§ 3. «Феномен переживания» личными правами своего носителя и объяснение возможности их осуществления и защиты лицами, которым данные права не принадлежат (п. 1671-1676)

1671. Нормой п. 1 ст. 150 ГК в частности установлено, что в случаях и в порядке, предусмотренных законом, личные неимущественные права, принадлежавшие умершему, могут осуществляться и защищаться другими лицами, в том числе наследниками правообладателя. Буквальное ее толкование не позволяет выяснить смысла, ибо норма противоречит сама себе. С одной стороны, она говорит (в прошедшем времени) о правах принадлежавших лицу, ныне умершему, т.е. о правах, более не существующих, а с другой — называет умершего правообладателем и утверждает, что данные права могут осуществляться и защищаться. Но покойники не могут быть субъектами прав (правообладателями), а осуществляться и защищаться могут только существующие права. Права, прекратившиеся к тому моменту, когда имела место попытка их осуществления, осуществляться и защищаться не могут. Какой же смысл законодатель вложил в толкуемую норму?

1672. Литература —учебная, комментаторская и научная—либо просто воспроизводит текст п. 1 ст. 150 ГК, а самый вопрос обходит молчанием (А. Н. Гуев, Л. О. Красавчикова, А.Е. Шерстобитов), либо ограничивается указанием на то, что защищаются права принадлежащие умершему, т. е. с одной стороны, несколько «подправляя» текст Кодекса*, а с другой — признавая покойников субъектами гражданских правоотношений (М.Н. Малеина, Т. А. Фаддеева, С. А. Чернышева, К. Б. Ярошенко). Разумеется, первое недопустимо, а второе противоречит п. 2 ст. 17, согласно которому смерть гражданина прекращает его правоспособность. К. Б. Ярошенко, а вслед за ней и П. В. Рамзаев, добавляют, что защита прав лица после его смерти осуществляется третьими лицами либо «в интересах его памяти», либо «в собственных интересах». В действительности такое добавление не только не объясняет, но и больше запутывает вопрос, ибо признает качества субъекта права за такой субстанцией, как «добрая память», а также заставляет обсудить вопрос о правовом положении лиц, действующих в интересах «памяти умершего». Наконец, М. Н. Малеина приходит к мысли «... о существовании некоторых нематериальных благ в отрыве от человека в усеченном объеме (составе)»**, т.е. о возможности существования в случаях, установленных законом***, бессубъектных субъективных прав.

* В одном из Комментариев соответственно «исправлен» даже текст комментируемой ст. 150. См.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В. П. Мозолин. М., 1996. С. 267 (автор комментария — С. А. Чернышева).

** Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А. Г. Калпина, А. И. Масляева. Изд-е 2-е. М., 2000. С. 156.

** Видимо, этим и объясняется употребленный автором эпитет «некоторых». Непонятно, откуда взялся еще и «усеченный объем (состав)»?

1673. Понятие о бессубъектных субъективных правах внутренне противоречиво, ибо всякое субъективное право предполагает принадлежность «привязанность» к определенному лицу (субъекту) и без субъекта не существует (см. п. 1078, 1079 Учебника). Субъективное право не может существовать само по себе, не может «висеть в воздухе»*; суть субъективного права требует его приражения к субъекту (А. В. Венедиктов). Ясно, что толкование, предложенное М.Н. Малеиной, не находит себе опоры в постулатах традиционной теории права и цивилистической теории. И, тем не менее, работа именно в этом направлении нам представляется наиболее перспективной. Что, если традиционное понятие субъективного права скорректировать в том смысле, что оно может приражаться не только к кому-то (к субъекту), но и к чему-то, т. е. к иному индивидуальному элементу правоотношения?**

* Единственное исключение из этого правила составляет так называемое «лежачее наследство» — совокупность прав и обязанностей, составляющих наследственную массу, не принятую ни одним из наследников (см. § 14 гл. XXXIX Учебника).

** Идея нашего ученика А. Вельмизова.

1674. Элементами правоотношения традиционно признаются его объект и основание возникновения (см. п. 1066 Учебника). Объект как возможный пункт приражения личного права* отпадает, ибо со смертью физического лица (прекращением лица юридического) нет ни возможности, ни смысла признавать и охранять условия его общественного существования: само это существование прекратилось и более не имеет места. Но возможность приражения субъективного личного права к юридическому факту, его породившему, в принципе сохраняется**. «Феномен переживания» личными правами своего носителя, получает, следовательно, простое логическое объяснение: личные права, возникшие из юридического факта, который ни объективно, ни юридически не может быть отменен, изменен или иным образом изглажен, приражаются к этому юридическому факту, а следовательно, существуют бессрочно и независимо от своего субъекта, по крайней мере — после смерти (прекращения) такового.

* Именно личного, но не вообще права. Допуская возможность приражения субъективного права к любому из элементов правоотношения, нельзя исключать возможность приражения некоторых из них, хотя бы на какое-то время, к своему объекту. Именно такой случай и представляет собой пресловутое лежачее наследство.

** К такому же, по сути, выводу, приходят В. В. Луць (исследовавший вопрос о срочности права авторства) и А. П. Сергеев (в ходе изучения самого права авторства): авторство — это объективный социальный феномен, который продолжает жить независимо от автора и после его смерти.

1675. Феномен осуществления и защиты «другими лицами, в том числе наследниками правообладателя» не принадлежащих им личных прав, сохраняющихся благодаря своей прираженности к юридическому факту, а не к лицу, объяснен К. Б. Ярошенко: эти лица действуют в своих интересах. Это —одно из возможных объяснений, подразумевающее, что социальные условия существования одного лица могут, вместе с тем, быть (стать) и условиями общественно-полезной деятельности других лиц. К примеру, внук, желающий добиться посмертной реабилитации дедушки, должен будет доказать, что «пятно» на добром имени деда мешает его (внука) общественному существованию, т. е. должен доказать свой интерес в защите не принадлежащего ему права (абз. 2 п. 1 ст. 152 ГК). Исключением из этого правила будет лишь случай, когда внук наследовал дедушке, ибо наследники, согласно п. 1 ст. 150, могут осуществлять и защищать личные права, пережившие наследодателя, в любом случае, безотносительно к интересу*.

* Точнее сказать, Кодекс исходит из принципа, в соответствии с которым у наследников интерес в осуществлении и защите личных прав, переживших наследодателя, имеется всегда, а значит и доказывать его наличие не нужно.

1676. Объяснение, предложенное К. Б. Ярошенко, должно быть дополнено* указанием о допустимости осуществления и защиты личных прав, переживших своих носителей, публичными образованиями в общественных интересах (Л. П. Сергеев). В противном случае придется признать весьма затруднительной защиту личных прав, охранявших условия общественного существования лиц, не имевших наследников, а также лиц, наследники которых умерли. Точно также невозможно будет объяснить феномен посмертного признания личных прав и исполнения корреспондирующих им обязанностей, как-то, права физического лица рассчитывать на исполнение его «последней воли», выраженной в завещании, распоряжении, касающемся судьбы его тела, способа и обрядов его захоронения, права на достойное отношение к телу человека после его смерти, прав, вытекающих из посмертного награждения и присвоения различного рода степеней и званий и т. п.

* Если бы оно было полным, то не нужно было бы городить огород с объяснением «феномена переживания». Достаточно было бы признать, что условия общественного существования одного лица могут быть объектом не только его личного права, но и объектом личных прав ряда других лиц.