2.3. Особенности становления российских со

В силу многих причин в российском социуме очень слабо развита способность к самоорганизации, и многие века, как известно, государство традиционно доминировало над обществом. Естественно, такая формула взаимоотношений власти и народа не способствовала развитию института связей с общественностью. В этом заключается одна из главных причин слабого развития ПР в нашей стране. Иерархическая структура власти недооценивает обратную связь с обществом и, следовательно, диалог с общественностью.

По мнению Д.С. Лихачева, «исторический путь русского народа сопровождался трагической борьбой со степными народами за национальную независимость, за национальное освобождение при татаро-монгольском иге, затем – с иноземными интервентами XVII в.

Ускоренное развитие централизованного государства, вызванного внешними обстоятельствами, сделало его особенно сильной машиной подавления народа. Государство развивалось за счет развития культуры. Государственное строительство притягивало к себе все силы народа, отвлекая народные силы от других областей культурной деятельности»²¹.

Тем не менее и в русской истории можно обнаружить элементы связей с общественностью, в частности развитие ораторского искусства.

Учить, нравиться, убеждать – такие цели ставили перед ораторами античные и средневековые риторики. Оратор как учитель и наставник должен уметь говорить просто и возвышенно, выражать справедливые и добрые мысли так, чтобы слово его служило к исправлению нравов. Как писал византийский ритор IV века Григорий Константинопольский, «через слово я обуздываю порывы гнева или усыпляю иссушающую зависть, им успокаиваю печаль… Слово поэтому делаю сообщником всей жизни, добрым советником и вождем…» От оратора ожидалось не только простое, умное и справедливое слово, но слово вдохновенное, проникнутое страстью, ибо ораторство – это своего рода борьба. Оратор обличает, воспевает, негодует, защищает, зачастую навлекая на себя гнев «сильных мира», но не отступает от своей трудной миссии говорить людям правду.

В красноречии Древней Руси, воспринявшей высокие традиции античности и Византии, складывается трогательный образ автора – «печальника Русской земли». Русские ораторы осознавали огромную ответственность за судьбу своей Родины. Они не могли молчать, видя «великие нестроения века сего», активно вмешивались в общественную жизнь, давали советы и учили простых людей и «сильных мира».

Слово, проповедь – жанр, главная функция которого состоит в воздействии на общественное мнение. Ораторское искусство Древней Руси публицистично в своей основе, поскольку оратор, как и публицист, выражает те потребности, которые значимы для общества.

С искусством ораторской речи Русь познакомилась уже в конце X – начале XI в. по лучшим образцам византийской и южнославянской литературы. После того как князь Владимир Святославич в 988 году крестил Русь, в истории древнерусской культуры начинается период освоения духовных богатств христианских стран.

Теорию красноречия древнерусские книжники заимствовали из Византии, где существовала целостная и стройная система ораторских жанров. Творчество таких замечательных византийских ораторов, как Иоанн Златоуст, Василий Великий, Ефрем Силин и других, оказало большое влияние на развитие древнерусского красноречия. В ораторской прозе Древней Руси по аналогии с византийским красноречием можно выделить два стиля: красноречие дидактическое, или учительное, и красноречие панегирическое, или торжественное.

Дидактическое красноречие обычно преследовало цели морального наставления, информации, объяснения новых понятий и т.д. Ораторы стремились говорить просто, безыскусственно, почти не прибегая к цитированию авторитетных источников. В этих сочинениях содержались нравственные требования: трудолюбия, скромности, заботы о родителях, детях, семье, стремления к знаниям… Ораторы ставили перед собой серьезные задачи воспитания высоких моральных качеств, идеалов гражданского служения.

Памятники торжественного красноречия были приурочены к знаменательным датам церковной истории или посвящались событиям государственного значения – успешному походу против врага, строительству города, собора и т.д. В пределах выбранной темы древнерусские авторы зачастую затрагивали важные вопросы внутренней и внешней политики, государственного устройства, церковной и светской власти. «Слово о Законе и Благодати» Илариона (XI в.), «слова» Кирилла Туровского (XII в.), инока Фомы (XV в.), Максима Грека (XVI в.), Симеона Полоцкого (XVII в.) и других – яркие образцы торжественного красноречия.

Важным компонентом государственного управления в Древней Руси было вече. Обычай вечевых совещаний существовал издревле в родовых союзах и общинах. Вече призывало и рядило князя; вече судило своих граждан, начинало войны и заключало мир с соседями.

В период феодальной раздробленности влияние вече усилилось, так как заметно ослабла великокняжеская власть. Собрания горожан вступали с князьями в договоры, призывали князей, угодных им, и не пускали в город князей нелюбимых. Вече старалось влиять на ход княжеских усобиц, требуя прекращения или возбуждая войну против враждебных городу князей. Для управления делами своего города вече выбирало своих людей.

Обычно по звону колоколов на вече сходились все свободные взрослые люди города. Дело докладывалось вечу или князем, если вече собирал князь, или «старейшинами града», выборными властями города. Вече криком высказывало свое мнение. Для решения дела требовалось, чтобы все сошлись в одном мнении. Отдельных голосов не считали, а на глаз убеждались, что нет заметных возражений против господствующего мнения. Если же возражения были громки и упорны и меньшинство не желало подчиниться большинству, то дело доходило до открытой ссоры и междуусобиц. Как отмечал В.О. Ключевский, «когда вече разделялось на партии, приговор вырабатывался насильственным способом, посредством драки: осилившая сторона и признавалась большинством».

Так в городах укреплялось вечевое управление, с которым князьям приходилось считаться. Эта ситуация побуждала князей более внимательно относиться к общественному мнению.

Разрушение в монгольский период большинства крупных городов Восточной Руси нанесло городским демократическим институтам сокрушительный удар. Вече как постоянный элемент управления было уничтожено.

Процесс объединения русского государства и борьба с татаро-монгольским игом способствовали активизации общественной мысли, так как государственная централизация затрагивала интересы всех социальных групп. Кроме того, публицистика пыталась осмыслить роль России на мировой арене, тем более что в 1453 году произошло падение Константинополя, которое произвело на современников самое глубокое впечатление.

В начале XVI в. идея «Москва – третий Рим» получила развитие в посланиях монаха псковского Елеазарова монастыря Филофея. Он доказывал, что центр христианства из Рима перешел в Константинополь, а затем в Москву. Пропаганда исторического значения России как мирового центра христианства, естественно, оказывала значительное влияние на общественное мнение. Таким образом, теократический лозунг «Москва – третий Рим» можно рассматривать как прекрасный образец политических и религиозных ПР русской церкви.

В XVI в. важнейшим достижением русской культуры стало книгопечатание. Первая типография в России начала работать около 1553 г., но имена первых мастеров неизвестны. В 1563 г. в Москве по царскому повелению и на государственные средства сооружается типография. Создателем и руководителем Печатного двора были дьяк одной из кремлевских церквей Иван Федоров и белорусский мастер Петр Мстиславец. В марте 1564 г. вышла первая книга «Апостол», хорошо исполненная в техническом отношении.

Однако вскоре Иван Федоров и Петр Мстиславец были вынуждены покинуть Москву. Обосновавшись на Украине, они в последующие годы снова выпустили ряд крупных изданий: вновь «Апостол», а также «Библию». В Львове была напечатана и первая книга светского содержания – букварь с грамматикой (1574).

Не прекратилось издательское дело и в России. Во второй половине XVI в. работали типографии в Москве и в Александровской слободе. Всего было издано 20 книг, некоторые – тиражами до тысячи экземпляров.

Впрочем, печатная книга даже в XVII в. не вытеснила рукописную, потому что издавалась в основном богослужебная литература. Летописи, сказания и Жития святых по-прежнему переписывались от руки.

Русские цари неплохо разбирались в политическом театре, хотя их знания в этой области носили интуитивный и эмпирический характер. Особенно яркие политические перформансы демонстрировал Борис Годунов.

В 1598 году умер царь Федор Иванович, не оставив наследника престола. Началась ожесточенная борьба за власть. Наиболее реальным претендентом на царский престол был Борис Годунов, хотя у него имелись серьезные соперники, например бояре Романовы. Раскол в верхах привел к тому, что вопрос о престолонаследнике был перенесен из думных и патриарших палат на площадь. Противоборствующие партии пускали в ход всевозможные средства – от агитации до подкупа, стараясь заручиться поддержкой столичного населения. В кризисной ситуации все апеллировали к общественному мнению.

Патриарху, стороннику Годунова, удалось организовать шествие в Новодевичий монастырь. Борис благосклонно выслушал речи соборных чинов, но на все их «моления» отвечал отказом. Выйдя к толпе, он со слезами на глазах клялся, что и не мыслил посягнуть на «превысочайший царский чин». Мотивы отказа Годунова от короны нетрудно понять. Как видно, его смущала малочисленность толпы. Кроме того, он хотел покончить с клеветой насчет цареубийства. Чтобы вернее достичь этой цели, Борис распустил слух о своем скором пострижении в монахи. Настроения в столице стали меняться, и было ясно, что новый крестный ход в поддержку Годунова неизбежен.

На следующий день духовенство вынесло из храмов самые почитаемые иконы и двинулось крестным ходом в Новодевичий монастырь. Выйдя к народу, Годунов обернул шею тканым платком и дал понять всем, что скорее удавится, чем согласится принять корону. С еще большим усердием люди кричали: «Сжалься, государь Борис Федорович, будь нам царем-государем!» После многократных просьб духовенства и народа Борис согласился наконец-то принять царский сан.

В сентябре 1598 г. Годунов венчался на царство в Успенском соборе в Кремле. Патриарх Иов возложил на его голову «шапку Мономаха». Боярин Мстиславский осыпал его золотыми монетами в дверях церкви. Новый «помазанник Божий» нарушил торжественную церемонию речью, не предусмотренной ритуалом. «Отец мой, великий патриарх! – воскликнул он посреди литургии. – Бог тому свидетель, не будет отныне в моем царстве нищих и бедных». Сжимая ворот расшитой рубахи и ударяя себя в грудь, Борис промолвил, что поделится со всеми последней сорочкой. Однако рок истории оказался сильнее Бориса Годунова и его попыток внедрить в общественное сознание благоприятный имидж нового, доброго царя как антитезу Ивану Грозному.

В начале XVII в. Россия пережила трагическую Смуту, в которую были втянуты практически все социальные группы и слои. Смутному времени предшествовало резкое обострение социальных противоречий и тяжелый хозяйственный кризис, порожденный опричниной и войнами. Положение усугубил династический кризис, вызванный смертью последнего представителя династии Рюриковичей Федора Иоанновича (1584-1598). В результате на Россию навалились все напасти одновременно: волнения в обществе, борьба за престол, иностранная интервенция и захват интервентами русской земли. В стране воцарились разруха, хаос, произвол и насилие.

Кризисной обстановкой в России воспользовалась Речь Посполитая, которая не только инициировала движение самозванцев, но и начала открытую интервенцию. В 1610 г. польские войска вошли в Москву. Иезуиты, в свою очередь, не оставляли попыток подчинить русскую православную церковь римскому католицизму. Тем временем шведские войска оккупировали значительную часть северо-запада страны. Россия оказалась перед прямой угрозой утраты национальной независимости.

И именно в такое драматическое время церковь, во главе которой стоял патриарх Гермоген, сумела с помощью духовно-патриотического общения с русским народом организовать сопротивление иностранным захватчикам. Гермоген начал рассылать по городам письма и грамоты, призывая народ вооружиться на защиту православия. Гонения интервентов лишь упрочили его репутацию как борца за национальную независимость. В конце концов Гермоген за свою деятельность был заключен в тюрьму, где он и умер.

Однако влияние духовенства на общественное мнение возрастало. Исключительно важную роль в спасении Московского государства сыграла в это время Троице-Сергиева лавра. Архимандрит Дионисий и келарь Авраамий Палицын всеми силами старались поддержать упавший дух народа, и непрерывно рассылали увещательные грамоты по областям, призывая русских людей на защиту православной Веры и Отечества. Грамоты эти передавались из города в город и возбуждали в народе сильное воодушевление. Вскоре объединенные патриотические силы освободили Москву и изгнали поляков из страны.

Таким образом, в смутное время духовное общение с русским народом явилось одним из важнейших факторов национальной борьбы за свободу и независимость России.

Хотя книгопечатание в России возникло в начале второй половине XVI в., тем не менее до конца века было издано около 20 книг, за вторую половину XVII в. по неполным данным – 382, а во второй половине XVIII в. один только Н.И. Новиков издал свыше 1000 книг²².

В XVIII в. печатная книга стала главным инструментом просветительской деятельности прогрессивной общественности. История русской книги в этот век – история напряженной борьбы за национальную культуру, за свободу мысли, борьбы против невежества и косности. Царское правительство понимало, какое сильное оружие печать. Оно всемерно стремилось поставить издательское дело себе на службу, держать его в своих руках.

Прогрессивные писатели и издатели боролись за возможность свободно выражать свои взгляды. Сила была не на их стороне. Приходилось вырабатывать эзопов язык, действовать в обход цензуры. Многие расплачивались за это свободой.

В древней Руси, по выражению В.О. Ключевского, читали много, но немногое и немногие. То немногое, что читалось, было в значительной мере религиозного содержания. Каждое слово в книге воспринималось или как прямо божественное, или как «боговдохновенное». Книгу не столько любили, сколько почитали. Разумеется, были такие мирские произведения, как летописи, «Слово о полку Игореве», «Задонщина» и другие. Однако преобладание религиозной книги делало господствующим именно «почитание книжное».

В XVII в. начинается кризис религиозного мировоззрения. Высвобождение мысли из-под влияния религии переплеталось с изменением отношения к книге. Новая книга помогала этому высвобождению, стимулировала размышления и критику. Процесс этот продолжался и в XVIII в., захватывая постепенно различные слои русского общества.

Первой светской печатной книгой в России было «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» (1647-1649 гг.). Это переводное сочинение – первое русское наставление для военного обучения. «Учение» было иллюстрировано 35 гравюрами на меди, исполненными для этого издания в Голландии. Такие иллюстрации прикладного характера – новость в русском книжном деле.

Важной новостью было появление в первые годы XVIII в. настенных научно-технических плакатов для учебных целей. Разумеется, при этом не забывались и пропагандистские цели. Первым таким плакатом были «Сигналы, надзираемые в случае бросания или вынимания якоря» (1701 г.). В 1705 г. вышел плакат «Новый способ арифметики феорики или зрительныя». Издателем плаката был В.А. Киприанов – один из замечательных книжных деятелей первой четверти XVIII в.

Перемены в книжном деле происходили постепенно, по мере накопления опыта, развития понимания задач и особенностей новой книги, повышения издательского мастерства и вкуса. Вскоре стало очевидной необходимость последнего и решительного шага в процессе отделения светской книги от религиозной. Был создан новый гражданский шрифт в отличие от старого, кирилловского. В 1708 г. вышли первые книги, напечатанные новым шрифтом. В 1710 г. последовал указ Петра I о разграничении функций старого, кирилловского и нового, гражданского шрифтов. Согласно этому указу, светские книги следовало печатать гражданским шрифтом, а церковные – кирилловским.

Введение гражданского шрифта было не просто технической переменой, но имело и серьезное идеологическое значение. Как отмечал известный русский филолог В.В. Виноградов, «введение русской гражданской азбуки обозначало упадок церковно-книжной культуры средневековья, утрату церковнославянским языком господствующего положения в структуре русского литературного языка и вместе с тем намечало пути дальнейшей борьбы за создание на народной основе национально-русского литературного языка».

Среди издательских начинаний первой четверти XVIII в. одно заслуживает специального внимания. Это – первенец русской периодической печати газета «Ведомости», которая вышла 2 января 1703 г.

Еще совсем недавно, при Алексее Михайловиче и даже позже, иностранные известия считались сугубо секретными. Иностранные газеты присылали в Россию в большом количестве, но поступали они лишь в Посольский приказ. Выборки из этих газет здесь переводили и из переводов составляли «вестовые письма», или «вести», «ведомости», «куранты». Дьяк Посольского приказа читал их вслух царю и, по его указанию, ближайшим боярам. «Вести» составлялись с 1621 по 1701 г.

К началу XVIII в. связи с зарубежными странами очень развились, с иностранцами общались теперь сравнительно широкие слои населения. Стало бессмысленным скрывать иностранные известия. Интересы политические и торговые требовали элементарной гласности. Кроме того, Петр I понял, что периодическую печать можно использовать как сильнейшее средство идеологического воздействия. Как и в других книжных делах, Петр I непосредственно занимался отбором материала и редактированием многих номеров «Ведомостей».

В апреле 1720 г. сотрудником в газету был назначен переводчик Яков Синявич, вошедший в литературу как первый русский хроникер, или первый репортер. Он поставлял в газету хронику придворной жизни.

Таким образом, реформы Петра I сыграли позитивную роль в развитии книгоиздательства и периодической печати, что, в свою очередь, способствовало европеизации общественного мнения.

В 1756 г. праздновалась первая годовщина со дня открытия Московского университета. На этом собрании с речью о патриотическом значении Московского университета выступил профессор красноречия Н.Н. Поповский. Присутствовшим были розданы печатные экземпляры речи Поповского и ода его сочинения. Эти произведения Поповского и приглашение на собрание были первыми изданиями типографии Московского университета.

В этом же году из университетской типографии вышли объявления о публичных лекциях профессоров, о публичных диспутах студентов. Публичные лекции и диспуты стали традицией Московского университета.

26 апреля 1756 г. Московский университет начал издавать газету «Московские ведомости».

В 1759-1764 гг. один за другим возникали первые частные журналы. Некоторые из них сыграли заметную роль в развитии русской литературы и публицистики. Они выразили созревшую в русском обществе потребность публичного обсуждения злободневных проблем. Полемика между журналами стала одним из факторов складывания общественного мнения в России.

В период правления Екатерины II в русском обществе предпринимались попытки разобраться в новых явлениях в экономике, политике, быту. Нападая на частные, хотя и существенные недостатки государственного аппарата, журналы этих лет не ставили коренных вопросов русской жизни, не затрагивали сколько-нибудь серьезно крестьянского вопроса.

Но критика и частных недостатков была неугодна правящей верхушке. Журналы оказались недолговечными. Однако это не сняло потребности в обсуждении положения в стране. Более того, такая потребность возникла и у правительства. На Уложенной комиссии впервые открыто был поставлен крестьянский вопрос, столкнулись две непримиримые точки зрения на него. Работа Уложенной комиссии освещалась в тогдашних газетах – в «Санкт-Петербургских ведомостях» и в «Московских ведомостях». Освещение было неполным: все сообщения тщательно фильтровались руководящими органами Уложенной комиссии. Но и такая гласность была новостью, она разжигала желание узнать больше. Роспуск комиссии породил в обществе недоумение и разговоры.

В этих условиях Екатерина II сделала шаг, которому нельзя отказать в смелости и оригинальности. Несомненно, это шаг в духе «просвещенного абсолютизма». Императрица стала журналисткой. Она предприняла издание журнала, который назвала «Всякой всячиной». Не запрещать критику недостатков российской действительности, но самой критиковать отдельные, второстепенные недостатки, общечеловеческие пороки и слабости – такова основная линия журнала Екатерины II, таков путь, по которому она хотела вести русскую журналистику и общественное мнение. Императрица ничего не имела против издания других журналов. Она была уверена, что они пойдут за ней. Однако здесь Екатерина II ошиблась. Искусно задуманный план был построен без глубокого учета изменений, которые происходили в русском обществе. Прежде всего, в России сформировалась интеллигенция, выработавшая свой взгляд на положение в стране, на самодержавие и политику императрицы.

В 1769-1774 гг. читатели журналов стали свидетелями того, как самодержавие, с одной стороны, а передовые журналы – с другой, открыто скрестили публицистическое оружие. Большинству читателей было известно, что журнал «Всякая всячина» издает, редактирует императрица, причем является в нем автором многих статей. Но официальным издателем его считался Г.В. Козицкий. Нападая на «Всякую всячину», журналисты делали вид, что не знают о ее подлинном издателе. Свои выводы против императрицы они вуалировали лестью, звучавшей, однако, подчас весьма двусмысленно в соседстве с сатирическими сценами из русской жизни.

Наиболее яркими, смелыми и по содержанию, и по форме были журналы «Трутень» (1769-1770 гг.) и «Живописец» (1772-1773 гг.) Н.И. Новикова и «Смесь» (1769 г.) анонимного издателя. С удивительным мужеством отстаивали издатели лучших сатирических журналов, в первую очередь Н.И. Новиков, свое право бичевать «жестокосердие» помещиков, взяточничество судейских чиновников, указывая при этом и конкретных лиц, виновных в злоупотреблениях. В журналах этих лет мы почти не встречаем статей научно-популярного характера. Зато в них много полемики со «Всякой всячиной», друг с другом.

Екатерина II недолго удержалась на уровне журнальной полемики. Она усилила цензуру, многих тем было запрещено касаться. Однако императрица не оставила попыток направлять общественное мнение своим пером. Она писала комедии, в которых высмеивались неугодные ей лица, аллегорические сказки и т.п. Она щедро награждала литераторов, восхвалявших ее политику и самодержавие. Более того, Екатерина II поощряла и субсидировала даже начинания Новикова – лишь бы это не было злободневно, лишь бы не затрагивался крестьянский вопрос, не подвергалось сомнению благоденствие России под екатерининским скипетром.

Потребность в книге, журнале, газете стала уже так велика, что приходилось с ней считаться и идти на уступки. Правительство старалось быть гибким, пыталось использовать книгу как идеологическое оружие в своих интересах. 15 января 1783 г. Екатерина II подписала указ, согласно которому разрешалось заводить частные «вольные типографии». После указа в обеих столицах, в провинциальных городах, даже в селах (у помещиков) одна за другой возникали частные типографии. Не все они оказались долговечными. Некоторые, издав несколько книг, прекратили свое существование.

Сильнейшее впечатление на власть произвела книга А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Он работал над своим произведением в конце 80-х годов. В 1789 г. началась Великая французская революция. В мае 1790 г. книга Радищева вышла в свет. Императрица оказалась одним из самых внимательных читателей «Путешествия…». «Бунтовщик хуже Пугачева», - таков был вывод Екатерины II. Почти весь тираж (650 экз.) этого издания был сожжен автором, когда ему стало ясно, что он будет арестован, а книга не избежит рук палача. Все же несколько экземпляров сохранилось. Идеи Радищева, решительно осуждавшие крепостное рабство и самодержавие, стали известны всей передовой России.

Радищев был предан суду и приговорен к смертной казни, которая была заменена ссылкой в Сибирь. За расправой с Радищевым последовала расправа с Новиковым. Он был арестован и заточен без суда в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет.

В 1796 г. последовал указ Екатерины II «Об ограничении свободы книгопечатания и ввоза иностранных книг… и об упразднении частных типографий».

Когда на престол вступил Павел I, он освободил Новикова, разрешил Радищеву переселиться в Саратовскую губернию, но цензуру еще более усилил. Ввоз иностранных книг был по-прежнему запрещен. Однако уничтожить издательское дело, прекратить выпуск книг было невозможно никакому деспоту. Уже в 1802 г. царское правительство снова разрешило открывать частные типографии.

Эпоха либеральных преобразований Александра I стимулировала развитие общественного мнения. Царское правительство настойчиво пыталось привлечь внимание общественности страны к новым либеральным планам. При императоре выдвинулась фигура нового государственного деятеля – М.М. Сперанского. Он подготовил план либеральных преобразований, в котором рекомендовал для предотвращения возможных революционных потрясений в России придать самодержавию внешние формы конституционной монархии.

Деятельность М.М. Сперанского вызвала сильное недовольство консервативного дворянства. В 1811 г. знаменитый писатель и историк Н.М. Карамзин выступил с запиской «О древней и новой России». Считая несвоевременными все мероприятия правительства Александра I, автор записки подверг их резкой критике. Н.М. Карамзин полагал, что деятельность по преобразованию России, осуществляемая императором, не соответствует исторической традиции русского народа. Он считал, что нужны не реформы, а традиционная сильная власть императора.

Правительство охотно пошло навстречу этим пожеланиям. Главный реформатор М.М. Сперанский был отстранен от государственной деятельности, и с попытками реформ было покончено. Реформаторам не удалось преодолеть сопротивление консервативного дворянства. Верховная власть питала иллюзию, будто в самодержавном государстве реформы можно проводить в приказном порядке, «сверху», игнорируя общественное мнение и предпочитая привычный, тайный, бюрократический способ решения назревших проблем. Александр I и реформаторы явно недооценили роль общественных связей в плане либеральных преобразований. И именно это не позволило им осуществить необходимые перемены.

Передовое дворянство, видевшее в реальной жизни продолжение прежней политики самодержавия, начало создавать тайные общества. Вначале декабристы делали ставку на просветительскую деятельность и общественные связи. Они видели в гласности действенное средство против самодержавного произвола. Нет другого лекарства против общественных язв, писал декабрист И.И. Пущин, «кроме мнения и гласности, которые, к сожалению, до сих пор в русском обществе считаются преступными, как будто дело общее (res publica) не есть дело каждого». Участники «Союза благоденствия» полагали, в частности, что «мнение правит миром». Пути достижения своей цели члены Союза видели в пропаганде своих взглядов и предложений, направляемых правительству. Кроме того, декабристы занимались просветительской и филантропической деятельностью. Однако отклика они не услышали, и тогда радикально настроенные декабристы, разочаровавшись в общественных связях и просветительстве, перешли к тактике военной революции.

После разгрома движения декабристов контроль над умами и душами подданных был важнейшим направлением николаевского режима. Решить эту задачу попытался министр народного просвещения граф С.С. Уваров. Ключевым элементом уваровской политики, главным ориентиром духовного развития России должна была стать триединая идея: «православие, самодержавие и народность». Подчеркивая священный характер самодержавия, эта формула связывала его и с национальным характером России, и с надеждами основной массы народа.

В теории официальной народности православие как «истинная религия» провозглашалось основой духовной жизни русского народа. Самодержавие объявлялось гарантом нерушимости российского государства, который исторически обеспечивал и продолжает обеспечивать величие и мощь России. Отсюда следовал третий тезис теории – неискоренимое чувство народности, которое означало преданность русского народа царю и единение царя со своим народом. Апофеозом доктрины официальной народности служат известные слова шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа относительно прошлого и будущего России: «Прошедшее России удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что касается ее будущего – оно выше всего, что только может представить себе самое пылкое воображение».

Теория официальной народности давала искаженное толкование исторической роли русского народа как народа пассивного, лишенного всякой исторической инициативы. Ею обосновывались взгляды об особых путях развития России, отличных от путей развития стран Запада. Правительство Николая I проводило теорию официальной народности в качестве руководящего начала в политической жизни России. Она пропагандировалась во всей системе просвещения и воспитания, в журналистике, в области искусства.

В период правительственной реакции общие интересы и поиски новых теорий, реально отвечавших общественным чаяниям, пробуждали потребность в общении, в обмене мнениями. Появились кружки, в которых нелегально развертывалась агитационная деятельность против ретроградной политики Николая I.

В 30-е годы XIX века в стенах Московского университета действовал литературно-философский кружок Н.В. Станкевича – общественного деятеля, философа и поэта. В него входили К.С. Аксаков, В.П. Боткин, М.А. Бакунин, братья Киреевские. Наряду с пропагандой антикрепостнических идей, представители кружка, распространяли идеи немецкой классической философии, а также пропагандировали просветительские идеи, гуманистические идеалы.

В 1836 году в московском журнале «Телескоп» появилось «Философическое письмо» П.Я. Чаадаева, видного представителя общественной мысли России. В этом произведении автор резко осуждал прошлое России и обличал его настоящее. Противопоставляя «отсталую» Россию «передовому» Западу, Чаадаев заявлял, что в Европе, в отличие от России, господствуют идеи справедливости и порядка. В этих утверждениях Чаадаева, вызванных его душевным надломом, связанным с разгромом декабристов, содержался его глубокий протест против российской действительности. За эту смелую публикацию власть закрыла журнал «Телескоп», а автора «Философического письма» объявили умалишенным и установили за ним полицейский надзор.

Изложение взглядов П.Я. Чаадаева в печати ускорило процесс формирования двух идейных течений – западничества и славянофильства.

Западники придерживались идеи о единстве исторического развития человеческого общества, общности исторических путей Европы и России. Исходя из этого, западники считали, что в России рано или поздно установятся европейские порядки.

Диаметрально противоположных взглядов на исторический путь развития России придерживались славянофилы. Они считали, что у каждого народа своя судьба и свой путь. Следовательно, и Россия развивается по своему пути, который не имеет ничего общего с европейским. Славянофилы предлагали возродить государственный институт Московской Руси – Земский собор. В значительной степени их политические взгляды отражала формула: «Сила власти – царю, сила мнения – народу». С точки зрения славянофилов, основу русского общества составляло общинное сознание и принцип согласия, в отличие от западноевропейского индивидуализма. Большое значение славянофилы предавали православию, которое ставило общее выше частного и призывало к духовному самоусовершенствованию, а не к переустройству мира.

Однако, несмотря на внешние идеологические различия, и западники, и славянофилы выступали в защиту прав личности, общественной свободы, протестовали против деспотизма, бюрократизма и крепостничества.

В 1853 году в Лондоне А.И. Герцен основал «Вольную русскую типографию». Ее издания – альманах «Полярная звезда» и газета «Колокол» – стали первыми представителями бесцензурной русской прессы.

Итак, николаевский режим традиционно отвергал диалог с русским обществом, и общественные связи, естественные и свободные в демократическом государстве, в царской России были обречены на трудное существование в условиях цензуры и полицейских репрессий. Вместо того чтобы идти к общей цели вместе, царизм жестоко расправлялся с лучшей частью российского общества.

Поражение России в Крымской войне и последовавшая за этим отмена крепостного права в значительной степени оживили общественные силы в стране. Наряду с издававшимся в Лондоне «Колоколом» существовал другой важнейший центр русской демократии – журнал «Современник», издававшийся в Петербурге. Его ведущими сотрудниками во второй половине 50 – начале 60-х годов были Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов. Поколение революционеров-народников 70-х годов XIX века было воспитано на идеях и произведениях Чернышевского. Выступая со своими статьями в журнале «Современник», который подвергался цензуре, Чернышевский и Добролюбов не могли столь открыто и прямо высказывать свои идеи, как Герцен и Огарев в «Колоколе». Тем не менее их взгляды на решение общественных проблем страны способствовали росту и сплочению сил демократической интеллигенции России.

Среди ближайших последователей Чернышевского возник план систематической агитации путем прокламаций, адресованных различным слоям общества. Чернышевский непосредственно участвовал в реализации этого плана. Им было написано воззвание к освобождаемым крестьянам («Барским крестьянам от их доброжелателей поклон»).

Были и другие воззвания, адресованные различным слоям общества. В них подвергалась критике правительственная система, обличался обман народа реформой 19 февраля 1861 года, выдвигались требования установления демократического строя и т. п.

Репрессии правительства начала 60-х годов лишили революционное движение России его лидеров. Наступившая полоса реакции не позволила вести легальную политическую деятельность. В это время главной ареной общественной борьбы стала периодическая печать. В 1865 г. была снята предварительная цензура на публикации и ответственность за уже вышедшие статьи возлагалась на издателей.

Журнал «Современник», несмотря на арест Чернышевского и временное закрытие, по-прежнему остался ведущим органом демократической печати. С 1863 года его редакторами были Н.А. Некрасов и М.Е. Салтыков-Щедрин. Сотрудники журнала стремились, хотя и не всегда последовательно, продолжать традиции Добролюбова и Чернышевского.

Среди определенной части разночинцев был весьма популярен журнал «Русское слово», выпускавшийся Г.Е. Благовестовым. Его публикации были адресованы прежде всего учащейся молодежи, которая рассматривалась их авторами как главная сила демократического движения.

После покушения на Александра II в 1866 году, оба журнала были закрыты.

Властителем дум молодежи в пореформенной России был талантливый публицист и литературный критик Д.И. Писарев. В 1860-1866 годах он являлся идейным руководителем журнала «Русское слово» Потом он сотрудничал в журналах «Дело» и «Отечественные записки». Важную роль Писарев отводил просвещению народных масс, популяризировал в своих статьях материализм и естествознание. Под влиянием Писарева русская молодежь увлеченно занималась естественными науками, стремилась к распространению в народе грамотности, элементарных знаний. Среди его последователей, часто называвших себя «нигилистами», были сторонники как революционных, так и мирных, просветительских методов борьбы за переустройство общества.

Механизм формирования общественного мнения среди народа действовал иначе, чем среди образованного общества. Общественное мнение среди народа в дореформенное время, а среди крестьянства и в пореформенное, формировалось не посредством печатного слова, в процессе прямого межличностного общения. Среди крестьян, мещан, работных людей мнения распространялись стихийно. Носителями информации были солдаты, духовенство, отходники, странники, нищие, коробейники, пастухи и т. п. Всякого рода сведения распространялись среди народа довольно быстро и на огромные расстояния.

Роль информационного центра для городских низов и крестьян играли монастыри, куда на церковные праздники стекались многие тысячи людей из многих губерний. Каналами коммуникации были также ярмарки, базары и разного рода торжки, которые регулярно собирались в каждом городе, в каждом большом селе. Уже в последней трети XVIII века ярмарки связали всю страну не только в экономическом, но и в информационном и культурном смыслах.

Функции средства массовой информации для простолюдинов в городе и деревне выполнял кабак. Особенно велико было его значение для бедной средствами информации деревни, где он был настоящим сельским клубом. Мужчины собирались там постоянно. Посетители узнавали новости, текущие цены, здесь заключались сделки и по русскому обычаю «обмывались».

Как известно, общественное мнение проявляет достаточную динамичность, подвижность. Однако в традиционном обществе общественное мнение часто в течение жизни нескольких поколений сохраняло устойчивость и стабильность и закреплялось в обычаях, нормах, традициях. Социальные стереотипы и установки народа, например вера в доброго царя, слабо поддавались влиянию времени, пропаганде и агитации.

Итак, городские низы и крестьянство имели свое собственное мнение по принципиальным вопросам жизни. Это мнение было поистине общественным, поскольку отражало мнение целых классов. Однако государство считалось с их мнением меньше, чем с мнением образованного общества, и, как правило, лишь тогда, когда они устраивали массовые беспорядки, бунты – словом, активно выражали свое недовольство. В России, как и всюду, социальная и политическая значимость той или иной социальной группы и ее мнения зависела не столько от ее численности, сколько от ее сплоченности, способности лидеров мобилизовать членов группы на борьбу за свои интересы, ясно и твердо выразить свое мнение.

Во многих случаях, когда дело касалось войны, смены монарха и некоторых других событий, имевших общегосударственное значение, правительство пыталось формировать общественное мнение народа сознательно. Оно использовало все доступные ему средства массового воздействия: проповедь священников, внушение местной коронной администрации, авторитет царского имени, распространение слухов и легенд, печатное слово.

Во все времена и во всех самодержавных государствах важным каналом, связывавшим верховную власть с обществом и народом, являлась политическая полиция. В России она возникла в форме «Слово и дело государево» в XVII в. при первом Романове, чрезвычайно усилилась при Петре I, была реорганизована в административный институт при Николае I, была вновь в 1880 г. преобразована и включена в состав Министерства внутренних дел как Департамент полиции. Названия учреждений, осуществлявших функции политической полиции, изменялись, но главная цель их деятельности оставалась неизменной – сбор сведений об общественном мнении, настроениях и потребностях населения. Политическая полиция через свою не слишком широкую агентурную сеть достаточно квалифицированно изучала общественное мнение во всех сословиях, используя все доступные средства: перлюстрацию, слежку, подслушивании, провокаторов, подкуп и т. д. Некоторые общественные деятели, зная, что их письма перлюстрируются, намеренно писали в них откровенно о злободневных политических вопросах в надежде, что их мнение дойдет до правительства.

В течение всего императорского периода многочисленные придворные торжества и церемонии, поездки государя по стране, встречи с поданными являлись неотъемлемой чертой государственной политики в области общественных связей. В XIX в. вошло в правило, что наследники-цесаревичи путешествуют по России с целью ознакомления с организацией управления, с бытом и нравами населения. Например, будучи наследником, много путешествовал Александр II. Во время поездок он заходил в крестьянские избы, беседовал с простым народом о его нуждах и заботах, посещал фабрики и мастерские, присутствовал на уроках в сельских школах.

В начале XX в. в России было много элементов гражданского общества: масса добровольных общественных организаций, критически мыслящая общественность, общественное мнение, с которым считалась государственная власть, после 1905 г. – свободная пресса, политические партии и т. п. В принципе сформировался механизм, обеспечивавший передачу общественных настроений, желаний требований от общества к властным структурам, и контроль за их исполнением в виде законодательных учреждений и прессы. Однако Россия не успела отладить этот механизм, чтобы исключить силовое решение конфликта между обществом и государством.

Литература основная: 1, 2, 3, 4.

Литература дополнительная: 1, 3, 5, 11.