальное распространение в исторических работах. Только после второй мировой войны историки начинают избавлять­

ся от «экономиама.. и роль экономики в историческом процессе, осо­

бенно до ХУIII В., оценивается более сбалансированно.

Если говорить о собственно историко-экономических исследо­ ваниях, то они, впервые возникнув в середине XIX В., с этого времени

интенсивно развивались, причем усилиями как отдельных экономи­

стов, так и некоторых историков. Одной из ключевых областей, в которой пересекались интересы экономистов и историков, был ана­ лиз экономическойдинамики, требовавший, в свою очередь, разви­ тия историческойстатистики, в том числе и уходящей в отдаленное прошлое.Экономическаядинамика,в свою очередь,довольнодолго, а именно до второй мировой войны, рассматриваласьв основном через призму циклического развития экономики. Дань этому направле­ нию отдали многие выдающиесяэкономистывторой половины первой половины ХХ В., начиная с К. Маркса и У. Джевонсаикончая Дж. М. Кейнсом и Дж. Хиксом. Не меньшее внимание в этот период

уделяли изучениюциклическихпроцессовв экономикеисторики, осо­

бенно французские(Ф. Симиан и Э. Лабрусс).

Анализ циклических колебаний подразумевал изучение повто­ ряемости экономическихявлений во времени и по определениюдол­ жен был опиратьсяна историческуюстатистику. Уже в конце XIX в. начинается сбор материала и построение статистическихрядов раз­ личных показателейцен, а с начала ХХ в. возникает настоящий по­ ток работ, вводившихв научный оборот все новые и новые ряды цен, охватывающихвсе больше стран и все более отдаленное прошлое".

В 20-е годы с образованием Национального бюро экономиче­ ских исследований США разработка исторической экономической статистики переходит на качественно новый уровень. Сбор статис-

30 Среди первых работ такого плана упомянем труды Т. Роджерса (Rogers 1866-1902; 1884) в Англии, Г. Вибе (Wiebe 1895) в Германии, Ж. д'Авенеля

(d'AveneI1894-1926) и д. Золя (Zolla 1893-1894) во Франции. В начале ХХ в.

значительныйвкладв разработкуэтого направлениявнеслиА. Озе (Н Hauser) и Э. Лабрусс (Е. Labrousse) во Франции, У. Беверидж (W. Beveridge) в Англии, А. Маньков в России, Н. Постхумус (N Posthumus) в Голландии и многие дру­ гие (см.: Braudel, Spooner, 1967).

Время и место истории

109

тической информации и ее обработка перестают быть уделом одино­ чек и превращаются в продукт коллективных усилий, производство которого ставится на научную основу. Работы основателя НБЭИ У. Митчелла и его многочисленных учеников и сотрудников" по­ зволили выйти за рамки статистики цен и ввести в научный оборот ряды, характеризующие долговременную динамику производства, фи­

нансов, уровня жизни и т. д.

Особо следует упомянуть о начатых в 30-е годы работах буду­ щего лауреата Нобелевской премии по экономике С. Кузнеца, разрабо­

тавшего систему статистики национальных счетов и сделавшего пер­

вые оценки динамики национального дохода и продукта США с 1869 г. Работы Кузнеца не только создали качественноновый класс статис­ тических данных, но и послужили основой для появления принци­ пиально нового направления экономической теории, а именно ана­ лиза экономическогороста (подробнее см.: Абрамовиц 1993 [1986]). В 60-е годы, период бурного экономического подъема во всех разви­

тых странах, это направление становится доминирующим не только

вэкономических, но и в историко-экономических исследованиях,

вытесняя проблемы циклического развития на второй план. Заметный вклад в развитие историко-экономических исследо­

ваний внес еще один лауреат Нобелевской премии - Милтон Фрид­ мен. Его работы по истории денежного обращения и финансовой системы, написанные в соавторстве с Анной Шварц (Friedman, Schwartz 1963; 1970; 1982), не менее известны, чем труды в области теории де­ нег. Более того, исторические исследования Фридмена являются орга­ нической составной частью его теоретических построений, и концеп­ ция монетаризма во многом опирается на исторический опыт (см., например: зьы« 1965).

В 60-е годы на авансцену историко-экономических исследова­ ний выходит так называемая новая экономическая история, лежав­ шая в основе исторических исследований, основанных на примене­ нии математических методов и получивших позднее наименование

.клиометрика.. (подробнее см.: Полетаев 1989). Первые работы американских «клиометристов.. были посвящены экономике рабства и роли железных дорог в развитии американской экономики (один из основателей этого направления, Р. Фогель, в дальнейшем также

31 В число сотрудников НБЭИ входили У. Кинг (W. Кing), А. Коул (А. Cole), Т. Берри (Т Веггу), А. Бернс (А. Burns), Э. Фрике (Е. Frikey) и многие другие

известные экономисты.

110	Глава 1

стал лауреатом Нобелевской премии по экономике). Сфера приме­

нвния математических методов к анализу истории существенно рас­

ширилась и стала охватывать не только экономику, но и политиче­

скую и социальную историю, однако экономическая история продолжала оставаться ядром «клиометрики ...

В 80-е годы был достигнут своего рода баланс интересов к различ­ ным направлениям историко-экономических исследований. Наряду с традиционной историей народного хозяйства выходили работы по

долговременным тенденциям экономического развития - цикли­

ческих процессов, экономического роста, финансовых потоков. Но­

вая экономическая история хотя и несколько сдала свои позиции

после бума 70-х годов, тем не менее обрела прочные права граждан­ ства в историко-экономических исследованиях. Заметную роль ста­ ла играть история экономических институтов и организаций и исто­ рия бизнеса.

В историко-экономических исследованиях сложилось опреде­ ленное разделение труда между историками и экономистами. Исто­ рия народного хозяйства, государственной экономической политики, а также институциональная история и история бизнеса являются в основном вотчиной историков (точнее, тех, кто получил историче­ ское образование), в то время как анализ экономической динамики и проблем эффективности в разные исторические периоды стал вот­ чиной экономистов. Иными словами, историко-экономические иссле­

дования, условно говоря, разделены на два типа: экономическую ис­ торию и историческую экономику. К сожалению, это разделение, основанное на степени использования экономической теории, часто продолжает выступать в качестве барьера, разделяющего историко­

экономическую дисциплину на две относительно самостоятельные

части.

Как отмечалось выше, в определенные периоды, в частности, во второй половине XIX - первой половине ХХ В., экономическая мысль

оказывала весьма существенное влияние на исторические исследо­

вания. В полной мере это относится и к категории времени и фор­ мам ее использования в экономической науке. Дело в том, что в экономической теории в этот период фактор времени или вообще не учитывался (в рамках так называемого статического анализа), или

же использовался в очень ограниченном виде, а именно в механисти­

ческих моделях экономического развития (см.: Shackle 1965). Этот второй подход проник и во многие исторические работы. Речь идет о

Время и место истории	111

концепциях, подразумевающих наличие жестких причинно-след_ ственных связей, рааворачивающихся в строгой временной последо­ вательности. В подобных моделях (которые историки, впрочем, фор­ мулировали лишь на вербальном уровне) предполагается, например, что состояние системы в момент Т зависит от состояния системы в момент Т-1, или что изменение фактора Х в момент Т должно при­ вести к изменению показателя У в момент Т+1, и т. д. И т. п.

Начиная с 30-х годов нашего века экономисты стали учитывать параметр времени в экономике гораздо более гибко и разнообразно. Прежде всего, больше внимания стало уделяться неопределенности и риску (см.: Найт 1994 [1921]), что повлекло за собой развитие стохастических и игровых экономических моделей. Представление

о недетерминированности, многовариантности экономического раз­

вития обусловило;в свою очередь, повышенныйинтерес к проблеме будущего - начиная с влияния ожиданий на текущее экономиче­

ское поведение и кончая составлением различных экономических прогнозов и нормативных планов будущей деятельности (подробнее см. ниже, гл. 5, § 1). Отчасти эти новые веяния в экономической нау­ ке нашли отражение и в исторических исследованиях, а именно, в популярных в 60-70-е годы «нонтрфактических.. моделях прошло­ го, среди которых особую известность стяжали знаменитые работы Р. Фогеля и С. Энгермана (FogeI1964; Fogel, Engerman 1974). Их нетри­

виальные выводы относительно роли железных дорог в развитии американской экономики и экономической эффективности рабства в США стали предметом едва ли не самых бурных дискуссий в со-

r временной историографии.

Еще один аспект учета параметра времени, пришедший в исто­ рию из экономики, - трактовка времени как ресурса, ценного блага, которое должно использоваться максимально эффективно. В каче­

стве примера упомянем многочисленные исследования истории ра­

бочего времени, его использования и организации и исследования по истории досуга (подробнее см. ниже, гл. 5).

3. История и социология

«Историки и' социологи (в особенности) не всегда были добры­ ми соседями.., - пишет П. Берк (Burke 1993, р. 2), потому что, добавим, с некоторых пор они живут не на одной лестничной площадке, а в Коммунальной квартире. Ф. Бродель высказался еще категоричнее.

112

Глава 1

Он назвалдиалогисторикови социологов «дивлогомглухих. (Бро­ бель 1977 [1958]). Но столетназадситуациявыгляделасовсеминаче.

Под воздействиемО. Конта развился тип историографии, на­ званный позитивистским.Г. Спенсер создал целостную модель со­

циальнойэволюциии социальныхизменений,котораяв разныхмоди­ фикациях(важнейшаяиз них - теория модернизации) развивалась

на протяжении всего ХХ в. К. Маркс разработал модель последова­ тельной смены обществ (социальных формаций), основанных на сме­

няющих друг друга ЭКОНомических системах (способах Производ­ ства), движушей силойизмененийв КОТорой выступаютПРотиворечия

между постоянно развивающимися ПРоизводительными силами и про­ ИЗводственными отношениями, разрешаемые в антагОНИстическом об­ ществе путем социальной революции. М. Вебер предложил теорию воз­

НИКновения современного Мира, главными характеристиками которой

были процессы секуляризации (.расколдовывание мираь] и Возник­

новения рациональных форм организации (.бюрократизация мираь), с протестантским чувством .призвания. и аскезой в качестве необ­

ХОдимого условия этих процессов.

.Поколения последних десятилетий XIX и первых десятилетий ххвекажили,какбызавороженныеоченьнегибкойсхемоймираесте­

ственных наукв, - писал М. Блок; сущность ее СОстояла в том, что настоящая наука должна Приводить путем неопровержимых доказа­ тельств к непреложным Истинам, сформулированным в виде универ­ сальных законов (Бло/С 1986 [1949], с. 12-13). Поэтомуможноприве­ сти МНожество взаимоисключающихмнений по поводу воздействия УПомянутыхМЫслителейна развитие Историческойнауки. Так, Кол­ лингвудутверждал, что .ИСТорическиЙматериализмМаркса и дру_ гих оказал незнаЧительноенепосредственноевлияниена правтикуис­ Торическихисследований»(Коллuнгвуд1980 [1946], с. 122). У Сартра, напротив, были веские основанияполагать, что развитиесоциальных

наук в хх в. по существуопределялосьсогласиемили несогласиемс

Марксом.

Такилииначе,Конт,Токвиль,Спенсер,Маркс,ШмоллериВебер,

соеДИНЯвшиевысокую теорию с интересом к конкретномуИСТори­

ческому исследованию, преДставлялисобой явление исключитель­ ное. Однако эта исключительностьне мешала притягательностии необыкновеннодлительномувлияниюихсоциальныхдоктрин.Огром­

ное значениедля развития Истории имело даже их .второе откры-

Время и место истории	113

тие»: переводы на английский язык сочинений М._Вебера и новая волна интереса к раннему К. Марксу и Э. Дюркгейму, по словам Л. Стоуна, оказались мощным стимуло~ для историков,_которые не

могли ни понять язык признанного дуаиена современнои американ. скои_социологии.·т. Парсонса, ни плодотворно использовать его струк, туралистекие теории. Поэтому они с облегчением повернулись к

классикам XIX и начала ХХ в. (Stone 1987, р. 13).	_
Что касается социологизированной истории,	созданнои эпиго­

нами то она отличалась умозрительностью и игнориро~ала все, что

не укладывал, ось в схему. В результате сложилось устоичивоеu "

пред_ -

ставлени

е О том

,

что «социология является теоретическои историеи»

_

В

б

ии

(Поппе

1993 [1957], с. 48).• По меньшеи мере в

елико ритан

, -

'Р

П Берк

-

многиеисторикидосихпоррассматриваютсо-

замечает.

л.,

ар

иологов как людей, которые выражают очевидные вещи на варв

-

~OM иабстрактном жаргоне, укоторыхотсутствуетчувство местаи .

времени

которые без всякой жалости распределяют индиви~ов по

жестко определенным группам и еще называют все эти деиствия

научными"»

(Burke 1993, р. 3).

га

и

"

С исторической точки зрения ясно, что, упрекая друг дру

,

со

иологи и историки впадают

анахронизм (вообще

анахронизм

Be~Maзаразнаяболезнь!).Ещесравнительно недавномногиесоциаль­

ные теоретики смотрели на историков как на специалистов, сосредо­ точенных на пересказе политических событий, словно в науке по­

п ежнему господствует подход Л. Ранке. Аналогично некоторые

=~T;:::.:'~~~:H~:~;:.';:;;н:':~I~О=~О::г';:г::;"':'::'ы:У:~::;:

'либо не подкреплялись эмпирическими исследованиями, л

делалось весьма тенденциозно (Burke 1993, р. 3).				со-
	Существуют достаточно устойчивые варианты связи между
	историей		в которых присутствие социологии привно­
циологиеи,				ие теории.
сит ориентацию на систематическую концепцию и создан				еская
Это -	социальная история, социологическая ист?рия, историч
социология и ретроспективная социология (Martms 1974).				циаль-
	С е и названных комбинаций историкам ближе всего со
наяис~о~ия. Предметсоци~ьн~й::Т::;:н~~:ил~о~а::::;~:~~~~:
д~:еНИЮ;т~б~с:о~~~К~~~:~~: ~лr: история социальных CTPY~:;;~:
р	й)	диапазон ее тематики то безгранично р
процессов и явлении			В какой-то мере это объяс-

ряется, то оказывается предельно узким.

114

Глава 1

няется характером самого понятия «Социальный». В нем уже за­ ложена способность к почти неограниченному распространению. На­ пример, рубрика «социальная история» в Международной энцикло­

педии социальных наук начинается со следующего определения:

«Социальная история - исследование структуры и процесса челове­ ческих действий под углом зрения того, как они Происходили в социо­

к~льтурном контексте Прошлого» (Intemational Encyclopediaof the Social SClences, 1968, У. VI, р. 455).·Или созвучная с ним дефиниция известного

американского историка Редфорда: «Социальная история _ это не часть

истории. Это вся история с социальной точки зрения» (цит. по: Finberg 1962, р. 54). Трудность, впрочем, состоит в Выяснении того, что подра­

зумевается под «социокультурным контекстом» и «социальной точ­ кой зрения».

«Социальнаяистория» В историографииНовоговременипо праву

гордится старыми традициями. К уже упоминавшимся работам Воль­ тера, Н. Фюстеля де Куланжа и Э. Гиббона можно добавить труды Я. Буркхардта, Т. Макслея и многих других авторов'". Элементы ана­

лиза и описания, характерные для социальной истории, широко пред­

ставлены в трудах известных французских историков XIX в. _ Ф. Ги­ зо, Э. Левассера, Ф. Минье, О. Тьерри.

Социальная история, сумевшая к началу ХХ в. как минимум сформулироватьмногиепроблемы, оказавшиесявпоследствиив центре

ее внимания, в последующие десятилетия была оттеснена на обочи­ ну. Как писал В. Конце, в условиях двойной конфронтации, когда

друг другу ПРОтивостояли социология и Историческая наука, а также

политико-этатистская и социальная истории, развитие последней в первой половине ХХ в. могло протекать Только в .стесненных» усло­ виях (Conze 1952, S. 652). Хотя в 1920-1930-е годы очень немногие

историки отдавали свои силы разработке социальных сюжетов, тем не менее в историографии этого периода социальная история представле­

на велиuкими именами. Известный английский историк Джордж

Маколеи Тревельян (1876-1962), прОдолжившийв историографии

традиции своего деда Т. Б. Маколея, подробноохарактеризовалкруг тематических интересов «социальной истории. того времени. В со­ циальном ракурсе рассматривались .Экономические и неэкономи-

32 См.: Vo//aire 1765-1769;		Фюстель де Куланж 1867 [1864]; Гиббон
1883-1886 [1776-1788];	Вуркхардm 1996 [1860])'		Маколей 1860-1866
[1848].		'

Время и .место истории

115

ческие отношения между классами, характер семьи и домашнего хозяйства, условия труда и досуга, отношение человека к природе, культура каждого века, вырастающая из общих условий жизни и принимающая постоянно ивменяющиеся формы в религии, литера­ туре, музыке, архитектуре, а также система образования и обществен­ ная мыслье (цит. по: Finberg 1962,р.55). Предтечами так называемой 4НОВОЙ социальной истории», которая стала формироваться в 1~50-e ГОДЫ в качестве самостоятельного историографического направления, бесспорно, являются Блок и Февр.

И все же молодое поколение историков 1950-1960-х годов назы­ вало труды своих знаменитых предшественников 4старой социальной иеториейэ , подчеркивая тем самым свое отличие. 4НОВая социальная история. характеризовалась специфической ориентацией познава­ тельных интересов и характерной системой исследовательских ме­ тодов. Хотя категориальное, структурное мышление 4НОВОГО. социаль­ ного историка, отличающее его от 4старого., с большей четкостью формулировало основные темы социальной истории, предмет ее по­

прежнему оставался предельно широким.

Отчасти причина этого крылась в рано проявившемея стремле­ нии представителей социальной истории к использованию методо­ логического инструментария разных общественных наук, в резуль­ тате чего в русле социальной истории формировались и раввивались другие исторические субдисциплины, о которых мы говорили выше. Единственное, чем социальная история всегда подчеркнуто стара­ лась не выть, так это историей политической, событийной. И это ОТталкивание от 4мира политического. оказалось, пожалуй, непре­ рываемой традицией в эволюции социальной истории, представите­ ли которой, накопив. огромный исследовательский багаж, все еще пребывают в раздумьях по поводу своего предмета исследования.

С одной стороны, социальная история - это история конкретных социальных явлений: детства, досуга, семьи, болезней и врачевания; с другой - реконструкция жизни маленьких городков, рабочих посел­ ков и сельских общин. Но одновременно это и история громадных тер­

риториальных и временных пространств, массовых социальных дви,: жений и насилия в истории, социальных процессов историческои трансформации, свидетельством чему служат работы П. Стирнза, Ч. Тилли, Э. Хобсбоума, Ф. Вроделя, ю. Кокки, г.-ю. Велера и др.ЗЗ.

88 См.: Stearns 1967; Tilly 1984; Tilly е! al. 1975; Hobsbawm 1972; 1975; 1987; 1994; Бродель 1986-1992 [1979]; Kocka 1986; Wehler 1987.

(Martins 1974,

116	Глава 1

«Иоторичеекеясоциологияв, хотя и включает в себя историче­ ский компонент, по существу относится к социологии. Представите­ ли этого направления либо делают конкретные исторические проб­ лемы предметом социологического анализа, либо предлагают теории синтеза социологии и истории. В качестве известных примеров раз­ работки исторической проблемагики и создания на этой базе обоб­ щенных моделей власти, социальных революций, коллективных дей­ ствий и т. д. можно назвать исследования М. Манна о происхождении власти в обществе начиная с доисторических времен; оригинальную теорию предпосылок диктатуры и демократии Б. Мура; анализ поли­ тического механизма революций, предложенный Т. Скокпол; теорию коллективного действия, разработанную Ч. Тилли, и многие другие ра­ боты (Мann 1986; Мооге 1966; Skockpo/1979; Тil/y et Ш.1975).

Начало современной теории исторической социологии положи­ ла известная работа Н. Элиаса (Elias 1978), в которой предлагалась новая теоретическая программа. Вслед за ней в скором времени появились исследования других авторов, в которых разрабатывались оригинальные теории исторического подхода к социальной реально­ сти (ТШу 1981; 1984; Abrams 1982; L/oyd 1986; подробнее СМ.: Штомпка 1996 [1993], с. 255-267). Но и десятилетиеспустя в статье .Отступ­ ление социологов в настоящее. Элиас по-прежнемуупрекал социо­ логов в утрате интереса к историческомувремени (E/ias 1987).

Помимо исторической социологии Г. Мартинз считает возмож­ ным выделить отдельно «социологическую историю. - специфи­

ческие исторические исследования, оперирующие частными социоло­

гическими концепциями, такими как роль, относительная лишенность,

профессионалиаация и т. д. Сюда же он относит и исторические ра­ боты, в которых прослеживается влияние социологических способов анализа, например концепции социальной структуры или логики структурно-функционального подхода. От исторической социологии это направление отличается степенью концептуальной эксплицит­ ности и систематизации. Отчасти это вопрос ориентации ученого: является ли его задачей вклад в историю ИЛИ в социологию, со всеми вытекающими отсюда нормативными ограничителями р.272). Социологическая история может быть больше ориентирована

на период и страну, историческая социология - на концепцию и проблему.

О том, насколько условно деление на разные варианты истори­ ко-социологического синтеза, можно судить, анализируя работы

117

Время и .место истории

Ч. Тилли .Вандея., Ш. Айзенштадта .Революции и трансформаци~ общеотвэ , Н. Смелзера .Социальные изменения в индустриальнои революции. (ТШу 1964; Eiseпstadt 1978; Smelser 1959) и уже УПОМЯНУтые работы Б. Мура, М. Манна, Н. Элиаса. Они и многиеuдругие с доста­ точными основаниями могут быть отнесены к любои категории.

Ретроспективная социология использует в социологии данные о прошлом, например исследования по исторической демографии или социальной мобильностИ в XIX В., но, как отмечаетМартинз, в том

виде, в каком она существует,У нее нет чувствапрошлогоили исто­

рическойглубины и перспективы(Martins 1974, р. 273).

Суммируя, можно сказать, что если часть исторических работ

ХХ в. избежала влияния социологии, то другая, в определенном смыс­ ле, быладаже перегружена социологической теорией. При этом, вслед­

ствие характера своего образования, историки оперировали в основ­

ном • подержанными концепциями. конца XIX - начала ХХ в.

Активное экспериментирование с современными социологическими теориями - социальной стратификации, власти, конфликта и др. - началось лишь с появлением .новоЙ. социальной истории, обнаружив как совершенно иные возмоЖНОСТИ для анализа исторического материа­ ла, так и пределы этих возможностей, применительно к прошлому.

4. Историл и психология

Психология как наука в современном смысле возникла лишь в последней трети XIX в.• В:лассическаямысль и все, что ей предше­ -ствовало вполнемогли говоритьо духе и теле, о человеческомсуще-

, u

стве, о его столь ограниченном месте во вселеннои, о пределах, огра-

ничивающих его познание и его свободу; и в то же время ни одна эпоха не знала человека, как он дан современному знанию. "Гума­

низм" Ренессанса, "рационализм" классиков вполне могли уделить

роду человеческому привилегированное место в миропорядке - по­ мыслить человека они не могли. (Фуко 1994 [1966], с. 399). В то же

время психология, .помыслившая человека», с самого начала не ограничиваласьпсихологиейиндивида самого по себе, а пыталась

выявитьсоциальныеаспектытех или иных психическихпроцессов. Две ведущиеевропейскиепсихологическиешколы конца XIX в. -

В. Вундта в Германии и Ф. Брентано в Австрии - оказали колос­ сальное воздействие на развитие всех общественных и гуманитар­ ных наук как на переломе веков, так и в последующие десятилетия.

118

Глава 1

Выдающийся немецкий психолог В. Вундт, известный как со­

здательэкспериментальнойпсихологии,в 1900-егоды, отталкиваясь

от идеи психологиинародов, разработаннойв трудах немецких уче­ ных Х. Штейнталя (1823-1899) и М. Лацаруса (1824-1903), при­

ступил к созданию социальной (культурно-исторической)психоло­ гии, изучающейвысшие функции мозга по объективнымпродуктам культуры(язык, миф, искусствои т. д.). Вундтисходилиз предполо­

жения, что физиологическая психология не охватывает реального содержаниязрелогосознания.Высшиепсихическиепроцессы,и преж­

де всего мышление, - результат исторического развития сообщества людей, и потому должны изучаться особой наукой - социальной

психологией. Выступая против прямой аналогии индивидуального и народного сознания, имевшей место у его предшественников, Вундт утверждал, что как сознание индивида не сводится к исходным эле­ ментам ощущения и чувства, а представляет собой их синтез, так и

народное сознание представляет собой синтез индивидуальных со­ знаний, в результате которого возникает новая реальность, обнару­

живающаяся в продуктах сверхличностной деятельности: языке, мифах и морали (см.: Вундm 1912 [1886]). Десять томов «Психоло­

гии народов», написанные Вундтом (Wundt 1900--1920), представляют

собой впечатляющийобразец синтеза психологических, этнографи­

ческих, лингвистических,историко-филологическихи антропологи­

ческих исследований.

Помимо научной плодовитостиВундт прославилсясвоими уче­

никамии последователями.У негоучилсяэ. Дюркгейм;выдающийся французский социальный психолог ж. Пиаже в свою очередь счи­ тал себя учеником Дюркгейма, а многие современные социальные

психологисчитаютсебя последователямиПиаже(см.: Якимова1993). Ф. Брентано, с 1874 г. преподававший философию в Венском

университете, является создателем не менее представительногона­

правления в психологии (у него учились э. Гуссерль и 3. Фрейд). В

своей работе «Псикология с эмпирической точки зрения. (Brentano 1924-1928 [1874]) Брентано заложил основы нового направления _

феноменологии, выдвинув тезис о том, что «объект <сознания> не реален, а феноменален, поскольку его бытие мыслится зависящим от актуализации его сознанием субъекта. Сам субъект, в свою очередь, сведен к системе актов, имеющей основание в самой себе, а ни в чем внешнем. (Ярошевский 1976, с. 233)34.

34 Как отмечает М. Ярошевский, в принципе феноменологический под­ ход утве~ждался сторонниками как Брентано, так и Вундта _ объектом

Время и место истории	119

Рождение экспериментальной психологии и ее ИНСТИТУЦиона_ лизация в качестве самостоятельной дисциплины способствовали проникновению психологизма в другие социальные науки. Но не в меньшей степени почвой для психологизации общественных наук была и «понимаюшея психология. В. Дильтея (см.: Дильтей 1909), которая провозгласила отказ от объяснения психических явлений с помощью принципа каузальности. Усиление психологизма как об­ щей тенденции к психологическомуобоснованиюнаучного знания и объяснению самых разнородных явлений было связано с кризисом биолого-натуралистическихтеорий в конце XIX в., результатом ко­ торого стал своеобразный антинатурализм. В общем у Вундта име­ лось достаточнооснованийдля утверждения, что «вся наша филосо­ фия - это современная психология. (Wundt 1862, s. ХIl1).

История, как, впрочем, и другие гуманитарные и социальные науки конца XIX в., не избежала влияния психологии. Из научного багажа последней историческая литература заимствовала прежде всего идею об иррациональностимасс. Этот тезис получил широкое распространениекак в позитивистских(Тэн), так и в антипоаитивист­ ских (Ницше)исследованиях.Большойпопулярностьюпользовались на рубеже ХХ в. книги Г. Лебона «Психологическиезаконы эволю­ ции народов. (Лебон 1906 [1894]) и «Псикология народов и масс. (Лебон 1995 [1895]), где обосновывалось предположение о вступле­ нии европейского общества в .эру толпы», когда разумное критиче­

ское начало, воплощенное в личности, подавляется иррациональным ~aCCOBЫМсознанием(идея, позднееразвитаяуже на опытехх в., прежде всего Х. Ортегой-и-Гассетом).

Другой французский психолог, Г. Тард, применил свои теорети­ ческие положения к изучению общественного мнения и психологии

анализа и тех и других были феномены сознания.• Различие же состояло в

том что последователи Вундта устремлялись к гипотетическим структур­

ным элементам недоступнымнеискушенномунаблюдателю,тогдакак вос­ питанники Брентанокультивировалиисследованиесознания в его целост­

ности и доподлинности, свободной от предвзятых теоретических cxeM;~ Соответственно, .Вундта относят к структуралистамна том основании, ~OB главной для его программы была задача выяснить, из каких компонен но построено сознание и каков характер их структурирования. Для БреН~~а_ исходным являлось понятив не об элементе сознания, а о его акте, пон емом как функциясубъекта, выраженнаяв его направленностина объе~~:: поэтому основанное им направление обычно обозначается как функци лизм (Ярошевсний1976, с. 232-233).

120

Гл.ава 1

толпы (Та1!д 1902 [1901]), оспоривпопулярныйтезис о том, что на­ ступившиивек является .веком толпы•. По мнениюТарда, это ско­ рее • век публики или публикь, И В публике личность, наоборот, полу­

чила ВОЗМожность самовыражения (см.: КОН 1979, с. 106-107). Предысторияпублики - в салонах и клубах XVIII в., а настоящая

ее история начинается с появления газет.

Ни одно напрuавление Психологических исследований не приоб­

рело столь громкои известности за пределами психологии, как фрей­ дизм. Н основе психоанализа 3. Фрейда лежалаКонцепцияПодсоз­

нательного,uчасти сознания, сохраняюшей опыт детских травм и переживании,котораяопределяетэмоциональнуюреакциюиндиви­ дов на окружающиймир во варослом возрасте. Фуко отметил что

появление в западной научной эпистеме понятия .бессознате~ьно­ го. и феноменачеловекакак объектаИЗученияпроизошлов одно и то же время'", Концепциябессознательногонашласвою нишу прак­

тически во всех науках о человеке. Сам Фрейд считал, что его тео­

~ИЯ мож;т быть ключом к ПОНиманиюисторическихЛИчностей, а ссеФреидао Леонардода Винчи, написанноев 1910 г. (Фрейд1991 [1910]), по существубыло первым опытом психоистории.

Иногда, к.ак, например,в своейпоследнейкниге .МоисеЙи мо­ нотеизм. ('!реид1993 [1936]), Фрейдрассуждало сложностипричин­

ных свяаеи в истории и общественнойжизни, опираясь на теорию факторов. К существенным социально-историческимфакторам он

причислялэкономические,технические,демографические,географи­ ческие и др. Но самого Фрейда интересовали только исторические личности,лидерынародови общественныхгрупп, создателимораль­

ных норм и ценностей.

б85 .Легко заметить, что Как только человек возник как позитивный

~~:;ивM~~~ зна:rия, все ббылые привилегни рефлексивного познания _

,ящеи самое се я, - должны были исчезнуть; и, однако, объек-

тивному мышлению была дана тем самым ВОЗМОЖность охватить чело­

века в его целостности - с риском обнаружить как аз то

не могло быть дано ни человеческой рефлексии, ни %аже ';e:~e::c~o:~a сознан~ю вообще, скрытые механизмы, безликие причинности, весь TO~

теневои мир,	когорыв так или иначе называется бессознательным Че
ловеКбвообще	не мог бы обрисоваться как конфигурация в эnuс;';еме­
если ы одНовременно мысль не нащупала в себе и вне себя на своих

границах, но также и в переплетениях собственной ТКани нечто ночное ;:~~ю явно инертную Плотность, в которую она Погружена, некую немыс:

сть, которая ее и переполняет, и замыкает. (Фуко 1994 [1966], с. 347).

Время и место истории	121

С30-40-хгодов предпринимаютсяпопыткиприменитьфрейдизм

кисследованиюопределенныхисторическихпроблем,и постепенноэти попытки становятся все более систематическими. Психоанализ в исторических исследованиях получил наиболыпее распространение в США. Под преимущественным влиянием Фрейда были созданы работы в рамках американскойшколы «культуры и личности», на­ пример, сочинение Р. Бенедикт о культурныхобразцах (Benedict 1959 [1934]) или коллективное исследование тоталитарной личности под

руководством Т. Адорно (Adorno et а/. 1950).

3наменитую работу Н. Элиаса «Цивилиаационный процесс. (E/ias 1978 [1939]) п. Берк рассматривает как синтез идей М. Вебера и 3. Фрейда, а не менее знаменитуюработу э. Фромма еБегство от сво­ боды. (Фромм 1990 [1941]) - как синтез идей 3. Фрейда и К. Марк­ са (Burke 1993, р. 115). Н. Элиас призывал к созданию «исторической поихологии- , упрекая одновременно и историков, изучающих идеи, и адептов психоанализа за односторонний подход к трактовке челове­ ка, и определял объект исторической психологии как нечто противо­ стоящее и истории идей, и психоаналитическим исследованиям (Elias 1978 [1939], У. 2, р. 284-285). Он видел задачу исследователя в созда­

нии единого подхода, позволяющего охватить и сознание человека, продуцирующее идеи и мысли, и бессознательные импульсы, и со­ здать «целостный человеческийоблик. и «целостную ткань челове­ ческой личности. (Chartier 1988, р. 91).

Термин «поихоисторияе появился в 50-е годы в США, в иссле­ довании психоаналитика Э. Эриксона истории молодого Лютера (Эрик­ сон 1995 [1958]). Бесспорно выдающийся талант автора обеспечил его опыту успех - реакция на него была столь бурной, что даже тогдашний президент Ассоциации американских историков, вполне

.традиционныЙ. ученый У. Лангер, удивил своих коллег, определив первоочередную задачу историков как более внимательное отноше­ ние к возможностям психологии (Langer 1958). С этих пор стали выхо­ дить журналы по психоистории. Героями психоистории стали такие исторические личности, как Гитлер, Троцкий, Ганди и другие (Burke 1993, р. 114). Психоанализ оказал большое влияние на критику неко­

торых источников - дневников, писем (например, стал учитываться факт психологической потребности автора в фантазиях). Отдельной

темой стало изучение дневниковых записей о снах.

Сегодня для историков очевидны и значимость, и ограничен­

ность возможностей психоанализа для их дисциплины. Если «ба-