10.7. Феномен квазинауки

Как явление культуры наука возникла и развивалась под воздействием доминирующей интенции на ограничение (и даже элиминацию) сферы субъективного (эмоций, предрассудков, эстетических предпочтений и др.) как в самом отношении к реальности, так и в результирующем его знании. Эта установка со временем поставила науку в оппозицию к традиционным формам духовного освоения мира: религии, искусству, нравственности, обыденному здравому смыслу, политике, а со временем и философии в лице ее определенных течений. Особенно наглядно это проявилось в период становления экспериментально-математического естествознания и последующее время. Идеологи новой науки прекрасно осознавали существенность различий в способах духовного освоения реальности в форме науки, с одной стороны, и в отмеченных выше формах, с другой. Поэтому сориентировались на мудрое решение — компромиссное разделение сфер их компетенции. Наиболее показательные исторические свидетельства этому — Устав Лондонского Королевского общества и содержание его других документов, а также письма – ответы претендентам на обсуждение членами общества проблем, выходящих за рамки принятых компетенций. «Королевское общество, — отмечается в письме автору философско-теологической работы Э. Лейхнеру — не заинтересовано в знании по схоластическим и теологическим материям, поскольку единственная его задача — культивировать знание о природе и полезных искусствах с помощью наблюдения и эксперимента и расширять его ради обеспечения безопасности и благосостояния человечества. Таковы границы деятельности британской ассамблеи философов, как они определены королевской хартией, и ее члены не считают возможным нарушать эти границы»¹.

Однако то, что было оправдано необходимостью охранять зарождавшееся экспериментально-математическое естествознание от давления со стороны традиционных структур духовной и социальной сфер, явно не срабатывало в последующем. Особенно с того времени, когда развитие науки обусловило существенную трансформацию образования и конъюнктуры рынка товаров и услуг, когда она начала в определенные периоды общественного развития претендовать на заполнение духовного вакуума и на роль ведущего духовного фактора развития общества. В этих условиях в рядах ее оппонентов оказывались как традиционные формы духовного освоения реальности, возникшие задолго и независимо от науки, так и формы, в определенном отношении близкие науке: предшествующие ей генетически (астрология, алхимия, кабалистика и др.), а также возникшие на волне ее собственного развития (парапсихология, телекинез, уфология и др.). Последние весомо отличаются от традиционных форм духовного освоения реальности прежде всего тем, что существуют во многом благодаря развитию науки и, более того, стремятся использовать ее принципы организации и инструментарий, дублируют ее социальные функции, т.е. очень часто не открыто противостоят науке, а мимикрируют под нее, претендуя на решение проблем переднего края науки.

Такого рода явления квалифицируют как пара-, квази-, лже-, псевдо-науку. Они существовали всегда, сколько существовала наука. Однако их масштабы и характер определялись социокультурной и общественно-политической спецификой конкретного исторического времени и места.

В чем специфика нынешних проявлений квази-науки? Прежде всего, в ее масштабах и интенсивности пропаганды, в том числе электронными средствами, в растущей восприимчивости к ней со стороны социума, особенно в периоды социальной нестабильности, и в частности, определенных слоев гуманитарной интеллигенции, нередко оценивающей ее как высшее (по отношению к современной науке) знание. Последний тезис наиболее часто подкрепляется «историческим» аргументом: современная наука с ее принципами воспроизводимости результата и контролируемости путей его получения существует всего лишь около четырехсот лет, в то время как магия, оккультизм, телекинез и другие формы квази-науки — свыше сорока тысяч лет, т.е. со времени существования человека.

Каковы причины возрастания удельного веса квази-научных представлений в общественном сознании? Исследователи указывают прежде всего следующие: негативные последствия научно-технического прогресса; неадекватно высокая стоимость ряда научных проектов (прежде всего исследований в области космоса и физики высоких энергий); постоянное повышение барьера, разделяющего научно-техническую и гуманитарную интеллигенцию, поскольку постоянно возрастает степень абстрактности теоретического знания и усложняется экспериментальный инструментарий науки¹.

Источником (правда, лишь одного из типов знания, относящихся к квази-науке) является и само научное познание. В его русле разрабатываются концепции, идущие вразрез с господствующей научной парадигмой. До определенного времени неясно, что они собой представляют: набор «сумасшедших» идей, со временем способных стать основой более сложной системы научного знания или бесплодное изобретение маргиналов? На данное время выработано несколько критериев определения «качества» такого рода знания. Во-первых, «аномальные» результаты ученые получают, как правило, в виде побочных результатов обычных научных исследований и крайне редко ставят перед собой задачу коренным образом изменить нормы научного исследования и всю существующую систему знаний, в то время как псевдо-научные концепции изначально формируются под заданную глобально-трансформационную цель вне связи с решением реальных дисциплинарных проблем. Во-вторых, новые научные идеи (при всей их оригинальности) обладают принципиальной способностью вписаться в существующую систему знаний и, по крайней мере, на первых порах формулируются в терминах, традиционных для данной области исследований с непременным соблюдением требований принципа соответствия, в то время как псевдо-научные концепции, как правило, не связаны подобными ограничениями². Данные критерии не являются достаточными, однако в качестве необходимых могут способствовать преодолению негативных явлений в сфере культуры, сопутствующих развитию науки.

В русле неклассических философских систем, и в частности постмодернизма, разрабатывается ряд философских концепций, ориентированных не столько на выявление общих принципов «логики науки» и «логик» мифа, религии, оккультизма, здравого смысла, сколько на обоснование их равноправности и равнозначности в социуме¹. При всей гуманистической направленности и теоретической заманчивости таких построений они выдерживают статус предмета обсуждения лишь ценой очень сильных методологических допущений, а именно, отказа от исторического подхода к исследованию данных реалий, отказа признать доминирование «вертикальных» связей в социокультурных структурах и признания в качестве действенных лишь «горизонтальных» (координационных) связей. Этому противится непредвзятое восприятие истории взаимодействия сопоставляемых реалий, полное драматических коллизий в борьбе за доминирование в духовной жизни и столь же исторически изменчивое их социальное функционирование.