_Мы жили тогда на планете другой (Антология поэзии русского зарубежья. 1920-1990) - 2

ВАСИЛИЙ ОБУХОВ

ДРЕВНИЙ СТЯГ

Белый конь на поле ярко-алом, Свят-Егорий. Древнерусский стяг...

Мало тех на свете ныне стало, Что о нем и помнят и грустят.

Стяг великокняжеский, где конник,— Вихрь в ушах и светел юный взор, Поражая голову драконью, Алым полем скачет свят-Егор.

Стяг великокняжеский... Когда-то Шли под ним московские полки, А навстречу панцирям и латам Поднимались с Дона кулики.

Этим латам, звонкой меди звонче, Извлечен рукой из-под плаща: «Отдохнем! Покуда путь окончен!» На заре могучий рог вещал.

Становилась княжая дружина, На емшан ложилася роса,

Итянулся к небу дым мышиный,

Ив ночи тонули голоса.

Не тогда ль, коней пустив по дерну, 1оворил Ослябе Пересвет: «Скоро-скоро узрим в небе черном Тихий Свет, Неизреченный свет...»

С каждым годом вспоминаем реже— 1де тут помнить в грохоте машин?..— Как молился Сергий в Радонеже О победе княжеских дружин...

б Зак.4662

162

В. Обухов

Разве только старый и забытый Развернешь «Всеобщий календарь»— И в глаза серебряным копытом Белый конь ударит, как и встарь.

ЗВЕЗДА

Оледенелая звезда Не перестанет никогда

Сиять над нашею землей,— Бросать на землю мертвый свой, Безжизненный, холодный свет,— Миров исчезнувших привет.

Нам, все еще живым-живым, Всем-всем,— и праведным и злым, Стареющим и молодым, Согретым солнцем золотым.

Так и в душе моей всегда Дрожит нетленная звезда, Оледенелая звезда, Не меркнущая никогда,

Не согревающая кровь,— Умершая моя Любовь.

ОСТЫВАНИЕ

Подруга моя, дорогая моя, посмотри,— Какие блуждают по небу тяжелые зори, Как солнце неясно, как тускло и блекло горит

Оно, отражаясь в моем помутившемся взоре.

Мне больно подумать... Тускнеют и блекнут глаза, И сердце томится, как у одинокой старухи...

1де молодость наша?.. Ужель не вернется назад? Ужели так цепки у времени жадные руки?..

В. Обухов

163

Неужто и мы роковой перешли Рубикон? Ужель обогнали нас осени рыжие кони,

Истужа седая к стеклу онемевших окон Прильнет и покажет свои ледяные ладони?

Ив эти ненужные, в темные эти года, Одетые в стужу седую, немую и злую, Мне холодно будет, и я не сумею тогда Озябшие пальцы твои отогреть поцелуем.

** *

Грустно? Нет?.. Но молодость уходит. Волос редок. Хмурость. Седина. Караваном шествовали годы, Лица громоздились. Имена.

Созревали где-то рожь и просо, Кто-то умирал. И кто-то цвел, Напевал «классические розы», Разговоры с девушками вел.

И стихи.— О страусовых .перьях, Каравеллах. Странных городах,— Это все скрывается за дверью,— Молодость уходит навсегда.

И, улыбку вымучив губами, Отраженье в зеркале ловя, Гонишь ты ревнующую память, Этого вертлявого червя.

РОДИОН БЕРЕЗОВ

** *

Чужие страны, люди, города, Но в полночь надо мною, как родные—

Стожары, Орион, Полярная Звезда, Медведицы— орехи золотые.

Вдалеком детстве, летнею порой,

Яспал в телеге, на душистом сене,

А надо мной— веселый звездный рой, И Млечный Путь в белесо-мутной пене.

Казалось, будто звезды говорят, Что сделать, чтобы людям лучше стало...

Лишь утренняя, ранняя заря Небесную беседу прекращала.

В войну, когда нас посылали в бой, Веления Творца позабывая, Как и всегда над нашей головой—

То звезды, то лазурь небес без края...

1де б ни был я, с какими бы людьми Судьба меня в скитаньях ни сводила, Я слышу глас неведомый: «Вонми, Тебя ведет Божественная сила!»

1949

ЗАБЫТО

Когда трещали пулеметы, С землей прощались мы навек. В мгновение от нашей роты Осталось восемь человек.

И думалось: как жизнь прекрасна—

Р. Березов

165

Закатом, звездами, луной, Былинкой, лютиком атласным И черствой корочкой ржаной.

Как жить хотелось! Что известность, Богатство, женщины, почет?

Пусть даст мне Бог глухую местность, Где сквозь лесок река течет.

Зачем для счастья гонор светский? За каждый вздох Творцу хвала. Неприхотливым быть по-детски, Куда б судьба ни привела.

Так я, когда война гудела, Просил, молился, трепеща,

Исердце вырваться хотело Из-под военного плаща.

Бог дал мне жизнь. Но вот сегодня, Душой оглядываясь вдаль,

Явдруг увидел: дар Господний— Закутан в нудную печаль.

Забыв обет, судьбу ругаю, На жизнь бесценную ворчу,

Иредко, редко возжигаю Покорной радости свечу.

Аесли так, пусть душу снова Охватит жгучая струя, Чтоб все немудрые оковы Стряхнула радость бытия.

то

СОЛДАТ

Господи! Ты видишь мою душу, Я как на ладони пред Тобой.

Умереть в борьбе за Свет не трушу, Без меня закончен будет бой.

Бесконечно длится в мире битва Двух владык: Творца и сатаны. Совесть, Правда, Дело и Молитва Для защиты каждому даны.

166	Р. Березов

Но одни оружье растеряли, Когда жизнь соблазнами цвела, А других под облаком печали Смерть с дороги в бездну увела.

Третьи Жизнедавцу изменили По расчетам, выгодным для них,

И, поддавшись преисподней силе, Отошли от входов голубых.

Свет и тьма с начала до сегодня, До последних в этом мире дней. Я солдат из армии Господней, Бог приказы шлет душе моей.

1950

** *

Хотелось бы пропеть, поведать Друзьям о взлетах и паденьях.

Вся жизнь и в радостях и в бедах— Не явь, а только сновиденье.

И потому душа спокойна: Ведь это сон, а жизнь начнется,

Когда в звучаньи мира стройном Смерть матерински улыбнется.

Душа моя, от зла не падай, Крепись, как женщина при родах. Всё, что от Бога, так и надо: Красавец не славней урода.

Вчера в лучах роса сверкала, Сегодня слезный дождь струится, Мне нужно в жизни очень мало, Я был и буду только птицей.

Р. Березов

167

Когда спускался вниз из высей, Судьба порой в силки ловила, Страшны душе повадки лисьи, Страшнее— пасти волчьей сила.

Но все с годами миновало,

Ивот я здесь— убогий, нищий,

Иуж не страшно бедствий жало,

Ине беда, что ветер свищет.

то

** *

1де жизнь творить— мне все равно, Где б ни был я, Господь со мною. Им все ко благу решено:

В пустыне Он струит волною,

Во мраке Он горит звездой,

Валканьи щедро насыщает, Идет за плугом бороздой,

Втюрьме несчастных навещает.

Порой неправдой потрясен, Порою пытками измучен, Я не погибну, если Он

Со мной в скитаньях неразлучен.

то

ГЕОРГИЙ РАЕВСКИЙ

** *

На резкий звон разбитого стекла, Сердито охая и причитая, Хозяйка прибежала; со стола Стекала тихо струйка золотая.

Ипьяница, полузакрыв глаза, Прислушиваясь к льющемуся звуку, Блаженно подмигнул и поднялся

Ипротянул доверчивую руку.

Но было некому ее пожать, Все с гневом осудили разрушенье.

Он загрустил: никто не мог понять, Какое лучезарное виденье

Средь золотисто-светлого вина, Какой веселый мир ему открылся...

Он радостно— какая в том вина?— Взмахнул рукою— и стакан разбился.

*

*

*

В небе синем и бездонном Сколько бесконечных лет С легким звоном, с чистым звоном

Мчится чистый звездный свет.

На холмы и на долины Падает, и на поля...

Нежной музыке старинной Внемлет бледная земля.

Отчего бы ей, как прочим, Не вступать в согласный хор, Не запеть во мраке ночи Средь серебряных сестер?

Г. Раевский

169

Отчего, когда смеются И ликуют небеса,

Лишь с нее одной несутся Жалобные голоса?

Отчего мы так угрюмо, О высоком позабыв, Отвечаем грубым шумом На таинственный призыв?

** *

Не сомнение, но достоверность В трудный час испытанья— не страх, Но ничем не смутимая верность.

Ты как воин стоишь на часах.

Там, где многие дрогнут другие, Ты душой научилась молчать, И высокое имя Софии На тебе как Господня печать.

В этой тихой и верной ограде Так легко твое сердце поет, Словно ангел невидимо сзади Крепко обнял тебя и ведет.

ВОСЬМИСТИШИЯ

1

Сойди на этот плоский камень, Стань на колени, отогни Большую ветку и руками Воды холодной зачерпни.

Она прольется.— И не надо Хранить ее; в ладонях ты След унесешь ее прохлады, Ее певучей чистоты.

170	Г. Раевский

2

На скатерти на полотняной— Тень неподвижная листа,

Большой кувшин, чуть-чуть туманный От холода, и в нем вода.

Та, что так прыгала и билась, Взметая брызги в вышину, Вдруг пойманная очутилась В стеклянном голубом плену.

3

Живой зеленою оградой Луг перерезан пополам. Коров задумчивое стадо Неторопливо бродит там.

Спокойно морду поднимает Одна из них,— и небеса Вдруг на мгновенье отражают Ее покатые глаза.

4

Ни звука, лист не шелохнется. Одна средь полной тишины Тень голубя стремглав несется Вдоль ослепительной стены.

Все дальше, дальше,— вот упала, Легко скользнула по песку, Затрепетала и пропала, Крутую описав дугу.

5

Стол, свежий хлеб на нем пшеничный, Кувшин, в нем красное вино.

Так в жизни трезвой и обычной Простому смертному дано