Глава 4. Накануне войны

311

мании, так как стало очевидно, что «Стальной пакт» приносит выгоды только Германии и угрожает сохранению мира в то вре-мя, когда Италия в нем особенно нуждается.

25 августа Муссолини получил единственное хвалебное посла-ние от Гитлера, который информировал его о том, что произош-ло, представив случившееся как невероятный выигрыш для «Оси». Муссолини терял терпение и, хотя в предыдущие дни усердно ра-ботал над подготовкой послания, где была отражена его реакция на известия, сообщенные ему Чиано и Аттолико после Зальцбур-га, в тот же день, 25 августа, он переписал заново текст письма и твердо заявил: Италия понимает отношение Германии к Польше и готова была бы участвовать в оборонительной войне, но в слу-чае всеобщей войны, спровоцированной нападением Германии, итальянцы не будут участвовать, если Германия будет не в состо-янии немедленно поставить Италии необходимое стратегическое сырье, чтобы она могла противостоять вероятному нападению Англии и Франции. Муссолини, наконец, напоминал Гитлеру, что «во время наших встреч было предусмотрено, что война воз-можна после 1942 года... Считаю своим прямым долгом, как ло-яльный друг, - добавлял Муссолини только внешне дружески, но, в сущности, с упреком и намеком, — сказать вам всю правду и показать вам реальное положение вещей: отказ от этого мог бы повлечь за собой неприятные последствия для всех нас». Наконец, для характеристики настроений, господствовавших в окружении Муссолини, достаточно привести замечание Чиано, который за-писал в своем дневнике: «Союз между Москвой и Берлином -это уродливый брак, который противоречит букве и духу наших договоров. Эта акция направлена против Рима, против католи-цизма; она означает возврат к варварству, а наша историческая роль заключается в том, чтобы выступить против него всеми средствами и во всеоружии».

25 августа Гитлер узнал о реакции Италии. В тот же день он получил сообщение о подписании англо-польского договора о взаимопомощи. Это было еще одно свидетельство того, что со-глашение с СССР не привело к изоляции Польши, а, наоборот, содействовало созданию единой системы гарантий, даже если она и не стала немедленно эффективной. В тот момент он знал, что Польшу можно было атаковать, потому что никто не смог бы оказать ей помощь без промедлений. Но при нападении на Запад Германия вынуждена была опираться только на Советский Союз и действительно готовиться к всеобщему конфликту, не рассчи-тывая на содействие Италии, которое помогло бы, хотя и немно-го, уменьшить опасности, связанные с войной.

312

Часть 2. Вторая мировая война

4.6.5. НАЧАЛО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Приказ о нападении на Польшу утром 26 августа после не-скольких часов мучительных колебаний был отозван и акция пе-ренесена на 1 сентября. Германский диктатор утратил всяческие иллюзии как относительно Японии, так и Италии. Он убедился также в безнадежности и безрезультатности переговоров с фран-цузским послом Кулондром и английским послом Гендерсоном, которому Гитлер повторил уже известные предложения о боль-шом соглашении, но при этом предусматривалось решение поль-ской проблемы в соответствии с пожеланиями Германии. В то время как со всех сторон множились призывы к миру, фюреру надлежало принять окончательное решение.

Геринг обратился к своему шведскому другу Далерусу, кото-рый 26 августа прибыл в Лондон, откуда сообщил в Берлин о ре-акции Великобритании. В течение нескольких дней казалось, что диалог вновь наладился. Многообразие предложений и диплома-тических перипетий при внимательном изучении показывает, что дискуссии были полны противоречий и парадоксов для обеих сторон, включая и Гитлера. 29 августа польское правительство за-явило о готовности объявить всеобщую мобилизацию. Если срав­нить это сообщение с военными приготовлениями Германии в течение нескольких месяцев, то становится очевидным различие в поведении сторон и в степени готовности к войне. Но даже это сообщение, пришедшее из Варшавы (и превратившееся в офици-альное решение 30 августа), заставило дипломатов развернуть ли-хорадочную деятельность. Вечером того же 29 августа Гитлер принял Гендерсона и представил ему как большую жертву готов-ность германской стороны продолжать далее переговоры на осно-ве ультимативных предложений, в соответствии с методами, ко-торые Гитлер неоднократно использовал с 1938 г.

Фюрер потребовал, чтобы польское правительство направило в Берлин полномочного представителя, который мог бы вести пе-реговоры и принимать ответственные решения. Может быть Гит-лер уже предвкушал, что он вновь использует все свое красноре-чие, как это уже было с Шушнигом и Гахой. В действительности никто не мог просить поляков согласиться с такой процедурой, что было равносильно тому, чтобы передать их, как потерпевших поражение и униженных, в руки победителя. Поляки не считали себя побежденными и униженными, и у них хватало национальной гордости, чтобы не склониться перед требованиями Германии.

Наконец, Гендерсону и Вайцзекеру удалось убедить польского посла в Берлине Липского встретиться с Риббентропом в качестве