Стереотипы русского характера, кросскультурный аспект.

На основе результатов исследования А.Е. Грамницкого можно составить характерологический портрет “типичного русского”.

Русские считают, что уступают другим по уровню боевитости (в русской смелости больше безоглядной бесшабашности) и “рационального самоконтроля” (и признавая это!), они надеются, что им удастся компенсировать это более высокими нравственными качествами - добротой, сочувствием, коллективизмом. Если не считать повышенные значения по фактору “моральность” проявлением иллюзорных защитных тенденций самовосприятия, то нужно признать наличие в конституциональном темпераменте русских (как, по-видимому, и у других славянских народов) повышенной сензитивности, проявляющейся в социальном поведении в форме повышенной способности к сопереживанию, сочувствию, эмоциональному отклику. Эта интерпретация согласуется с данными о повышенной потребности у русских в эмоциональном контакте и доверительном общении. Такой профиль коррелирует с успехами в искусстве и гуманитарных науках.

Сравним данный стереотип со стереотипом русских, который сложился к середине 80х гг. у европейцев: серьезный, твердый, трудолюбивый, осторожный, умный, скромный, активный, уверенный (качества приведены здесь по убывающей).

Здесь отсутствуют какие-либо признаки межличностной сензитивности и эмпатийности вовсе! Этот портрет напоминает характерологический портрет эстонца, нежели русского, скорее даже нечто среднее между подлинным “русским” и “немцем”.

Одно из объяснений - это “эффект фасада” или особого впечатления, которое возникает при официальном общении, т.к. русские предпочитают держать партнеров на значительной межличностной дистанции, будучи излишне скованными и закрепощенными из-за отсутствия навыков этикетного общения, которое для них непривычно в быту и в неформальном общении со “своими”. Фактор “фасада” тесно связан с возможным механизмом гиперкомпенсации: избыточный контроль в ответственных ситуациях всегда приводит к скованности, зажатости.

Однако, сами русские судят о русских как о людях с низким уровнем рационального самоконтроля и самоуверенности; хотя при этом сами себе они приписывают данные черты в меньшей степени, чем стереотипизированному образу “типичного русского”.

Стереотип “русского” в представлениях самого русского лежит ближе к представлениям импульсивных народов, в стиле жизни которых сохранились элементы “деревенской”, семейно-патриархальной культуры (итальянцы, грузины). Но сами испытуемые были главным образом представителями городской интеллигенции.

Т.о. можно сделать следующий вывод:

• с одной стороны, наблюдается очевидная специфика русского национального характера, выражающаяся в повышенной межличностной сензитивности на фоне сниженной самоуверенности и способности к рациональному самоконтролю, в наличии крайних и противоречивых черт характера;

• но с другой стороны, по-видимому, происходит процесс прогрессирующей утраты этой специфики на фоне перехода населения к стилю жизни, принятому во всех постиндустриальных обществах. Одним из психологических симптомов этого периода является “отрицательная идентификация” - отвержение черт своего национального характера самими русскими, как ведущих к социальной дезадаптации.