II. Главные течения в разработке русского положительного уголовного законодательства a. Догматические работы, связанные со Сводом законов уголовных и Уложением о наказаниях 1845 года

Приемы составления Свода законов уголовных. Историческая связь их с трудами практиков.

Уложение о наказаниях 1845 г. и характер работ по его составлению.

Нельзя сказать, чтобы в нашей литературе был выяснен во всей подробности ход работ по созданию Свода законов 1832 г. Еще до сих пор главным источником сведений о трудах, предшествовавших ему и подготовивших его, являются данные, представленные творцом Свода - М. Сперанским. Между тем огромный интерес этого момента в истории нашей кодификации не подлежит сомнению, так как знакомит нас с путями самой значительной попытки догматизации нашего права. Этот интерес только увеличивается от того, что к Своду законов уголовных самым тесным образом примыкает Уложение 1845 г., до сих пор являющееся главным источником нашего действующего уголовного законодательства.

Известно, что в основание общей схемы Свода были положены теоретические соображения М. М. Сперанского *(922), дошедшие до нас в оставленных им произведениях.

В своем "Кратком руководстве к познанию отечественных законов", начатом в 1838 г. и оставшемся неоконченным, М. Сперанский отводит "законам полиции" и "законам суда как исправительного, так и уголовного" место норм, охраняющих правовой порядок *(923). "Где союз, - пишет М. Сперанский, - там есть права и обязанности; посему в государстве есть права и обязанности государственные, и есть права и обязанности гражданские" *(924). "Твердость этих союзов: требует во-первых общего надзора за непременным исполнением законов, во-вторых мер исправления и наказания в случае их нарушения: отсюда два разряда законов: законы полиции и законы суда как исправительного, так и уголовного" *(925). "Действие внешней власти, - пишет в другом месте М. Сперанский *(926), - есть двояко: 1) надзор и предупреждение нарушения права, - действие полиции; 2) восстановление права, когда оно нарушено, - действие суда" *(927). Объединяя в понятии "суда" право материальное и формальное, М. Сперанский настаивает на том, что "сколько есть прав, столько может быть и виновных нарушений, а следовательно столько есть родов преступлений" *(928). Так как не всякое нарушение права является, однако, преступлением, то М. Сперанский дает признаки ограничения неправды уголовной от гражданской, усматривая их в "нарушении чуждого права при известности его, с насилием или обманом" *(929).

Взгляд на уголовное законодательство как на совокупность определений, охраняющих остальные законы, представляется для русской юридической мысли идеей, использованной отчасти Зах. Горюшкиным и в особенности П. Соколовым *(930). М. Сперанский полагает ее в основание системы *(931) Свода, принимая, что уставы благочиния и законы уголовные выступают как разряд законов государственных, охраняющих государственный и гражданский союзы и права, вытекающие из них *(932).

Обращаясь ближайшим образом к системе расположения частей Свода законов уголовных, нужно отметить, что попытка привести в соответствие деления Свода законов уголовных с отдельными частями и томами Свода несомненно чувствуется, но только в редких случаях осуществлена фактически. Одновременно легко поддается наблюдению, что составные части Свода законов уголовных тесно примыкают к рубрикам, укоренившимся в Уложении 1649 г., Артикуле воинском и Проектах времени Елизаветы *(933). Только первый раздел "О существе преступлений и разных родах казней и наказаний", обнимающий 181 статью, составлен в некотором соответствии с положениями французского Code pйnal 1810 г. В общем, не подлежит сомнению, что, по существу, расчленение материала нашего уголовного законодательства идет по путям, освященным приемами нашей старой законодательной практики. Но то же самое приходится принять, если обратиться к технике составления Свода законов уголовных и, следовательно, к самым приемам догматической обработки, в нем примененным.

Насколько выяснен в настоящее время ход работ по составлению Свода законов уголовных, он заключался в постепенной переработке и сокращении исторических обозрений движения и перемен уголовного законодательства *(934), далеко, притом, не полных и определившихся еще до окончания трудов по составлению Полного собрания законов *(935). Эти исторические обозрения для тех частей законодательства, для которых они были составлены *(936), группировали материал нашего права по царствованиям *(937). Что касается уголовных законов, то, по свидетельству П. Майкова *(938), историческое обозрение их, помимо расчленения на законы материальные и процессуальные, распадалось в части, посвященной первым, на шесть разделов *(939). Разделы эти не совпадают ни по числу, ни по своему характеру вполне с теми, которые мы встречаем в Своде законов уголовных, и чрезвычайно близки к системе Проекта 1813 г. *(940) Факт этот не может не свидетельствовать, что в основание исторических обозрений, появившихся с такой быстротой уже в 1827 году *(941), были положены материалы, собранные еще в Комиссии составления законов по системе отчасти Уложения 1649 года и отчасти Наказа. В задаче нашего труда не входит самая оценка правильности догматической сводки, выполненной М. Сперанским, но несомненно, что работа его упростилась в значительной степени от использования того, что было сделано до него, и в отношении приемов ее выступает такой же канцелярской сводкой, игнорирующей анализ законодательных определений по существу, которая характеризует и большинство старых попыток догматизации нашего права *(942).

В большинстве постановлений Свода законов уголовных приходится видеть компиляцию, созданную путем механического устранения, с одной стороны, действительно отмененного, а с другой, и всего загромождающего тот или другой отдел, - компиляцию, приводящую в конце концов к формулам, не приспособленным для применения к наиболее обычным в жизни случаям. Такой чисто внешний способ догматизации нашего уголовного права мог очень мало содействовать уяснению точек зрения последнего на отдельные институты. Он не обобщал законодательных постановлений по их внутреннему содержанию и духу, а суммировал определенные редакции. В результате исчез в Своде законов уголовных целый ряд казуистических постановлений, но не появилось в их замену общих принципов, да и не достигнуто было действительное разграничение норм процессуальных и материальных, тесно переплетенных в нашем старом праве. Процессуальный характер носят, напр., статьи раздела первого гл. IV "О мере наказаний по мере вины" *(943), равно как и ряд других статей *(944). Постановления, предусматривающие отдельные преступления, редактируются часто в форме, не достигающей той главной цели, для которой они должны предназначаться. Раздела шестого гл. II "О смертоубийстве" дает, напр., определения смертоубийства *(945) и правила наказания соучастников в этом преступлении *(946), целый ряд казуистических статей, но не дает статьи о наказании за умышленное убийство единичного лица и проч.

На стезе, проложенной Сводом законов уголовных, остаются и составители Проекта уложения 1845 г. *(947) Это с ясностью следует из общего направления подготовительных работ.

Известно, что редакторами Проекта были "собраны и приведены в систематический порядок все: действующие в империи узаконения, которые по предмету своему принадлежат к составу Нового Уложения о наказаниях" *(948), и составлено "Сравнительное обозрение: уголовных законов некоторых иностранных европейских держав: в форме таблиц, извлеченных из Уложений" *(949). Кроме того, были предприняты работы по определению "общих нравственных начал, которые надлежит иметь постоянно в виду при начертании самых постановлений уложения, то есть к означению, в возможной постепенности как преступлений и проступков, так и соответствующих им наказаний" *(950).

Серьезным опытом догматизации нашего уголовного права могло быть только собрание действующих узаконений, представлявшееся основным материалом, над которым работали составители *(951). Вероятность достоинств этого собрания могла только увеличиваться от того, что, по словам составителей Проекта, наравне с использованием материала законодательного было сделано и "систематическое извлечение из практических замечаний на постановления XV т. Свода Законов, представленных Министру Юстиции Уголовными судами империи". Но уже из самого описания редакторами Проекта хода работ становится ясным, что, по существу, имелась в виду не научная переработка материала нашего права, но проверка и дополнение данных Свода законов уголовных, без изменения системы этого памятника *(952). Редакторы стоят на той же точке зрения на уголовные законы, что и составители Свода *(953); в распределении материала они стремятся к тому, чтобы "было допускаемо сколь можно менее отступлений от порядка, который принят в XV томе Свода законов империи" *(954), и заботятся, прежде всего, о том, чтобы "посредством отдельных: исправлений: устранить всякую: неточность:" *(955).

Остальные подготовительные работы редакторов Проекта 1845 года были трудами, непосредственно приспособленными к практической цели кодификации *(956), и в общем не имели самостоятельного значения.