Обсуждение

Я полагаю, что единственный путь уничтожения невроза — это ниспровержение его путем силы и ярости: силу придадут годы подавленных чувств и неудовлетворенных желаний, а ярость необходима для полного разрушения нереальной системы.

Невроз появился в результате последовательного вытесняющего процесса, и точно так же путь К выздоровлению включает в себя последовательные стадии. Поскольку боль не позволяет слишком быстро погрузиться в пучину чувств первопричины, это погружение должно происходить постепенно И вероятность символического замещения остается до тех пор, пока человек не прочувствует всю глубину своих реальных чувств.

Первичную терапию можно сравнить с невротическим процессом, идущим в обратном направлении. День за днем страдания заставляют ребенка подавлять все больше своих потребностей и чувств, а в результате он становится невротиком. В ходе первичной терапии пациент оживляет эти страдания, раскрываясь навстречу реальным чувствам, и в конце концов выздоравливает. Одна обида не делает человека невротиком, и одна восстановленная сцена первопричины не сделает его здоровым. Обиды накапливаются постепенно, и чувство боли неизменно нарастает, и наконец количественные изменения переходят в качественные, что справедливо как для процесса заболевания, так и для процесса выздоровления. Я считаю, что пациент, начавший курс первичной терапии, уже встал на путь исцеления и она неизбежно приведет его к выздоровлению. После разрушения исходной защитной системы у пациента не остается иного выбора,, как только выздоравливать. Эта неизбежность подобна той неизменно травматической домашней обстановке, в которой постоянно подавлялись потребности маленького ребенка. Его невроз — финальное вытеснение реального «я» и построение надежной защитной системы — есть неизбежный результат. Если устранить эту травматическую обстановку до основной сцены раскола, то ребенок может избежать серьезного невроза. Если прекратить курс терапии до восстановления цельной личности, то выздоровления может и не произойти.

Почему ранние неврозы не могут быть устранены любящими родителями или учителями? У некоторых пациентов в подростковом возрасте появлялись новые приемные родители, с которыми у них складывались прекрасные отношения, доброжелательные и сердечные, и все-таки рано или поздно эти индивидуумы осознают необходимость лечения. Самые добрые приемные родители никогда не смогут сами устранить заикание ребенка, нервный тик, аллергию и т. д. Даже логопеду не удастся вылечить невротические речевые дефекты. Уход из дома в юношеском возрасте, встреча с хорошими друзьями или взаимная любовь также не смогут устранить напряжение и хронические симптомы, например такие, как псориаз (кстати, в ходе первичной терапии подобные невротические заболевания поддаются лечению). Если доброта, любовь и искренняя заинтересованность могут ослабить неврозы, то вполне понятно, что и психотерапия, проведенная внимательным терапевтом, может повернуть вспять многие неврозы, но я полагаю, что в данном случае нужен другой подход.

Невроз не может быть умиротворенным, здраво осмысленным, угрожающим или разлюбленным как способ существования. Его патологические процессы, казалось бы, готовы проглотить все, что встречается на их пути. Вы можете кормить невроз инсайтами, и он ловко проглотит их, будто это сущая безделица. Вы можете устранять одну невротическую привычку за другой, и это приведет лишь к тому, что будут найдены новые, менее явные пути для снятия напряжения. Можно пичкать невротика успокоительными лекарствами, но стоит прекратить их прием, и невроз проявится вновь во всей своей неизменной силе. Справиться с неврозом может только один из самых сильных энергетических источников — потребность быть любимым, потребность стать цельной личностью, единой духом и телом.

Отлично понимая необходимость обоснованных и строгих научных описаний, я осознаю, насколько драматичным и «потусторонним» выглядят мои последние высказывания. Вполне возможно, что некоторые читатели отвергнут первичную терапию, сочтя, что она применима только к определенным видам неврозов. Однако она применима ко всем неврозам и, возможно, даже к психозам, хотя эта тема заслуживает отдельного обсуждения. Пациенты, которых я раньше лечил методами традиционной психотерапии, никогда не испытывали ничего подобного сценам Первопричины. Однако после открытия первичной теории я пригласил некоторых из моих прежних пациентов пройти курс первичной терапии, и на этот раз мы не потерпели неудачу и обнаружили их боль. Годы психотерапевтических занятий лишь слегка затронули поверхностный слой их рациональной защиты, и мы были просто потрясены, обнаружив, сколько подавленных чувств скрывается под ним.

Невроз станет более понятным только после того, как мы рассмотрим множество переживаний, которые помешали детям жить в реальном мире. На самом деле, одним из изумительных свойств человеческого организма является то, что его реальный мир неизменно ждет своего восстановления; вероятно, реальность — неотъемлемая часть этого организма.

Пациент становится союзником первичной терапии. Его боль пребывает в подавленном состоянии долгие годы, и обычно она сама стремится найти выход. Невротическое поведение, видимо, было неосознанным поиском правильной причинной связи, все тем же стремлением найти выход. И если невротику предоставляется такая возможность, то его уже нельзя остановить, и мне думается, что именно в этом кроется причина нашего успешного лечения широкого спектра невротических типов.

Первичная терапия провоцирует некоторых невротиков на амбивалентную реакцию, учитывая то, насколько хорошо они защищены от их боли. Если защита слаба, они реагируют немедленно, поскольку чувствительная точка определена верно. Если они далеко спрятали свои чувства, они могут отвергнуть ее, сочтя примитивной, наивной или слишком рациональной. Невротику, с трудом втиснувшему себя в рамки некого сложного образа ради завоевания родительской, любви, может показаться, что эта терапия не заслуживает доверия, поскольку она не предполагает многолетней продолжительной и «мучительной» борьбы.

Первичная терапия может показаться очень простой, однако я должен сделать одно серьезное предостережение: ПРОВОДИТЬ ПЕРВИЧНУЮ ТЕРАПИЮ ДОЛЖНЫ ТОЛЬКО ХОРОШО ОБУЧЕННЫЕ И ЗНАЮЩИЕ СПЕЦИАЛИСТЫ! Иначе результаты могут быть самыми плачевными. Одна учебная группа проходила подготовку в течение многих месяцев. И не только мне, но и этим психологам-практикантам было ясно, что они еще недостаточно освоили основы теории и методики. Я хочу еще раз подчеркнуть, что крайне опасно проводить первичную терапию без квалифицированной подготовки.

Данная книга практически не включает в себя методологических деталей, и поэтому я заостряю внимание на том, что первичная терапия не является случайной, наугад выбранной методикой. Это четко спланированная программа. Есть специфические задачи, которые необходимо разрешить в ходе первых трех недель, и конкретные результаты, ожидаемые на определенных этапах из месяца в месяц. Мы имеем четкие представления о том, каким должен* быть режим питания и 'сна пациента в ходе терапии и к чему это может привести. Создавая индивидуальную терапевтическую обстановку, разные терапевты будут следовать почти одинаковым курсом.

Первичная терапия требует максимального доверия к терапевту. Несведущему терапевту пациент вряд ли сможет довериться. Но если терапевт хорошо подготовлен, то пациент почувствует это. Многие ли из нас сразу после первого рукопожатия доверят хирург, разрезать свое тело? Таким образом, нет ничего удивительного в том, что пациент после первой встречи (^терапевтом не позволит ему вскрыть нарыв своей боли.

Конец невроза во многом напоминает его начало. Он не характеризуется неким большим взрывом, особым последним глубочайшим инсайтом или острейшим эмоциональным переживанием. Это будет самый обычный день, в который у пациента возникнет новое чувство, уже не связывающее его с прошлым. Один из пациентов представлял себе конец невроза следующим образом: «Не знаю толком, чего я хотел добиться. Наверное, мне хотелось, чтобы случилось нечто очень драматичное, что могло бы соответствовать по размаху бесконечным годам моих страданий. Может быть, я надеялся стать идеальным человеком, порожденным моими невротическим воображением, то есть некой исключительной личностью, которую все наконец полюбят и оценят. Все это казалось мне таким вполне реальным…» А в итоге он просто избавился от своего невроза.