Эфендиев с.И. Национальная специфика поэзии к. Кулиева

Кайсын Кулиев - талантливый балкарский поэт. Без его поэзии невозможно представить художественную культуру балкарского народа. В основе его поэзии лежал богатейший народный фольклор и этнофилософия балкарского народа. В своей поэзии он глубоко выразил веками накопленный духовно-нравственный опыт, философию и мудрость своего народа. В этом заключается сущность и неповторимые национальные черты, этнокультурная специфика Кайсына Кулиева.

Он являлся духовным выразителями балкарского народа, его менталитета и его мироощущения.

С тех пор, как я рожден, с тех давних пор

Я видел много рек, озер и гор.

Прекрасные я видел города

И многие места земной юдоли -

Почти окраины земли, куда

Я отправлялся не по доброй воле.

.........................................................

Но где б я ни был, были вы со мной,

Хребты моей Балкарии родной.

Со мною ваша белизна была,

И красота и вышина была,

Они превозмогали боль мою,

И род мой, что не мал, хоть малочислен,

Со мною пребывал в любом краю,

Благодаря чему я жил и мыслил,

Не погибал, но побеждал в бою (1)

Перевел Н.Гребнев

В своих стихах и поэмах он воспел родные места - Чегемское ущелье, белоснежные вершины Эльбруса, Ушбы и Казбека, облака плывущие в синем небе над горами Кавказа, альпийские луга, горных туров и орлов, медленно идущих в упряжке быков по горным дорогам, балкарские сакли и маленькие дворики у подножья скал, в кавказских бурках и башлыках чабанов и табунщиков, стерегущих стада овец и лошадей на высокогорных пастбищах, стройных горянок, несущих из родника в кувшинах чистую прозрачную воду, и лихих наездников-джигитов. Это тот мир, который был ему близок и понятен, где он провел свое детство и юность и куда часто приезжал к родным будучи уже известным поэтом.

В стихотворении “Старым горским мастерам”(1958) он писал:

Я - ваш внук, который рожден

В старом доме, созданном вами,

Пуповиной соединен

С этим краем его камнями.

В тех местах, где и тропок нет,

Вы о камни сбивали ноги,

Чтоб я шел через сотни лет

По проложенной вами дороге.(2)

Эти поэтические мысли он воплотил в стихах “Быки, идущие на заре”, “Балкарский пейзаж”, “Говорю родной земле”, “Горы мои”, “Я пришел с гор”, “Дождь сечет бичами скалы..”, “Касыда горам” (“О горы, вы мои учителя...”), “Молитва скалам”, “Гора” (“Блестящая снегами в вышине..”), “Гора” (“Ей равных не было по красоте...”), “Гора говорит со снегопадом”, “Гора дает приют”, “Горные вершины” (“Судимый мыслями повинными...”), “Горы, скажите, погибнет ли радость?”, “Горцы-крестьяне” (“Труженики, не говоруны...”).

В 60-х годах, так называемые местные “знатоки” национальной литературы, Кулиева не раз упрекали в том, что он много писал о горах, об этноприроде, употребляя кавказскую атрибутику. Защищаясь от такой необъективной критики, необоснованных нападок некоторых партийных руководителей, пытавшихся указывать поэту , о чем он должен писать, Кулиев на одном из выездных заседаний Союза писателей РСФСР, проходившем в октябре 1959 года в г. Нальчике, говорил: ”Горы - это поэзия. Северокавказская этнокультура тысячелетиями связана с горами. Горы - это не только снежные вершины, но и великолепие, красота, это чувство чего-то великого, это вроде Бетховена или Маяковского! А с другой стороны, попробуйте жить без гор, потому что и реки оттуда идут, и леса там растут, и то, что необходимо нам, там рождается и находится в их недрах. Попробуйте жить без Эльбруса и Казбека! Конечно, не надо риторически кричать: ”Я вас люблю, горы! Я без вас умру, горы.” Так писать нельзя, но облик гор должен сиять в нашей поэзии. Нельзя обвинять поэзию поэтов, говоря, что горы - не тема поэзии. Так я мыслю” (3). На этом же заседании поэт утверждал:” Здесь много говорилось не в положительном смысле об арбах, бурках и прочих вещах, встречающихся в нашей поэзии. Я хочу поэтому начать свое выступление именно с арбы и бурки. Говорили не раз, что у меня в моих стихах много орлов, кинжалов, камней, бурок и гор. Я не буду спорить с товарищами, указавшими мне на этот, якобы, недостаток. Хочу сказать в защиту бурки и арбы; что арба в наше время - это не тот транспорт. Я с этим согласен. Предыдущий товарищ - это мой друг В.Дементьев. Он сказал, что ехал от Майкопа до Эльбруса и почти не видел бурок , ни арбы. Но я хочу подчеркнуть одно, чтобы наша поэзия служила бы нашему народу и нашему времени так же верно, как служила горцам и служит до сих пор эта простенькая арба и бурка, особенно путникам в горах. Сейчас мы имеем другой транспорт передвижения - самолеты, легковые автомашины, вездеходы и т.д. Но тогда при бездорожье и при отсутствии современных мостов арба и бурка были необходимой частью горской жизни. Национальный характер в литературе не создается внешней атрибутикой - ни буркой, ни папахой, ни кинжалом, ни горами, а общечеловеческими мотивами и в творчестве лучших поэтов преобладало именно это качество” (4). Именно эти качества поэзии увидели и высоко оценили лучшие переводчики и почитатели таланта Кулиева, когда обсуждали 25 февраля 1965 года сборник стихов “Раненый камень”, выдвинутый на соискание Ленинской премии. Так, в своем выступлении Семен Липкин сказал: “ Его поэзия - душа балкарского народа. Никто так не выразил менталитет балкарской нации после Кязима Мечиева, как Кайсын Кулиев. Может возникнуть естественный вопрос: “А важно ли выразить национальное, ведь балкарцев всего около 60 тыс. человек? Их можно поселить в двух высотных домах. Но не будет выразителя двух высотных домов. Большая ли это беда? Большая. Каждая нация - это есть часть человечества, в которой есть все черты человечества. Уничтожение одной нации - это есть утрата уникальных, этнокультурных и этнопсихологических черт человечества. Мы не могли существовать без балкарского народа и без других народов, которых постигла та же судьба, когда депортировали их из отчего края. Нельзя было вычеркнуть балкарцев из списка человечества, потому что Кайсын Кулиев - выразитель человечества” (5).

Любовь к своей нации, ее языку - естественна и закономерна. Нет человека, который не испытал бы неискоренимого чувства любви и привязанности к земле дедов и прадедов, к родной культуре, к своим традициям и обычаям. Все эти чувства предельно ясно выражены в его поэзии. Он гордился словом “кавказец из Чегема”. Национальная гордость - важная сторона национального самосознания, выступающая как одна из элементов общественного сознания. И она берет начало с земли отцов. Так, в стихотворении “Самое дорогое”(1942) он писал:

В тепле твоих пещер я ночевал, Кавказ,

На гладкий камень голову склоня;

За трубкой у костра я слушал горский сказ,

И ночь, как буркой, кутала меня.

По горным пастбищам, среди орлиных скал,

Я кочевал, на посох опершись,

На бешеном коне над пропастью скакал,

Крутой тропой карабкался, как рысь (6).

Перевел Л. Шифферс

Родная земля - это истоки творческих сил поэта. Она давала вдохновение для прославления и родного очага и Отчизны. Национально-самобытное у него органически сочеталось с общечеловеческими мотивами. Глубокое философско-эстетическое осмысление темы “малой родины” шло параллельно с поэтическим воспеванием огромной России (“Сосны России шумят”, “Из тетради “В старой Руссе”), а также стан мира ( “Строки любви к Праге”, “Стихи, написанные в городе Скопле”, “Стихи, написанные по пути из дальних стран”, “Дождь в Братиславе”, “Жизнь на земле не убить !”, посвященное памяти Индире Ганди.) Поэтому Кулиев писал: “Когда я говорю с горами, я с целым миром говорю”.

Примечания:

1. Кулиев К. Собр. соч. в 3-х т., 3. М.,1987.- С.89

2. Там же, т.1. С.140.

3. Архивный центр новейшей истории КБР, ф.693, оп.1, ед.хр.219, л.94.

4. Там же.

5. ЦГА КБР, ф.852, оп.6, ед.хр.33, л.3.

6. Кулиев К. Собр. соч. в 3-х т., т.1. М.,1987. С.63.