§ 12.3. Субъектный состав: должник, кредиторы, третьи лица. Особенности принятия решения о заключении мирового соглашения

Отличительная особенность мирового соглашения по делам о несостоятельности, как и по делам искового производства, - это строго определенный законом круг лиц, имеющих право выступать в качестве субъектов мирового соглашения.

Субъектный состав участников мирового соглашения по делам о несостоятельности существенно `уже состава лиц, участвующих в деле о банкротстве *(882). В соответствии с п. 1 ст. 150, п. 1 ст. 158 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" мировое соглашение может заключаться между должником *(883), конкурсными кредиторами третьей очереди *(884) и уполномоченными органами. Кроме того, Законом прямо допускается возможность участия в мировом соглашении третьих лиц, которые принимают на себя права и обязанности, предусмотренные мировым соглашением, если такое участие не нарушает права и законные интересы кредиторов (п. 3 ст. 150, п. 1 ст. 157 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)").

Таким образом, в мировом соглашении не участвуют граждане, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, морального вреда или имеет обязательства по выплате вознаграждения по авторским договорам (кредиторы первой и второй очереди), а также учредители (участники) должника по обязательствам, возникшим из такого участия. Не участвуют в мировом соглашении кредиторы по текущим платежам (ст. 5 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"), кредиторы, которые могли бы быть отнесены к числу конкурсных кредиторов, но чьи требования не заявлены в установленном порядке и не включены в реестр требований. Не могут участвовать в мировом соглашении арбитражные управляющие; в случае, если арбитражный управляющий уполномочен принять решение заключить и подписать мировое соглашение, он действует от имени должника, а как арбитражный управляющий.

Как уже указывалось ранее, новеллой действующего ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" является допуск к участию в мировом соглашении уполномоченных органов *(885). Необходимо отметить, что в период действия прежнего законодательства о банкротстве специалистами высказывалось предложение о внесении в законодательство нормы, устанавливающей, что заключение мирового соглашения является основанием для обязательной реструктуризации задолженности должника по обязательным платежам, которая должна осуществляться в порядке, предусмотренном соответствующим законодательством *(886). Законодатель, как следует из положений действующего ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", избрал другой путь *(887).

Допущение участия в мировом соглашении по делу о банкротстве публичных органов по сути изменило его правовую природу: в условиях действующего законодательства о несостоятельности мировое соглашение по делу о банкротстве нельзя рассматривать как чисто гражданско-правовую сделку, которой оно всегда являлось (см. об этом § 3.3 настоящей работы).

Вместе с тем участие уполномоченных органов в мировом соглашении по делу о несостоятельности признается сегодня экономически оправданным и вполне обоснованным по причине обеспечения таким участием интересов бюджета. При этом отмечается, что участие в мировом соглашении уполномоченного органа допустимо в рамках, установленных законодательством: это участие допускается в форме отсрочки, рассрочки, налогового кредита, инвестиционного налогового кредита, но уполномоченный орган не вправе заключить мировое соглашение с условием о прощении долга или о получении вместо налогового платежа отступного *(888). Думается, что речь здесь идет именно о тех ограничениях, которые применимы ко всем без исключения соглашениям, заключаемым по спорам, возникающим из административных и иных публичных правоотношений (о требованиях, предъявляемых к соглашениям по спору из публичных правоотношений, см. § 4.5 настоящей работы).

Особого внимания заслуживает категория третьих лиц, которых, как было сказано выше, ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" прямо наделяет правом участвовать в мировом соглашении (п. 3 ст. 150, п. 1 ст. 157 Закона).

Анализ литературы, посвященной проблемам мирового соглашения по делу о несостоятельности, свидетельствует о том, что некоторые авторы, исследующие эту проблематику, не различают категорию третьих лиц (третье лицо, заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора, третье лицо, не заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора), используемую процессуальным законодательством, и понятие "третьи лица", используемое в ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" *(889).

Третьи лица, упоминаемые в ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", не имеют ничего общего с третьими лицами, участвующими в делах искового производства в соответствии с АПК РФ (см. о категории третьих лиц в § 10.2 настоящей работы). Под третьими лицами в ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" понимаются лица, не участвующие в конкурсных отношениях и в деле о банкротстве, - "посторонние лица" *(890). Иными словами, термин "третье лицо" используется в ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" в гражданско-правовом смысле *(891).

Ирония заключается в том, что, приняв на себя обязанности из мирового соглашения (договора), третье лицо становится участником этого договора и после утверждения арбитражным судом мирового соглашения (и вступления его в действие) сообразно правилу п. 3 ст. 308 ГК РФ становится уже стороной возникших договорных обязательств, утрачивая статус третьего лица. Вместе с тем ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" не предусматривает изменения наименования такого лица, выступающего по сути самостоятельной стороной договора (мирового соглашения).

Третьи лица могут участвовать в погашении долгов должника, и, приняв на себя такую обязанность, они становятся самостоятельными участниками мирового соглашения. Следовательно, в случае неисполнения третьим лицом обязанности из мирового соглашения кредитор вправе обратиться с требованиями о ее исполнении к третьему лицу, принявшему конкретное обязательство, но не к должнику.

Закон допускает и иной вид участия третьих лиц в мировом соглашении, который заключается в предоставлении третьим лицом поручительства или гарантии исполнения должником обязательств из мирового соглашения либо иным оного рода обеспечения их надлежащего исполнения (п. 2 ст. 157 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)").

Весьма вероятно участие в мировом соглашении одновременно двух названных категорий третьих лиц (и принимающих на себя обязанности должника, и обеспечивающих их исполнение должником). Более того, это может быть один и тот же субъект *(892).

Вопросы процедуры заключения мирового соглашения урегулированы ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" достаточно подробно, но не исчерпывающе; в некоторых случаях нормативного материала недостаточно для решения возникающих на практике вопросов.

Для таких случаев Устав судопроизводства торгового предусматривал, что при недостаточности в нем правил подлежат применению общие постановления Устава гражданского судопроизводства *(893).

Аналогичным образом решается эта проблема и действующим российским законодательством: в силу ч. 1 ст. 223 АПК РФ, ч. 1 ст. 32 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" дела о банкротстве рассматриваются арбитражными судами по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". Это означает, что при рассмотрении дел о банкротстве арбитражные суды и лица, участвующие в арбитражном процессе, руководствуются нормами АПК РФ лишь по вопросам, которые не урегулированы законодательством о банкротстве. Данное правило распространяется и на мировое соглашение, заключаемое по делу о несостоятельности.

Так, некоторыми авторами отмечается отсутствие в ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" положений, предусматривающих возможность обжалования определений арбитражных судов об утверждении и об отказе в утверждении мирового соглашения *(894). Возможность обжалования определения об утверждении мирового соглашения не установлена ст. 150 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", но предусмотрена в ст. 162 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". В отношении обжалования определения об отказе в утверждении мирового соглашения, бесспорно, подлежат применению положения ч. 9 ст. 141 АПК РФ, регулирующие вопросы обжалования этих определений *(895).

В случае коллизии норм ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" и норм АПК РФ применяется норма специального закона - ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)".

Например, в силу того, что исполнение мирового соглашения по делу о банкротстве выходит за рамки дела о банкротстве, о чем уже говорилось выше, мировое соглашение по делу о несостоятельности не подлежит принудительному исполнению. Это правило прямо следует из ст. 167 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", которая предусматривает, что в случае неисполнения мирового соглашения должником кредиторы вправе предъявить свои требования в размере, предусмотренном мировым соглашением, в общем порядке, установленном процессуальным законодательством (то есть в порядке искового производства). Иными словамти, правило ч. 2 ст. 142 АПК РФ о принудительном исполнении мирового соглашения не применимо в отношении мирового соглашения по делу о банкротстве *(896). Именно таким образом толкуется это правило и судами.

Так, суд кассационной инстанции отменил определение о выдаче исполнительного листа, указав, что ни нормы АПК РФ, ни ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" не предусматривают порядок выдачи исполнительных листов при заключении мирового соглашения по делам о несостоятельности (банкротстве) *(897).

Из смысла ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"следует, что, если должник не исполняет свои обязательства, предусмотренные мировым соглашением, кредитор, являющийся стороной мирового соглашения, вправе подать в арбитражный суд заявление о взыскании с должника причитающихся кредитору денежных сумм. В отличие от мирового соглашения, заключенного при рассмотрении спора в исковом производстве, к мировому соглашению, заключенному в деле о банкротстве, не могут применяться правила раздела VII АПК РФ о выдаче арбитражным судом исполнительного листа по ходатайству лица, заключившего мировое соглашение.

В этой связи вызывают, по крайней мере, недоумение выводы ряда авторов о возможности в условиях действующего законодательства принудительно исполнить мировое соглашение по делу о банкротстве *(898) и сетования на факты отказов арбитражных судов в выдаче исполнительных листов по мировым соглашениям, заключаемым по делам о несостоятельности *(899).

Вместе с тем следует весьма положительно оценить высказывания А.В. Егорова, который, характеризуя различия в правовых последствиях мировых соглашений по делам искового производства и делам о несостоятельности, признает их неоправданными и указывает на отсутствие таких особенностей производства по делам о несостоятельности, которые могли бы быть положены в основу отличия в подходах к принудительному исполнению мировых соглашений *(900).

Одной из самых "заметных" особенностей мирового соглашения по делу о банкротстве признается порядок принятия решения о его заключении.

В отличие от искового производства, где решение о мировом соглашении принимают сами стороны (см. об этом подробнее в § 10.2 настоящей работы), решение по вопросу заключения мирового соглашения по делу о несостоятельности со стороны должника принимается должником-гражданином или руководителем должника-юридического лица, лицом, исполняющим обязанности руководителя должника, внешним управляющим или конкурсным управляющим (ч. 3 п. 2 ст. 150, п. 1 ст. 151, п. 1 ст. 152, п. 1 ст. 153, п. 1 ст. 154 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)") *(901).

Со стороны кредиторов решение о заключении мирового соглашения принимается собранием кредиторов с соблюдением целого ряда требований (п. 2 ст. 150 "О несостоятельности (банкротстве)"). *(902). Это решение принимается большинством голосов конкурсных кредиторов и уполномоченных органов в соответствии с реестром требований кредиторов *(903); решение о заключении мирового соглашения считается принятым при условии, если за него проголосовали все кредиторы по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника.

Особенностью мирового соглашения по делу о несостоятельности как договора признается то, что при решении вопроса о заключении мирового соглашения на стороне кредиторов ограничивается принцип свободы договора, предусмотренный ст. 421 ГК РФ: мировое соглашение распространяется не только на кредиторов, проголосовавших за его заключение, но и на тех, кто высказывался против *(904).

Таким образом, абсолютно нормальным развитием ситуации признается игнорирование воли меньшинства кредиторов со стороны большинства путем включения первых в число участников мирового соглашения вопреки их воле *(905). Но справедливости ради надо отметить, что условия мирового соглашения для кредиторов, голосовавших против мирового соглашения, не могут быть хуже, чем для тех, кто голосовал за его заключение. Это общее правило о недопустимости преимущественного удовлетворения требований одних кредиторов перед другими.

В частности, Президиум ВАС РФ постановлением по конкретному делу отменил определение об утверждении мирового соглашения, которое содержало условие об удовлетворении требований двух кредиторов должника предпочтительно перед требованиями других кредиторов *(906).

Вышеназванная особенность мирового соглашения по делу о банкротстве - понуждение большинством контрагентов меньшинства вопреки явно выраженной воле последних, - как отмечал Г.Ф. Шершеневич, позволила Шульце прийти к убеждению, что мировая сделка вовсе не договор, но судебное решение, которое признает конкурсное требование под определенными в нем самом условиями. Центр сделки, таким образом, был перенесен с момента решения вопроса в общем собрании на момент судебного утверждения (постановление общего собрания кредиторов рассматривается в этом случае как материал для решения суда) *(907).

Далее, отметив, что такой вывод Шульце встретил возражения Эткера, Г.Ф. Шершеневич проанализировал позицию последнего, согласно которой мировая сделка представляет собой сложное отношение, складываясь из предложения должника, согласия общего собрания кредиторов и утверждения суда. Эткер определял мировую сделку как сложную юридическую сделку, создаваемую волеизъявлением должника, общего собрания и суда.

Указывая, что позиция Шульце встретила возражения и со стороны Фиттинга и других, Г.Ф. Шершеневич писал: основанием для этих возражений послужил вывод о том, что факт понуждения большинством меньшинства не составляет вовсе особенности заключения мировой сделки, но встречается во всех постановлениях общего собрания. Это обоснование не встретило поддержки у Г.Ф. Шершеневича: он считал неправильным такое сравнение, поскольку другие виды общего собрания "не имеют целью создания договора как то собрание, которое постановляет мировую сделку, признаваемую договором. Пока нет мировой сделки, - решения общего собрания не возбуждают сомнения" *(908).

С последним тезисом достаточно трудно согласиться, если исходить из посылки, что мировая сделка есть обычная гражданско-правовая сделка, выделяющаяся из прочих сделок лишь своей целью (защита прав).

Проводя аналогию с собранием акционеров, можно сделать вывод о том, что акционеры, голосуя на общем собрании, действуют каждый по своему усмотрению, но принятое большинством решение есть воля всего собрания, связывающая каждого акционера (по вопросам, например, об одобрении крупной сделки или сделки с заинтересованностью, о выплате дивидендов по результатам определенного периода и распределении прибыли, о приобретении размещенных акций, о принятии участия в компаниях, ассоциациях и иных объединениях коммерческих организаций и т.п.). В аналогичном порядке решаются вопросы, поставленные на общем собрании участников общества (в частности, о распределении чистой прибыли или о размещении обществом облигаций и иных эмиссионных ценных бумаг и т.п.). Иными словами, режим работы любого общего собрания таков, что допускает принуждение меньшинства решением большинства, но это не рассматривается в качестве особенности такого решения.

Более того, если исходить из посылки, что сделка, для решения о заключении которой требуется принуждение меньшинства большинством, не может рассматриваться в качестве гражданско-правовой сделки, то все сделки, в силу действующего федерального законодательства (или учредительных документов хозяйственных обществ) нуждающиеся в согласии (одобрении) общего собрания, не могли бы рассматриваться как гражданско-правовые, а имели бы иную (какую?) природу.

В силу сказанного не имеется серьезных оснований для выделения решения собрания кредиторов по вопросу о заключении гражданско-правовой сделки (мировой сделки) из ряда подобных решений общих собраний. В этой связи весьма спорной представляется позиция А.В. Егорова, который, признавая мировое соглашение сделкой, "напоминающей" договор, в котором присутствуют две стороны (должник и сообщество кредиторов), отвергает за мировым соглашением значение договора, ссылаясь при этом на отсутствие на стороне кредиторов единства волеизъявления *(909).