Глава 3. Кризис и крах Версальской системы

187

от принципа) их сущностного отличия от капиталистического лагеря и согласились участвовать в общей конференции по разо-ружению. Именно с целью уравновесить уступку, сделанную Гер-мании, Эррио намеревался возобновить, наконец, переговоры, которые в течение многих лет советская дипломатия пыталась ве-сти с Францией.

Еще с 1927 г. правительство Москвы предлагало пакт о нена-падении, что резко противоречило секретным соглашениям об осуществлении германского вооружения на советской террито­рии. Но в 1932 г. даже Сталин почувствовал необходимость, по крайней мере внешне, показать свою враждебность германскому ревизионизму: это был самый подходящий путь, чтобы убедить французов принять предложение советского министра иностран-ных дел Максима Литвинова и подписать 29 ноября 1932 г. пакт о ненападении между двумя державами. Для Франции это был, пусть небольшой, шаг вперед, который мог привести к весьма за-метным результатам.

Правительство Эррио пало в конце 1932 г. Во Франции на-ступил смутный период, отмеченный финансовыми скандалами и бурными политическими событиями. Если до 1931 г. экономи-ческий кризис еще не давал о себе знать во Франции, то в 1932 г. французы почувствовали его воздействие: безработица, падение промышленного производства, трудности в торговой сфере, рост напряженности в международных отношениях. В результате Фран-ции становится все труднее добиваться реализации своего курса: оказание финансовой помощи в обмен на обязательства участво-вать в ее системе безопасности.

В течение года сменилось пять различных правительств, хотя на Кэ д’Орсе до начала 1934 г. оставался Жозеф Поль-Бонкур. Деятельность этого министра резко осудил Дюрозель за его при-верженность формуле «коллективной безопасности» именно в то время, когда японцы завершали захват Маньчжурии, а в Берлине перешел в наступление Гитлер. В этих новых обстоятельствах Поль-Бонкур долгое время льстил себя надеждой на сближение с Германией. Гитлер демонстрировал французам свои добрые уст-ремления к достижению взаимного компромисса, в особенности потому что, как считали англичане и американцы, в ситуации, когда конференция по разоружению продолжала свою работу, хотя и дышала на ладан, именно французы должны были бы про-явить добрую волю. По мнению США и Великобритании, вопрос о безопасности мог серьезно рассматриваться только после того, как Франция предпримет символический шаг по сокращению своих вооруженных сил, которые казались им весьма мощными

188

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

в сравнении с германскими, существовавшими еще только в пла-нах Гитлера, а не в действительности.

Как и планы Муссолини, нацеленные на подрыв Локарнских соглашений, предложение Германией компромисса с Францией было ни чем иным, как уловкой с целью воспользоваться случаем и оттянуть время, чтобы потребовать от конференции по разору-жению принять календарь реконструкции германской военной машины. Это стало абсолютно ясно в конце 1933 г., когда, вос-пользовавшись отказом других стран поддержать предложения Германии, Гитлер спровоцировал выход Германии из Лиги На-ций с шумным скандалом. Его аргументы сводились к тому, что другие державы, признав и для Германии положение о равенстве прав в области вооружений, препятствовали его практической ре-ализации. Таким образом, Франция утратила инициативу, внимая циничным посулам Гитлера и погрязнув в безрезультатных пере-говорах по пакту четырех.

3.3.2. СОВЕТСКО-ФРАНЦУЗСКОЕ СБЛИЖЕНИЕ

Отношения с Советским Союзом стали единственным направ-лением внешней политики Парижа, которое получило определен-ное развитие. Обмен краткими визитами привел к подписанию в августе 1933 г. временного торгового протокола, трансформиро-ванного 9 января 1934 г. в окончательное соглашение. Наиболее важным элементом была идея пакта о взаимопомощи, выдвину-тая Советским Союзом и содержавшая в зародыше будущее со-глашение 1935 г. Сближение этих двух стран вызывало тревогу и опасения восточных союзников Франции, прежде всего, Польши, которая не случайно 26 января 1934 г. подписала с Германией пакт о ненападении. Это не было разрушением старой системы союзов, но сама акция была воспринята как призыв к Франции и к Европе в целом обратить внимание на то, с какой быстротой разворачиваются события в Германии, и на то, что новая между-народная ситуация таит опасность для Франции.

Эти страхи передались по наследству Луи Барту от его пред-шественника Поля-Бонкура. Придерживаться неизменной кон-цепции безопасности означало суметь преобразовать ее в систему эффективных, не противоречивых союзов. Единственный союз, который мог приобрести подобный характер, был союз Франции и Великобритании, т.е. единственный, который не был оформлен договором, но существовал по самой природе вещей, хотя и нахо-дился постоянно под угрозой в связи с тем, что англичане отно-сились с опасением к претензиям французов на гегемонию.