Проблема духовного опыта и методологические основания анализа духовности - Токарева С.Б
.pdfМИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ВОЛГОГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
С.Б. ТОКАРЕВА
ПРОБЛЕМА ДУХОВНОГО ОПЫТА
И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ АНАЛИЗА ДУХОВНОСТИ
Волгоград 2003
ÁÁÊ 87.628 Ò51
Рецензенты:
д-р филос. наук, проф., зав. каф. философии ВГТУ В.В. Макаров; д-р филос. наук, проф. И.А. Петрова (ÂÃÌÓ)
Печатается по решению редакционно-издательского совета университета
|
Токарева С.Б. |
Ò51 |
Проблема духовного опыта и методологические осно- |
вания анализа духовности. — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2003. — 256 с.
ISBN 5-85534-872-5
Книга представляет собой теоретическое исследование духовности как сущностного и определяющего отношения человека к действительности. В ней прослеживается эволюция духовного опыта и выделены основные типы отношения человека к духовной реальности. Проанализирована структура духовного опыта, предстающего как единство знания и переживания. Выявлены основные методологические подходы к анализу духовности и проанализированы эвристические возможности их использования для восхождения от абстрактного, «тощего» понятия духовности к конкретным его определениям.
Предназначена для философов и читателей, интересующихся проблемами духовной жизни.
ÁÁÊ 87.628
ISBN 5-85534-872-5
© С.Б. Токарева, 2003 © Издательство Волгоградского
государственного университета, 2003
— 2 —
ВВ Е Д Е Н И Е
Трудно сказать, насколько готов современный человек к разговору о духовности. Остро ощущая бездуховность своей эпохи, он в то же время утратил какие-то исходные интуиции положительного понимания духовности и остался один на один с гнетущим чувством смыслоутраты и потери жизненных ориентиров, когда человеку не с чем себя соотнести, не во что верить. К современности в полной мере приложимы слова С.Л. Франка, написанные еще в 1925 г.: «Человечество переживает в настоящее время один из тягчайших и глубочайших кризисов, когда-либо им испытанных. Старые верования пришли в упадок и не имеют власти над сердцами; новой веры не видно — человечество не знает больше, к чему оно должно стремиться, для чего жить, какие начала оно должно воплощать в жизни. Так как последняя проверка мировоззрения есть его приложение к жизни, опыт согласной с ним жизни, то этот идейный кризис отчетливее всего обнаруживается в факте общественной безыдейности и общественного неверия. На словах или в отвлеченном мышлении большинство людей как будто еще имеют какую-то веру: одни веруют в христианство, другие — в науку, третьи — в человека и т. п. Но мало у кого осталась та цельная, подлинная вера, определяющая все поведение человека, выражающаяся в ясном и непосредственном понимании добра и зла, должного и недопустимого, в личной и общественной жизни»1.
Философы, которых Гегель назвал «рупором, через который меняющаяся настроенность эпохи высказывает себя с концептуальной ясностью и точностью», раньше других уловили духовные интенции цивилизации. В то время, когда Вольтер еще
__________
1 Франк С.Л. Религиозные основы общественной жизни // Путь: Орган русской религиозной мысли (I—IV). М., 1992. С. 8.
— 3 —
В в е д е н и е
превозносил ее достижения, Ж.-Ж. Руссо в работе «Рассуждения о науках и искусствах» уже давал отрицательный ответ на вопрос Дижонской академии: «Способствовало ли возрождение наук
èискусств улучшению нравов?» — и отмечал противоречивый характер развития цивилизации, любое достижение которой рано или поздно становится орудием порабощения человека.
На современном этапе под влиянием глобализации традиционные антропогенные пространства переживают болезненные трансформации, связанные с разрушением сложившейся системы ценностей, на основе которых формировались общественные
èличностные идеалы. Это оборачивается для человека отрывом от социокультурных корней и кризисом национальной и личностной самоидентификации.
Особую духовную угрозу представляет собой философская стратегия современного нигилизма, представленного постмодернистскими теориями, в которых разработана целая программа «развенчания» (а по сути, разрушения) традиционных ценностей: реальности, истины, языка, человека, истории, знания, философии. Разработанные в рамках постмодернизма «деконструкция», «шизоанализ», «номадология» переполнены образами «тела без органов», «дерева без корней», «текста без автора», «мира как хаоса». Среди этих конструкций постмодернистского сознания удобно заниматься интеллектуальной эквилибристикой, но нет места живой, переживающей душе. «Современный человек не понимает, насколько “рационализм” (уничтоживший его способность к восприятию символов и идей божественного) отдал его под власть психического “ада”. Он освободился от “предрассудков” (так, во всяком случае, он полагает), растеряв при этом свои духовные ценности. Его нравственные и духовные традиции оказались прерваны, расплатой за это стали всеобщие дезориентации и распад, представляющие реальную угрозу миру»2.
Âкаждую эпоху духовная жизнь пронизана особыми духовными интуициями, задающими горизонт и интенции духовного развития. Духовная ограниченность современного человека во многом определяется утратой им религиозного чувства. Речь идет даже не о той содержательной вере, жизнь в которой требует
__________
2 Юнг К.Г. Человек и его символы. М., 1998. С. 91.
— 4 —
В в е д е н и е
огромного духовного напряжения, а именно об исходном чувстве, из которого вера вырастает. Осталась лишь интеллектуальная потребность в вере, которая и привела к тому, что нишу мыслеобразного, чувственного отражения мира заполнили социальные мифы.
Любая вера, как религиозная, так и философская, предполагает религиозность как пронизывающее жизнь чувство, рождающее в нас потребность смысла. Религиозность, писал К. Ясперс, «должна уже быть в наличии», «ее нельзя ни планировать, ни созерцать извне»3. Безрелигиозность современной эпохи проявляется не только в форме безверия, выросшего из катастрофи- ческих духовных интуиций Ницше и Кьеркегора, но выступает в гораздо большей степени в форме суеверия, суеты в вере. Вера современного человека именно суетлива, суетна, он постоянно разменивается на тщетное и пустое. Суеверие стало визитной карточкой современности: «Можно, пожалуй, считать, что способность принимать на веру даже самый грубый абсурд поразительным образом увеличилась в современном человеке. Он так легко поддается суеверию. Но там, где есть суеверие, победить может только вера, не наука»4.
Актуальность избранной темы связана с необходимостью поиска смысловых и теоретических конструкций, позволяющих анализировать феномен духовности не в контексте ее абстрактно выделенных «сторон» или «сфер» духовной жизни, а в контексте живого, конкретного духовного опыта: «Вместо того, чтобы опираться на непосредственный внешний опыт, философия может обратиться к непосредственному внутреннему опыту, к внутреннему свету, к внутреннему чувству»5. Именно такой подход к опыту характерен для религиозной философии. Однако субъективный, личностный характер составляющих этот опыт переживаний всегда служил препятствием для его теоретического обобщения. Будь эти переживания и чувства объективными и общезначимыми, они могли бы преобразоваться в науку, и есть примеры, когда этот внутренний опыт, истинный или мнимый, пытаются развить в науку; но чаще этим истинным или мнимым
__________
3См.: Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.
4Òàì æå. Ñ. 473.
5Шеллинг Ф.В. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1989. С. 531.
— 5 —
В в е д е н и е
чувством пользуются «просто как полемическим средством против чисто рационалистических систем, не притязая на знание, на то, что можно создать науку, черпающую свои доводы из этого чувства или из этой духовной интуиции»6.
Это чувство, этот внутренний опыт могут быть смутными и неясными, но могут быть выражены и очень определенно, и тогда уже не доводы разума, а доводы духовной интуиции заставляют нас принимать или отказываться от определенного мировоззрения, стиля мышления и образа жизни. Современный че- ловек при конфликте духовной интуиции с рациональным доказанным знанием склонен отдавать предпочтение последнему. Однако личностный выбор в пользу своей духовной интуиции вопреки рациональным доводам тоже возможен, и он обязывает человека доказывать его правильность собственной жизнью и судьбой. Несомненно, сознание и рефлексия являются важнейшими формами духовного опыта. Но человек как духовное существо не есть носитель «чистого» сознания. Он устремлен к самосовершенствованию, к самоидентификации и в этом стремлении выступает как личность, чье отношение к миру рождается не столько через волевое усилие, сколько через переживание исходных духовных интуиций.
Проблему духовности чрезвычайно трудно ставить и решать в строго академической манере. Предметом изучения служит здесь целостный и бесконечно многообразный духовный опыт личности, вырастающий из духовных интуиций, являющийся субъективным и индивидуальным и в силу этого невыразимым в виде научной или метафизической системы. К духовному опыту, живая ткань которого всеми своими проявлениями противится понятийному схватыванию и теоретической обработке, как нельзя лучше подходит характеристика, которую Лев Шестов дал истине, сказав, что она «не только существует, но, по-видимому, и живет. И, как все живое, не только никогда не бывает себе равна, но и не всегда на себя похожа»7. Наибольшую трудность представляет проблема концептуализации сферы духовности, которая невыразима через набор
__________
6Шеллинг Ф.В. Указ. соч. Т. 2. С. 531.
7Шестов Л. MEMENTO MORI: (По поводу теории познания Эдмунда Гуссерля) // Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994. С. 6.
—6 —
В в е д е н и е
черт и качеств. Тем не менее духовности присущи содержательные характеристики, которые могут быть выявлены в процессе анализа духовного опыта.
Указанной спецификой проблемы духовности определяется и методологическая основа исследования. Духовность всегда связана с положительным общечеловеческим идеалом, а идеал, по справедливому замечанию А.В. Гулыги, «трудно строить из понятийных конструкций, образ — более подходящая форма»8. Исследование духовности, таким образом, предполагает постоянную компенсацию недостаточности понятийного, дискурсивного знания знанием интуитивным, метафорическим. Поскольку о духовности невозможно говорить в строгих определениях понятий и категорий, ее символическое истолкование оказывается наиболее приемлемым. Но одновременно с ним связаны существенные трудности, ибо «для ученого ума ничего нет хуже символических идей, потому что, как их ни формулировать, все равно это будет неудовлетворительно с точки зрения логического мышления»9.
Только символически-образная форма в состоянии передать идейную сущность учений о Духе, который рационально осмыслен быть не может. Понятия здесь превращаются в своего рода символы, образы, заключающие в себе истину как непосредственное знание, как очевидность. Философский символизм, методология которого наиболее адекватна при исследовании феномена духовности, детально разработан в русской религиозной философии и является одним из ее ведущих направлений.
Первый раздел настоящей работы посвящен анализу духовного опыта. В истории философии сложились две его трактовки: новоевропейская философия отождествляла духовный опыт с опытом сознательной деятельности (включая в сознание все ментальные и эмоциональные процессы), в то время как представители религиозной философии понимали духовный опыт в узком, собственном смысле слова как опыт восхождения человека к Божественному Духу и слияния с Ним. В основе религиозной трактовки духовности лежит убеждение, что без взаимодействия с Духом как живой Личностью духовная жизнь человека деградирует, выливаясь в суеверия, рассудочно-праг-
__________
8Гулыга А.В. Русская идея и ее творцы. М., 2003. С. 8.
9Þíã Ê.Ã. Óêàç. ñî÷. Ñ. 87.
— 7 —
В в е д е н и е
матическую деятельность или интеллектуальные игры с диалектическими понятиями.
Областью философского знания, традиционно связанной с исследованием проблемы духа, является метафизика. Философия именно в своих метафизических аспектах включает в себя учение о сущности духовности, возвышаясь до осознания сфер, где человек выходит за рамки предметного опыта и соотносит себя с так или иначе понимаемым абсолютом, позволяя этому последнему формировать себя. На этой ступени человек добровольно оказывается от собственной воли, подчиняя ее высшему идеалу, в устремлении к которому он обретает смысл собственной жизни. Это состояние, обычно обозначаемое термином «вера», характеризуется целостностью, неразложимостью и имеет множество оттенков — от религиозной веры до внутренней убежденности, основанной на знании или на пристрастии к некоторым идеям. Духовность в метафизике раскрывается как активное, деятельное состояние души личности (или народа, выступающего как индивидуализированный субъект), устремленной к сверхфизи- ческим духовным сущностям и метафизическим идеалам.
Эвристическая ценность понятия «духовный опыт» по сравнению с распространенным в социальной философии понятием «духовная жизнь общества» обусловлена его большей конкретностью и цельностью. «Духовная жизнь» — это, скорее, собирательный термин, легко распадающийся при анализе на сферы, соответствующие формам общественного сознания, — этическую, эстетическую, религиозную и так далее, структура каждой из которых представлена соответствующей системой ценностей и общественными отношениями. Собирательный характер понятия «духовная жизнь» не позволяет решить вопрос о природе и сущности духовности, которая является не стороной, а интегральной характеристикой человеческого существования. Аналитическое разложение феномена духовности на отдельные структурные компоненты разрушает ее специфику, так как ни один взятый изолированно компонент духовного опыта — будь то духовные ценности, или эстетические идеалы, или убеждения — не является сам по себе «духовностью». Использование методологии, уводящей от исследования соотношения человека и абсолюта в понимании духовности, приводит к тому, что исчезает демаркационная линия между духовностью и бездуховностью и появляются нелепости вроде «отрицательной», «негативной» или «патологической» духовности.
— 8 —
Вв е д е н и е
Âэтой связи при исследовании феномена духовности следует учесть важный методологический вопрос, на который обратил внимание Л.С. Выготский: «Что значит реально в теории и в исследовании подойти к изучению какого-нибудь единства и всех свойств, которые присущи этому единству как таковому? Это означает нахождение всякий раз ведущих единиц, то есть нахождение таких долей, в которых соединены свойства единства как такового... Важно не разрывать единство на составляющие его части, потому что тем самым теряются существенные свойства, присущие именно этому единству, а взять единицу»10, то есть нечто далее неразложимое и качественно репрезентирующее целостность. Ни один из элементов духовной жизни — ценности, идеалы, твор- чество и так далее — не является такой «единицей духовности».
Âэтом отношении понятие духовного опыта обладает несомненным преимуществом. Духовный опыт имеет ту же структуру, что и любой опыт, а именно: он является единством знания и переживания. Знание составляет смысловую сторону опыта, а переживание — чувственную, в которой, в отличие от изолированно взятых компонентов духовной жизни, не утрачена живая ткань опыта. Обращение к феномену переживания как элементу духовного опыта помогает также прояснить смысл такого явления, как «кризис духовности», ибо «сущностью всякого кризиса является перестройка внутреннего переживания»11.
Многомерность духовной жизни общества, ее разделенность на множество разнокачественных сфер — нравственную, эстетическую, религиозную, теоретическую — связана с дифференциацией идеалов и ценностей и является следствием предметности нашего сознания. В рамках каждой из этих сфер сложилось собственное представление о духовности и ее «критериях», в соответствии с которыми оценивается переживаемый конкретным субъектом духовный опыт. Однако пришло, на наш взгляд, время поставить проблему сущности духовности как таковой и проанализировать сложившиеся в литературе методологические подходы к ее решению. Речь должна идти о построении метафизики духовности в противовес «физике» духовного опыта, представленной различными формами предметного взаимодействия человека с духовными, идеальными сущностями.
__________
10Выготский Л.С. Психология. М., 2000. С. 994.
11Òàì æå. Ñ. 996.
— 9 —
В в е д е н и е
Так как выявление главных характеристик и существенных признаков духовности не является результатом простого абстрагирования, а в каждом случае вытекает из определенной мировоззренческой позиции и зависит не столько от теоретических предпочтений, сколько от уровня и характера духовного опыта исследователя, — при анализе духовности складывается целый ряд различных подходов. Их критический анализ представлен во втором разделе.
Для того чтобы многообразные и разнокачественные проявления объективного духа стали для человека очевидными, осязаемыми, его индивидуальный дух должен быть соответствующим образом подготовлен и способен к напряженному духовному усилию. В деле этой подготовки философская рефлексия в отношении духовного опыта и феномена духовности занимает чрезвычайно важное место. Пространство наличного духовного опыта всегда вен- чается некоторым «горизонтом ожидания», где идет интенсивный поиск преемственности тех духовных традиций, в которых лич- ность черпает основания для своих жизненных ориентаций. Выбор этих ориентаций — дело сугубо личное; задача же философии заключается в возможно более полной реконструкции и концептуализации самих этих традиций.
— 10 —