Глава 2

ствует. Вещи и события этого мира ему понятны — они на-полнены определенным смыслом, поставлены в определен­ные отношения к личности философа. И хотя далеко не каж­дый философ живет в соответствии со своими внутренними убеждениями, тем не менее общественное поведение фило­софа в существенной мере определяется его миропонима­нием.

Глава 3. Философия и истина

42

Все мы или почти все признаем, что наука дает нам исти­ну в классическом смысле этого слова, т.е. адекватное опи­сание действительности в форме научных законов и теорий. Но дает ли нам истину в этом смысле философия? Примени­мо ли классическое понятие истины к философским утвер­ждениям и концепциям? Для ответа на этот вопрос попро­буем выявить особенности тех научных предложений, к ко­торым бесспорно применяется истинностная оценка, а за­тем посмотрим, обладают ли этими особенностями утверж­дения философии.

3.1. Основания истинностной оценки

Начнем с общепризнанного: формальная логика говорит нам, что истинными или ложными могут быть только пове­ствовательные предложения, но не вопросительные или по­будительные. К этому следует добавить, что повествователь­ное предложение должно быть осмысленным, и, прежде чем ставить вопрос об истинности или ложности некоторого пред­ложения, мы должны сначала решить, осмысленно ли оно. Осмысленные повествовательные предложения широко ис­пользуются как в повседневной жизни, в которой они выра­жают опыт и знания нашего здравого смысла, так и в науке, в которой они воплощают научное знание. Вполне естественно предположить, что такого рода предложения обладают ка­кими-то особенностями, которые и позволяют применять к ним предикат «истинно». По-видимому, к иным языковым выражениям этот предикат не может быть применен вслед­ствие того, что они лишены этих особенностей. Так чем же отличаются истинные и ложные повествовательные предло­жения?

1. Совсем нетрудно заметить, что повествовательные пред­ложения носят описательный характер, они описывают свой

43

Признав наличие в философии таких сквозных «тем», мы получаем гораздо более полнокровное представление об ис­торико-философском процессе: ряд «тем», уходящих корня­ми в обыденное и религиозно-мифологическое сознание, про­низывает всю историческую ткань философии и, трансфор­мируясь под влиянием общественной жизни той или иной эпохи в конкретные философские проблемы, дает импульс к возникновению различных философских систем, представ­ляющих такое решение этих проблем, которое соответству­ет запросам данного времени, интересам тех или иных соци­альных групп и общему уровню развития общественного со­знания. Опираясь на это представление, легко увидеть, что, когда мы сводим всю историю философии к борьбе материа­лизма с идеализмом, мы, по сути дела, из всего многообра­зия различных философских «тем» выхватываем лишь одну и тем самым страшно обедняем и искажаем историю. Какое представление о музыкальном произведении в исполнении симфонического оркестра может составить человек, который из гармоничного звучания сотни инструментов слышит, ска­жем, лишь партию флейты? Он видит, как скрипачи взма­хивают смычками, а трубачи надувают щеки, но полагает, что звучание их инструментов не слишком отличается от звуков флейты. Конечно, такого человека можно лишь по­жалеть, но пожалеем же и себя...

'i

6.2. Классификация философских проблем

Так какими же проблемами занимается философия? Что говорят об этом сами философы? И. Кант, которого обычно цитируют в учебниках, писал:

«Сферу философии... можно подвести под следующие вопро­сы: 1. Что я могу знать? 2. Что я должен делать? 3. На что я смею надеяться? 4. Что такое человек?» 53

В. Вундт говорит о трех важнейших проблемах:

«...Развитие главнейших направлений философской мысли связывается с тремя основными проблемами: с гносеологичес­кой, метафизической и этической. Среди них разрешение гно­сеологической проблемы является предварительным условием

⁵³ Кант И. Трактаты и письма. М., 1980, с. 332.

100

для разрешения двух других. Пока твердо не установлены про­исхождение, достоверность и границы познания, работа над ме­тафизическими задачами уподобляется путешествию по морю без руля и парусов, а обсуждение этической проблемы лишает­ся надежной опоры» ⁵⁴.

Красноречивый Б. Рассел в своей «Истории западной фи­лософии» набрасывает целый ворох философских проблем и вопросов:

«Разделен ли мир на дух и материю, а если да, то что такое дух и что такое материя? Подчинен ли дух материи или он обладает независимыми способностями? Имеет ли вселенная какое либо единство или цель? Развивается ли вселенная по направлению к некоторой цели? Действительно ли существуют законы природы или мы просто верим в них благодаря лишь присущей нам склонности к порядку? Является ли человек тем, чем он кажется астроному, — крошечным комочком смеси уг­лерода и воды, бессильно копошащимся на маленькой и второ­степенной планете? Или же человек является тем, чем он пред­ставлялся Гамлету? А может быть, он является и тем и другим одновременно? Существуют ли возвышенный и низменный об­разы жизни или же все образы жизни являются только тще­той? Если же существует образ жизни, который является воз­вышенным, то в чем он состоит и как мы его можем достичь? Нужно ли добру быть вечным, чтобы заслуживать высокой оценки, или же к добру нужно стремиться, даже если вселен­ная неотвратимо движется к гибели? Существует ли такая вещь, как мудрость, или же то, что представляется таковой, — про­сто максимально рафинированная глупость? На такие вопросы нельзя найти ответа в лаборатории» 55.

Если спросить у современных философов, над какими проблемами они размышляют, мы получим тьму самых раз­нообразных ответов.

Как нам ориентироваться в этой тьме? В чем найти осно­вание для классификации множества философских проблем? И вот здесь начинаешь осознавать, что недаром столь мно­гие и разные философы упорно продолжают говорить об «ос­новном вопросе» философии. Вопроса, конечно, нет, но, по-видимому, есть исходное и фундаментальное мировоззрен-

⁵⁴ Вундт В. Введение в философию, сс. 214—215.

⁵⁵ Рассел Б. История западной философии, сс. 6—7.

101